Моё маленькое счастье

Голова болела немилосердно. Я медленно поднес руку к виску и ощутил липкую влагу. Кровь. Интересно, эти мои травмы совместимы с жизнью? Или крови ушло уже слишком много и можно просто полежать, подождать немного, и я сдохну, тем самым облегчив жизнь другим, а может, и себе? Вставать и проверять не хотелось. Хотелось спать. Мерлинова задница, это плохой признак. Спать нельзя. Если, конечно, я все же хочу еще немного побарахтаться и попытаться выжить. Взвесив все «за» и «против», я решил побороться. Ну, просто обидно — позволить каким-то ушлепкам выкинуть меня из жизни! Тем более магглам. Вдвойне обидно.

Попытка приоткрыть глаза закончилась вполне успешно, если не считать вспышки лютой боли все в той же многострадальной голове. Я переждал ее и попытался осмотреться. Одинокий фонарь, раскачиваясь от осеннего ветра и жутко скрипя, выхватывал темный закуток какой-то мусорки или свалки, что, впрочем, не больно-то отличалось одно от другого. Значит, они решили не возиться с телом и выбросили в ближайшем отстойнике. И на том спасибо, могли скинуть в реку, и тогда я точно не выкарабкался бы. Итак, значит, что мы имеем в наличии? Свалка, вонь, слякоть и грязь, в которой я валяюсь. Ну, и разбитая голова. Я пошевелился. Ах, нет — еще, кажется, сломаны ребра. Мерлин, как плохо. Хотя переломы рук и ног были бы хуже. Теперь попробуем сесть. Вспышка тошноты и головокружения, добавленная к боли. Значит, еще и сотрясение мозга, скорее всего, имеется. Надо же, еще есть чему сотрясаться. Да, с тех пор, как я оказался в маггловском мире, со мной происходило разное, хорошее и не очень, но еще никогда я не вляпывался так основательно — угрожали изнасиловать, угрожали подсадить на наркоту, угрожали забить до смерти. И все это в один день. Надо записать его как самый худший день в жизни Дрея. Дрей — это теперь мое имя, кстати. Теперь меня так зовут. Драко для маггловского мира слишком пафосно звучит, да и марать его не хотелось, так что теперь я Дрейк или Дрей — кому как нравится. Мне лично все равно. Так о чем это я? А, ну да — после всего, что со мной произошло, хуже быть уже не может. Исчерпал я на сегодня издевки судьбинушки, я думаю.

Полностью принять сидячее положение не вышло. Ребра вспыхнули огнем, резкая боль заставила откинуться на локти. Голова здорово кружится. Ну да, сотрясение, потеря крови, плюс, я не ел уже… Сколько? Ох, я даже не знаю, сколько тут провалялся. Надеюсь, не сутки. Так, вляпался я до обеда, пока крутили-вертели, пока везли, били… Выходит, выкинули меня сюда вечерком, а сейчас… Судя по темноте в окнах соседних домов — сейчас далеко за полночь. Но еще и не рассвет. А значит, голодный я сутки точно, потому что не завтракал вчера, не за что было. Думал: подработаю курьером пару копеек — обещали рассчитаться сразу — и перекушу где-нибудь. Но не вышло. Не то чтобы для меня не есть сутки это было слишком сложно. Но, вкупе с нервотрепкой и превращением меня в мальчика для битья, и потерей крови… Интересно все-таки, почему они меня не добили, как грозились? Может, решили, что сдох, потому и выбросили тут? Так, а это вообще-то плохо, они могут вернуться и проверить, а значит, надо сваливать отсюда поскорее. Вот только как? Я снова попытался встать, сцепив зубы и опираясь о баки с мусором, и снова не выдержал, опустился на колени, пытаясь отдышаться. Бок пульсировал жгучей болью, во рту чувствовался привкус крови, и мне это очень не нравилось. Меня начал бить озноб. Липкая холодная футболка пристала к телу, вся пропитавшись кровью с левой стороны, и батник уже тоже был насквозь в крови. Я попытался отползти за баки хоть на четвереньках, все равно никто не видит… и в этот самый момент услышал шуршание шин и увидел свет фар. Все. Я не успел. Они вернулись и сейчас добьют меня. Принимать смерть, стоя на четвереньках или на коленях страшно не хотелось, а встать никак не получалось, хоть я снова и снова пытался. Бесполезно. Тогда, плюнув на гордость, я просто сел, откинувшись на ближайший бак, и закрыл глаза. Прости, отец. Я не смог. Мама…

Больше я никого вспомнить не успел, потому что услышал, как рядом остановилась машина. Я ждал, что хлопнет дверца и… Снова будут бить? Или пристрелят? Хоть бы сразу! Расслабиться не получалось, и я помимо своей воли пытался сгруппироваться. Я готовился к чему угодно — грубому оклику, пинку, удару, но то, что я услышал, было совершенно не из этой жизни. Голос, знакомый, но почти забытый, звал меня по имени. По моему настоящему имени: Драко! Драко!

Я решил, что все-таки умер. И в раю, причем совершенно незаслуженно. Жаль только, тогда получалось, что и Гермиона тоже умерла, раз она там со мной? И я почти улыбнулся, уже готовясь… — что там будет-то, в конце — как услышал звук торопливых шагов, а потом меня дернули за руку так, что мои ребра, кажется, прорвали кожу и торчали теперь наружу. Я буквально взвыл от боли и ярости — рай, в моем скромном понятии, должен быть совершенно не таким и точно без боли. И это наводило на мысль о том, что, либо это вовсе не рай, а вполне так противоположное ему место, но тогда что же такого в жизни могла совершить золотая девочка, чтобы попасть туда?

Либо Гермиона вполне реальна, она тут, пытается дозваться до меня и… О, нет! Ну, почему, почему это не те громилы, которые не добили меня в прошлый раз? Ну что стоило моей удаче чуток напрячься и не позволить мне сдохнуть от унижения? Я, помнится, говорил, что этот день самый худший и хуже быть не может? Так я врал! Может! Хуже всех этих приключений на мою несчастную аристократическую задницу могло быть только одно — оказаться перед Грейнджер в таком вот виде и состоянии! Я не буду открывать глаза. Я не буду приходить в себя и просто умру тут тихонько. Оставь меня, иди к друзьям, к свету, теплу и уюту своего наверняка милого домика и дай мне спокойно отойти в мир иной, постаравшись забыть, что ты видела меня таким — в крови, грязи и на помойке. Лорд Драко Люциус Малфой во всей своей холодной аристократической красе. Теперь ты видела все — можешь пойти и рассказать об этом своему Ронни и Потти, будь он… Вечно здоров за спасение моей никчемной шкурки и всего нашего магического мира, из которого меня так милостиво вышвырнули. Пожалуйста!

Но чем сильнее я зажмуривался, тем настойчивее была Гермиона. Она поняла, что, дергая за руку, причиняет мне адскую боль, а потому сменила тактику и окатила меня ледяной водой. От неожиданности я дернулся и все-таки открыл глаза, шипя, как самая шепелявая ядовитая змея. Вода немного смыла кровь с лица, но добавила холода, от чего меня затрясло сильнее, аж зубы клацнули. Быстро шепча надо мной очищающие, сканирующие, заживляющие, высушивающие, согревающие и еще Мерлин знает какие заклинания, она не очень обращала внимания на меня самого. Что дало мне еще пару минут на решение самого важного сейчас вопроса — что делать? И тут Гермиона, сама того не зная, подкинула мне великолепную идею. Закончив с заклинаниями, она, наконец, заглянула мне в глаза.

— Драко, ты узнаешь меня? Ты можешь встать? Давай же, нужно поскорее оказать тебе нормальную помощь! Я остановила кровь, но этого мало, нужны зелья, ты потерял слишком много крови…

Вот оно! Ох, Гермиона, не зря ты носишь звание самой умной ведьмы этого века! Отличная идея — я ничего не помню. Ничего и никого. И, конечно, я тебя не узнаю. Но зато ты здорово можешь мне помочь — увезя отсюда и исцелив. А там мы разберемся.

Я демонстративно застонал, хватаясь за бок, и Грейнджер предсказуемо наложила обезболивающее и туда. Залечить переломы палочкой было нереально, нужны зелья, а значит, мы едем к тебе, да?

— Драко, ну давай же, я помогу, вставай! — в ее голосе звучала паника. Интересно, а она чего так испугалась? Хотя, если она встретится с теми уродами тут одна — ей и палочка не поможет. Таких, наверное, волшебство не берет, как великанов. Да, надо сваливать! Я для нее сейчас не защитник, а обуза.

Опираясь на нее и на бак за спиной, я кое-как поднялся, хотя меня и шатало хуже, чем пьяного. Она тут же закинула мою руку к себе на плечо и поволокла — по-другому и не скажешь, особенно учитывая разницу в росте — к машине. Изо всех сил стараясь не вешаться на нее всем своим весом, я брел и продумывал тактику и стратегию. Итак, мне отшибло память, и я никого и ничего не помню. Сейчас отшибло, пока били? Или давно? И как тогда с магией? Ее я помню или нет?

Палочку у меня отобрали еще до суда и с тех пор я ее не видел. По идее, я должен был спокойно жить среди магглов, работать, может, по пятницам пить пиво в пабе с коллегами, жениться на какой-то маггловской барышне и развеять свое наследие по маггловскому миру на веки вечные. Чтобы больше никто и никогда в мире магов не вспоминал о влиянии, которое когда-то имело имя Малфоев. Отец казнен, мать во Франции, на лечении, а если точнее — под домашним арестом без права общения с миром магов. А я — в маггловский мир без палочки. Идите, Драко Люциус, и не отсвечивайте. И чтобы мы про вас никогда-никогда и никак, и даже краем, и наследников с магическими способностями вам лучше не иметь, и вообще лучше не иметь наследников… И я почти смог прижиться. А вот теперь надо срочно решить, что для меня магия — удивление и шок или радость от того, что я снова вижу магию, хоть и ничего не помню?

Пока я размышлял, Грейнджер скоренько затолкала меня в машину и, оббежав ее, сама уселась на водительское сидение, сразу рванув с места. Я с трудом пристегнулся и замер. Поскольку я уже лет пять живу в мире магглов, то машина для меня — вполне привычное дело. Но я все равно чувствую себя в этой металлопластиковой банке плохо. Гермиона держала руль уверенно, было видно, что опыт у нее есть, а страха перед этим монстром — нет. И уже звонила кому-то по телефону. Я услышал: «Я его нашла! Много ранений, разбита голова, кажется, сломаны ребра. Сильная потеря крови. Приходи, как только сможешь», и она прервала звонок, покосившись на меня. Видимо опасалась, что я отрублюсь. Но я просто сидел с закрытыми глазами и вспоминал.

Когда я только очутился в мире магглов, мне было до икоты страшно. Все, что я знал о жизни без магии, было усвоено мной на трехчасовой лекции по маггловедению. Подразумевалось, что я в школе посещал уроки маггловедения тоже, но я их игнорировал, справедливо (на то время) полагая, что мне они ни к чему. Кто же мог представить, что придется учить все это на практике? Это было ужасно! Работу я искал долго. Мой изнеженный аристократический организм не выносил физический труд грузчика по восемь часов в сутки. Я не мог работать преподавателем рисования, фехтования или музыки, или инструктором верховой езды, потому что у меня не было диплома об окончании маггловского учебного заведения, позволявшего мне преподавать.

Я не хотел работать официантом или уборщиком — меня тошнило от всех этих мелких людишек, которым я должен был угодить, помочь, улыбаться и стараться быть вежливым. Я?! Да вот прям сейчас! Но чувство голода заставляло учиться смирению и учиться быстро. Наконец, мне повезло — я нашел работу курьера.

Так я отлично выучил немагический Лондон. Несколько лет я носился по улицам сначала пешком, потом освоил велосипед. О, как мне не хватало моей метлы! Я представлял себе лица магглов, к которым в окошко, на этаж примерно тридцатый-сороковой, постучал бы посыльный. Сидя верхом на метле. Это здорово поднимало мне настроение. А потом я встретил одного начинающего фотографа — он часто забегал в кафе рядом с квартиркой, предоставленной мне Министерством — кухня, переходящая в комнату, окон нет, туалет и душ совмещены — мы пересекались после работы, пару раз поздоровались, потом вместе выпили кофе, разговорились.

Он оказался довольно талантливым, уже успел провести несколько выставок и сейчас искал себе модель. И я — просто мечта для объектива. Я и правда очень фотогеничен, но это и понятно — аристократизм, красота и магия, что тут скажешь. Он предложил пробы, я согласился. И закрутилось — одна выставка, вторая… Потом заказы в журналы, потом еще, еще… Деньги, слава — все это вскружило Стиву — так его звали — голову, он стал странно вести себя, срывался на истерики, требовал от меня чего-то совсем уж непонятного. А потом я как-то застал его… Наркотики. Это был приговор. Смертельный. Никогда их не понимал — ну, какой смысл? Мир ярче, чувства обостряются, адреналин? Так пойди с парашютом прыгни — будут тебе и чувства, и адреналин, и обострения.

В общем, я попытался его вытащить, но битва была недолгой и заведомо проигрышной. Если бы у меня еще была моя палочка и доступ в магический мир, а так… Постепенно заказы от других фотографов сошли на нет. Терпеть мои аристократические снобизм и закидоны, проснувшиеся благодаря пусть небольшой и недолгой, но известности, никто не собирался, а я слишком поздно это понял. Деньги закончились и пришлось снова браться за работу курьера, потому что ничему другому я так и не научился.

И вот — этот заказ… Просто очередной пакет, просто перевезти на другую сторону города, только имя адресата показалось знакомым. И это действительно оказался Стив. Вид у него был изможденный, но вполне адекватный. Он пригласил зайти на чай, но у меня были еще заказы, пришлось отказаться. Тогда он попросил по старой памяти передать небольшой пакет знакомым. И мне бы заподозрить неладное еще тогда, когда он попросил не оформлять заказ через контору, но я был рад увидеть его, мне хотелось еще увидеться, поболтать, вспомнить старое… В конце концов, он был единственным в этом мире, кого я мог назвать если и не другом, то хоть хорошим знакомым. После того, как я вернулся к работе курьера, я больше так ни с кем ближе, чем на «привет-пока», и не сблизился. И тут такая встреча. В общем, я согласился, тем более, что мне было почти по дороге к следующему получателю, и взял пакет. И попал! В пакете оказалась дурь, а те, кому я этот пакет доставил, вдруг заявили, что ее там меньше, чем должно быть, и что в этом виноват я. Я уже понял, что это подстава, но слушать меня, естественно, никто не стал. А дальше я уже рассказывал.

Я и правда почти отключился, когда машина довольно резко затормозила, открылся гараж, и мы въехали в ярко освещенное помещение. Грейнджер опрометью метнулась ко мне, помогла выбраться и повела в дом. А это продумано — чтобы не светиться, в каком бы состоянии и с кем бы хозяева не приехали домой — соседи увидят только машину, въехавшую в гараж. Гермиона приволокла меня на кухню, усадила и тут же убежала. Я услышал ее взволнованный голос из другой комнаты, кажется, она говорила по телефону, но в ушах так шумело, что я ничего не разобрал. Потом она вернулась, уже спокойная, собранная.

— Драко, как ты себя чувствуешь? Голова сильно кружится?

Я честно попытался сфокусировать на ней взгляд, но это плохо удавалось. Дышал я тоже с трудом, говорить было сложно и очень хотелось пить. Я облизнул сухие губы, и она тут же догадалась.

— Сейчас! — Грейнджер вскочила и поставила чайник. — Тебе нужно выпить несколько зелий, это поможет восстановить кровь и силы. Было бы здорово, если бы ты смог принять душ. Может, после зелий попробуешь? Или подождем Гарри — он скоро будет тут и поможет? — она поставила передо мной стакан с водой и несколько фиалов с зельями.

Все это время я сидел с непробиваемым лицом, но тут вздрогнул, представив себя в душе вместе с Поттером. Поттер трет мне спинку! Мечта почти всей слабой половины Хогвартса. Но — не моя. А потому я начал вливать в себя зелья со всей возможной скоростью, сильно надеясь, что укрепляющее сработает быстро. Видимо, так и произошло, потому что после последнего, принятого мной зелья, я явно почувствовал себя намного лучше. Слабость и головокружение никуда не делись, но уменьшились, и я уже мог довольно сносно держаться на ногах. Конечно, если при этом я еще держался за стенки. Хрипло поблагодарив, я поднялся, постоял, пошатываясь, и сделал шаг в сторону ванной.

— Решил попробовать сам? — в ее голосе явно прорезались нотки сомнения, но отговаривать она не стала, и я был ей за это очень благодарен — сил спорить у меня точно не было. Пулей метнувшись куда-то на второй этаж, она принесла несколько пушистых полотенец и мужской банный халат, явно не новый, но чистый. Ох, Гермиона, как же я надеюсь, что это не обноски Ронни…

— Я положу это возле душевой кабинки, ладно? — у нее был извиняющийся тон. — Прости, халат не новый, у меня просто нет другого и нечего дать тебе из одежды. В мои джинсы ты явно не влезешь. Это мой, я люблю большие и мужские. Он чистый!

Я расслабленно улыбнулся. Нет, я бы надел его в любом случае, но мне приятно было думать, что до этого не Уизли, а именно она куталась в него, выходя из душа, без одежды, с мокрыми волосами, босая и…

О, черт, о чем я только думаю?! У меня нет сил принять душ, а я замечтался о голой Гермионе! Хотя… Просто у меня давно никого не было. Я благодарно сжал ее плечо и попытался стянуть батник через голову. Не вышло. Просто не было сил. Я присел на бортик ванной. Грейнджер стояла рядом, нерешительно покусывая губу, пока я пытался успокоить дыхание — слабость была неимоверной. Понимая, что я сейчас все силы потрачу на раздевание, и на душ тогда уже ничего не останется, она решилась. Сначала помогла снять батник, потом футболку. Помогла мне разуться, а потом, слегка замявшись, потянулась к ремню. Меня шатало, хотелось прислониться головой и спиной хоть к чему-то, но когда я увидел ее руки на ширинке моих джинсов, я почти забыл как мне плохо.

Понимая, что сейчас будет, я попытался остановить ее, но она, решительно сдвинув брови, уже справилась с ремнем и молнией, и, дождавшись, пока я привстану, решительно потянула джинсы вниз. Эта поза, такая интимная, возбуждающая — мое воображение тут же нарисовало мне картинку, в которой Грейнджер не просто снимала с меня джинсы, но и начинала ласкать мой, очень быстро увеличивающийся в размерах, член — чуть не заставила меня кончить прямо в трусы. Я попытался прикрыть мое возбуждение, но она, конечно же, все заметила и удивленно подняла на меня глаза. Мерлин, Грейнджер, не нужно на меня так смотреть снизу-вверх, умоляю! Мы оба покраснели, и она вдруг метнулась из ванной, прикрывая за собой дверь. Я тяжело вздохнул. Кто ж знал, что даже в таком состоянии я способен возбудиться?

Стянув трусы и забравшись в душевую кабинку, я решил не рисковать и включил воду похолоднее — на самоудовлетворение у меня сейчас просто не было сил. Смывая с себя оставшуюся кровь и грязь, я думал, как быть дальше. Скоро должен был появиться Поттер, а может, и Уизли. И как себя вести с ними? Нужно, чтобы все выглядело правдиво и логично, но я уже никак не отреагировал на то, что Гермиона лечила и чистила меня с помощью палочки, а потом спокойно пил зелья. Из этого следует, что я точно помню о мире магии. Могу я при этом забыть людей оттуда? Ну, теоретически могу. Человеческий мозг темен и не изучен, так что тут непочатый край для фантазий. А значит, будем действовать так — я помню, что я маг, но не помню никого из магов и не помню, за что и почему я оказался в мире магглов и без палочки. Там мне пришлось начинать жить заново, приспосабливаться — в принципе, это не очень отличалось от правды.

Чувствуя, как предательски дрожат ноги и руки, ребра болят, живот урчит и подводит от голода, а голову хороводит от потери крови и сотрясения, я практически выпал из душа, кутаясь в халат Гермионы. Видимо, услышав звук открываемой двери, она сразу метнулась ко мне и помогла дойти до кухни, где меня ждал бульон. Восхитительно! Но мало. А потому после бульона я выпросил себе еще пару бутербродов и кофе. После всего этого я почти засыпал прямо за столом, но тут, наконец, явился Поттер. Слава Мерлину — один.

Услышав треск камина, Гермиона вышла из кухни, а я остался прислушиваться, но в ушах шумело и звенело, из чего я сделал вывод, что, либо они поставили заглушающее заклинание, либо это моя кровь шумит у меня в голове. Я снова стал погружаться в дремоту, когда Поттер нарисовался на пороге кухни. Немного поразглядывав меня, он протянул руку.

