КиберВий v2.0 (джен)

Первая половина испытаний прошла успешно. Боевой человекоподобный робот, или терминатор, как их все чаще называли, справлялся со всеми поставленными задачами, реагировал на команды, даже специально поданные так, чтобы допустить двоякое толкование или искажение смысла.

— Эк панночка жжет, — довольно крякнул один из техников, попыхивая сигаретой.

Панночкой терминатора прозвали за польское происхождение, и сейчас она действительно жгла — демонстрировала работу встроенного в корпус огнемета.

— Скажи, Хома, классный же робот? — не унимался курящий техник.

Стоявший рядом с ним Хома Брут, «вольный специалист», приглашенный для независимой оценки, лишь пожал могучими плечами. Был Хома и сам как терминатор: силен, высок, могуч и смертоносен, так как работал в основном с опасной и псевдосознательной техникой, устройствами, способными дать сдачи, а то и застрелить в спину. Поневоле приходилось соответствовать, но пока Хома справлялся.

— Да я... — но договорить техник не успел.

Панночка неожиданно ринулась вперед, прямо по песку арены, превратившемуся в стекло под воздействием пламени огнемета. С плеча ее сорвалась ракета — прямо в сторону высокой приемной комиссии. Бронебойное стекло отразило удар, но при этом пошло широкими трещинами.

— А вот и мой выход, — добродушно усмехнулся Брут, перепрыгивая через ограждение.

Он рванул вперед, выбрасывая руку. Небольшой диск врезался в спину панночки, взорвался треском электроискр, но и только. Хома, впрочем, и не ожидал паралича и выхода из строя — все же панночка была военным роботом. Диск должен был лишь отвлечь терминатора от приемной комиссии и дать людям время эвакуироваться. Хома перекатом ушел за укрытие — имитацию дорожного блока, и тут же, вскинув руку с пистолетом вверх, выстрелил над блоком.

Бах-бах-бах! Три заряда взорвались практически синхронно, и Хома в низком, стелющемся прыжке перемахнул дорожный блок и рванул влево, обходя панночку. Ту подергивало в такт стрельбе, ствол смотрел куда-то в сторону и вверх. Не теряя времени, Хома обогнул панночку, сдергивая с крепления на поясе любимый мачете.

— Ха! — выдохнул он, подрубая терминатора под колено.

Панночку повело, она накренилась, и Хома с разворота, по большой дуге, рубанул ее мачете прямо по горлу. Вспышка — и панночка упала на песок, а Хому тряхануло.

— Не зря документацию читал, — хмыкнул Брут, присаживаясь на корточки рядом с терминатором.

Удар перебил главный энерговод, обесточив робота. Кому-то это могло показаться везением, но Хома называл такие ситуации «взвешенным риском». Разумеется, можно было и подождать, системы арены расстреляли бы взбесившегося робота, но зато Хома получил еще немного боевого опыта, показал себя, а значит, и упрочил репутацию в своей среде, а также заработал денег. Премию за устранение угрозы, оговоренную в контракте.

— Жив? — донесся выкрик одного из техников.

Хома пожал плечами и выпрямился.

Спятившего терминатора он выбросил из головы сразу после получения денег.

Два дня спустя

— Пора в путь-дорогу, — напевал Хома, собираясь.

Пять минут назад ему поступил онлайн-заказ на ремонт оборудования в старом дата-центре, за пределами родного Киева.

— Ты только к серверу меня не подпускай, — продолжал напевать Хома, спускаясь по лестнице. — Чинить буду строго, воткну отвертку я, ты так и знай!

— М-да, — многозначительно изрек Хома, глядя на пункт назначения.

Старое здание, то ли часовня, то ли монастырь, с толстыми стенами и маленькими бойницами-окнами, куполообразными крышами, с посеревшими от времени и дождей стенами. Не самое лучшее помещение для дата-центра, но Хома понимал причину. Рядом располагался старый военный полигон, набитый не менее старой, ржавеющей под теми же дождями техникой. Но в те времена, когда создавался дата-центр, и полигон функционировал, так что толстые стены должны были защитить дата-центр (работающий с полигоном, вне всяких сомнений) и данные от попаданий случайных снарядов.

