World of Darkness: TVD / TO (гет)

Прошли всего лишь сутки с того момента, как всё закончилось, а Элайдже казалось, что целая вечность. Ощущения были не из приятных. Он думал, что боль уйдёт, но сейчас она словно разрывала его на части. Внутри себя вампир ощущал пустоту, которая поглотила всё. Клаус был мёртв, он сам своими руками убил его, вырвав холодное, мёртвое уже на протяжении тысячи лет, сердце из груди своего брата.

Сейчас, сидя в темноте, на полу, рядом с потрескивающим камином в доме Никлауса с бутылкой коньяка в руке, он начал осознавать, что время мести прошло и он — Элайджа Майклсон — остался один в этом мире. Последний первородный. От этой мысли на лице появилась грустная улыбка. Но, впрочем, какая разница. Он сам выбрал этот путь и эту жизнь.

В самый последний момент Клаус пытался оправдаться: мол, так было нужно, мол, они предали его, и он так решил. Но эти слова только прибавили Элайдже уверенности в правильности данного решения. Одно резкое движение, и сердце Никлауса оказалось вырванным из груди. На глазах его тело посерело, а потом вспыхнуло ярким пламенем. Пепел, оставшийся от тела первородного, был развеян ветром.

Осознание произошедшего настигло Элайджу спустя несколько часов. Ведь довольно долгое время он жил только ради одной цели: убить Никлауса. Только спустя время он понял, что всё закончилось. Месть свершилась, и сейчас ему нужно решить для себя, что делать дальше. Все его родные мертвы, уничтожены этим эгоистичным, самовлюблённым ребёнком. Впрочем, теперь всё завершилось.

Он улыбнулся, осознавая, что сейчас плохо не только ему, но и другим в этом городе. Ведь когда Никлаус уничтожил Финна, Ребекку и Кола, умерли все вампиры, обращённые ими и связанные с ними через кровь. Злая улыбка появилась на губах Элайджи, когда он услышал тихие шаги спускавшейся по лестнице девушки.

— Елена, ты очнулась, — вопроса не было, только констатация факта, не более.

— Мне только что звонила Бонни. Мои друзья мертвы! Ты знал! — от боли, прозвучавшей в её голосе, на его сердце только потеплело. — Ты с самого начала знал, что они все умрут! И ты ничего нам не сказал! Ты поклялся, что не причинишь им зла, даже если они причинят его тебе!

— За всё приходится платить. Вы все так хотели избавиться от Никлауса, и никого из вас не волновала цена, которую придётся заплатить за эту смерть, — горечь, звучавшая в его спокойном голосе, отрезвила плачущую Елену. Встав с пола, Элайджа подошёл к ней и протянул бутылку, предлагая выпить. — К тому же, заметь, я выполнил своё обещание. Ведь, фактически, я не убивал твоих друзей. Я только убил своего брата.

Взяв бутылку из рук Элайджи, Елена сделала глоток и закашлялась. Жидкость обожгла горло. Вернув бутылку, она прошла к камину и села в кресло. Ей казалось, что Элайджа чего-то не договаривает. Нервничая, Елена начала тереть пальцы. Услышав тихий смешок севшего напротив неё вампира, она нервно посмотрела на него.

— Заклинание, которое использовала Бонни, чтобы защитить тебя, не сработало, — глядя на пламя огня, плещущееся в камине, немного отстранённо проговорил Элайджа. Елена бросила на него полный ужаса взгляд. Ведь если заклинание её подруги не сработало, то почему она ещё жива? Почему она очнулась? Эти вопросы пронеслись в её голове в течение секунды, а потом она вспомнила, как Деймон дал ей своей крови, но сейчас, вспомнив о его смерти, она осознала, что дело вовсе не в этом.

— В напитке, что я тебе дал перед твоей встречей с Никлаусом, была моя кровь, — повернувшись к Елене, он спокойно наблюдал за её реакцией на свои слова. Да, Элайджа помнил, как она отреагировала, когда Деймон Сальваторе дал ей свою кровь. Этим поступком он не собирался спасать Елену, о нет, он просто хотел, чтобы она страдала, осознавая, что именно желание её друзей спасти двойника стало причиной их гибели. Чтобы она знала, что до сих пор жива благодаря ему, в то время как прах её друзей, скорее всего, уже развеял беспощадный ветер. Только вот ничего этого Элайджа ей не сказал. В какой-то степени ему даже жаль было двойника. Ведь она всеми силами стремилась спасти жизни друзей.

Медленно до Елены начали доходить слова, сказанные им только что. Жестокость его поступка ошеломила её. Вскочив с кресла, она решила покинуть этот дом, но Элайджа не позволил ей этого сделать. Она даже шагу не успела сделать. Железная хватка вампира на её руках не позволила ей уйти.

— Это глупо, — ледяной тон Элайджи только разозлил её.

— Глупо?! Скоро взойдёт солнце, и я смогу присоединиться к своим друзьям! — Елена в отчаянии перешла на крик, всё ещё пытаясь вырваться. Но Элайджа не собирался отпускать её просто так.

— Если ты умрёшь, то их смерти будут напрасны, — произнеся эти слова, он разжал руки. Несколько секунд она стояла, раздумывая над тем, что он только что сказал. Элайджа же вернулся на своё прежнее место у камина. Он решил дать ей возможность выбрать: жить или умереть.