— Привет! Надо поговорить.

Руку я ему пожал, конечно. Кто старое помянет… А вот о чем нам говорить? Я вопросительно посмотрел на него. Потом на Грейнджер. Потом решил, что пора мне заговорить. Откашлялся. Попытался встать, но честно пошатнулся и был усажен Поттером на место. Благодарно кивнул.

— Тут такое дело… — я поднял глаза на Гермиону, потом перевел их на Поттера. — У меня такое чувство, что вы принимаете меня за кого-то другого. Я очень благодарен… — я подождал, надеясь, что Гермиона скажет мне свое имя, но она ошарашенно молчала, — девушке за спасение и помощь. Но я не знаю ни ее, ни, — я повернулся к Поттеру, — тебя. Я Дрей Малфой. Можно просто Дрей. И я очень надеюсь, что вы дадите мне немного прийти в себя, после чего я уйду домой.

Ух, речь далась мне с большим трудом. Дыхание сбивалось, голос временами дрожал от слабости, но я это выдал. Надо было видеть их обалдевшие лица! Поттер не спускал с меня глаз, а Гермиона чисто девчачьим жестом прижала ладошки к щекам. Сочувствие, которое я увидел в ее глазах, вызвало легкий укол совести, но я тут же уверил себя, что так будет лучше для всех нас и совесть снова уползла в самый дальний и темный уголок моей души. Я всегда умел с ней договариваться. Прикрыв глаза, я все время чувствовал на себе взгляд Поттера. Итак, пара минут тишины, после чего Гарри отмер, наконец.

— Ладно. Что ты помнишь и что ты не помнишь — мы обсудим потом, когда тебе полегчает. А сейчас идем наверх — я осмотрю тебя. Герм говорит, что у тебя что-то с ребрами? — он повернулся к подруге. — Захвати костерост с собой, пожалуйста. И успокоительное какое-нибудь тоже. Ни к чему ему сегодня кошмары.

Я с трудом преодолел ступеньки. Поттер предлагал помочь, но я отказался. Еще не хватало, чтобы… А что — чтобы? Принимать помощь от Грейнджер мне, значит, не в тягость, а с Поттером сложности? Или я просто не хотел, чтобы Гермиона видела меня совсем уж слабым рядом с Поттером? Что-то я сам в себе запутался уже. Добравшись до кровати, я буквально свалился на нее, застонав от боли — обезболивающее заканчивало свое действие. Поттер попытался развязать на мне халат, но я вцепился в пояс, умоляюще глядя на Гермиону — под ним же нет ничего! Нет, я не стеснялся своего тела, оно у меня очень даже спортивное, подтянутое, но не сейчас, когда я весь в синяках и ссадинах. То еще зрелище! Она, умница, все поняла, и, поставив зелья на тумбочку у кровати, выскользнула из спальни. Поттер осмотрел меня, призвал снизу свою сумку и начал накладывать тугую повязку на ребра. Я кряхтел, но стоически терпел боль.

— Ты врач? — надо было хоть как-то отвлечься, и я решил узнать кто же теперь Гарри Поттер, герой и спаситель всего магического мира Британии.

Он глянул на меня и мотнул головой.

— Помалкивай и не дергайся — нужно, чтобы повязка была максимально тугой. Если тебе так уж интересно — нет, я не доктор. Я — что-то вроде полицейского. Но не беспокойся — кое-что в лечении я смыслю, особенно в травмах. Расскажешь завтра, кто тебя так отделал? — и, видя, что я снова собираюсь заговорить, шикнул на меня: — Завтра! А сегодня молчи, пей зелья и спи, — он внимательно глянул мне в глаза, и я поежился. Показалось, что он просто читает меня как открытую книгу. О, нет! Я и забыл о том, что Поттер легилимент! Он же мое вранье на раз просечет и размажет меня, как букашку, по стенке!

Но Поттер уже отвернулся, передал мне зелья, подождал, пока я их выпью, укрыл одеялом и вышел, гася свет. Я остался лежать в темноте, задумавшись — очень не хотелось быть уличенным во лжи, но теперь назад хода не было. Разве что утром сказать, что свершилось чудо, помощь магов разбудила мою память, и я теперь все и всех вспомнил! Ну, да. И кто поверит? Разве что наивная Грейнджер. И зачем, спрашивается, я это придумал? Нет, эти ребята, так похожие на Кребба и Гойла в расцвете сил, реально отбили мне последние мозги! Ну, подумаешь, Грейнджер увидела меня в дерьме? Можно подумать, она раньше мало чего про меня знала. И никогда, между прочим, не распускала язык, даже не подкалывала, разве что по мелочи. Тем более по ее словам выходило, что искала она там именно меня. Ох, уж эта моя гордыня — вечно я из-за нее попадаю!

Постепенно под действием зелья я, наконец, уснул. И просыпался только несколько раз оттого, что меня будила Гермиона — принять зелья. После чего я благополучно снова погружался в царство Морфея, решив, что как будет — так и будет. Может, герой еще и не полезет в мою голову.

Утро было тяжелым. Все тело ныло, особенно ребра. А голова просто раскалывалась. К тому же на спине между лопатками и на копчике явно были проблемы — там боль ощущалась сильнее всего. Кое-как поднявшись и закутавшись в халат, я побрел в туалет, прислушиваясь. Понять, который час, было сложно — часов в комнате не наблюдалось. Но из кухни явно слышались голоса — значит, кто-то встал раньше. Приведя себя в порядок, я тихонько побрел к лестнице, думая подслушать, кто там с кем разговаривает, но не вышло — меня тут же засекли. Оказалось, что на кухне вся Золотая троица пила кофе и мне сразу захотелось вернуться в кроватку — из этих троих хуже всех я переносил Рональда Уизли. Впрочем, это всегда было взаимно. Но сейчас, раз я и его не помню, нужно было соблюдать максимальный нейтралитет и вежливость. И улыбаться всем одинаково — спасибо, что хоть зубы мне не выбили вчера.

Поттер тут же подорвался ко мне и, не дав свернуть на кухню, потащил меня в гостиную, осмотреть повязку. Воспользовавшись случаем, я спросил, что у меня там, на спине и ниже, и услышал неутешительный ответ — придется лечить мазями, слишком глубокие гематомы. Ну, еще бы! У тех ребят, что вчера отрабатывали на мне удары, ботинки подкованы железом.

— Малфой, ты сейчас позавтракаешь, выпьешь зелья, что там Герм приготовила, а потом нам нужно серьезно поговорить.

Я кивнул. Ну, а что остается делать? Поговорим. Жаль только, что при этом разговоре наверняка будет присутствовать Уизли.

— Вот и отлично. Пошли на кухню, пока ты будешь жевать, я соображу что-то на счет мазей для твоей спины и задницы, — и он подтолкнул меня к кухне.

Входя на кухню, я поздоровался с Гермионой, а Уизли только кивнул, как «незнакомому». Он что-то бормотнул в ответ, но с рукопожатиями не полез — и на том спасибо. Завтрак был сытным и вкусным, зелья действовали отменно, Рональд молчал. Я ел, а он все буравил меня взглядом, пока Поттер не позвал его в гостиную. Оставшись со мной наедине, Гермиона вдруг почему-то смутилась, принялась переставлять посуду, салфетки, ножи… Потом повернулась ко мне.

— Сейчас Гарри тебя осмотрит, смажет ребра и что там еще мазями и снова забинтует. А потом привезет тебе вещи. Нужно будет только обмерить тебя, чтобы не ошибиться с размерами, — она говорила и не смотрела на меня. Я заподозрил неладное.

— Что-то случилось? — я и правда не представлял, что с ней происходит. — Это твой парень, да? И он недоволен тем, что я здесь? Давай я уйду, только переоденусь в свои шмотки. Ты же можешь еще немного их очистить, чтобы не так бросалась в глаза кровь, а то полиция еще остановит. Я не знаю, где нахожусь, но, думаю, доберусь до дома без проблем, если ты покажешь мне в какой стороне остановка… — договорить мне не дали. Гермиона резко поставила чашку на стол и заговорила строго и спокойно, но как-то очень уж убедительно. Так, что спорить с ней совершенно расхотелось. Кажется, я начинаю понимать, почему эта парочка, что сейчас шушукается там, в гостиной, всегда ее слушалась практически беспрекословно.

— Драко Люциус Малфой! Ты немедленно выбросишь из своей битой тупой башки все эти дурацкие мысли и будешь жить здесь столько, сколько потребуется. Рон не мой парень, но даже если бы он был им — я все равно не смогла бы отправить раненого человека неизвестно куда, даже если этот человек — Малфой! Так что ты тихо приходишь в себя, побольше ешь и спишь, принимаешь все зелья и остальное лечение, которое потребуется, и за все это у меня к тебе только две просьбы. Больше никаких тупых «я лучше пойду» и расскажи Гарри все, что вчера с тобой случилось. Пожалуйста, это очень важно!

Очень интересно стало. С чего это для Поттера так важно, кто и за что меня вчера так отделал? Я во все глаза смотрел на Грейнджер. Она раскраснелась, волосы растрепались и веером спадали на плечи, глаза блестели от раздражения. Примерно такой я помнил ее в школе. Мне нравилось бесить ее — в гневе она становилась просто прекрасной. Мне вообще нравилось доводить эту троицу. Они всегда так яростно защищали друг друга. Это и восхищало и бесило меня одновременно — за меня никто так не заступался, разве что Кребб и Гойл могли отделать кого угодно, но это же чисто кулаками, а Гермиона всегда была острой на язык. Хорошо, что Рональд не ее парень. И, судя по всему, Поттер тоже не с ней. Интересно, если бы я встретил ее просто в маггловском мире — у меня был бы шанс? И как мне реагировать на это ее «даже если этот человек — Малфой»? Хотя, отреагировать я все равно не успел. Поняв, что она до сих пор ждет от меня ответа, я чисто на автомате кивнул.

— Вот и ладненько, — она сразу сменила тон. — Вот сейчас вы и поговорите.

И правда, Поттер уже маячил на пороге кухни, явно поджидая меня. Пришлось идти. Жаль, Уизли никуда не ушел, а устроился на диване, по-хозяйски развалившись. Поттер усадил меня на табурет посреди комнаты и, стянув до пояса халат, принялся разматывать бинты, а Рыжий начал задавать вопросы. О, вот это был кошмар! Вопросы сыпались быстро, ответы требовали максимальной сосредоточенности, чтобы не проболтаться, что я их всех помню. А потому я решил не врать хотя бы по поводу вчерашних событий и не только. Я и про Стива все рассказал. Раз им это так важно — пусть. Может, они охотятся за этими наркодельцами? Они по очереди выспрашивали у меня мельчайшие подробности — адрес, расположение комнат, обстановку, описания лиц, сколько человек видел, на какой машине везли, какой фирмы обувь, которой по мне прошлись, как катком…

В общем, я рассказал все, что только смог вспомнить. И тут снова начал Рон — о том, почему это меня не удивляет магия, но при этом я ничего, типа, не помню? И все это время Поттер спрашивал у меня где и что болит, где туже, а где слабее намотать, мазал, втирал зелья, уточнял, как именно болит, какой цвет джинсов и рубашек я предпочитаю, какое белье… я уже просто задыхался, все-таки сил на такие перекрестные допросы требовалось немало, а у меня их почти не было. Голова кружилась все сильнее, и я готов был кинуться в ноги Гермионе, когда она влетела в гостиную, злая как мегера.

— Вы совсем обалдели?! — это она мягко еще так сказала. Я бы выразился посильнее. — Он еле на ногах стоит, серый весь уже, а вы ему продохнуть не даете своими вопросами! Рональд, ты, правда, думаешь, что он — тот самый курьер, который развозит всю наркоту в мире? Гарри, от тебя я вообще такого не ожидала… — она подошла ко мне сзади и положила руки на плечи, и я сразу прижался к ней спиной и головой, отдыхая, расслабляясь. Мне и правда было очень плохо. — Драко, сможешь сам подняться к себе и прилечь или тебе помочь?

Я был бы не против помощи, конечно, но нужно было и лицо держать, все же я — Малфой!

— Смогу. Спасибо, Гермиона, — я повернулся к Поттеру. — Пожалуйста, много не набирай. Я потом верну деньги, — тот хмыкнул, но согласно кивнул. И я побрел к ступенькам наверх.

Стоило мне выйти из гостиной, как сразу раздался голос Рона.

— Гермиона, он подозреваемый! И нам нужно было его допросить! По-хорошему, его вообще надо было в Аврорат тащить, а не оставлять у тебя. Это же Малфой, осужденный Пожиратель, мало ли что ему в башку стукнет! Прибьет тебя по-тихому или еще что… — он аж захлебывался от негодования.

— По-хорошему, Рональд, его нужно было в больницу тащить, но Гарри запретил мне это строго-настрого. Его чуть не убили вчера! И вполне могут искать, чтобы добить. И, конечно, ему нельзя возвращаться домой, потому что там его будут искать в первую очередь. Но и одного его оставить вы не можете! Так что перестань строить из себя квочку — я взрослая женщина и сама о себе позабочусь. И уж с раненым на всю голову и ребра слизеринцем без магии и волшебной палочки как-то справлюсь. Я его нашла — мне за него и отвечать, тут уж ничего не поделаешь.

Раздался тихий голос Поттера.

— Герм, я не сомневаюсь, что ты справишься и не с таким. Меня другое беспокоит. Он что-то явно скрывает. И мне кажется, что он врет на счет этой своей загадочной амнезии. Память ему точно никто не стирал, я проверил. А если Драко Малфой что-то скрывает — это добром не кончится, проверено.

— Вот и мне показалось, что он врет! — это снова Рон. — Странная какая-то потеря памяти выходит: тут — помню, тут — не помню…

— Так, послушайте оба! Это точно Драко Малфой, мы проверили, кровь не обманешь. Так? И если он врет, что не помнит никого из нас и вообще никого из магического мира — значит, на это у него есть причина. Ну, я не знаю… Может… — она явно пыталась что-то придумать, но сходу не вышло. — Ладно, рано или поздно он или проколется или сделает вид, что вспомнил нас. Ну, или он не врет и у него действительно вот так загадочно отшибло память. Может, это от стресса — тебя бы, Рон, выкинули в маггловский мир без магии сразу после школы! Уж я бы посмотрела, как ты выкручивался бы тут! Так что закрыли эту тему — он остается здесь, Гарри привезет ему вещи, мы его подлатаем, а за это время вы постараетесь найти тех отморозков, которые его вчера так отделали, — она тяжело вздохнула. — Видели бы вы его там вчера! Это, наверное, был самый страшный кошмар Драко Малфоя: чтобы грязнокровка Грейнджер когда-то увидела его таким — в грязи, у мусорных баков, голодного, беспомощного… Если у него и правда отшибло память, то я не завидую тому, как он будет себя чувствовать, когда вспомнит и поймет, кто именно его там нашел.

— Ты спасла ему жизнь! — голос Гарри был спокойным и твердым. — Долг жизни для мага — это не шутки. А теперь он должен нам обоим. Бедняга. Если бы я мог — я бы простил ему свой долг за Выручай-комнату, но это страшное оскорбление, так что я лучше буду думать, что он и правда не помнит.

Черт побери, он прав! Тысячу раз прав! Теперь я должен не только ему, но и Грейнджер. Я бы точно не выжил там без магии с такими ранами. Просто сдох бы от потери крови.

Поняв, что больше ничего интересного не будет, и меня вполне могут застукать подслушивающим на лестнице, я кое-как поднялся к себе и лег. Почти сразу пришли Поттер и Гермиона. Притворяться спящим не имело смысла, а потому я просто пялился в потолок. Телевизора в этой комнате не было, а жаль.

Они уселись по обе стороны кровати, и мне почему-то захотелось отползти к самой спинке, подальше от них. Грейнджер заговорила первой.

— Драко, мы пытаемся разобраться в происходящем и помочь тебе. Домой ты сейчас вернуться не можешь. Скорее всего, тебя там будут искать. Поскольку нас вместе эти люди никогда не видели — тебе безопаснее всего остаться у меня, тут они тебя точно искать не будут. Пожалуйста, пообещай, что, когда Гарри привезет тебе вещи, ты не попытаешься сбежать. Я могу наложить чары и все такое, но мне не хочется, честно. Думаю, ты понимаешь, что это для твоего же блага в первую очередь. Ну, и для общего дела тоже — нужно найти этих уродов, всю эту банду.

— А почему делами наркобизнеса у магглов занимаются маги? — я правда был в замешательстве. Ответил мне уже Поттер.

— Потому что они связаны с магическим миром — передают туда товар. Многих молодых подсадили на эту дурь. Колина Криви помнишь? — я удивленно посмотрел на него — у меня же амнезия, он забыл или это уловка такая? Он тут же включился. — Ах, да, ты же вроде никого не помнишь. Ну, учился на пару курсов младше его брат — вот его подсадили. И девчонок многих, совсем молоденьких, тоже. Ничем не брезгуют. А наши хоть и способны дольше бороться против зависимости, но все равно — кто послабее, особенно магглорожденные или полукровки — попадают. А потом рабство, девчонок в бордели, пацанов… Ну, это как получится. Мы давно за ними охотимся и уже почти накрыли — и тут ты, откуда ни возьмись. Совсем все карты спутал своим появлением. А потому — сиди тут и не высовывайся, а то я решу, что ты повязан с ними и отправлю тебя в Аврорат.

Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать вообще. Вот уж вляпался, так вляпался. Я, конечно, рассказал им все, что вспомнил — но этого же так мало! В Аврорат я точно не хотел, так что пришлось клятвенно заверить Поттера, что я не только больше ничего не знаю, но и с места не сдвинусь, могу даже с постели этой не вставать, только бы мне поверили. Он усмехнулся, сказал, что по дому я все же ходить могу, иначе Гермионе придется мне еду наверх таскать, а это ни в какие ворота… Потом показал Гермионе, что и в какой очередности мне мазать, на что она только фыркнула — мол, мало она на них с Роном практиковалась — и они ушли, велев мне спать.

Спать не хотелось, и было нудно, а потому я повалялся с полчаса и пошел вниз, искать книжку. А нашел Гермиону. Она сидела на кухне перед чашкой с кофе, обхватив голову руками. Едва я вошел, как она подняла голову, и я увидел, что ее глаза блестят от слез. Она выглядела такой трогательной, что мне снова стало стыдно за свое вранье.

— Что случилось? — я действительно испугался. Она, кажется, тоже. Смутилась, покраснела, быстренько вытерла слезы ладошкой.

— Нет, ничего. Это я просто задумалась. Ты не можешь спать? Болит? Давай я намажу мазью, которую оставил Гарри? — она начала приподниматься.

— Нет-нет. Все хорошо, — поспешил я ее успокоить. — Просто я не хочу спать. Думал поискать книжку какую-то. Я как-то мало читал — сначала искал работу, потом работал. А сейчас вот есть время и можно почитать с удовольствием. Или можем поговорить, если хочешь. Расскажешь мне обо мне? Я ведь себя тоже не помню там, в магическом мире.

Она внимательно посмотрела на меня. Не верит. Точнее — сомневается. Ну, правильно, я ж сам себе тоже не верю, а потому и вру неубедительно. Я уже думал, что она откажется, но она кивнула, видимо приняв для себя правила игры.

— Хорошо, давай поболтаем. Все равно нужно есть приготовить, а то на булочках и кофе ты долго не протянешь, — она улыбнулась. — Что именно ты хочешь узнать о себе?

— Я помогу с готовкой. У меня вроде неплохо получается, так что ты давай задания, что-то чистить или резать, может, а я буду делать. А то нахлебником быть не хочется. А послушать я хочу все. Ну, все, что ты знаешь. Я же так понимаю, что ты меня давно знаешь?

Она улыбнулась.

— Это здорово. Хочешь — открою страшную тайну? — я кивнул. — Я страшно не люблю готовить. Вот просто терпеть не могу. А потому чаще всего заказываю еду из ресторана недалеко, там отличная кухня. Но раз уж теперь у меня такой умелый помощник, то, думаю, мы справимся. Сейчас устроим ревизию холодильнику и определимся с фронтом работы. И да, знаю я тебя с одиннадцати лет.

— Ого! Это сто лет назад было-то! Так давно…

— Ну, спасибо! Записал меня в бабушки! — она засмеялась, а я покраснел — тоже мне, нашел, что ляпнуть девушке. Но она уже смеялась, выкладывая на стол продукты. — Ладно уж, на первый раз прощаю. И знаешь — ты теперь совершенно не похож на того Драко Малфоя, которого я знала. Кстати, как тебя лучше называть — Драко или Дрей? Ты же, наверное, к новому имени больше привык?