— Интересно, что тут чинить? — спросил вслух Хома.

Он любил беседовать с техникой, хотя та и не отвечала. Беседы настраивали его на неторопливый, спокойный лад, разумеется, в тех случаях, когда была возможность побеседовать. В ситуациях «убей или убьет тебя» Хома больше молчал, экономя силы и дыхание.

— Хм-м, — задумчиво почесал отверткой в затылке Хома. — Как-то не похоже на дата-центр.

Свалка старого военного железа, погнутые орудия, разорванные роботы, переломанное оружие, чего тут только не было, и все оно было тоже старое, ржавое, никуда не годное.

— Может, меня не туда занесло? — задумался Брут.

Достав телефон, он обнаружил полное отсутствие сигнала. Это было... странно, мягко говоря. Всеобщее покрытие Земли обеспечивало интернет и связь, пусть и плохонькие, в любой точке, даже в самой глуши, не говоря уже о местечке в дне езды от Киева. Хома подумал, что, возможно, стены и железо глушат сигнал, и отправился наружу.

Спасла Хому чистая случайность. Он свернул влево, чтобы рассмотреть витраж, и терминатор в засаде начал «преследование цели». С ужасным лязгом и скрежетом из-за несмазанной ноги, которую он подволакивал по каменному полу. Брут среагировал моментально, обошел терминатора сзади и парализовал метким броском, после чего замер на секунду, решая, что делать.

Любопытство победило, и Хома, прислушиваясь к звукам вокруг, извлек универсальный комплект переходников. Подключение, считывание — и Хома озадаченно хмыкнул, глядя на собственную оцифрованную модель с пометкой: «Враг. Уничтожить любой ценой». Это уже никак не могло быть случайностью, и значит, приглашение в якобы «дата-центр» на самом деле являлось ловушкой.

— И связи нет, хм, — пробормотал Хома, проверяя уровень сигнала. — Это ж-ж-ж-ж неспроста!

Насколько оно неспроста, он оценил, попытавшись покинуть здание. Сразу несколько пуль цокнули рядом, и Хома торопливо спрятал голову. Два, а то и три терминатора, и это только те, которых он успел разглядеть! Двери в здание были приоткрыты, и, приглядевшись, Хома горестно покачал головой. Створки, похоже, вросли в пол и проржавели, да и не той толщины были двери, чтобы долго продержаться.

Он бросился к парализованному терминатору и торопливо выдрал из него центральный процессор. Прямое подключение к конечностям, команда «Охранять» в параноидальном режиме, то есть, попросту говоря, расстрел всего, что будет шевелиться в заданном секторе.

Грохот стих, и Хома осторожно выглянул из-за укрытия. Хромой терминатор пал смертью храбрых, но и сам сумел забрать с собой трех нападавших. Те еще подергивались, но лежа, броня на груди и животе была разворочена, и Хома метко метнул в их сторону еще один парализующий заряд. Подбежал, подключился к одному из них, получив все ту же информацию — себя с пометкой: «Враг. Уничтожить».

— Это ж-ж-ж-ж неспроста, — задумчиво повторил он.

Пробиться внутрь «ядра» терминатора у него не получилось, но зато он сумел активировать один из боевых протоколов, поиск соседей на поле боя. С тихим блямком на экране высветилось несколько десятков «соратников» в окрестностях монастыря. Хома ощутил, как по спине сползает холодный пот, и облизал губы.

— Врешь, не возьмёшь! — рыкнул он.

Работа закипела. Хома начертил универсальный «отпугивающий» штрих-код и поставил плакат рядом со входом, для отпугивания гражданской техники. Против военной он решил применить маячок на основе одного из терминаторов, вещающий: «Зона спецоперации, не приближаться!»

