О цаплях и мечтах (джен)

Листья ветлы шумели, готовясь сменить цвет с ночного золотистого на дневной лиловый. Река постепенно начинала светлеть, и Эте-раль поняла, что окончательно проснулась. Где-то неподалёку закричала выпь, и, вероятнее всего, уже не в первый раз. Действительно, пора.

Шалаш снаружи был весь мокрый от росы, но эта приятная прохлада освежала после ночного золотистого жара. Днём в этом краю бывало куда холоднее...

Эте-раль наклонилась над рекой, чтобы умыться и зачерпнуть воды для питья. Вода была уже совершенно лиловая, но на поверхности собирались золотистые искринки — последние отблески ночной реки. На них было приятно смотреть, ведь ночь, по мнению Эте-рали, намного красивее дня.

В тех местах, откуда она прибыла четыре зимолуния назад, реки не было. То было царство твёрдой земли и стоячей воды, и теперь о возвращении туда даже думать не хотелось.

Заглядывая в деревянную чашу, она в который раз подумала, что будь у неё чуть меньше сил и уверенности, она бы ни за что не решилась на перелёт в эти места, не познакомилась с Тури-ралью, и та не взяла бы её в обучение.

Сил и уверенности... Откуда они взялись, где они сейчас, эти силы, когда без них так тяжело?!

Она вспомнила свой сон. На этот раз ей снилась цапля с жемчужно-белыми перьями. Редкая окраска. Здешние цапли — чёрные, серые, коричневые, — тоже были хороши.

Эте-раль всю жизнь мечтала о цапле. Конечно, такие дела скоро не делаются; для этого мало просто закончить обучение и пройти все испытания, нужно ещё вести строгий подсчёт листьев, упавших с вётел. Тури-раль клялась, что на этот раз всё решится сразу по отбытии торговой флотилии...

Точно! Флотилия же прибывает сегодня! Как теперь не опоздать туда: без цапли, на старой крошечной ладье?!

Эте-раль забралась в ладью — судёнышко опасно накренилось, едва не зачерпнув бортом, — взяла два вёсельных шеста и начала свой путь. В мыслях она летела на своей цапле, обнимая её за шею и вжимаясь лицом в гладкие перья. Волосы её развевались по ветру, навстречу шумел ветер, под ногами качались кроны вётел, роняя сияющую листву.

Река изогнулась по меньшей мере шестьдесят раз и двадцать четыре раза сделала петлю, прежде чем Эте-раль добралась до нужной кочки. Так и есть: Тури-раль стояла на кочке и хмурилась, выслушивая представителя торговой флотилии. Ну что ж, придётся получать за опоздание...

Тури-раль была с виду спокойна, но спина её выражала явное неудовольствие.

— Уловщики потеряли три корзины листьев, — бросила она через плечо. — То есть, и корзины, и листья на месте, но записей о них нет. Того и гляди, флотилия развернётся и уйдёт, плюнув нам в реку. Что скажешь?

— Может быть, ваши уловщики решили пуститься на уловку? — подал голос молодой чужеземец. Голову его ладьи украшала остроносая лиса — хитрый плотоядный зверь с твердой земли.

— Может быть, надо искать записи об этих корзинах среди рассветного улова? Туда часто попадают листья, собранные на закате, но ведь они другого цвета, — Эте-раль боялась представить, что будет, если листы с записями затерялись среди неучтённого барахла.

— Ваши уловщики-сортировщики просто ленятся, — не унимался лисьеголовый. — Заказ поступал на ночную и на дневную листву, это да, но по отдельности.

— Я сама перепроверю, — сказала Эте-раль.

— Я перепроверю за тобой, — добавила Тури-раль.

— А я перепроверю за вами обеими, — жёстко произнёс лисьеголовый.

Тури-раль, несмотря на возраст, легко перепрыгивала с кочки на кочку — в этих местах река становилась такой узкой, что некоторые из местных обходились сами, без ладей. Эте-рали же было непривычно и неудобно, но она перебирала шестами по дну, продираясь на ладье вперёд и не слишком ловко огибая кочки. Да, без цапли здесь нельзя... И дело не только в удобстве перемещения, но и в самом чувстве, что рядом есть кто-то родной. Пускай даже птица.

Внезапно лисьеголовый сделал какое-то неуловимое движение, словно подбирал что-то, выуженное из реки. Эте-раль увидела боковым зрением, как он спрятал это в кармане своего хэпко, а само хэпко надвинул на голову.

Эте-раль никогда прежде не совершала подвигов. Строго говоря, ей, ученице Тури-рали, это было совершено ни к чему: её задачей было работать головой; но однажды Эте-раль уже решилась на смелый поступок — перебралась в Речные края...

На ходу выпрыгивая из ладьи, Эте-раль заранее знала, что упадёт в воду. Это было, в общем-то, совершенно неважно: одновременно с прыжком она метнула шест, как копьё, целясь в ветку, низко свисающую над самым хэпко Лисьеголового...

Тури-раль обернулась на всплеск реки и крик Эте-рали, которая тщетно пыталась выбраться на кочку, в то время как лисьеголовый молотил по воде веслом, стараясь попасть по извивающейся цели.

Но Тури-раль недаром была местной: она и прыгала ловчее, и веслом кидалась лучше всех приезжих — а уж за Эте-раль грех было бы не заступиться!..

Метким ударом весла Тури-раль сшибла лисьеголового с ног, и ладья, не выдержав крена, перевернулась, накрыв собой хозяина-жулика.

К этому моменту Эте-раль уже выбралась из воды, держа в руке пропавшую запись. Там четким почерком, камушком по деревяшке, было выцарапано:

"Листья закатные, волшебные, золотисто-лилового окраса — три корзины среднего размера".

Тури-раль свистнула — и к ней спустились две крепких девицы-охранницы. Вскоре лисьеголовый был вытащен на кочку и аккуратно связан. Он бранился и орал, а девицы гоготали.

— Какая ты сообразительная, Эте-раль, — с усмешкой проговорила Тури-раль, подавая ей плед и чашку рыбной похлёбки. — Здорово шест метнула, додумалась. Вот только больше так не делай, а? Ещё утопнешь, чего доброго... Видишь же: охрана тут у нас. Лягушка не проскочит. Сами бы справились. А ты нам всем живая нужна, тебя мы за сообразительность ценим. Хочешь остаться с нами? Верховный Вождь тобой доволен, говорил, если в этот раз справишься — проси, чего хочешь.

— Я хочу остаться здесь и завести цаплю, — застенчиво проговорила Эте-раль, кутаясь в плед и стараясь не слишком стучать зубами от холода и пережитого волнения.

— Цаплю не обещаю. Может быть, разве что, белую... Извини, я понимаю, что белые — не к добру, но зато...

— Неужели... белую?! С жемчужными перьями? Правда?.. — и Эте-раль, забыв обо всём, отбросила плед, кинулась к строгой наставнице и повисла у неё на шее.