Я пожал плечами. Мне действительно было все равно. Она произносила оба эти имени так… Ну, нравилось мне как она это делала.

— Мне все равно, честно. Говори, как тебе удобнее.

Она задумалась.

— Знаешь, а мне, наверное, удобнее Дреем. Или Дрейком. Это имя тебе тоже подходит. Просто ты действительно сейчас совсем не Драко, ну, вот совершенно. Драко ни за что не стал бы готовить, чистить картошку, к примеру, тем более помогать мне…

Я удивленно посмотрел на нее.

— Он… Я был таким белоручкой? И почему именно тебе? Мы не дружили, да? Ты утром сказала что-то такое про Малфоя, что не выгонишь на улицу, даже если это Малфой…

Она тяжело вздохнула.

— Ты не белоручка, просто ты — аристократ, я не знаю в каком поколении даже. У вас в мэноре все делали домашние эльфы. И естественно, тебя не учили готовить, убирать, стирать и вообще работать. Ты должен был получить образование, жениться, продолжить род. Конечно, какие-то дела у вас были, иначе, откуда было бы баснословное состояние, но, думаю, этому тебя должен был научить твой отец. Ну, или после школы ты поступил бы в юридическую академию или еще какое престижное магическое заведение.

Гермиона замолчала. Я задумался. Значит, вот так они видели мою жизнь со стороны. Ну, что ж — такой она, по сути, и была.

— Ты ничего не сказала о наших отношениях. Все было так плохо? — мне жутко интересно было, что она ответит.

Снова тяжелый вздох и какой-то робкий, неуверенный взгляд на меня.

— Ты очень хочешь это знать? Просто… Я боюсь, что когда все расскажу тебе — ты снова станешь тем самым Драко Малфоем и это все здорово усложнит.

Я поднялся и подошел к ней. Она резала овощи на разделочном столе, руки были мокрые, но я все равно забрал у нее нож и развернул ее к себе, заглядывая в глаза.

— Гермиона, ты спасла мне жизнь. Я умер бы от потери крови или те отморозки вернулись бы и добили меня. И я прожил в маггловском мире достаточно, чтобы понимать, сколько народу просто прошло бы мимо меня. Максимум — вызвали бы скорую или полицию. Поверь мне — что бы между нами не происходило в детстве или юности — сейчас все по-другому. И я не стану вдруг монстром. И мое чувство благодарности к тебе никуда не денется, обещаю.

Она внимательно смотрела на меня, размышляя о чем-то, покусывая губу. И я вдруг поймал себя на мысли, что хочу ее поцеловать. Сам испугавшись, я отошел на свое место и попросил:

— Расскажи все как есть, как было. Ладно?

Еще пара минут молчания, а потом она резко выдохнула, приняв решение.

— Ладно. Я расскажу тебе все-все. И если после этого к тебе вернется память… Ну, значит мой рассказ поможет доброму делу.

И она рассказывала мне про то, как мы учились. Как я изводил их вечную троицу. Из года в год. Но, что было очень странно, в ее голосе не было обиды или злости на меня. Скорее, она жалела меня! Я обалдел, сделав такое открытие. Меня, богатенького аристократа, сына влиятельного папаши. Меня, юного Пожирателя Смерти, пытавшегося убить Дамблдора. Меня, в конце концов, осужденного за участие в той войне, не на той стороне. Она меня жалела.

Мы давно уже приготовили обед и сидели друг напротив друга, уставившись в чашки. Она все говорила, а я слушал и не мог поверить. Я причинил им столько неприятностей, а она все это время умудрялась меня жалеть? Даже когда я обзывал ее грязнокровкой? Когда желал ей смерти? Все это никак не укладывалась в моей голове.

— Ты все это рассказываешь так, как будто я был не последней скотиной, а маленьким запутавшимся мальчиком, у которого не было выбора, как поступить, и он все время ошибался. Неужели ты никогда не злилась на меня тогда?

Она грустно засмеялась.

— О, я очень злилась на тебя, Дрей. Порой мне хотелось набить тебе твою, гнусно ухмыляющуюся, физиономию. Я мечтала, чтобы ты не возвращался в Хогвартс на старших курсах. Я жутко боялась, когда Гарри кинулся спасать тебя и Гойла в Выручай-комнате и готова была сама убить тебя за такой его риск. Но когда тебя осудили… Я задумалась — а как бы себя чувствовал Рон, если бы у него отняли магию, с которой он родился и рос, забрали палочку и выбросили в мир магглов, о котором он знал чуть больше тебя тогда? И мне стало страшно. Мы с Гарри пытались изменить приговор. Пытались хотя бы убедить дать тебе куратора, я даже согласна была взять это на себя, ведь я жила в маггловском мире с рождения. И Гарри был готов сделать то же самое. Но суд не стал слушать нас. Хоть и герои войны — мы все равно оставались для них всего лишь подростками. Потом Гарри пошел учиться на аврора, Рон тоже. Гарри пытался узнать что-то о тебе, но твой след уже оборвался. Было известно только, что ты жив.

— Как?

— Ну, они там что-то такое накидывали, перед тем как отправить тебя, что-то типа маячка магического, который работает только пока ты — жив. Гарри долго искал, копал, уговаривал старших поделиться информацией и, наконец, нашел, как тебя искать по этому маячку. И очень вовремя нашел, как оказалось. Когда он рассказал мне, как это сделать, мы стали в свободное время объезжать с картой город — радиус действия маячка маленький, сложно по нему в большом городе найти человека. Далеко он показывает только то, что он жив. Точнее, просто перестает передавать сигнал, если носитель умирает. Ну, вот, мы искали, катались по районам города. В общем, я вчера неслучайно там оказалась.

— Зачем?

Я действительно не понимал, зачем я был им нужен, зачем они все это время искали меня. А Гермиона вдруг покраснела, засуетилась, стала накрывать на стол и что-то говорить про то, что я голоден, да и она тоже не против перекусить, и скоро придет Гарри и принесет вещи, и… Но я остановил ее, мягко перехватив у стола и усадив рядом с собой.

— Зачем, Гермиона? Зачем я понадобился тебе и Поттеру? Зачем меня было искать? Я же был тем еще гадом. Ну, осудили, справедливо там или нет — но приговор привели в исполнение. Все! Зачем нужно было искать меня?

Она упорно отводила глаза и пыталась придумать внятный ответ. Не выходило. Наконец, она устало посмотрела на меня.

— Считай, что это наше с Гарри обостренное чувство справедливости сработало — мы считали и считаем, что тебя наказали слишком.

— То есть Гарри Поттер тоже так считает?

— Что там считает Гарри Поттер? — раздался на пороге кухни голос самого Поттера. Он стоял там с кучей разноцветных пакетов в руках.

— Что меня осудили несправедливо, и поэтому ты искал меня в маггловском мире, — я внимательно следил за его реакцией. Он метнул быстрый взгляд на Гермиону, потом снова посмотрел мне в глаза.

— Вообще-то — да. И сейчас так же считаю. Вижу, Гермиона просветила тебя.

— Ну, я попросил рассказать мне все, что я не помню, но что помнит она. Вспомнить это не помогло, зато теперь я хоть немного ориентируюсь в названиях, именах и своих привычках. А то раньше я, например, понять не мог — почему я не переношу сигареты, даже запах, а оказывается — это такая маггловская привычка и у магов ее нет. А я раньше не терпел все маггловское. И еще понятно, почему ваш рыжий друг так косится на меня.

— Ага, ясно. Ну, я рад, что вы тут так плодотворно провели время. И еще тут обалденно вкусно пахнет. Давай-ка, Малфой, топай мерить обновки и переодеваться, и приходи — не знаю, как вы, а я просто умираю с голоду.

Он всучил мне пакеты и пропустил в коридор, а сам плюхнулся на мое место. Уже уходя, я услышал, как он негромко спросил Гермиону:

— Так значит, это я захотел его искать? А ты не боишься, что он узнает о моей ориентации и решит, что это я к нему подкатываю, а не ты по нему еще со школы… — договорить у него не получилось, потому что Гермиона зашипела на Поттера, как разъяренный низзл. Он сразу сдался: — Ладно-ладно! У меня утешительная новость — он не в банде. Мне тут подсказали заклинание, я его модифицировал немного… В общем, я проверил места, где он мог с ними пересекаться и он чист, у него везде и всегда алиби. Все, что он рассказал — похоже на правду. Вот только с его этой амнезией загвоздка — наши колдомедики никогда о таком не слышали — чтобы маг вот так терял память. Может, его прижать? Или в голову заглянуть?

Я уже весь сжался, продумывая варианты отступления, но Гермиона снова спасла меня.

— Нет, Гарри. Даже если он врет — пусть. Главное — он не связан с бандой, а значит — ему положена охрана по программе защиты свидетелей. Он не угрожает мне ничем, ты же знаешь. Ну, даже физически — я еще неплохо помню приемы. А уж с палочкой… Да и беспалочковая моя не хромает. Я не боюсь его и не чувствую угрозы. А если он лжет — пусть это остается на его совести. Значит, у него есть причина.

— Ох, Герми, я, конечно, все понимаю и уверен в тебе, но любовь делает нас порой слепыми котятами. Постарайся не расслабиться и не идти на поводу у чувств.

Тяжелый вздох Гермионы.

— Ладно, Гарри. Топай мыть руки, и будем есть. Он сейчас уже спустится.

Я опрометью метнулся наверх и чуть не свалился от такого усиленного рывка. Отдышавшись, залез в пакеты и удивился — как здорово Поттер угадал мои предпочтения в цвете. Или я называл? Голубой и синий были моими любимыми цветами, если не считать черного, конечно, и я выбрал джинсы и синюю рубашку. Как же приятно было чувствовать себя снова полноценным человеком, пусть и с повязкой на ребрах, но это уже не голым в чужом банном халате. Заставив себя не думать о том, что я услышал внизу, я пошел на кухню.

— Тебе очень идет, — Поттер стоял на лестнице, поджидая меня. — Никогда бы не подумал, что увижу Малфоя в джинсах.

Я улыбнулся слегка натянуто.

— Спасибо.

— Только они, кажется, немного великоваты в бедрах. Давай, я их сделаю по твоему размеру…

— Нет! — я почти взвизгнул. — Не надо! Я так и люблю, — я шарахнулся от него и сам удивился. Джинсы и правда были мне великоваты, обычно я носил их в обтяжку. А тут, после услышанного, вдруг подумалось — вдруг Поттер действительно может ко мне подкатывать?! Вспомнилось, как он ощупывал мои синяки, мазал, бинтовал. Какие у него сильные руки и, в то же время, такие ласковые и бережные прикосновения. И еще подумалось — интересно, он снизу или сверху? Мысленно дав себе подзатыльник, я постарался как можно спокойнее спуститься в кухню, не шарахнувшись от ухмылявшегося мне снизу Гарри.

Гермиона слышала наш разговор и хитро прищурилась — она-то видела, в каких узких джинсах я был, когда она меня нашла. Я почувствовал, что краснею. Пройдя мимо Поттера, который специально встал так, чтобы мне пришлось чуть ли не впритык к нему протискиваться на кухню, я забился в самый дальний уголок и затих. Гермиона с Гарри переглянулись и синхронно вздохнули.

— Дрей, — Гермиона слегка покраснела и не смотрела на меня. — Ты слышал наш разговор, пока переодевался?

Я растерялся. Ответить утвердительно значило признать, что я теперь в курсе того, что она на меня запала еще в школе. А смущать ее мне хотелось меньше всего — по крайней мере, не при Поттере.

— Я… — я смущенно переводил взгляд с нее на Поттера и обратно. — Я слышал, как Гарри сказал, что я могу узнать о его ориентации и испугаться, — я повернулся к Поттеру. — Я не боюсь. И извини, что дернулся на лестнице, просто… Я нормально отношусь ко всему такому. Сам — натурал, да. Но если ты — нет, то это не делает тебя хуже. Просто это неожиданно. Прости, я сам от себя не ожидал и мне стыдно, — я сокрушенно покачал головой.

— Ага, Гарри. Ему стыдно и он не против, чтобы ты сделал его штаны по размеру, потому что именно такие штаны он и любит, правда, Дрей? — Гермиона едва сдерживала смех.

— А ты откуда знаешь, какие он любит штаны? — Гарри удивленно повернулся к Гермионе.

— Ну, просто я помогала ему избавиться от них, когда притащила сюда, и поверь — они были как вторая кожа, — она рассмеялась.

— Это правда, — я встал, подходя к Поттеру. — Если ты действительно умеешь… Я люблю в обтяжку.

Поттер облегченно рассмеялся и взмахнул палочкой. Джинсы сразу стали такими, как я привык.

— Да, так определенно лучше, — смеясь, сказал Поттер, обходя меня и рассматривая, и вдруг слегка шлепнул по заднице. Я вскрикнул и отскочил, а Поттер и Гермиона расхохотались.

— Драко, что бы ты себе не напридумывал — я не собираюсь к тебе приставать или насиловать. У меня есть друг, нам хорошо вместе и, предвидя твой вопрос, — нет, это не Рон.

— Хорошо, Поттер. Я понял. Только не делай так больше, а то я могу случайно неправильно повернуться — и у тебя будет фингал.

— А ребра выдержат? — он смеялся.

— Потерплю! — я набычился.

— Ладно, убедил! И, чтобы ты не придумывал себе и дальше страшные сказки, мазать тебя мазями теперь будет Гермиона. А в повязке, я думаю, надобности завтра уже не будет. Она это проверит. Поверь, из нее доктор гораздо строже, чем из меня, — он хихикнул.

Я растерялся. То есть теперь задницу мне будет мазать Гермиона? Ладно спину, но… Хотя, с другой стороны, мне уже не хотелось раздеваться перед Поттером. Я хотел сказать, что справлюсь сам или оно само заживет, но тут Поттер завопил, что умирает с голоду, все как-то закрутилось, и я забыл обо всем — есть действительно хотелось зверски.

После обеда Поттер умчался куда-то по своим делам, а я ретировался к себе, набрав кучу книг в гостиной. Мне нужно было подумать. То, что Поттер — гей, было интересной новостью, но не более того. А вот то, что Гермиона вздыхала по мне еще в Хоге — определенно интересовало меня гораздо больше сексуальной ориентации ее друга. Я прекрасно помнил ее в школе и даже заподозрить не мог, что она могла испытывать ко мне какие-то другие чувства, кроме злости, ненависти, обиды, раздражения — в общем, сплошь отрицательные. Но смысла врать им не было, тем более они не знали, что я слышу их беседу, а значит, она очень умело скрывала свой интерес к моей персоне.

И правильно делала — друзья бы ее не поняли, а я… Я вряд ли ответил бы ей взаимностью. Грязнокровка, подружка Поттера и Уизли — она не могла привлечь меня. Но, даже если бы я увидел за всем этим привлекательную и умную девушку, моя гордыня и воспитание, все, что вбил мне в голову отец — все это не позволило бы мне как-то иначе вести себя с ней. Так что это даже хорошо, что она так умело скрывала свои чувства ко мне в школе — это обезопасило ее от еще больших издевок с моей стороны.

А Мерлин не даст соврать — сейчас я меньше всего хотел, чтобы она вспоминала, каким мерзавцем я был тогда, потому что, чего уж от самого себя прятаться — мне нравилась Гермиона. Я прекрасно понимал, что мне ничего не светит. Она волшебница, замечательная, сильная ведьма и ее место в магическом мире. А я — осужденный Пожиратель Смерти, и возврата к магии для меня не будет. Легкий флирт и секс без обязательств ее вряд ли устроят, да и мне этого уже не хотелось. Так что лучше и не начинать — не хочу причинять боль ни ей, ни себе. А то, что потом будет больно уходить — я не сомневался. За все свое пребывание в мире магглов ни одна девушка ни разу не заинтересовала меня настолько, чтобы захотеть хотя бы сходить на второе свидание, не то, что задуматься о чем-то большем.

А тут я уже сто раз пожалел, что соврал. И теперь не знаю, как выкрутиться и сказать правду. Потому что причина для лжи была настолько типично, до тошноты малфоевская, что мне просто было стыдно. Ложь, как лавина, увеличивалась, и я не знал, как мне это остановить. Ну, что ж, поздравляю вас, лорд Малфой, вы — идиот и, вы, кажется, влюбляетесь!

За всеми этими мыслями я не заметил, как пролетело время, за окнами стемнело. Услышав шаги на лестнице, я включил бра, схватил первую попавшуюся книжку и едва успел ее открыть, как в дверь постучали. Я отозвался, и вошла Гермиона с зельями и мазями. Она явно смущалась и покусывала губу, а я растерялся — нужно было сразу сказать, что мазать меня не нужно, а я засмотрелся на нее и все забыл.

— Дрей, — она поставила все склянки на столик и сунула руки в карманы джинсов. — Я понимаю, что нам обоим неловко, но это нужно сделать. Так что давай мы просто представим, что я врач и…

— А может, я сам попробую? — с надеждой спросил я.

— Там втирать нужно, Дрей. Ты просто не сможешь, иначе я бы не… Ну, пожалуйста, не осложняй. Я видела мальчишек и не с такими травмами, и я не юная девица, так что, думаю, справлюсь. Давай, я пойду в ванную и погрею руки в горячей воде, а то что-то меня знобит, а ты пока разденешься, ладно?

— Так если тебе плохо… — я не успел закончить — она скорчила мне рожицу и ушла. Ничего не оставалось, как стащить с себя рубашку и джинсы и в одних боксерах завалиться на покрывало. Вскоре вернулась Гермиона, потирая ладошки.

Выглядело это довольно зловеще, но я решил промолчать и уткнулся в подушку, чтобы она не видела, как я стремительно краснею. Наверное, ей тоже было не по себе, потому что я услышал обреченный вздох, а потом она потянула вниз мои боксеры. Я дернулся, но сдержался, и почти сразу почувствовал, как маленькие ладошки начинают втирать мне в кожу мазь. Мой член определенно заинтересовался ее действиями. Черт! Сначала ее пальцы немного подрагивали, но потом она взяла себя в руки и движения стали более уверенными, но ей явно было неудобно — приходилось сидеть боком, работать одной рукой, а второй только помогать. Тогда она резко сменила позу и оседлала мои ноги. Теперь ей было гораздо удобнее, она дотягивалась и до лопаток и медленно растирала мне всю спину, втирая мазь в особо болезненные места. Но при этом она так соблазнительно ерзала на моих бедрах! Такого я не ожидал и моментально почувствовал, как кровь потоком устремилась к паху. Воображение тут же нарисовало перед глазами картинку, как они сидит верхом на мне, но я лежу на спине и мы без одежды, и она медленно то поднимается, то опускается обратно на мой… Ох, Драко, ты идиот! Как хорошо, что я лежал на животе!

Закончив, она легко слезла с кровати, вытерла руки салфеткой и прикрыла меня покрывалом.

— Дрей, тебе нужно полежать на спине, чтобы там все как следует прогрелось, — она явно ожидала, что я тут же перевернусь на спину, но не мог же я показать ей, чем для меня чреваты ее прикосновения! Я промычал в подушку что-то невразумительное, что должно было означать, что она может идти, и я сам перевернусь, но она не поняла и попыталась подтолкнуть меня в плечо. Гермиона явно не понимала моего состояния и удивлялась моему странному поведению.

— Дрей, тебе плохо? — о, нет, мне слишком хорошо, черт побери! Я помотал головой. — Тогда в чем дело? Тебе нужно подняться повыше на подушках и выпить зелья. — О, нет, мне нужно заняться с тобой любовью! — Ну же, пожалуйста! — она снова тронула меня за плечо, и я мысленно застонал — ну, что ей стоит просто уйти? Отвернувшись, я сгреб под себя все покрывало и, наконец, резко перевернулся, стараясь удержать его на себе. Гермиона удивленно посмотрела на меня — я скривился от боли, но упорно пытался закутаться в покрывало как можно больше.

Тебе холодно?

Отличная идея!

— Да, что-то знобит тоже.

Она улыбнулась.

— Давай я помогу тебе укрыться, — она уже взялась за край покрывала, намереваясь распутать меня и укрыть нормально, но я вцепился в него и замотал головой. — Ладно, — растерянно пробормотала она. — Тут зелья, выпей, как сможешь. И, если не сможешь спуститься поужинать — позови, я принесу тебе поесть в постель.

— Нет, я спущусь, немного позже.