Это было ошибкой, но Хома понял свой промах слишком поздно.

Спасло его везение и два терминатора без процессоров, выставленные на охрану в параноидальном режиме. Везение же заключалось в том, что Хома как раз разбирал командно-штабную машину, стремясь добраться до ее радиокомплекса, чтобы получить связь. Мешающие автотурели штабной машины он срезал и поставил на пол, тоже выставив на охрану.

Загрохотало так, что Хома свалился внутрь машины, и это тоже его спасло. Терминаторы молотили в броню КШМ, толпились у входа, спеша поразить врага, получившего наивысший приоритет, и охранники Хомы расстреливали их в ответ. Турели молотили мощнее, но, увы, недолго. То ли патроны испортились за эти годы, то ли механизмы покосило, но, увы, турели сломались.

— Как все серьезно, — пробормотал оглушенный Хома, не слыша самого себя.

У входа в часовню громоздились металлические тела, разорванные, пробитые навылет. Из груды высунулась рука, направляя ствол в сторону Хомы, но вместо выстрела послышался щелчок — кончились патроны. Хома выдохнул, утер пот и вылез из машины.

— Все равно не возьмёшь! — решительно заявил он, после чего с головой окунулся в работу.

Как ни странно, но новых атак не было до самой ночи. Хома, перед глазами которого плавали круги от перенапряжения, успел выстроить две линии обороны, пробросить кабели от безмозглых терминаторов и турелей к себе, в «командный центр». Он вырезал и спаял себе самодельную клетку Фарадея — электромагнитный экран, чтобы враги не сумели засечь его по сигналам телефона и планшета, и даже попробовал построить антенну-усилитель на основе запчастей с техники.

Вышло не очень, связь так и не появилась.

От усталости Хома задремал, привалившись к прутьям клетки, но практически сразу его подбросило шумом начавшейся стрельбы. Грохотало так, что Хома не слышал сам себя и своей молитвы, чтобы противник не притащил танки и артиллерию. Здание тряслось и содрогалось, и Хома понял, что его молитвы пропали впустую, что-то тяжелое у врага все же было. Но стены держали, и Хома начал свой «концерт», наигрывая на роботах и турелях, отдавая им прямые приказы и разя врагов.

В промежутках он паял и читал мануалы, и вскоре уже первый робосборщик пополз к терминаторам врага, чтобы зацепить их крюками и потащить внутрь монастыря. Увы, в этот раз поживиться патронами не удалось, робосборщик замер, не доехав метра до стальной свалки, повертелся и развернулся, попытавшись атаковать ближайшую турель. Хома снова зарылся в мануалы, в промежутках между атаками совершая вылазки с резаком в руке.

К концу ночи враг уничтожил две линии обороны Хомы, но сам Хома успел построить еще две, построил трех сборщиков, управляемых через кабель, и усовершенствовал их конструкцию. Также он сваял самодельную программу для своих безмозглых терминаторов, но обнаружил, что те не в силах ей воспользоваться. Работа с программами требовала наличия процессора, и едва Хома его подключал, как противник перехватывал управление.

Хома зарылся в мануалы и нашел причину, после чего начал выжигать захваченным терминаторам любую возможность удаленной связи. Заливал через кабельное соединение свою модель, выставляя ей наивысший приоритет подчинения и защиты, латал на скорую руку роботов, активировал программу и кидал их в бой. Теперь терминаторы Хомы били по ногам и сочленениям, лишая терминаторов врага подвижности, после чего сборщики зацепляли роботов крюками и тащили к «глушилке». Выжигание связи и оглушение, затем к Хоме.

Монастырь был наполнен хромающими, спотыкающимися, ползающими при помощи рук безногими роботами, сражающимися со своими собратьями. Тактика «рань и обрати» оказалась успешной, но противник и не думал сдаваться. В здание въехал танк, разрушив часть стены, и Хома едва не погиб, спасла его только клетка. Маячки с сигналами «здесь ничего нет» и экранирование сбивали с толку роботов врага, а дальше Хома уже развернул часть своего воинства навстречу пролому.