— Ну, как знаешь. Мне несложно, — улыбнулась она и пошла к двери. Я облегченно вздохнул, но она вдруг резко развернулась и снова подошла к кровати. Решительно сунув руки в карманы, она выпалила: — Я знаю, что ты слышал тогда не только о том, что Гарри — гей. И я хочу, чтобы ты знал — это ничего не значит, Дрей. То, что было в школе. И вообще, — она смутилась и покраснела. — То есть, я хочу сказать, что не нужно меня жалеть или думать, что ты мне должен и…

Я даже забыл, что сейчас без штанов и что у меня железный стояк — слетел с кровати и схватил ее за плечи, заглядывая в лицо и не обращая внимание на боль.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это ничего не значит? И как это я могу не думать, что я тебе что-то должен, если ты спасла мне жизнь? Или это ты так доводишь до моего сведения, что больше не испытываешь ко мне никаких чувств?

Она вытянула руки из карманов и попыталась оттолкнуть меня, упираясь ладошками в грудь, но я только сильнее прижал ее к себе, забывая обо всем от близости ее тела, от ее горячего дыхания. Все, что я сейчас хотел — ощутить вкус ее губ. Я не сводил с них глаз. Она что-то говорила мне, пытаясь вырваться, но я лишь сильнее обнял ее за плечи одной рукой, прижимая к себе, а другой медленно провел по щеке, прикоснулся пальцами к губам и стал медленно наклоняться к ней…

И вдруг все кончилось. Я лежал на кровати, причем в очень неудобной позе — лицом вниз и с вывернутой под очень нехорошим и болезненным углом рукой. Не успел я сообразить, что произошло, как она уже отпустила меня и отскочила к двери, направив на меня палочку. Я перевернулся и сел на кровать, закрыв лицо руками. Дожили! Меня скрутила девушка! А ведь я слышал, как она говорила Поттеру, что не забыла приемы, а я расслабился. Я посмотрел на нее и улыбнулся:

— Ты боишься меня? Гермиона, неужели ты думаешь, что я способен причинить тебе вред после всего, что ты для меня сделала?

Она отступила еще на шаг к двери, но палочку опустила.

— Как тебе сказать, Драко — сейчас ты вел себя совершенно по-малфоевски, знаешь ли! — отчеканила она.

— Я вел себя как парень, которому нравится девушка и он хочет ее поцеловать, — я старался, чтобы голос мой звучал спокойно и уверенно.

— А девушку спросить ты не догадался? — в ее голосе яду было за двоих.

— Ну, я как-то не привык спрашивать у девушек разрешение на поцелуй, но если это единственное, что тебя возмущает… — я поднялся, но не успел и шагу сделать, как на меня снова направили палочку.

— Забегая вперед, скажу, что не имею ни малейшего желания с тобой целоваться! — отрезала она.

Я расстроился. Виду, конечно, не подал, но задело.

— Честно-честно?

Она слегка покраснела.

— Ну, может, сначала я была и не против, но теперь — точно нет!

Неужели она действительно больше не чувствует ко мне ничего? Я уже забыл о своем решении не флиртовать с ней, чтобы потом не было больно расставаться. Мне хотелось знать правду.

— Значит, ты действительно уже ничего ко мне не чувствуешь? И то была просто школьная влюбленность в недоступного парня?

Она вздохнула и снова опустила палочку.

— Дрей, — я тихонько облегченно выдохнул — она не назвала меня Драко, значит, уже не считает тем самым ублюдком со школы, — мои чувства касаются только меня. Давай договоримся сразу, чтобы нам проще было жить под одной крышей: ты ничего не слышал тогда обо мне. Тебя это не касается. Договорились? И больше никаких попыток приставать ко мне, потому что у тебя еще старые травмы не зажили, а таким способом ты себе новые заработаешь.

— Но как это меня могут не касаться вещи, которые как раз непосредственно меня касаются? — я правда не понимал.

— Вот так! Просто забудь. Ничего не было. И не будет. Просто не может быть никогда и все.

— Но почему?! — я был в отчаянии и никак не мог понять, почему она так уверена в этом. Нет, ну если бы она назвала мне ту же причину, которую я сам себе называл сегодня вечером, то я бы понял, а так?

— Потому что я тебе не верю. И теперь, когда ты все узнал — тем более не поверю. Смирись, ничего не будет. Ты просто подлечишься, ребята накроют банду, и ты снова будешь жить как раньше. Ну, или еще как-то. Но без меня.

— Но я… Скажи, Гермиона, — я снова опустился на кровать, — а если бы я не услышал ничего и не знал бы… Скажи, тогда у меня был бы шанс?

Она долго и с какой-то затаенной болью смотрела на меня, а потом тихо ответила:

— Да.

И тут же вышла из моей комнаты, оставив меня одного — разбитого, расстроенного и злого, как Венгерская хвосторога. Хотя, почему как? Дракон я или нет?! Быстро натянув джинсы и схватив рубашку, я буквально скатился с лестницы. Так и есть — из гостиной раздавались приглушенные всхлипы. Ну, что за заморочки у этих женщин — сама все решила за нас обоих и сама же плачет! Зачем все усложнять?

Войдя, я увидел ее, и это зрелище тут же развеяло всю мою злость. Сжавшись в комочек, она сидела в углу дивана и дрожала от рыданий, закрыв лицо руками. Она не видела меня, а я готов был в тот момент душу отдать, лишь бы унять эти слезы, лишь бы успокоить. Такая беззащитная, трогательно-ранимая и глубоко несчастная была она сейчас, что единственное, чего мне хотелось — утешить, забрать эту боль себе, обнять и никогда не отпускать от себя, ни на шаг. Я решительно шагнул вперед, опускаясь на диван возле нее, и обнял, затаскивая к себе на колени. Она попыталась вырваться, что-то сказать, но я только шептал ей, что она маленькая глупенькая девочка, что нельзя так рубить с плеча, что я не такая уж и сволочь, и не собираюсь пользоваться ее слабостями, что время все разложит по полочкам и покажет выход, и чтобы она успокоилась. И не отпускал. Обнимал, гладил по голове. Наконец, она сдалась и прижалась ко мне, все еще всхлипывая, но понемногу успокаиваясь. Тогда я поднял ее на руки и отнес в спальню. Видимо, подумав, что я хочу чего-то большего, она напряглась, но я снова прошептал «Т-с-с-с» и укутал ее в одеяло.

— Тебе нужно отдохнуть и выбросить всякие глупости из головы, — прошептал я ей на ушко. — Постарайся уснуть, а потом мы как-нибудь разберемся со всем, ладно?

И я уже хотел выйти, но она остановила меня, прошептав:

— Останься со мной, Дрей. Пожалуйста!

И, конечно, я остался. Я просто обнял ее, замотанную почти с головой в одеяло, прижал спиной к своей груди и лежал тихо-тихо, наплевав на ноющие ребра, и синяки, и немеющую под ее головой руку, слушая, как ее дыхание постепенно выравнивается. Гермиона спала, а я лежал, боясь пошевелиться и спугнуть ее сон, и думал о том, как интересно порой поворачивается судьба. Еще несколько дней назад я даже не вспоминал о маленькой заучке Грейнджер, а сегодня готов горы свернуть ради одной ее улыбки. А еще я думал, что на самом деле совершенно не знал ни ее, ни того же Гарри Поттера в школе. Все, что я думал о них, на самом деле было ложью. Это было мнение людей, которые ни разу даже не дали себе труда узнать их лучше. И теперь мне с каждым днем становилось все более стыдно за свое поведение в школе. И вдвойне стыдно — за свое вранье, уже здесь.

Внезапно в гостиной раздались какие-то звуки, и голос Уизли громко позвал Гермиону. Опасаясь, что он разбудит ее, я поспешил осторожно высвободиться и выйти к нему. Однако стоило мне выйти из ее спальни, на ходу застегивая рубашку, как я оказался пригвожденным к стене. Рука Уизли больно сдавила мне шею, в ребра уперлась его палочка.

— Что ты делал в ее комнате, тварь?! — его голос почти срывался на шипение. Он сильнее сдавил мне горло, и я уже всерьез задумался над тем, как мне выпутаться из этой передряги — ведь палочки у меня нет, и вздумай я сопротивляться — он просто кинет в меня первое пришедшее на ум заклинание. И хорошо, если это будет почти безобидный Ступефай — я только снова буду держаться за ребра или голову. А если что-то посерьезней? Но тут из гостиной выглянул Поттер и тут же кинулся мне на помощь. Отдернув руку друга от моего горла, он буквально отшвырнул Уизли в сторону.

— Рон! Что ты делаешь?! — Гарри не мог прийти в себя от изумления, а я молча стоял у стены и растирал болевшую шею.

— Он вышел из ее комнаты, Гарри! И он…одевался на ходу! Что ты делал в спальне Гермионы, слизеринское отродье?!

Я нахмурился. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Я прекрасно понимал, что даже без ноющих ребер я мало что могу против этого громилы, но терпеть оскорбления не собирался. Остановила меня Гермиона. Закутавшись в одеяло, она остановилась на пороге своей комнаты, внимательно оглядывая всех нас по очереди, пока взгляд ее не остановился на Роне. И если бы я не стоял впритык к стене — я бы попятился. У нее был такой вид, что, казалось, она без всяких заклинаний может запросто взорвать весь дом.

— Ты, Рональд, кажется, вздумал решать, кто и в каком виде имеет право выходить из моей спальни?! Может, я должна каждый раз давать тебе отчет о том, с кем, куда, когда и сколько раз я… — она буквально задохнулась от гнева. А мне стало вдруг весело. Я не ожидал, что за меня она так разделает старого друга.

Поттер тоже усмехнулся.

— Рон, надо совсем не знать Герми, чтобы решить, что они там занимались сексом. Если бы там действительно что-то было, то из ее спальни вышла бы она сама, причем пытаясь всем своим видом не показать, что он остался в ее комнате, и дать ему возможность спокойно привести себя в порядок и выйти, как ни в чем не бывало. Ты — болван, Рон, — Гарри повернулся ко мне. — Прости, Драко. Не сердись на Рона, иногда он ведет себя как курица-наседка.

Я кивнул, ни на кого не глядя, но, уже спускаясь вниз, пробормотал себе под нос «Или как ревнивая курица», и услышал, как Поттер хмыкнул. Гермиона ушла к себе, а Поттер и Уизли тоже спустились в гостиную. Меньше всего мне хотелось находиться в одном помещении с Уизли и я пошел на кухню. Хотелось кофе. Поттер что-то тихо буркнул Рону и пошел за мной.

— Кофе — это замечательно! — он старался сделать вид, что ничего особенного не произошло. Я усмехнулся — что ж, может для него так и есть. Только вот для меня теперь все изменилось. Ясно же, что Уизли ревновал, и сильно. Может, он и не парень Гермионы, но явно метит на это место. Я налил кофе себе и Поттеру.

— Гарри, мы можем поговорить без него? — я мотнул головой в сторону гостиной, в которой остался Уизли.

Поттер тоже повернулся в ту сторону, подумал, пожевал губу и уточнил:

— Втроем?

— Да, — мне нечего было скрывать от Гермионы. Ну, кроме того, что я все помню, конечно, но это сейчас к делу не относилось.

— Хорошо. Я, собственно, сам этого хотел. Пора расставить колбочки по полочкам, как говаривал один интересный профессор зельеварения…

Я не успел спросить, кто именно, как к нам вошла Гермиона.

— Кофе… Как же пахнет! А мне оставили?

Я подскочил к плите.

— Сейчас сварю еще.

Она поблагодарила и повернулась к Поттеру.

— Можешь мне объяснить, что это было такое? — она явно была еще зла. Поттер скривился.

— Герм, ну ты же знаешь, как он относится к Драко? А тут такой вид, видимо, очень впечатляющий, — он хмыкнул, глядя на меня.

Я протестующее вскинул руки.

— Невиновен! Просто Гермиона мазала мне спину, а потом мы немного поговорили, а потом ей стало нехорошо внизу, ну, а я просто отнес ее в спальню и уложил, и она уснула, а я просто не успел надеть рубашку. И когда он заорал как раненая мантикора, я испугался, что он ее разбудит, ну и выскочил…

— Как чертик из табакерки, да еще и одеваясь на ходу. Да, как у тебя это все — просто. А какого демона ты был там, если она спала? И что значит — ей стало нехорошо? — он повернулся к Гермионе.

Я уже хотел ответить, но Гермиона успела раньше.

— Гарри, не уподобляйся Рону! Я попросила его остаться сама. Мне действительно было плохо. А ты думаешь, я железная? Столько всего произошло, а я, как машина — готовить, думать, улыбаться? Я сорвалась, со мной тоже такое бывает, — она повернулась ко мне. — Спасибо. За то, что понял. И за то, что не воспользовался моментом. И вообще. Я…

— Мы. Мы поговорим потом, ладно? Спокойно и мирно, — я протянул ей чашку кофе. — А сейчас я бы очень хотел остаться с вами двумя и поговорить о том, что вообще происходит, а то я себя чувствую… Плохо я себя чувствую, если честно.

Гермиона и Поттер переглянулись и синхронно кивнули.

— Гарри, отправь его сам, а то я боюсь, что если сейчас увижу его, то не сдержусь и прокляну каким-нибудь особо извращенным проклятием.

— Будь к нему милосердна, ты же знаешь, что он не просто так.

— У него есть Лаванда! Вот пусть ее ухажеров и душит!

Я усмехнулся — значит, я уже ухажер. Это радует. Все же не просто проходимец. И Рыжий, видимо, не один, что тоже успокаивает.

Поттер вышел, а Гермиона повернулась ко мне и заметила мою довольную усмешку. Уперев кулачки в бока, она рыкнула:

— А ты чего тут такой довольный? Это еще ничего не значит!

И такой она в этот момент была хорошенькой, что я не удержался. Сделав к ней шаг, я наклонился и чмокнул ее в нос, тут же отступая и прикрываясь руками.

— Только не надо в меня заклятиями кидаться. Просто ты такая красивая, когда злишься! И когда не злишься — тоже.

— Что ж ты раньше этого не замечал? — я удивленно посмотрел на нее. Почему-то стало больно, как от удара. Не ожидал просто от нее такой язвительности, наверное. Она тоже смутилась. Я виновато опустил глаза. И она не выдержала. — Прости! Дрей, прости, я не хотела напоминать, оно само вырвалось. Наверное, от смущения просто.

Я грустно на нее посмотрел.

— Я, наверное, заслужил. Не можешь простить?

Она замотала головой.

— Ну, что ты! Давно простила тебе все. Говорю же — сама не понимаю, как оно вылетело.

— Ладно, проехали, — я видел, что ей на самом деле неловко. Ну, не умеет она язвить по-настоящему, по-слизерински. Гриффиндорка же.

Вернулся Поттер и сказал, что отправил Рона домой, велев не появляться тут несколько дней как минимум, пока Герми не придет в себя. Несколько дней без этого рыжего таракана — уже удача. Мы расселись за столом.

— Итак, — начал Поттер, — О чем ты хотел поговорить?

— О себе. Я хочу знать, что происходит, что с той бандой, что со Стивом и как долго я не смогу вернуться в свою квартиру, — я повернулся к Гермионе, — Не подумай, что мне плохо у тебя, просто там мои вещи и некоторые книги, которые я бы хотел не потерять, если получится, и техника — ноутбук, плеер… А еще я хочу знать, как я буду жить после. Смогу я вернуться на прежнюю работу и квартиру? Хотя, о работе я загнул — это была подработка, так что не суть. Но квартира — ее не отнимут? Может, в Министерстве уже решили, что раз я там не появляюсь то она мне и не нужна?

Поттер задумался. Гермиона тоже молчала. Я уже подумал, что они мне ничего не скажут, но тут Герми решилась.

— Гарри, он заслуживает того, чтобы знать правду. Всю, — она накрыла своей ладонью руку Поттера. — Я рассказала ему о себе, точнее — он сам все слышал, просто не признался тогда. Ты же уже знаешь, что он тут ни при чем, и не в банде, что это случайность. Просто расскажи ему все.

Поттер кивнул.

— Ладно. Драко, ты уже в курсе про банду и про наркотики. Теперь о тебе — когда тебя осудили и отправили к магглам — на тебя повесили маячок. Он работает только пока ты жив. Так что в Министерстве знают, что пока квартира тебе нужна. Не думаю, что они следят, сколько раз ты туда наведываешься, но может, раз в полгода примерно они все же просматривают периметр. Бывали случаи, когда осужденные, как ты, находили себе лучшие условия проживания и сваливали, оставив квартиру. Тогда она переходит к следующему, отправленному на проживание к магглам, или используется для нужд Аврората, и так далее. В принципе, то, что ты попал к нам после того, как попал в банду, тебе даже на руку. Тут такое дело… — он неуверенно глянул на Гермиону, но та твердо кивнула головой и покраснела. Поттер продолжил. — Ну, Герм и мне не нравилось, как с тобой обошлось Министерство, и не нравился приговор. И она все время теребила меня, чтобы я попробовал найти тебя у магглов, утверждала, что Министерство просто так тебя бы не отпустило, что есть способ отслеживать. И оказалась права. Я нашел информацию про твой маячок, мы немного поколдовали и смогли сотворить заклинание, дающее возможность найти тебя. Маячок можно было отследить, но он очень слабо отсвечивал, а потому надо было подойти достаточно близко к тебе, чтобы уловить сигнал. Ну, и когда эти ублюдки выбросили тебя на свалке, Герм как раз прочесывала тот район. Она поймала сигнал и нашла тебя. Так что мы получили сразу два в одном — нашли тебя и получили достаточно много информации о банде. И теперь есть надежда, что когда мы их накроем, то можно будет подавать на пересмотр твоего дела, потому что ты принес реальную пользу, помог расследованию и так далее. Может, они вернут тебя и магию тебе вернут. Но пока ты все равно будешь здесь. Твоя квартира под наблюдением — наши не спускают с нее глаз и ждут, когда ее найдут громилы, которые тебя не добили. Технику твою уже проверили и наставили туда жучков, так что я бы не ждал ее возвращения в ближайшем будущем.

Я в ужасе посмотрел на него — на ноуте были мои фотки, и они были довольно откровенные — мы со Стивом делали несколько фотосессий для личных коллекций. Платили хорошо, и была кое-какая уверенность, что они не будут показаны на публике. Частные коллекции — это вообще отдельная тема в таком бизнесе — чего только люди порой не просят. Там были вполне откровенные фото в стиле ню, и мне меньше всего хотелось, чтобы их разглядывали полицейские, авроры или сам Поттер. И зачем я только сохранил их себе? Идиот!

Судя по смешинкам в глазах Поттера — он таки их видел, но промолчал. Что ж, и на том спасибо.

— Ладно, спасибо. С этим понятно. Я еще хотел спросить — может, помощь какая нужна? И про Стива.

— Стив твой в полиции. Мы с ними сотрудничаем как спецподразделение по борьбе с наркотиками, они не в курсе, что мы маги. Его допросили, он жив, здоров, но его ломает по-черному. Так что даже не знаю, что тебе сказать. Срок ему светит немалый, но выживет ли? Он законченный наркоман, Драко.

— Он не мой. Вообще, мы даже не друзья. Просто он единственный, кого я смог подпустить к себе за это время настолько близко, что мне теперь не безразлична его участь. В свое время он здорово помог мне, а я — ему. Вот и все. Просто жаль его, нормальный парень был, а теперь вот…

— Да. Наркотики убивают. Одинаково насмерть как магглов, так и магов.

— А помочь я никак не могу? У меня уже практически все зажило.

— Драко, что зажило — это хорошо. Вот и живи, помогай тут Герми — она скоро начнет варить кучу исцеляющих и заживляющих зелий, будешь на подхвате. Пойми, ты не аврор, не полицейский, а потому брать тебя на захват бессмысленное и, возможно, опасное дело. Защищая тебя, может погибнуть кто-то другой.

— Да я понимаю, что на захвате я ноль, но может для чего другого… Я курьер, хорошо знаю город, знаю тот район — могу помочь расставить людей, перекрыть пути отхода бандитов. Опознавать могу.

— Ладно, я подумаю. На счет расстановки это дельная мысль. А теперь я, пожалуй, пойду. Пора. Спасибо за обед, было очень вкусно!

— О, это все Дрей! Ты вот можешь представить себе Малфоя, который у меня на кухне картошку чистит? А я теперь видела все, наверное, — Гермиона рассмеялась и мы вместе с ней.

— Да, ладно, что вы меня в краску вгоняете! — я смутился.

— Никуда мы тебя не вгоняем. Это здорово, что ты готовишь, а то Герм терпеть этого не может, а приходится порой нас кормить. И тебе сейчас надо хорошо питаться. Кстати, Герм, а почему ты его Дреем называешь?

Мы с Гермионой переглянулись.

— Понимаешь, он ведь совершенно не похож на Драко. Ну, не внешне, конечно, но поведение, характер, отношение ко мне и к тебе вот. Даже к Рону. И он привык. И мне так проще — не вспоминаю все время…

— Понятно. Ладно, Дрей… Нет, мне все же привычней Драко, вы уж простите.

— Да мне как-то все равно, это Гермиона выбрала, — я улыбнулся, пожимая его крепкую ладонь.

— Все, унесся, а то дома меня прибьют, — и он умчался к камину. — Новости буду сообщать по мере поступления, — Услышали мы напоследок.

Оставшись одни, мы стали убирать со стола.

— А почему ты так напрягся, когда Гарри сказал про технику? Там было что-то личное? — Гермиона повернулась ко мне, с удивлением глядя, как я краснею, и тут же пошла на попятную, — Извини, я не хотела…

Я сел за стол и уткнул лицо в сложенные на столе руки. Стыдно. И врать снова не хочется. И правда такая, что сразу так понравившейся девушке и не скажешь.

Она подошла и села рядом.

— Дрей, если не хочешь — просто не говори. Я пойму.

Я повернул голову и посмотрел на нее одним глазом.

— Ага, поймешь. Придумаешь еще что похуже, чем было на самом деле.

— Ну, тогда просто скажи.

Я тяжело вздохнул. Она права, в принципе. Ничего такого страшного, вот только почему же я все время краснею? Как девица, прям! Достало!

— Ладно! — Я выпрямился и стал говорить, не глядя ей в глаза. — В общем, когда меня сюда отправили, то жить мне было в принципе не на что. Денег нет, работы нет, образования маггловского тоже нет. На приличную работу без диплома не берут, а грузчиком я тогда не мог, просто физически не выдерживал. Ну, неженка-аристократ, сама понимаешь. Это ж не тренировка по квиддичу. В официантах тоже долго не продержался, теперь понятно, почему у меня такой сволочной характер оказался, еще бы — чистокровного аристократа заставили прислуживать магглам! Ну, вот, и я долго перебивался, чем мог, случайными заработками. Приходилось или смирять гордыню, или не есть по несколько дней. В конце концов, я нашел компромисс — и гордость не сильно страдала, и работа была не очень сложная — курьером. А потом мы познакомились со Стивом — он фотограф, и пригласил меня поработать моделью. У нас получилось. Моя внешность и фотогеничность плюс его виденье сделали нам хорошую рекламу, прошло несколько выставок, были заказы. Вот на ноуте и хранилось несколько фоток из таких вот частных заказов. Я там… В общем, там работы в стиле ню. Есть достаточно откровенные. И меньше всего мне бы хотелось, чтобы их увидели другие, особенно знакомые мне люди. Конечно, файлы были под паролем, но не думаю, что для полиции это составило проблему. Только привлекло лишний интерес, наверное.

Я замолчал, ожидая ее слов. Но она тоже молчала, задумавшись, молча глядя на меня. Потом отмерла, улыбнулась.

— Дрей, мне жаль, что тебе пришлось так выживать здесь. Я понимала, что будет сложно, но не думала, что до такой степени. Я надеялась, они предоставят тебе хоть документы о каком-то приличном образовании. Кто-то там, наверху, в Министерстве, очень не хотел, чтобы ты выжил тут, мне кажется. И слава Мерлину — ты справился. Ты сильный, лорд Драко Люциус Малфой, и я уверена, что ты вернешься в магический мир, и имя Малфоев снова будет иметь силу и вес, — Она грустно вздохнула. — Продлишь свой чистокровный род и все у тебя будет хорошо.

Гермиона поднялась и отошла, отвернувшись. Я не сразу понял, почему она вдруг загрустила. О, Мерлин, она ведь думает, что если я вернусь к магам, то снова стану той еще задницей!

Я подошел к ней сзади и обнял за плечи. Она не отстранилась.

— Я никогда не вернусь к прошлому, Герм. Поверь мне. Я очень хочу снова стать магом и получить обратно свою волшебную палочку, восстановить свое поместье, свое имя, свой род. Но я никогда не стану таким, каким был раньше. Жизнь здесь многому меня научила.

Гермиона хмыкнула и повернулась ко мне.

— А знаешь, — она лукаво глянула на меня, улыбаясь. — Я бы посмотрела на те фото, — и рассмеялась, глядя на мое удивленное лицо. Но я быстро взял себя в руки. — У тебя есть возможность не только увидеть меня во всей красе, но и потрогать, и почувствовать, — я наклонялся все ближе к ее губам, но она вывернулась и отошла подальше.

— Я ведь велела тебе не приставать ко мне, иначе снова будешь битый! — я разочарованно опустился на стул и заглянул в пустую чашку.

— Ладно, — протянул я. — Давай еще кофе выпьем? Я хотел спросить о Роне.

— Кофе — это пожалуйста. Но о Рональде я не хочу разговаривать. Мне и так кажется, что я слишком уж много тебе рассказываю. Так что давай не будем трогать эту тему. Все, что тебе нужно было знать, я тебе и так сказала.

Я подумал немного и согласился. Зачем доставать ее? Лучше потом спрошу у Поттера.

Дни бежали незаметно. Мы много разговаривали, я читал то, что советовала Гермиона из маггловских книг, а потом мы их обсуждали. Спорили, порой до хрипоты. Я всегда был достаточно циничен, а потому, стоило мне обозвать ее любимого Ромео мелким ветреником, как я тут же получил выговор о черствости моего ледяного аристократического сердца. Такие споры и злили, и радовали меня — они явно сближали нас. И я смеялся, когда она в отместку за Ромео, подсунула мне «Гордость и предубеждение», заявив, что тут главный герой прямо с меня списан. Смеялся, а потом много думал. И правда — было похоже, только я, в силу подросткового максимализма, был гораздо хуже. А еще мы смотрели фильмы, и вот в такие вечера я был безмерно счастлив. Мы забирались с ногами на диван, укутывались в плед и вместе смеялись, или пугались, или даже плакали. Казалось, что мы — семья, нам так хорошо было вместе.

В один из таких вечеров я понял, чего на самом деле хочу — чтобы это время никогда не кончалось, и в моей жизни всегда была Гермиона. Независимо от того, вернут мне магию или нет. Она — единственная моя настоящая мечта, мечта о своем личном маленьком счастье.

Я не делал попыток добиться Гермионы, решив, что сначала мы решим проблемы с бандой, и я смогу выходить из дома, а потом я обязательно решу свои финансовые вопросы, чтобы иметь возможность хоть на простенькое свидание ее пригласить. Ухаживать за девушкой, полностью находясь на ее содержании, для меня было просто ужас как унизительно. Но сейчас я ничего не мог с этим поделать, а потому просто помогал, чем мог — и с готовкой, и с зельями.

Она еще несколько раз мазала мою многострадальную спину и пониже нее и я терпеливо сносил это чертово возбуждение, которое волной накатывало, стоило ей только коснуться меня. Но она, кажется, поняла мое нежелание переворачиваться сразу, а потому старалась поскорее выйти из комнаты. А я, вместо того, чтобы лежать на спине, как положено, топал в душ — снимать напряжение.

Разговор с Поттером состоялся через пару дней. Он заявился поздно вечером, сказал, что в мою квартиру таки вломились громилы и показал маггловские фото. Четыре бумажки: фас, профиль, фас, профиль. А меня буквально затрясло, когда я их увидел. Гермиона уже потянулась за успокоительным, но Гарри остановил ее, утянул меня в гостиную и достал коньяк. Она попыталась возразить, но Поттер просто попросил дать нам возможность поговорить. Наедине. Так и сказал — мужикам надо выпить. И закрыл дверь, несмотря на ее слабый протест. Видимо, у него был тяжелый день. Вот тогда я и спросил его про Рона — кто он ей.

— Зачем тебе это? — Гарри смотрел тяжело, без улыбки.

— Она мне нравится, — просто ответил я. — И я хочу ухаживать за ней. Но если у них с Роном серьезно — я не буду даже начинать. Не хочу мешать.

Не то, чтобы он не ожидал услышать что-то подобное, но все равно удивился.

— Черт, никак не привыкну, что ты сейчас не такой как раньше. Все жду какой-нибудь гадости. Прости.

— Да ладно, я понимаю.

— Не думаю, что на самом деле понимаешь. Раньше ты бы скорее сбросился с Астрономической башни, чем стал встречаться с Герми. И потому меня больше волнует вопрос: что будет, если тебе вернут палочку, и ты вернешься в свой мэнор. Может, она снова станет для тебя грязнокровкой?

— Нет. Я очень хочу вернуть себе все, что у меня отняли. Но если сейчас поставить вопрос, чего я хочу больше, то я соглашусь остаться в мире магглов, если она останется со мной. Ты можешь не верить, но…

Он махнул рукой.

— Точно. Я могу верить или нет — это ничего не изменит. Ладно, я расскажу. В общем, там все сложно. Для Рона. Когда мы были еще в школе — у них вроде что-то там замутилось. Вообще, ей ты нравился, но она же умная девочка, прекрасно понимала, что ей не только не светит с тобой встречаться — тебе нельзя даже догадываться об этих ее чувствах к тебе, иначе ты ее просто уничтожишь своим презрением к магглорожденным, высмеивать будешь, шагу ступить не дашь. Ну, она, наверное, пыталась забыть тебя с Роном. После Хога они встречались, но они же такие разные, что вообще непонятно, как они продержались вместе столько времени. А потом случилась Лаванда. Я не знаю, как там Рона угораздило, и как Герм узнала, но она сразу же разорвала отношения, и несколько лет они практически не общались. Пока мать Рона не встретилась с ней и не поговорила. После этого Герм стала относиться к Рону как к моему другу. Не к своему. Она нормально с ним разговаривает, может шутить, может при нем поделиться чем-то, но не более. Он не знает, что мы вместе искали тебя. И про чувства Гермионы тоже не знает. И я тебя должен предупредить — я тогда Рона чуть не убил, я думал, что больше никогда не смогу пожать ему руку, даже кивнуть. Это она меня убедила, что к нашей с ним дружбе его поступок не имеет отношения, хотя для меня предательство не имеет пола, оно в любом случае предательство. И если смог предать одного друга, то сможешь и другого. Но она тогда уговорила меня, сказала, что если и я брошу его, то он совсем скатится и все такое. Пришлось общаться. Я, конечно, спину свою ему прикрывать не доверю, но работать можно. Рон и правда, тогда долго раскаивался, запил страшно, потом ходил к Гермионе каждый день с цветами, подарками — она его не пускала. Мне сказала — нет смысла ломать две жизни: я не забыла Драко, а Рон — Лаванду. Потом они, наконец, поговорили, и он пошел к Лаванде. Сейчас он с ней и они очень подходят друг другу, но его нет-нет, да и кроет на счет Герми. Ну, а тебя он со школы терпеть не может, так что сам понимаешь. Да, так я вот о чем — если уж я друга лучшего тогда так отделал, и, что греха таить, не простил толком, то тебя — просто убью, — я посмотрел ему в глаза. Это была не бравада выпившего парня. Нет. Это была констатация факта. — Да. И мне плевать потом, что меня посадят. Просто то, что она пережила тогда, видел только я. И еще раз я такое видеть не хочу.

— Я не хочу причинять ей боль. Я знаю, она боится попробовать. И я не настаиваю. Пока. Сейчас у меня элементарно нет даже возможности выйти из дома, чтобы пригласить ее куда-то, даже просто погулять. И денег совершенно нет. Но когда все это закончится — тогда я начну действовать. Конечно, было бы совсем хорошо, если бы меня оправдали. Она думает, что тогда я снова буду аристократической сволочью, но это смешно. Я только теперь начинаю понимать, как здорово жить. Просто жить, без всех этих салонных заморочек. Интересно, правда? Именно когда я закрыт в доме и не могу даже в магазин выйти, я ощущаю полноту жизни как никогда.

— Но ты же не помнишь, каково это — быть аристократической сволочью? — ехидно протянул Поттер. — Вдруг тебе понравится?

— Не помню. И не хочу вспоминать. Главное — мне сейчас удивительно хорошо.

— Не верю я тебе, Малфой! Признавайся — не терял ты никакую память, — я усмехнулся — мы таки хорошо приложились к бутылке и были уже основательно пьяными, но я все равно не собирался раскрывать карты. — Вот! Ты даже усмехаешься совершенно как раньше, слизеринская змея!

Я засмеялся и отобрал у Поттера бутылку с остатками коньяка.

— Тебе пора домой. Твой дружок уже беспокоится, наверное.

— Нет, он в командировке. И вообще, я тут останусь.

— Где это — тут? — удивился я. — Комната для гостей занята мной.

— Что, боишься, что приставать начну? Не бойся. Я — верный. Хотя, задница у тебя классная, Малфой! — он хихикнул. — Я это еще в школе заметил, но Герм своими вздохами весь кайф мне обломала. А то — кто знает? Может, я бы тебя еще там совратил и мечтал бы ты сейчас не о ней, а обо мне. Особенно если вспомнить твои фотки… м-м-м… — он мечтательно закатил глаза.

— Поттер! — я зарычал.

Он глянул на меня и захохотал.

— Ну, и рожа у тебя сейчас, Драко! Остынь, шучу я. И лягу я здесь, на диване. Не переживай — Герм знает, что после таких вот посиделок я у нее остаюсь, когда дома у меня никого нет. Тут и плед с подушкой для меня есть, — он подошел к комоду и, правда, достал из него подушку и плед. — Все, Малфой, вечер воспоминаний окончен, я спать. И ты. Смотри, не ошибись комнатой.

Ну, и зачем он это сказал? До этого я совершенно точно собирался пойти и лечь спать. А сейчас замер у двери в спальню Гермионы и никак не мог решиться. Простоял минут пять и только собрался повернуть ручку, как дверь открылась и сонная Гермиона с сердитой мордашкой молча вышла, развернула меня по направлению к моей комнате и придала ускорения легким пинком. Пришлось бормотать извинения, оправдания и топать к себе. Утром Поттера в гостиной не было, но в кухне еще пахло свежесваренным кофе.

Дни снова потянулись, один за одним, пока опять не появился Гарри, на этот раз с планом района захвата. Мы просидели почти до рассвета, то и дело меняя расклад сил магов и магглов. Я нашел им пару лазеек, которые они не учли, мы продумали все отходные пути. И я пересмотрел кучу фото, отсеивая тех, кого я видел, когда заносил им пакет, и кто вообще казался знакомым. Два парня, к примеру, были знакомы еще по нашей работе со Стивом. Помнится, он грозился взять этих сосунков моделями вместо меня, если я откажусь от одного частного заказа. Но заказ был чересчур уж откровенным, с элементами насилия и БДСМ, и я все равно отказался. Я так и не знаю, фотографировал он кого-то их них или нет, но теперь вот оказалось, что они тоже были на крючке у наркодельцов, как и Стив, и их участие в банде еще предстояло выяснить. Я чувствовал себя уставшим, но гордым — все же делать добрые дела мне определенно нравилось больше, чем планировать пакости, а помогать людям, которые столько для меня сделали — тем более. Так что расползлись мы под утро, сонные, но довольные друг другом.

А на следующий вечер пришел Уизли. Я был на кухне, готовил ужин, а Герми что-то читала в гостиной про зелья, когда он вылез из камина. Я услышал их голоса и сначала хотел выйти, но потом решил, что только накалю обстановку своим присутствием, и остался. Вскоре Гермиона сама позвала меня.

— Дрей, иди сюда, Рональд хочет с тобой поговорить, — ее голос звучал достаточно напряженно для того, чтобы я тоже напрягся. Что такого может мне хотеть сказать Рыжий? А заметив, что она собирается выйти из комнаты, я вообще опешил.

— А ты куда? — я остановил ее на пороге.

— Поговорите. Думаю, так будет правильно. Не переживай, я присмотрю на кухне, если что, — она ободряюще улыбнулась мне.

— Да я не переживаю… — я повернулся к Уизли. — Что ты хотел?

Не могу утверждать, что мой голос звучал дружелюбно, но я старался держаться максимально вежливо. Он стоял у камина, потупившись, засунув руки в карманы джинсов.

— Извиниться. Я вел себя неподобающе, не имел никакого права на тебя нападать, в чем-то тебя обвинять и вообще…

Я видел, что ему тошно. И я прекрасно его понимал — мы терпеть не могли друг друга с первого дня знакомства. И он, возможно, все же имел кое-какие права на свое мнение относительно того, кто должен выходить из спальни его бывшей лучшей подруги и бывшей девушки. Пусть и совсем маленькие. Хотя он, наверное, и их потерял, когда изменил ей. А какие права имел я? Бывший враг, бывший Пожиратель Смерти, осужденный на прозябание без магии — какие права имел я? Правильно — никаких. Но мне было жаль его. Он не мог отпустить прошлое, а без этого не получалось построить настоящее и топать в будущее.

— Принято, — я не знал, что делать дальше. Он удивленно посмотрел на меня. Что — не ожидал, что все будет так просто? Так я уже не тот Драко Малфой, который не упустил бы случая как следует поглумиться над поверженным врагом. Я теперь Дрей и должен соответствовать. Вот, стараюсь. И как бы мне не хотелось сделать все возможное, чтобы тебя больше тут и в помине не было — терплю. Всю свою вредность в кулаках сжал и держу, но ты лучше поторопись, надолго меня не хватит. Он замялся, покраснел, как будто услышал мои мысли.

— Вы… Вы теперь вместе? — он еле выдавил из себя этот вопрос. В глаза не смотрел — тоже, наверное, сдерживал себя изо всех сил. Я покачал головой.

— Нет. Не вместе. Пока — нет. Но не потому, что я этого не хочу.

— Она?

Я пожал плечами.

— Не верит. Наверное, у нее есть причина? — я вопросительно взглянул на него и он виновато отвернулся. Понял, что я в курсе. Вздохнул.

— Зря не верит, наверное. Похоже, ты действительно изменился.

— Уизли, я — Малфой, бывший школьный недруг, бывший Пожиратель Смерти, осужден на жизнь без магии среди магглов. Она — прекрасная девушка, сильная волшебница, замечательный человек, отличный друг. Думаешь, ей нужно такое «счастье», как я? — В моем голосе было намного больше горечи, чем я сам ожидал. — Что нас ждет максимум? Переспим пару раз, получим обоюдное удовольствие, а потом вы с Поттером накроете банду, и я вернусь в свою каморку, и снова буду искать работу. А Герм вернется к магам, в работу, в науку… Что бы ты обо мне не думал — я не хочу так. Это слишком больно — прикоснуться и потерять навсегда.

Он дернулся от этих слов. Ну, да. Они и к нему подходили. Вот только он обладал намного большим и гораздо дольше меня. Но — не удержал. А я, все же, еще надеюсь.

— Поверь мне, я тебя понимаю, — глухо сказал он и посмотрел мне в глаза. — И знаешь что? Если Герм будет не все равно — она не будет смотреть на то, где ты теперь и кто ты. Она просто будет с тобой. Так что не решай за нее. Я, наверное, не смогу простить себя до тех пор, пока не увижу, что она счастлива с кем-то другим. Невыносимо думать, что я сам все испортил, но так и есть. Не повторяй моих ошибок. Иначе просто оторву тебе голову, — и он шагнул в камин.

А я остался стоять, задумавшись над его словами. Уже второй раз меня грозились прибить, если я сделаю больно девушке, на которую я раньше и посмотреть-то считать ниже своего достоинства, а теперь сам за нее готов башку любому оторвать. Да, жизнь прекрасна и удивительна.

— О чем задумался? И где Рон? — Гермиона вошла в гостиную.

— Ушел. Передавал тебе привет, — я не сводил с нее глаз — интересно, она слышала наш разговор?

— Да? Вы что — снова поссорились? — она на меня упорно не смотрела.

— Нет, даже наоборот — помирились. Герм?

— Что? — голос звучит испуганно. Повернулась, подняла на меня глаза, покраснела.

— Как там дела с ужином? — спрашиваю как можно равнодушней и вижу, как она облегченно выдыхает, стараясь, чтобы я не заметил.

— Все отлично, я потому и зашла — думала позвать вас обоих ужинать. Идем?

Мы ели практически молча. Она явно нервничала, а я думал. Надо было решиться и поговорить, наконец. Или нет? Или и правда ждать, пока все закончится? Но так я решаю за нас двоих? Черт!

После ужина Герм сказала, что хочет посмотреть телевизор и ушла в гостиную, а я остался сидеть на кухне с чашкой кофе и книгой, в которой не видел ни строчки — все мысли крутились вокруг разговора с Уизли. Наконец, я не выдержал, и пошел к ней, в гостиную. Но Гермионы там уже не было. Я и не заметил, когда она ушла к себе.