Затем заалел рассвет, и враг отступил.

Хома не знал почему, знал лишь только, что он упал и проспал до полудня, когда солнечный луч, пробившийся сквозь одно из узких оконец под потолком, попал Бруту в глаз. Он вскочил с криком... и выдохнул. Изрядно опустошенное воинство роботов-инвалидов было на месте, бдило и охраняло, в отличие от турелей: источники питания разрядились.

Хома провел осторожную рекогносцировку, обнаружив, что сбежать ему не удастся: вокруг монастыря было полно терминаторов и тяжелой военной техники. Немного озадаченный, он рискнул исследовать танк, вломившийся в монастырь, и обнаружил там впаянное внутрь устройство управления, полностью заменяющее экипаж. Проблема заключалась в том, что устройство не было предназначено для людей.

— Это война, — пробормотал Хома, чувствуя, как сбываются его наихудшие опасения.

Проблему с водой он отчасти решил, обнаружив под крышей несколько луж, а вот еды не было вообще. Голод лишал и одновременно придавал Хоме сил, он понимал, что долго ему не продержаться — задавят массой. И наружу не выбраться — задавят массой. Оставался только один выход: собрать такую антенну, чтобы он смог установить связь за пределами станций и спутников, контролируемых его противником. Какая-то разновидность кибернетического псевдоразума, несомненно.

Попутно Хома попробовал собрать себе «мастерскую», экранированное помещение, куда не проникали бы сигналы извне. Там терминаторы должны были чинить своих собратьев, разбирать на запчасти, заново снабжаться патронами, и так далее — ничего сверхъестественного, вшитые боевые протоколы, которые надо было лишь слегка модифицировать. Сам Хома читал мануалы и работал, опять резал, паял и строгал, восстанавливая турели, разбирая завалы ржавой техники, извлекая оттуда крупицы работающего и полезного.

Также он обследовал часовню и обнаружил, что там имеются обширные подвалы. К сожалению, пустые, но все же это немного ускорило работу. Теперь весь ненужный хлам роботы тащили к пролому или кидали вниз, в подвалы, попутно расчищая место для обороны. Увы, Хома не был всесилен, и собранная мега-антенна дала ему связь, но лишь в виде значка. Пройти дальше станций и спутников подключения не удавалось, отбрасывала защита, и Хома несколько минут в каком-то трансе наблюдал за поединком: кибер-разум в ответ долбился в планшет и телефон Хомы, но тоже получал отлуп от защиты.

Из ступора его вывел звук начавшейся атаки.

В эту ночь враг применил беспилотники, но Хома ловко расстрелял их из двух починенных на скорую руку зениток. Артобстрел подавить не удалось, орудия маневрировали, и Хома, потирая красные, воспаленные глаза, думал угрюмо, что враг эволюционирует на глазах. Терминаторы перестали бежать толпой в атаку, но Хома ловко заманил их в ловушки, после чего столкнулся с самоподрывом врага и ответил на него самодельными шокерами повышенной мощности.

Еще один танк попробовал проломить ворота, но, наоборот, только помог, забаррикадировав собой проход. Правда, почти сразу же вражеские роботы устремились к такой удобной защите, начали скапливаться в «мертвых зонах», но Хома вовремя заметил и выбил их оттуда, вынужденно взорвав танк вместе с частью стены. Ему пришлось отступить вглубь часовни, и тут Хоме снова повезло. Противник произвел подкоп, но не смог подобраться из подвала, застрял в горе железного хлама и был расстрелян почти в упор, обогатив войско Хомы боеприпасами.