Решив, что это судьба и сегодня говорить ни о чем не стоит, я тоже отправился к себе, принял душ и собирался ложиться, надеясь еще почитать. Но, не успел я отойти от двери душа, как дверь в мою комнату тихонько открылась, и в комнату вошла Гермиона. Я стиснул зубы — на ней были коротенькие трикотажные шортики и такой же топик со смешной рожицей на груди, а на мне — только полотенце вокруг бедер, которое уже становилось тесным.

Боюсь, при таком раскладе у меня было только два варианта: или сразу хватать ее в объятья или возвращаться назад в душ и помогать себе самому. Но я не двигался с места, пытаясь понять, зачем она пришла ко мне. А она, увидев меня, замерла и, кажется, задрожала, обхватив себя руками за плечи. Ее щеки пылали, а глаза… Она упорно старалась не смотреть на меня, но поневоле ее взгляд все время возвращался — она скользила взглядом по моим плечам, груди, бедрам… полотенцу. И от этого взгляда внутри меня разгоралась лава, унять которую могли бы, пожалуй, только ее объятья, и то вряд ли. Наконец, я не выдержал и сделал шаг к ней. Она моментально сжалась, но тут же упрямо дернула головой и, как будто приняв для себя какое-то важное решение, подняла голову, посмотрела прямо мне в глаза и медленно пошла ко мне. Теперь замер я.

Она подошла и, привстав на цыпочки, обхватила мою шею руками и прикоснулась губами к моим губам. И все. У меня в тот момент окончательно снесло крышу. Я схватил ее в охапку и стал целовать ее всю — щеки, лоб, волосы, шею и, наконец, снова нашел ее губы. Такие нежные, сладкие, ласковые. Я ласкал руками ее тело, тихонько подталкивая к кровати, попутно стаскивая ее топик и где-то потеряв свое полотенце. И только у самой постели я нашел в себе силы остановиться на мгновение.

— Ты уверена? — мой голос был хриплым от желания, и казалось, что если она сейчас передумает — я умру на месте, но я должен был спросить. Я не хотел, чтобы она потом жалела об этом.

Она тоже тяжело дышала и явно соображала сейчас не настолько хорошо, потому что сначала она непонимающе посмотрела на меня и только потом ответила:

— Да, — она нежно провела рукой по моим волосам, щеке. — Я хочу этого. И ты, я знаю, тоже хочешь. Так почему я должна мучить тебя и себя? А что будет потом — время покажет. Давай поживем сегодня. Да? — она опустилась на кровать, мягко потянув меня за собой.

— Да, — внутри я кричал, орал от восторга. ДА! — Как же я хочу тебя! — хрипло выдохнул я и снова накрыл ее губы своими, прижимая ее к себе, зарываясь пальцами в ее волосы, чувствуя, как она выгибается подо мной и стонет мне в ухо мое имя. Черт, действительно, мое! Она стонала «Драко», а не «Дрей», и этим окончательно свела меня с ума. А она вся извивалась подо мной, стараясь одновременно и помочь мне избавить ее от остатков одежды и как можно теснее прижаться ко мне. Шептала что-то бессвязное мне в ухо, прикусывая мочку, обхватывая меня ногами за талию. Кровь гудела набатом у меня в ушах и я разбирал только обрывки фраз: «как долго… мой… не верю… ждала… ты только мой!..» и я соглашался с ней, шепча в ответ, что я — ее, только ее, буду всегда, а она — моя, моя маленькая девочка, мое маленькое счастье, что никого никогда так не хотел, что задыхаюсь без нее…

И на самой вершине, на пике нашего взлета, мое признание: люблю тебя! И ее слезы, когда она прижала к своей груди мою голову, не давая посмотреть ей в лицо. Гладила меня по голове, ласково целовала в макушку и тихонько всхлипывала, пока я наконец не пришел в себя, отдышавшись, и не вырвался, меняясь с ней местами — теперь я ласково прижимал ее к своей груди, обнимая, целуя ее маленькую ладошку и чувствуя, как она успокаивается и засыпает.

Когда я проснулся, ее уже не было в комнате. Но с кухни доносился восхитительный аромат кофе и я не устоял. Быстрый душ — и я спускаюсь вниз. Я очень надеялся, что Герм не будет делать вид, что ничего не было. Признаться, я и сам не знал толком, как теперь себя вести, но тут все решала она, и от ее поведения зависело и мое. А она увидела меня и просто улыбнулась. И на душе сразу расцвели цветы и в животе запорхали бабочки и что там еще у влюбленных дураков обычно бывает? Обожаю ее! Я подошел и обнял ее, и она прижалась ко мне так доверчиво и ласково, как котенок. Чмокнув ее в нос, я потребовал себе кофе. Она рассмеялась.

— Я так и знала, что теперь ты начнешь командовать! — шутливо замахнулась она на меня полотенцем.

— Конечно, как иначе? — я поддержал ее игру. — Теперь ты будешь готовить и варить мне кофе, женщина! — я сурово свел брови и придал лицу строгое выражение.

— Вот прямо с низкого старта и разбежалась! — она рассмеялась, но потом посерьезнела. — Гарри прислал сову. Забежит сегодня. Уточнить кое-какие детали.

Мы ждали Поттера к обеду, но он примчался ближе к вечеру. На ходу схватил бутерброд и, жуя, попытался нам что-то объяснить. Конечно, тут же подавился, закашлялся, пришлось отпаивать его водой. Успокоившись, он попросил наделать ему побольше бутербродов с собой для него и ребят и стал рассказывать:

— К последнему шагу все готово, посты расставлены. Сегодня они там все в сборе — вроде как ожидается новая партия товара или еще что. Но их в квартире много. Потому Аврорат надеется взять сразу всех. Кстати, говорят, что самый главный их босс до жути похож на тебя, Малфой, только постарше. Зовут Гидеон, — Гарри вопросительно глянул на меня, но я только пожал плечами — я такого не знал. Поттер кивнул. — Как только все начнется — над районом сразу перекроют доступ к трансгрессии, на всякий случай. Усилены посты в округе, — мы еще раз просмотрели периметр по карте и были уверены, что ничего не упустили. Поттер ушел довольный, сообщив нам о времени облавы и забрав кучу бутербродов.

Конечно, в ту ночь ни я, ни Гермиона не спали. Мы сидели в гостиной и пытались отвлечься каким-то фильмом, но ни один из нас не смог бы сказать, о чем этот фильм. Разговаривать тоже не получалось. Каждый из нас по-своему переживал эту ночь.

Я думал о том, что будет, когда Гарри подаст на пересмотр моего дела. Как может решиться моя судьба? Решит ли Министерство продолжать загонять меня в угол или все же даст возможность восстановить былое величие моего рода. Я знал, что пойду на многое ради этого. Но за чистоту крови я больше бороться не буду никогда. Я хочу быть с девушкой, которая не может похвастаться чистотой крови, зато она умная, замечательная волшебница, отличный друг, красивая, и я влюбился в нее по уши всего за несколько дней. И ни за что не променяю ее на чистокровную жену только ради продолжения чистокровного рода. Ну, и еще я хотел, чтобы Гарри и Рон не пострадали. Да. Даже так.

А Герми просто боялась. Как она сама мне объяснила — это было всегда. Они шли на задание, а ее не брали. Она была аналитиком, мозгом. Ну, и еще — она не работала в Аврорате, а потому ей оставалось сидеть дома и ждать. Потому и варились все эти зелья, и дома у нее было как в больнице — они всегда возвращались к ней. Сначала — к ней, а уже потом, если она не справлялась, то в клинику. А ведь бывало, что и не справлялась. И каждый раз говорила, что в следующий раз не хочет никого ждать, что пусть сразу в Мунго. Но Поттер смотрел на нее щенячьим взглядом и она снова ждала. Потому что в Мунго — это сразу в газеты, это толпа, это его друг не подойдет к нему, потому что не хочет лишней шумихи вокруг геройского имени. А здесь он будет все время. Сам будет поить Гарри зельями, бинтовать, растирать, носить в туалет на руках. Было уже. Он бы и сейчас тут был, если бы не Дрей. Не любит он новых людей. Но он потребовал у Герм обещание, что если Гарри будет нужна помощь — она сразу пришлет ему весточку! Так что все повторяется. И разница теперь только в том, что раньше она ждала их обоих, а теперь только Гарри. Рон отправлялся к Лаванде. И я подумал, что это правильно. Нечего ему здесь делать.

Мы задумались, каждый о своем, когда в комнату ворвался серебристый олень.

— Герм, бегите, они знают!.. — прокричал он голосом Гарри и стал терять очертания.

Гермиона схватила меня за руку и попыталась трансгрессировать, но нас отбросило назад. И тут взорвалась входная дверь. В камин мы не успевали, по комнате тут же замелькали всполохи заклятий. Герм выставила щит и потащила меня к лестнице. Мы взбежали по ступенькам и закрылись в ближайшей комнате — ее спальне. Кинув запирающее, она быстро вызвала Патронус и только и успела сказать, что мы не успеваем, нельзя трансгрессировать, как дверь разлетелась в щепки. Патронус исчез, а нам оставалось только защищаться. Ей — палочкой, а мне — чугунной кочергой, которую я все же успел дернуть у камина. И мы бы выстояли — что такое кучка магглов против мага с палочкой наперевес. Но среди них тоже оказались маги, несколько даже. Они нападали с двух сторон, и Герм просто не смогла защищать и себя и меня. Отвлекшись на меня, она открылась, и в нее угодили сразу и связывающее, и оглушающее. Ну, а взять меня было для магов уже делом техники.

Очнулся я от того, что мне в лицо плеснули ледяной водой. Хорошо так плеснули. Чуть не утопили. Дернувшись, чтобы утереть лицо, я понял, что меня держат. И держат основательно. А проморгавшись, еще и увидел. Да, громил у этих бандитов точно хватало. Держали меня две почти точные копии тех гамадрилов, которые раньше чуть не убили.

Но тех, я точно знал, держали в полиции, а значит, это другие, но с того же выпуска, точно. Инкубатор у них там, что ли? Я попытался осмотреться. Ага, сейчас! В волосы тут же вцепились пальцы, не давая повернуть голову. Все, что я мог видеть — передо мной в кресле, развалившись и закинув ногу на ногу, а сверху устроив трость с серебряным набалдашником, сидел мужчина. Немного старше меня, но до странного на меня похожий, только все черты лица какие-то заостренные, хищные. Белые волосы, серые колючие глаза, длинные ноги, явно высокий, в дорогом костюме и обуви, а тростью напомнил мне отца. Он с любопытством разглядывал меня, брезгливо кривя губы в усмешке. Ну, типичный я, если бы остался с Пожирателями, лет через семь. Понимая, что все равно ничего не могу, и очень сильно надеясь, что с Гермионой все хорошо и что Поттер получил ее послание, я зло уставился на своего двойника. Тот еще какое-то время разглядывал меня, откровенно блуждая взглядом по всему телу, но скоро ему надоела игра в «гляделки» и он, легко поднявшись, подошел ко мне. Как я и думал — он был довольно высок, я оказался почти на полголовы ниже его.

— Так вот ты какой, Драко Малфой. Интересно, интересно… — он приподнял мою голову, взяв рукой за подбородок, и заглянул в глаза. Я дернул головой, вырываясь. — Что ж ты злой-то такой? Я так долго искал тебя, собирал информацию буквально по крупицам, а ты злишься.

Я был в шоке.

— Зачем я тебе понадобился? И кто ты вообще такой?

Он показательно расстроился.

— Ну, вот. Я ночей не сплю, мечтая познакомиться с родственником, а ты меня даже не узнал, — он сделал вид, что расстроился. — А я думал, что мы подружимся, и все у нас будет полюбовно, — он игриво провел пальцами по моей скуле. Меня передернуло. Полюбовно? Только этого мне не хватало? Где же Гарри? Этот тип, кажется, по его части.

— Как я могу узнать того, кого не знаю и никогда не видел? — лучшее, что я мог сделать сейчас — это тянуть время.

— Ну, я тоже тебя не видел, разве что на фото, но узнал же. Неужели ты не заметил, как мы похожи?

— Заметил. Именно потому и спрашиваю — кто ты?

— Ладно. Так и быть, пока ребятки еще немного заняты — расскажу тебе. Я — твой родной дядя, Драко. Я Гидеон, сын Абраксаса Малфоя. Старый развратник, на склоне лет… Хотя, нет, в самый разгар, можно сказать, решил вдруг забыть о чистоте своей паршивой крови и гульнуть на сторону. А поскольку женщина, с которой он развлекался, была магглорожденной, то уж он очень сильно постарался, чтобы об этом никто никогда не узнал. И в итоге родился я — с таким мощным умом, красотой, обаянием, но… сквиб! — последнее слово он просто выплюнул. — И все было бы ничего, ведь я рос без отца, я не знал о том, кем мог бы быть, но когда мне было десять — он явился. Ха! Я стал величайшим разочарованием его жизни! Он держал лицо, но я же видел, как потух его взгляд, когда на все вопросы о чудесах и странных случаях я говорил, что такое бывает только в сказках. А потом он достал волшебную палочку и что-то стал делать со мной, проверяя, видимо, вдруг я еще не раскрыл свой магический потенциал. Поняв, что я сквиб, он лишь сказал, что мог бы забрать меня в сказку, но там я буду чувствовать себя ущербным, потому что буду не такой как все. Он сам рассказал мне о мире магов и о своей семье! Рассказал и ушел. Да, мать говорила, что он присылал денег и немало, но зачем мне нужны были его деньги, если я мог стать членом великой семьи, мог сам быть великим, а вместо этого прозябал с магглами? — в его голосе звенела ненависть.

Я не понимал его. Сквибы в магическом мире жили вовсе не радостно.

— Я был магом. Меня осудили, отняли палочку, оставили без магии и отправили к магглам. Но здесь я стал другим и теперь я лучше, чем был. А ты не знал мира магии, так чего же ты так расстроился? Ты вполне неплохо мог развернуться у магглов на деньги, что наверняка оставил тебе мой дед.

Он зашипел от ярости.

— Да что ты понимаешь, мальчишка! Я не хочу быть как все здесь! Я хочу владеть магией!

— Но ты же понимаешь, что это невозможно? — удивленно посмотрел я на него. — Какой смысл желать недосягаемого?

— О, да, я быстро понял, что мое желание невыполнимо. Но я нашел выход. Знаешь, Драко, зависимость — страшная штука. Впрочем, ты узнаешь, — он гаденько усмехнулся. — Стоит подсадить мага на наркотик и он твой. Теперь мне достаточно щелкнуть пальцами и эти ребята, которые взяли тебя и твою смелую девочку, сделают все, что я захочу. Покалечат, будут пытать, убьют. Лишь бы получить свою дозу.

Услышав про Гермиону, я вновь попытался оглядеться, но меня снова удержали за волосы. А этот мерзавец, именуемый себя моим родственничком (вот же повезло, тетка была сумасшедшей, а теперь дядя — псих), снова гадко усмехнулся и посмотрел куда-то за мою спину.

— Переживаешь за свою малышку? Она уже пришла в себя, не волнуйся. Вообще, тебе лучше всего поскорее забыть о ней.

Я непонимающе уставился на него.

— А что непонятного? Вы со своим дружком Поттером здорово подгадили мне бизнес, знаешь ли. Да-да, не нужно так на меня смотреть. Я знаю и про Избранного, и про его геройскую подружку, и про тебя. Я же говорил тебе, что собирал всю, всю информацию. Я хотел попытаться через тебя войти в семью, женившись на тебе, но не судьба — ты нынче не в чести у магов. Кстати, ты помнишь, как отказался от фотосессии для одного частного коллекционера, потому что она была слишком фривольной? Или таких предложений было немало, что немудрено с твоей внешностью, и ты не знаешь, о какой именно я говорю? А, по твоим глазам я вижу, что ты меня понял. Так это был мой заказ, дорогой. Очень мне хотелось побаловать себя тобой, для начала хотя бы так, на фото. Прежде чем ты станешь совсем моим. Но ты отказался. А потом еще очень не вовремя принес ту посылку, пришлось тебя убирать, но ребята оплошали, — его голос стал мягче, он как будто извинялся. — Понимаешь, я не хотел, но остальные требовали убрать свидетеля. Ты слишком глазастый, многих сдал. Ну, и Поттер твой, тоже. Стива спрятал. Хотя он все равно сдохнет без дозы. А я одно время даже думал, что ты со Стивом спишь, но нет. Надо же, натурал! — он снова захихикал, а я все больше убеждался, что он ненормальный. — Но это даже интереснее, если натурал. Дольше брыкаться будешь. А вот Поттер твой, говорят, очень даже любит мальчиков. Ну, а если сам любишь иметь кого-то в задницу — будь готов, что и тебя туда же полюбят, — он захохотал, а я похолодел, начиная понимать, чего он хочет.

Сзади меня раздался тихий стон. Гермиона! Я снова дернулся, но куда там!

— Не старайся, мой хороший. Не получится. Она там лежит себе тихонько, в себя приходит. Связанная, правда. Но это ненадолго. Скоро придут ребята, которые пока дом осматривают, и займутся девочкой. Она им понравилась, да. Мне она ни к чему, а они просили. Так почему бы не отдать? Заслужили.

От такой его наглости, от понимания своего бессилия я яростно забился в руках тех амбалов, что держали меня.

— Ты не за нее переживай, ты о себе подумай, милый. Я, как о том, что ты с Поттером вроде подружился, узнал, у меня просто крышу сорвало. Все время так и представлял, как вы вдвоем меня ублажать будете. Это же обалдеть как эротично — черная и белая макушки у меня под руками, в то время как вы вылизываете вместе мой член. Старательно так, с рвением. Чтобы мне, вашему хозяину, хорошо было. Чтобы я на дозу расщедрился, — он снова подошел поближе и стал водить пальцами по моей шее, спускаясь в вырезе рубашки к ключицам, осторожно расстегивая ее. Я забился, задергался, пытаясь вырваться, но было понятно, что я только зря теряю силы.

— Не нужно, милый. Не бойся, — голосом маньяка, готовящего жертву и точащего нож, говорил он. — Я подожду. Ты будешь отличной приманкой для Поттера. Он ведь придет за тобой, обязательно придет. За тобой и твоей подружкой. Точнее — вашей подружкой. И может, не один придет, а с дружком — оу, вот это было бы совсем чудесно — три макушки — белая, черная и рыжая — у моих ног! М-м-м… Сказочно!

Я изо всех сил сжал челюсти и прикрыл глаза. Ненависть клокотала во мне и, если бы меня не держали, я, наверное, мог бы убить его голыми руками. А он продолжал гладить мою грудь, спускаясь к поясу джинсов. И это было так мерзко, что, как только он попытался всунуть руку мне в штаны, меня вырвало прямо на него. Он заорал от злости, отпрыгивая от меня, и позвал мага, который быстренько все убрал. Меня всего трясло, но я был доволен — хоть чем-то смог насолить этой сволочи. Неужели я правда мог стать таким? Наслаждаться чужой болью, беспомощностью? Издеваться? Что-то внутри меня подсказывало, что запросто. Если бы я рос без всех этих приключений во время войны, слушая только отца — именно таким я бы и стал. Так что остается только благодарить небо за то, что Поттер победил, а меня осудили, и за то, что я понял, живя с магглами, и за то, что вляпался с той посылкой и познакомился с Гарри и Гермионой еще раз, заново. Потому что, если я сегодня сдохну, то это буду именно я, а не то подобие брезгливого и недовольного ублюдка, что стоит сейчас передо мной.

А тот подошел и, запустив пальцы мне в волосы, с силой оттянул мне голову назад и прошипел мне в самые губы:

— Ты за это ответишь, щенок!

А потом влепил мне пощечину. Нехотя так, вальяжно. И еще. И еще. Войдя во вкус, он уже бил наотмашь, довольно хмыкая, когда брызги крови разлетались в стороны из разбитых губ. Я молчал, сцепив зубы. Это взбесило его.

— Ты будешь умолять меня пощадить тебя. Я знаю, что ты трус, Драко. Не старайся выглядеть лучше, твоя душонка уже давно скулит и ноет, требуя склониться и умолять меня пожалеть тебя.

Я сплюнул кровь ему под ноги. Да, я был трусом. Но это было раньше. Теперь — нет. Уж не знаю, откуда взялась эта смелость, но она была. Я чувствовал ее. Просто ощущал ее внутри и все.

Он махнул рукой и к нам подошел маг.

— Круцио! — приказал этот мерзавец, и маг подчинился с абсолютно равнодушным лицом. Направив на меня палочку, он окатил меня чистой, неразбавленной болью. Тело выгнуло дугой. Давно я не испытывал на себе это заклинание, еще со времен Темного Лорда. Боль была жуткой, но все же старина Том был мастером в своем деле, не то, что эти самозванцы. Тело выламывало, а на периферии сознания я услышал крик, полный отчаянья и боли. Гермиона! Черт, она видит все это!

Боль отступила, и снова подошел этот гад.

— Ну, как? Нравится? — он довольно ухмылялся.

Хрипло откашлявшись, я с жалостью посмотрел на него.

— Ты и правда думаешь, что твои полусквибы могут по-настоящему причинять боль? Они и в подметки не годятся Темному Лорду. Вот уж кто умел справляться с непростительными.

Его глаза округлились. Что, неужели не знал?

— Темный Лорд пытал тебя? Но ты же сам был Пожирателем? Ты предал его, да? Я так и знал, что он проиграл из-за таких как ты — предателей!

Я расхохотался, хотя мой смех скорее был похож на карканье.

— Темному Лорду было все равно, на ком отрываться. Он пытал пленных, пытал магглов, пытал домовиков, пытал рабов, пытал и своих Пожирателей. И его Круцио было настоящим, уж поверь мне! — я понимал, что сейчас сдаю себя с потрохами. Этого ни Гарри, ни Рон, ни Гермиона не могли знать и рассказать мне. А значит, вся история про амнезию летела сейчас к чертям, но мне было все равно. Главное — отвлечь его от Гермионы, не дать вспомнить о ней. А она, как назло, не промолчала.

— Драко?! — и столько боли и непонимания было в этом ее простом вопросе, понятном сейчас только мне, что я чуть не взвыл. Ну, вот что ей стоило промолчать. Пусть совсем перестать со мной разговаривать, обидеться — главное, молчать! Он тут же повернулся к ней.

— Что такое? — он переводил взгляд с меня на нее и обратно, но она молчала. Он разозлился. — Не люблю загадки и недосказанности. Быстро говори, что тебя так удивило, противная девчонка, или я замучаю его Круциатусом до сумасшествия.

Она знала о судьбе родителей Долгопупса. И я — знал. Но мы оба молчали. И он снова повернулся ко мне.

— Ты! Живо скажи, чему она так удивилась? — видимо, в его воспаленном мозгу что-то зависло. Ну, по сути, какая ему была разница, что ее так удивило? Так нет же — прицепился. Не рассказывать же ему про мнимую амнезию. — Молчишь? А может, мне не ждать Поттера и начать с тебя прямо сейчас?

Я напрягся — не хотелось думать, что он запросто может меня изнасиловать. Да где ж этот чертов Поттер когда он так нужен?!

Гидеон подозвал одного из своих магов.

— Раздень! — тот махнул палочкой, и я остался обнаженным. Черт! Гермиона, где же твоя беспалочковая магия? Хотя, мы оба понимаем, что одна ты ничего не сможешь сделать, тем более в оковах. А может эти маги постарались обезопасить себя и от нее тоже, кто ж знает.

Гидеон медленно обходил вокруг меня, явно ожидая, что меня запросто стошнит на него еще раз. Я был бы не против, но сейчас я почти паниковал. Когда я почувствовал, как моей ягодицы коснулась его рука, я ударил. Так бьет конь, когда неосторожный человек подходит сзади. Я метил между ног. Не знаю, куда я попал, но он взвыл, заорал на тех, кто держал меня, и они вцепились в меня еще сильнее, едва не выламывая мне руки, придавливая, ставя на колени. А эта сволочь, попыхтев за моей спиной, но больше не делая попыток полапать меня, снова вышла вперед.

— Ладно, — зловеще протянул он. — Думаешь, что ты самый умный? Сейчас посмотрим, как переносит Круцио твоя красотка.

И он махнул рукой магам. Едва услышав крик Гермионы, я понял, что не выдержу. Сделаю все, что он скажет. Буду ползать в ногах, делать, что пожелает — только бы они прекратили пытать ее. Я пытался что-то сказать, попросить, умалять, но он только ударил меня кулаком в лицо и радостно уставился на дверь.

— А вот и ребятки возвращаются. Сейчас твоя девочка будет стонать уже от кайфа. Как думаешь — их достаточно много, чтобы удовлетворить ее? — он мерзко захихикал. — Ты-то, небось, не справлялся. А если еще добавить дозу и парочку Круцио в процессе, а тебя заставить смотреть… — и он снова махнул своим магам. И снова закричала Гермиона. И снова удар в лицо. Я чувствовал, что схожу с ума — от бессилия, от невозможности помочь ей, остановить это. Голову просто разрывало от боли, я почти не чувствовал его ударов, даже крики Гермионы звучали, как будто сквозь толщу воды. Я проваливался в эту боль, она топила меня. В какой-то момент я подумал, что вот сейчас я уже не выдержу и в моей голове, наконец, лопнет эта натянутая струна боли, положив конец моим мучениям. И еще, что меня, наверное, тоже пытают каким-то болевым заклятием, но я не знаю каким. В этот момент боль стала совершенно невыносимой, и я заорал. От моего собственного крика у меня заложило уши и я, кажется, уже только хрипел, проваливаясь в спасительную тьму.

Первое, что я ощутил, приходя в себя, это то, что моя голова снова болела немилосердно. Утешив себя тем, что, если я чувствую боль — то я еще жив, я попытался пошевелиться. Получилось. Я смог поднять руку и ощупать лицо — значит, я не связан и меня никто не держит. А еще я тут же ощутил как эту мою руку мягко, но уверенно отвели от лица, и услышал голос Поттера:

— Если очнулся, то попробуй открыть глаза. Только осторожно, голова может начать болеть сильнее.

Я тут же попробовал приоткрыть один глаз. От света резануло болью, хоть в комнате и был полумрак. Но это было терпимо, и я открыл второй глаз.

— Ну, как? — Поттер обеспокоенно смотрел на меня.

— Жить можно, — прохрипел я. — Где Гермиона? — я попытался сесть, чтобы оглядеться, но он удержал меня за плечи.

— С ней все нормально, она дома. А тебе нужно лежать.

Я напрягся. Это здорово, что с ней все хорошо, но… Я, конечно, понимаю, что она не обязана, но логично было бы думать, что она все же будет тут…

— Поттер, а где этот? Гидеон? Расскажи все. Почему я тут… И где это «тут», кстати? И как вы нас спасли и вообще — все! И почему Гермиона… — мой голос стал совсем жалобным, и я замолк, смутившись.

Поттер вздохнул.

— Хорошо, я расскажу, если ты пообещаешь спокойно меня слушать и не пытаться вскакивать. Ладно?

Я пообещал, и он стал рассказывать.

— Как только я получил Патронус Гермионы, мы с ребятами рванули к вам домой. Но дом был накрыт магическим куполом, к вам было не пробиться так просто. Пока наши ребята ломали купол, пока снимали защитные поля — мы с Роном чуть мозгами не поехали. Я бы попробовал сам ломануть все разом, но боялся, что тогда дом снесу, и вас похоронит там под обломками. В общем, снесли ребята уже почти все щиты, как вдруг из дома волной магии так рвануло, что снесло не только их щиты, но и наши, защитные. Но из нас никого не зацепило, волна буквально опала у наших ног. Мы с Роном, недолго думая, в дом рванули, а там маги и магглы по комнатам, кто где, валяются в отключке. Полной. Наши магглов пучками повязали и в полицию доставили тепленькими. Только память им подчистили, чтобы про магов не болтали лишнего. Всего две жертвы оказались смертельными: один маг — его об угол стола виском приложило, умер мгновенно, и второй маггл — его в гостиной об камин, тоже головой.

— А Гидеон? Его взяли?

— Да, не переживай. Он тоже без сознания был. Но, поскольку он сквиб, то его, с оставшимися там магами, отправили в Азкабан, ждать суда. Расскажешь потом все, что узнал от него? Чего он хотел?

Я кивнул. Меня передернуло от воспоминаний о его желаниях. Гарри продолжил.

— Ну, вот. Гермиону трясло после Круцио, но нам троим не привыкать, знаем, как действовать в таких ситуациях, еще с войны. Так что Рон занялся Герми, а я рванул к тебе. Ты лежал совсем голый, на полу, в позе эмбриона, голова в крови вся, даже из ушей кровь. А рядом с тобой два амбала. Их наши забрали, а я тебя в покрывало завернул и к себе. Ты у меня дома, кстати.

Я заглянул под одеяло — на мне были пижамные штаны.

— Это Кричер, домовик мой. Сказал — не гоже чистокровному волшебнику голышом валяться, даже и без сознания. Стыдно это. Я не сопротивлялся, так даже лучше. А то очнулся бы ты голым — понапридумывал бы себе обо мне всякую ерунду, да? — он усмехнулся, но как-то неуверенно.

Я вздохнул.

— Нет, Поттер. После того, что мне наговорил этот мой так называемый внебрачный дядюшка, Гидеон который, я о тебе только хорошее думать буду. Потому что то, что он сам про нас двоих, а то и троих, вместе с Уизли, понапридумывал, едва не довело меня до инфаркта. Но это потом, ты же не закончил? Что это за магия такая нас спасла?

Он удивленно посмотрел на меня.

— Магия? А ты не понял? Это же у тебя выброс случился…

— Что?! — я в шоке снова сел. — Какой выброс? У меня заблокирована магия, раз и навсегда, если ты не в курсе. Я не могу…

— Колдовать, да. Не можешь, в обычных условиях, но тут видимо что-то такое произошло, что для тебя стало последней соломинкой, и ты не сдержал рвущуюся наружу магию. А что именно — это уже ты мне расскажи, я не знаю что, меня там не было.

— Очень жаль, что тебя там не было! — ядовито выплюнул я, понимая, что он не виноват и глупо его обвинять в этом, но не мог сдержаться. Он удивленно посмотрел на меня. — У Гидеона на нас были определенные планы. Он просто мечтал о том, чтобы мы вдвоем ублажали его. Фетиш у него такой случился — черная и белая макушки у его члена! А потом он еще про рыжую вспомнил… Сказал — подсадит нас на наркоту и будем за дозу все его фантазии на раз выполнять. И что раз ты по мальчикам, то тебе придется привыкать, что и тебя будут иметь, как ты кого-то. А раз я натурал, то меня интереснее ломать будет. Он все это в таких красках описывал, что меня на него стошнило ненароком. А когда он ко мне сзади полез — так я его, как конь копытом, саданул так, что, кажется, что-то отбил. По крайней мере, я на это надеюсь. А еще на то, что в камере ему найдут достойное применение.

Поттер медленно выдохнул через зубы. Его глаза потемнели от сдерживаемой злости. Он стиснул мое плечо.

— Прости, — я удивленно посмотрел на него. — Прости, что тебе пришлось пройти через все это. Это я виноват — убедил Герм, что тебе лучше не появляться в мире магов до того, как мы возьмем банду, что на тебя могут начать охоту те же авроры за нарушение приговора. А в итоге подставил и тебя, и ее.

Я в шоке смотрел на него. Если он сейчас так переживает, то что же с ним было, когда погиб Сириус и Дамблдор? Он же себя наверняка тогда поедом ел…

— Гарри, ты ни в чем не виноват. Вспомни, я вляпался в это дело еще до того, как мы встретились, как вы нашли меня. Да я тебе по гроб жизни обязан! Сколько раз уже ты мою шкуру спасал? А я все долги отдать не могу.

— Нет, Драко. В этот раз ты сам свою и Гермионы жизни спас, а значит, все твои долги списаны. Поверь, если бы с ней сейчас что-то… Я бы точно не вынес такого груза вины, не такая гибкая психика уже, — он усмехнулся. — Но это ведь не все, да? Твоя магия не на это отреагировала?

Я кивнул.

— Пока он ко мне лез и заставлял магов меня Круцио пытать, я терпел. Их Круцио ни в какое сравнение с Круцио Темного Лорда не шло. Когда он понял, что я могу терпеть это довольно долго, то переключился на нее, ну и…

У Поттера был вид, как будто он только что разрешил самую неразрешимую загадку.

— Так вот почему твоя магия не тронула ее и нас! Обалдеть! Я о таком только читал, а видеть не доводилось. До тебя. Ты хоть понимаешь, что твоя магия не просто выплеснулась и снесла напрочь все щиты, положила всех бандитов, но и защитила Герми и нас! По ее словам — сначала было Круцио, и она мало что слышала, а потом ты заорал так, что она подумала, что тебе что-то отрезают или еще что похуже. А потом ее словно обернуло золотистым коконом и все, что произошло с бандитами, она видела через плотный магический щит. Ее вообще не затронул выброс. Это значит — ты только ее и хотел спасти, и твоя магия рванула именно на защиту ее, а не тебя! А силы, наверное, придала твоя чистая кровь, отозвалась на твой зов о помощи, вот только не тебе. Тебя-то тоже накрыло основательно. Малфо-о-ой… Ты прости, конечно, но я меньше всего мог ожидать от тебя такой жертвенности…

Я только хлопал глазами, пытаясь переварить его слова.

— Я… Поттер, это же не моя заслуга, я не управлял магией. Я вообще не понял, что произошло! И, кстати, я должен извиниться перед вами всеми. Я лгал про амнезию, и когда Гидеон полез ко мне с Круцио — я прокололся, рассказывая ему о Темном Лорде, Герм слышала и…

— То, что Герм цела и невредима — целиком и полностью твоя заслуга. Твое желание спасти ее даже ценой собственной жизни направило магию. Иначе ее снесло бы вместе с остальными, и нас тоже. А на счет вранья… Вот это сложнее. Я и так тебе не верил. Рон — тоже. А Герм — она не верит тебе теперь. Это хуже.

— Поттер! Она поэтому не здесь, да? Она так обиделась? Но, я тогда сейчас к ней, я объясню, это все такая глупость была! Я, как понял, что это она меня во всем этом дерьме нашла, хотел хоть сквозь землю провалиться, лишь бы она меня в таком виде не видела! А тут она и спросила меня, узнаю ли я ее? Ну, я за идею эту и ухватился… — я готов был прямо сейчас броситься бежать к ней, несмотря на то, что понятия не имел — куда, и что на мне одни чужие пижамные штаны.

Гарри вздохнул, упорно укладывая меня обратно на подушки.

— Вот же зараза! Нет, ну я просил ее — прийти и самой все сказать, так нет же! Хотя и ее понять можно — зачем, ох, зачем ты соврал ей? Ну, ладно я, Рон! Но вот ей это снова переживать совсем не нужно было. Я ж тебя предупреждал, что убью!

Я застонал. Она там, дома, все поняла и не поняла одновременно. И не дала мне ни единого шанса все объяснить.

— Убей, Поттер. Потому что я — идиот. Если бы ты только знал, какой я идиот… — я закрыл глаза и застонал, в уголках глаз закипали отчаянные слезы.

— У меня дежа вю. Я такое уже с Роном проходил и больше не хочу.

— Я не изменял ей! — я вскинулся, но он осадил меня.

— Значит, так. Она сказала, что ты солгал ей про свою амнезию, ей и нам всем. И, следовательно, все, что ты говорил потом — тоже вранье. И не смотри на меня так — может, это и чисто женский вывод, но вполне объяснимый. С чего она должна тебе верить потом, если ты с самого начала лгал? Короче, она сказала, что все, что ты говорил ей — ложь и она не хочет ничего выяснять, а просто уходит. И пожелала тебе удачи на суде. Кстати, раз ты очнулся, то надо подавать на пересмотр…

— Поттер! — я буквально взвыл. — Ты правда думаешь, что мне есть дело до этого суда, когда она… Где она? Нам надо поговорить! Я не врал ей. Точнее — врал, но только про потерю памяти! Все, что я говорил ей потом, все, что между нами было… Это чистая правда, Поттер! Гарри! Я тебя умоляю — скажи мне, где она живет! Пожалуйста! Я все, что хочешь, для тебя сделаю! Я… Черт, у меня сейчас даже одежды нет, но я бы и так пошел… Мне даже предложить тебе нечего, — я откинулся на подушки, потом снова вскочил, стремительно краснея. — Я… Если ты хочешь, я… тебе…

У Поттера глаза потемнели от гнева. Мне показалось, что он меня сейчас ударит.

— Рот закрыл! — рявкнул он. — И пока ты не предложил мне то, после чего мне останется только прибить тебя — заткнись! Я тебе что — маньяк-насильник?! Я же говорил — у меня парень есть!

— Который сейчас слушает все это и охреневает, — раздался знакомый голос с порога комнаты. Я повернулся и не поверил своим глазам — облокотившись плечом о косяк двери и скрестив на груди руки, передо мной стоял Грегори Гойл. Вот только это был совсем не тот Грег, которого я привык видеть, но почти не замечать в школе. Сейчас передо мной стоял высокий, сильный, накачанный парень, и этот парень очень недобро на меня смотрел.

— Так что ты там хотел предложить моему Гарри? — его голос звучал вкрадчиво, но, когда он шагнул в мою сторону, я весь сжался.

— Эм… Привет, Грегори, — я повыше натянул одеяло, словно желая спрятаться за ним. — Как поживаешь? — я перевел взгляд на Поттера. — Так это и есть твой парень?

Гарри засмеялся, встал, и, подойдя к Гойлу, приобнял его за талию.

— Хватит его пугать, любовь моя, ему и так досталось.

— Досталось, как же. Он еще даже не представляет, что я с ним сделаю, если он посмеет еще хоть раз в твою сторону даже взглянуть!

Я грустно усмехнулся.

— Уже третий раз мне угрожают оторвать голову, только теперь уже за тебя, Поттер. Может, и правда — пора? Зачем она мне теперь…

Он не успел ответить — внизу раздался шум и в комнату влетел Уизли.

— Ребята, там Герм просила… — тут он увидел меня и оскалился. — Очнулся, гаденыш! Ну, что? Прав я был, когда говорил, что ты — сволочь слизеринская и все врешь?! Каким был мерзавцем — таким и остался, скользкий ублюдок! — он буквально рычал и двигался ко мне, сжав кулаки. Вот сейчас дойдет и доведет до конца то, что все давно грозились сделать — прибьет.

Но Гарри перехватил его на полпути.

— Рон, не нужно! Он только в себя пришел, еще ничего не соображает толком. Потом он все объяснит, расскажет — тогда и решим, что делать.

— Ждать еще, пока он очередное вранье придумает? — взвился Уизли, но наступать на меня перестал.

Я заметил, что Гойл тихонько подошел к кровати и встал так, чтобы в случае чего прикрыть меня. Что это было — забота старого приятеля или помощь любовнику? Я взглянул на него, но он лишь махнул головой — мол, не сейчас. Да, как же мы все здорово изменились. А Поттер попытался перевести тему.

— Так что там Герми?

Рон замотал головой.

— Я при этой змее ничего говорить не буду. Хочешь узнать — спускайся, — он развернулся к двери, но не удержался, оглянулся. — А ты, сволочь, помни: я подожду, пока ты очухаешься, дашь показания, а потом найду и прибью. Я тебя предупреждал — не смей делать ей больно! А она из-за тебя четвертые сутки… — он махнул рукой, а я остался сидеть с открытым ртом.

— Четвертые сутки?! Поттер? — я перевел ошарашенный взгляд на Гарри и тот кивнул.

— Ты не приходил в себя четверо суток, но колдомедики заверили нас, что это нормально, ты просто магически восстанавливался, и надо было ждать. Они исцелили тело — убрали все ссадины, синяки, остальные следы побоев. Но магически ты восстанавливался сам.

— Гарри… — я в шоке смотрел на свои руки. — Это значит, что?.. — я не верил.

— Да, Драко. Магия восстановилась. Но я бы не советовал тебе колдовать до суда. Будет лучше, если мы сможем доказать, что хотя ты уже мог колдовать, но все равно выполнял условия приговора до последнего.

Я кивнул — уже только того, что моя магия вернулась ко мне, полностью хватило, чтобы я снова почувствовал себя живым. Отчаянье отступило — я понял, что буду искать и найду Гермиону, чего бы это мне ни стоило. И докажу, что я не лгал ей, когда говорил о своей любви. И больше я ее не потеряю.

Гарри вышел вслед за Уизли, а Гойл остался со мной. Чтобы заполнить неловкую паузу я спросил:

— Значит, ты и Поттер?..

Грегори усмехнулся, присел на край кровати.

— А чего ты удивляешься? Это ты в школе вечно нас с Винсом подначивал, чтобы мы к нему приставали и лупили, а сам я никогда бы… Он мне всегда нравился. Смешной такой, вечно лохматый очкарик, маленький, веселый, постоянно приключения на пятую точку находивший. Мне его защищать хотелось, а не тебя — заносчивого сноба. Но предки вечно цеплялись, что я должен тебя охранять, брать с тебя пример, слушать… — в его голосе было столько какой-то брезгливости, что мне стало не по себе.