Безногий терминатор-камикадзе устремился по подкопу с самодельной миной в зубах, но противник уже все понял и сам обвалил проход. Поединок щита и меча опять продолжался до самого утра, и к рассвету Хома еле стоял на ногах. В планшете и телефоне оставалась четверть заряда, и Хома осознал, что третья ночь будет решающей. Без планшета и мануалов, при всех богатых познаниях Хомы, ему было не справиться, не разобраться в этих железяках, а без программ не перепрошить роботов. Не говоря уже о подаче сигнала, не силой же мысли пробиваться в интернет?

Хома поспал буквально два часа и снова ринулся в работу. Роботы, турели, зенитки и танки… Хома знал, что по уму следовало бы сосредоточиться на попытке взлома защиты связи. Крепя оборону, он лишь оттягивает неизбежный конец, а вот если исхитриться отправить сообщение, то, может, кто-то и придет ему на помощь. Но усталость и отупение от бессонницы, необходимость экономить заряд планшета давали о себе знать, и Хома вначале восстановил оборону, а потом позволили себе уснуть, зная, что его неизбежно разбудит стрельбой.

— Дурак! — закричал Хома, проснувшись от грохота выстрелов.

Эпитет был обращен на самого Хому. Он торопливо включил планшет и углубился в мануалы, не обращая внимания на стрельбу вокруг и не спеша управлять обороной. Затем Хома выбежал, хватая запчасти, и вернулся в клетку, где начал паять и соединять, спеша собрать коротковолновый передатчик.

— Человечеству конец, крах цивилизации, терминатор возглавляет бунт механизации, — распевал Хома невеселые частушки, не давая себе заснуть за работой.

Потом он все же отключился и проснулся от страшной тишины вокруг. Вся его оборона была разбита, турели и роботы уничтожены, и терминаторы бродили среди железных останков.

— Панночка, — втянул воздух Хома, узнав польскую модель.

Роботы не отреагировали, бродили туда и сюда вокруг клетки, словно той и не было. Передатчик был собран, и Хома решительно включил его, отправляя сигналы, которым предстояло отразиться от ионосферы и обеспечить ему связь... хоть с кем-нибудь. Эта активность взбудоражила терминаторов, они забегали вокруг, словно собираясь вынюхать невидимого для них Хому, затем начали бибикать и свистеть, обмениваясь сообщениями на бинарном коде.

Хома ткнул пальцем в иконку на планшете, запуская переводчик с бинарного на обычный.

— Вызываю КиберВИИ!

— Вызываю КиберВИИ!

— Вызываю КиберВИИ!

Что же они все твердят одно и то же, вяло подумал Хома, не прерывая передачу сообщения. У него не было сил передавать все вживую, голосом, кричать все эти «Прием!» и прочее, и он просто слал голосовые пакеты, соединив телефон с передатчиком. Тем не менее вялое любопытство победило вялый испуг, и он запустил на планшете локальный поиск по мануалам и статьям, почти сразу получив ответ. КиберВИИ — кибернетический военный искусственный интеллект, разрабатываемый по заказу армии, считался фальшивкой, ложными данными, невесть кем вброшенными в сеть.

Ряды терминаторов расступились, и вперед вывезли некий агрегат. Тот засвистел и заморгал.

— Поднимите мне сенсоры, — механическим голосом сообщил планшет.

Шторки, закрывавшие агрегат, начали подниматься, втягиваясь внутрь. Терминаторы ждали, Хома смотрел устало. Агрегат снова забибикал.

— Увеличьте мне мощность и сдвиньте вперед! — сообщил планшет.

Теперь агрегат почти упирался в прутья клетки, и, когда он снова засвистел, Хома совершил ошибку. Не отключил планшет и телефон. Агрегат засвистел на высокой ноте.

— Вот он, — бесстрастно сообщил переводчик с бинарного.

Мгновение спустя терминаторы вскинули оружие, наводя его на Хому.

Несколько секунд стрельбы, и Хома упал на пол клетки, обливаясь кровью. Последним, что он увидел, был разлетающийся вдрызг передатчик, а последним испытанным чувством — сожаление, что он так и не узнал, дошло ли его сообщение или нет.