— Прости, я же не знал, — промямлил я. Он засмеялся. Именно засмеялся, а не заржал, как обычно это получалось у него в школе.

— Ага, а если бы ты знал, то благословил бы меня быть верным оруженосцем Избранному, да? Да ты бы меня со свету сжил, да и отец тоже.

Я не выдержал, разозлился.

— Ну, ладно — я, ваш рыжий дружок только что в красках рассказал, какой я гад и подонок, так что можешь не стараться. Но как же родители? И как вы вообще сошлись? Он же на тебя в школе, кроме как с ненавистью или презрением и не смотрел!

— Ну, в школе — то давно было. А родители — отец пожизненно в Азкабане. Мать бросила и меня, и его, свалив с любовником на материк, а может, и дальше. Меня не судили, я ж без метки и на войне нигде не светился, только велели из Лондона ни ногой! Я и сидел один в поместье и тупо спивался. Домовики выли, пытались меня образумить, а я — что я мог? Я даже работать не мог пойти — меня никуда не брали. Ну, сын Пожирателя, приятель Малфоя-младшего. Домовики меня так своим нытьем достали, что я стал сбегать в маггловские пабы и бары и пить там. И однажды наткнулся на компанию — Золотое трио тоже пряталось, только от прессы и фанатов. Я решил, что просто посижу в темном уголке, посмотрю на него. Потом он уйдет, а я напьюсь в очередной раз. Я зачастил туда — они часто там собирались. Сначала Гарри тоже много пил, а Гермиона все пыталась утешить его. Он тогда еще очень переживал смерти друзей, знакомых. Считал себя виноватым. Я слышал обрывки их разговоров, и мне так хотелось подойти, утешить, обнять… В общем, я ходил туда как на работу — каждый вечер. А они приходили через день, через два. Я жутко боялся за него, боялся, что они сменят бар. И ждал — вдруг однажды он повернет голову и увидит меня. Посмотрит не так, как в школе. Но увидела меня Герми. Однажды она пришла одна и сразу села напротив меня. Я испугался, что она начнет ругаться — мол, что я тут делаю, слежу за ними или еще что! Но она только улыбнулась и заказала два крепких чая. И, видя, как я со страхом жду ее слов, сказала, что заметила меня давно. И знает, что я глаз не свожу с Гарри. Вот и решила спросить, насколько это все у меня серьезно. Потому что сейчас Гарри лишние проблемы совсем не нужны, ему и так плохо. Позаботилась о друге, короче. Я, конечно, вспылил, наорал на нее, что никакой Поттер мне нафиг не нужен, что я просто так тут сижу, что мне самому тошно и все такое. Она все это выслушала, с улыбкой и молча. Кстати, а чего это тебе за нашу Герми голову отрывать собирались? За кем я в очереди?

— Вашу? Ты тоже в клубе фанатов?

— Она меня читать научила, Малфой. И этим круто изменила мою жизнь.

Я уставился на него, а он захохотал.

— Ну, нет, только не говори, что ты и правда думал, что я не умею читать! Не в прямом смысле, конечно. Просто она научила меня любить книги. Тогда, в первый наш вечер, когда я навозмущался и прокричался, мы поговорили. Она оказалась какой-то… Такой домашней, родной… Я не знаю, как объяснить, но я просто выложил перед ней душу, как на тарелочке. Ты представляешь себе, чтобы перед кем-то из слизеринских дам кто-то так раскрылся? Это была бы сенсация на первых полосах "Пророка". А тут — только несколько советов. Да, Гарри гей. Нет, он не вспоминает меня с ненавистью. А когда она специально заговорила обо мне, упомянув в разговоре как потенциального партнера, он совершенно спокойно заявил, что Грег, мол, такой мощный, сильный, за ним как за каменной стеной, наверное, вот только он чистокровный, слизеринец и зачем ему потрепанный войной нервный грифф-полукровка? Вот тогда она и спросила меня, что мне нравится читать? Потому что Гарри читать очень любит, и если я тоже буду, то у нас будет много общих тем, чтобы начать и поддержать разговор. Не вечно же про квиддич говорить. Спросила, а я — завис. Потому что у нас, кроме учебников и не было ничего никогда, я и не пытался. Ну, я подумал, и сказал, что если просто для души, то я бы про приключения почитал или про моря, дальние страны… И она стала приносить мне книги, обычные, маггловские. Ты, конечно, в курсе, какой у них огромный выбор литературы, а я вот только недавно открыл для себя этот мир. Они такие затейники — даже про нас, магов, такого понапридумали, до чего мы сами никогда бы не додумались. Примерно месяц я взахлеб читал книги. Я все так же приходил в этот бар, но заказывал уже не выпивку, а кофе или чай, иногда поесть и сладостей, и читал запоем. А потом он сам ко мне подошел. Подошел и сказал, что ему тоже нравится эта книжка — я читал что-то про пиратов тогда. Мы разговорились, он пригласил меня к себе — у него тут огромная библиотека — разрешил брать книги. Мы часто и много разговаривали, порой допоздна. Ну, и однажды я остался. Моя мечта сбылась. А потом та же Гермиона, уже вместе с Гарри, узнав, что у меня здорово получается делать массаж, помогли мне окончить курсы массажистов у магглов и устроиться работать в Министерство, в медкабинет при аврорах. У них же там вечно то ушибы, то растяжения, то вывихи. Ну, а теперь ты расскажи мне, как самый чистокровный аристократ магической Британии оказался с магглами и влюбился в грязнокровку Грейнджер.

Меня передернуло.

— Не называй ее так!

Он засмеялся.

— Так это ты ее так называл, я от тебя и научился.

— Не напоминай. Ладно, слушай…

И я рассказал ему обо всех своих приключениях, включая и историю про амнезию.

— Да, наворотил ты дел. Герм после истории с Роном очень долго отходила, никого, кроме Гарри, к себе близко не подпускала. Мы тогда не очень часто общались, но она как-то в разговоре, когда мы вдвоем были, сказала: «Знаешь, Грегори, мне не потому больно, что он изменил. Я и сама понимаю, что вместе нам не быть, потому что тоже другого люблю давно. Просто обидно, что не сказал, не ушел, а тайком. И не признался — соврал. Ненавижу ложь! Мы ведь столько лет дружим, неужели я бы не поняла?». Я тогда еще подумал — о ком это она, кого давно любит? Спросил Гарри, тот замялся, а потом, чуть не под Непреложным, рассказал мне, что это — ты. Я в таком шоке был! И я не знал, что у Герм ты живешь, они не говорили, кто именно. Только Рон психовал и говорил, что ты ей не пара, но я тогда не подумал… И теперь, когда она, после стольких лет, дождалась, а ты — так… Ты представь себя на ее месте? Как бы тебе больно было? И чему бы ты верил?

Я в отчаянии вцепился пальцами себе в волосы. Неужели я потерял ее навсегда?

Поттер все-таки подал на пересмотр моего дела и меня начали таскать в суд. Собирали воспоминания о моей жизни у магглов, потом допрашивали под сывороткой правды, проверяли на наличие магии, уточняли, как это произошло, что она вернулась — в общем, не давали толком вздохнуть, не то, что выбраться в немагический Лондон. В эти дни я еще раз оценил, что такое настоящая дружба. Если бы не Грег и Гарри, я бы просто умер от истощения или переохлаждения, потому что у меня ни одежды толком не было (все, что было в квартире, пропало вместе с техникой), ни денег, чтобы где-то жить и что-то есть. Поттер просто сказал, чтобы я не морочил ему голову, что если я так хочу все вернуть, то могу начать сразу, как только мне самому все вернут, из семейного бюджета, но не раньше. И что его домовому эльфу в кайф возиться с чистокровными, поэтому он просто обожает Грегори, а заодно и меня. Я понял, что единственное, чем могу отблагодарить его за все, что он для меня сделал — это перестать ныть и выпендриваться. В конце концов, я найду способ его отблагодарить, Малфой я или не Малфой?

В тот день, когда я пришел в себя, Гермиона уехала. Именно это она и передала с Уизли, которого я, кстати, иногда встречал в Аврорате, и он всегда обходил меня с таким видом, как будто не хотел запачкаться. Именно так я ходил порой мимо их троицы в школе, и теперь он платил мне той же монетой. Я терпел, что еще оставалось сделать. Сам понимал, что виноват. Смирение и признание своей вины — это, наверное, самое сложное из всего, чему я научился, живя у магглов. И я был ему благодарен хотя бы за то, что он молчал.

За неделю до Рождества мне вернули мэнор и почти все деньги. Домовики выли от счастья, и я готов был подвывать вместе с ними. А через несколько дней после этого меня почти полностью оправдали и выдали мою волшебную палочку, назначив Поттера моим куратором на три года. Я готов был ноги ему целовать — он выложился на двести процентов, доказывая на суде, что я невиновен, осознал прошлое и буду паинькой. А когда закончатся эти три года — можно будет похлопотать о маме.

Вечером мы собрались у Поттера дома — отметить мою окончательную свободу. Вино, сливочное пиво, огневиски, коньяк — выпивки было много, я приволок лучшие сорта из мэнора, да и домовик Гарри расстарался с закусками. Для нас троих можно было организовать целый бассейн, ребята веселились от души, а у меня кошки скребли на душе. Ведь сейчас с нами, со мной, могла быть моя Гермиона. А я даже не знал, где она сейчас, с кем. Ведь Рождество на носу — вдруг она уже с кем-то познакомилась? Ну, чтобы не отмечать праздник одной, к примеру?

От этих мыслей мне стало совсем плохо, и я вышел из гостиной на кухню, чтобы не видеть, как светятся глаза этих двух, влюбленных до одури и счастливых. Но через пару минут следом за мной пришел Гарри. Постоял рядом, помолчал. Потом все же не выдержал:

— Чего киснешь? Все же хорошо?

Я кивнул.

— Все просто отлично, Гарри. Правда. Я хотел поблагодарить… — он перебил меня, не дав закончить.

— Не нужно. Я считаю, что поступил правильно, а за это не благодарят. И потом, есть у меня на твой счет планы, знаешь ли…

Я удивленно посмотрел на него.

— Да-да, не смотри на меня так. Пока ты все равно под моей опекой, так сказать, мне придется следить за тобой, а удобнее всего это будет сделать, если мы будем работать вместе. Я не зову тебя в убойный отдел, но вот в аналитический…

Хорошо, что сзади меня стоял стул, а то я имел все возможности плюхнуться на пятую точку.

— Гарри! Тебе же покоя не дадут, все будут вопить, что ты змею на груди пригрел и все такое! Да твой Рон первым…

— Ты не за Рона беспокойся, а за себя. Если ты согласишься, то терпеть все эти косые взгляды и нападки в первую очередь придется тебе. И так терпеть, чтобы ни одного повода вмешиваться у меня не было, понимаешь? Что бы с достоинством и не придраться!

— То есть это ты у меня сейчас спрашиваешь, согласен ли я?

— Ну, да, — он растерянно посмотрел на меня. — Я ж не могу тебе приказать там работать.

Нет, я таки никогда не привыкну к его гриффиндорству.

— Он еще спрашивает. Конечно, я согласен! Где и как я еще смогу восстановить свое доброе имя? Слушай, я уже сбился со счета — столько ты для меня сделал!

— А ты не считай! И потом — кто знает, может, ты еще взвоешь от этой министерской работы? — он весело подмигнул.

— Нет, Поттер, ты просто не понимаешь! Это же моя мечта несбыточная, я думал, что уже никогда и никак, что меня и на пушечный выстрел, а тут…

— Ты от радости слова подрастерял, я смотрю. Ну, что? Пошли, обмоем твою новую должность?

Я замялся. Идти снова туда, где они так счастливы вместе, мне не хотелось. Но и отказывать Поттеру, только что открывшему для меня новые горизонты и возможность восстановить честное имя моего рода… Но Гарри понял все сам.

— Что, не отпускает? — он сочувственно смотрел на меня.

Я помотал головой.

— Какой там отпускает — вообще из головы не идет. А что делать — понятия не имею. Я, наверное, скоро просто пойду по улицам искать ее, и если Мерлину захочется…

— Не нужно по улицам. Только скажи мне — ты действительно любишь?

— Поттер, ну что ты спрашиваешь? Ты же сам все видишь.

— Вижу. А потому не буду больше молчать. Надоели вы мне — вот сами и разбирайтесь. Герм возвращается в Сочельник. Будь готов в восемь вечера — покажу тебе ее дом, а дальше уж от тебя зависит — пустит она тебя или нет.

У меня уже не было слов. Я просто не знал, как выразить словами то, что я чувствовал к нему. Как передать все это.

— Гарри… — голос сорвался, и мне показалось, что я сейчас просто разревусь. — Гарри, я…

Он просто подошел и положил руку мне на плечо. Я тут же уткнулся ему в шею и всхлипнул, вцепившись в его рубашку.

— Ну, что ты? Что ты, Драко? — он неловко похлопал меня по спине. — Все будет хорошо, я знаю. Если ты и правда будешь честным с ней — она почувствует и примет. Она правду всегда чувствует. А то, что она-то тебя точно любит, мы и так знаем.

— Нет, ну ни на минуту нельзя вас вдвоем оставить — сразу что-то происходит! Малфой, боюсь, в следующий раз ты уже целоваться полезешь! — Грегори, слегка пошатываясь, стоял на пороге кухни.

— Боюсь, ты прав, Грег! Вот только не знаю, к кому из вас первому, — поднял я на него глаза. Он переглянулся с Гарри, который чуть заметно кивнул, и улыбнулся. — Ну, раз так, то тогда первым буду я! — страшным голосом заявил Грег и шагнул ко мне. — Сейчас мы проверим, насколько ты натурал!

Я с визгом кинулся от него вокруг стола. Гарри расхохотался. Втроем мы носились по дому, орали, бесились и пили. А потом я завалился спать в гостевую, слыша, как они, все еще смеясь, добираются до душа, целуясь на каждой ступеньке и громка шепча, что Малфой услышит. Смешные.

Мы трансгрессировали прямо к ее дому. Перед Рождеством выпал снег и все вокруг сверкало в свете редких фонарей бриллиантовыми россыпями. Меня трясло от волнения, и Гарри даже предложил остаться со мной на первых порах, но я отказался. Сам накосячил — самому и исправлять нужно. И, пожелав мне удачи в тысячный раз, он исчез. А я стоял на пороге дома любимой девушки, сжимал в кармане коробочку с фамильным обручальным кольцом и думал, что еще несколько месяцев назад знать не знал, и думать не думал ни про банду наркоманов, ни про Гидеона, ни про Золотое трио. И уж тем более не надеялся, что меня полностью восстановят в правах лорда Малфоя и я верну свою магию. Да, теперь я полностью по праву ношу имя Драко Люциуса, лорда Малфоя. У меня есть поместья, мне вернули почти все деньги, у меня прекрасная, любимая работа в Министерстве, рядом с Гарри и Грегом, моими старо-новыми друзьями. Дело моей матери скоро должны пересмотреть и, возможно, разрешат нам видеться. И мне бы радоваться, а я стою тут и дрожу от страха, что меня могут банально не пустить в дом. И нужно просто набраться храбрости и постучать, а рука не поднимается. На улице темно, дом тихонько подмигивает мне разноцветными лампочками рождественских украшений, как будто пытается сказать «давай, Малфой! Ты же уже не трус!». И я, наконец, решаюсь. Несколько минут тишины и вот ее шаги. Дверь открывается, и несколько минут мы просто смотрим друг другу в глаза. А потом я опускаюсь перед ней на одно колено и протягиваю ей кольцо.

— Любимая, ты выйдешь за меня?

* * *

Уже так много сказано друг другу, задано столько вопросов, получено множество ответов. Уже тысячу раз я покаялся в своей глупой гордыне и поклялся отныне говорить только правду, иначе вырежу себе такие же шрамы, как у Гарри — я не должен лгать. Уже множество раз я выслушал благодарность за наше спасение и высушил слезы поцелуями. Елка тихо переливается разноцветными огнями, в комнате пахнет корицей и мандаринами. На столике остывает травяной чай. А мы сидим в этой праздничной тишине, у горящего камина, и разговариваем о нас. Молча. Я просто держу ее за руку, на которой поблескивает мое колечко, а она просто положила голову мне на плечо. Завтра будет шумный праздник, придут друзья, мы будем веселиться, дарить подарки. Но сейчас мы только вдвоем, и на душе так тихо и хорошо, что страшно спугнуть это состояние блаженства, сказав что-то вслух. И потому мы беседуем без слов. Беседуем о любви. О нашей любви. И о нашем счастье, которому теперь быть и не кончаться.

Глава опубликована: 05.04.2019

КОНЕЦ

Отключить рекламу

14 комментариев

	Лена 10 апреля 2019
Очень милая история! Читала и не могла оторваться)) давно фанфики меня так не увлекали) столько неожиданных поворотов, незаезженных тем) 1

	poloumnaya81автор 10 апреля 2019
Лена Спасибо большое за теплый отзыв)

Амидала

17 апреля 2019

Понравилась идея с вымышленной амнезией, оригинально вышло. Довольно нетипично соединились два мира - магический и волшебный - через наркотики и Гидеона. Последний оказался реальной копией Беллатрисы, только более пошлой. Вообще в фике много неожиданных поворотов. Например, от пары Поттер и Гойл у меня глаза на лоб полезли. В целом, получилось эксцентрично, но запомнилось. Спасибо за работу!

	poloumnaya81автор 17 апреля 2019
Амидала, и Вам спасибо за то, что прочитали, и за отзыв)

	вешняя 25 мая 2019
Спасибо большое за вашу работу. Мне понравилось, старалась не отвлекаться надолго)) Грег удивил, Гарри порадовал. 1

	poloumnaya81автор 25 мая 2019
вешняя И Вам большое спасибо за то, что прочитали и отозвались) 1

Цитата

6 июля 2019

Я на распутье. С одной стороны, хороший фанфик: интересная, даже оригинальная, задумка; хорошие повороты сюжета. Что редкость для заштампованной вдоль и поперек Драмионы. Когда я читала первую главу, которая написана лучше остальных, мне даже было странно, что заявлено миди, насколько неспешным поначалу кажется повествование. А потом сюжет поскакал по вехрам, и это очень жаль.
Читается фанфик легко, немного напрягают длинные монологи, но это на любителя. Ошибки есть, но глаз не режут, видна работа грамотной "беты".
На мой взгляд, есть две основные причины для критики: 1. Автор, поставьте в шапку ООС. У Вас все персонажи настолько вне характера, что при долгом диалоге я периодически возвращалась назад, чтобы перепроверить, кто говорит ту или иную реплику. Вы наделили своих героев своими характерами, почему и зачем - понятно по мере прочтения, но плашку поставить нужно. 2. Пафос (хотя это очень громкое слово, но прямо сейчас никак не могу придумать менее эмоционально-окрашенного синонима). Герои кидают друг другу такие сильные реплики, то клянутся, то проклинают. Прямо шекспировские страсти. Самым пафосным получился сам Драко, один только его способ финального примирения с Гермионой чего стоит. Я бы, кстати, дверь-то на месте Гермионы закрыла, явись ко мне таким образом хоть Дон Жуан, хоть Драко Малфой. Ибо проблемы доверия так не решают. А Вы?
Автор, удачи Вам с новыми произведениями. Читать Вас я советую, не все такие привереды, как я.

Показать полностью

poloumnaya81автор

6 июля 2019

Цитата
ого, я смущена и польщена одновременно. Как это я пропустила ООС - он у меня априори везде быть должен. Это все потому, что я никак не запомню местное оформление работа, на фикбуке привычнее). Уже исправила тут и пробегусь по другим работам, проверю. Спасибо!
Дверь? Не знаю. У меня с этим были проблемы по молодости - не очень получалось закрывать).

	Marusya-i 10 июля 2019
Великолепно!

	poloumnaya81автор 10 июля 2019
Marusya-i Благодарю!

	aerias 12 марта 2020
Это самый необычный фик, который мне доводилось читать, правда) 2

	poloumnaya81автор 12 марта 2020
aerias Спасибо за отзыв, но мне теперь жутко интересно чем же он так необычен?

	aerias 12 марта 2020
poloumnaya81 Тематикой, персонажами. Может я просто не так много читала, как мне казалось)) По крайней мере ничего подобного я не встречала. Но самый клевый здесь Гарри) 1

	poloumnaya81автор 12 марта 2020
aerias Знаете, Гарри для меня здесь тоже получился неожиданный. И это здорово. Спасибо ещё раз!

Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Моё маленькое счастье (гет)

Моё маленькое счастье