Облокотившись о кресло, вытянув вперёд правую ногу, а левую согнув в колене, он наслаждался теплом, исходящим от живого огня, ожидая, пока двойник примет решение. Спустя несколько минут практически полной тишины, Елена вернулась к огню. Сев в кресло, она, казалось, успокоилась.

— Ты мне поможешь привыкнуть к новой жизни? — услышав вопрос, Элайджа улыбнулся и повернулся к Елене. Надежда на положительный ответ горела в её глазах. Согласно кивнув ей, он снова отвернулся к огню. В конце концов, у него впереди вечность. Так почему бы не развлечь себя обучением нового вампира?

Клинки Никлауса он сразу после прихода домой нашёл и утопил в озере. Майкл покоится далеко отсюда, в месте, известном только ему, скрытый от посторонних глаз заклинанием. Так что теперь его никто не побеспокоит.

Сейчас, стоя, прижавшись спиной к холодной стене подвала, Елена думает, что идея вытащить кинжал из Элайджи была глупой. Впрочем, идея его заколоть также была отнесена в группу идиотских. «Не надо было слушать Деймона», — мелькает в её голове мысль. Бесполезный уже кинжал выпадает из онемевших пальцев Елены и с глухим стуком падает на пол.

А Элайджа стоит близко, слишком близко. Он слышит, как бешено стучит от страха сердце Елены, видит, как время от времени она облизывает пересохшие от волнения губы. Чувствует запах наполненной адреналином крови. В глазах двойника страх, и она полностью в его власти, и он это прекрасно знает.

Впрочем, это известно не только Элайдже. Елена отчетливо осознаёт, в какой ситуации находится, и только сейчас понимает свою ошибку — надо было захватить с собой несколько пакетов с кровью. Но эта мысль приходит в её затуманенную страхом за свою жизнь голову только сейчас. Буквально на несколько секунд она обдумывает идею позвать Стефана или Деймона, или обоих братьев, но отметает эту мысль, как очередную глупость — если они здесь появятся, то живыми точно не уйдут.

Мышцы всё ещё ноют от долгого сидения на холодном полу. Ведь Елена несколько часов провела в этом подвале, в ожидании, пока очнётся Элайджа.

Ей хочется сбежать от этого голодного, пронизывающего её насквозь взгляда. Но бежать некуда. Она в ловушке. Сзади холодная стена подвала, впереди, на расстоянии вытянутой руки первородный вампир. Его руки упираются по бокам от её тела.

Сердце Елены пропускает удар, она поворачивает голову в сторону и закрывает глаза, когда Элайджа склоняется к ней, вдыхая аромат её страха. Запах жертвы, исходящий от Елены, щекочет ноздри, раздражает аппетит, а он голоден… Очень голоден.

— Элайджа… — её голос дрожит от страха, и ему это нравится. Губы Элайджи растягиваются в улыбке, и Елену это ещё больше пугает. А он решает для себя, чего ему хочется больше: поцеловать её или впиться зубами в горло, прокусить артерию и почувствовать на языке кровь с привкусом страха. А может, всё вместе?

Комок застревает в горле Елены, когда Элайджа, коснувшись её лица, убирает тёмную прядь волос ей за ухо. Елена дрожит. От страха, от холода. Она чётко осознаёт — перед ней хищник, который не уйдёт, пока не получит своё. Ритм её дыхания сбивается, а сердцебиение усиливается, когда он проводит кончиками пальцев по щеке. Он только улыбается, наблюдая за её реакцией.

— Мне жаль… — она пытается извиниться, но ей не дают закончить. Элайджа заставляет Елену замолчать, коснувшись указательным пальцем её пересохших от волнения губ.

Ему не жаль. Гилберт сама виновата в том, что сейчас происходит. Она нарушила сделку, когда послушалась братьев. Он не торопится. Элайджа слышит ту тишину, которая стоит сейчас в доме. Майклсон точно знает — братья Сальваторе спят в своих постельках, и некому прийти на помощь перепуганному двойнику.

Елена сильнее прижимается к стене, когда прохладная ладонь, забравшись ей под футболку, касается её кожи. Элайджа только довольно хмыкает, но руку не убирает.

«У Элайджи до ужаса холодные губы», — отмечает для себя Елена, когда, наклонившись, вампир целует её. Девушка непроизвольно отвечает на поцелуй.

Осознав, что Елена отвечает на его поцелуи, он задумывается: она двойник, она всего лишь похожа на Татью, даже Кэтрин для него всегда была всего лишь копией совсем другой девушки. Элайджа это отчётливо осознаёт, как и то, что хочет получить её здесь и сейчас. И не важно, что его желание скорее всего расходится с её. У Елены всё равно нет выбора. Майклсон ей просто его не даст.

Нервно бьющаяся жилка на её шее притягивает взгляд хищника. Элайджа склоняется ниже. Сперва целует, а потом… Елена охает от боли, пронзившей её шею, когда его клыки пронзают кожу там, где нервно бьётся пульс. Элайджа делает несколько глотков и отпускает горло жертвы.

Он снова заглядывает в глаза перепуганной до смерти Елены. Та пытается успокоить сердцебиение, ошибочно решив, что, утолив голод, первородный отпустит её и уйдёт. Свою ошибку она осознает тогда, когда Элайджа берёт в ладони её лицо и, наклонившись, снова целует. В этом поцелуе столько власти, что ей только и остается, что ответить на него.

От поцелуев Элайджи у Елены начинает кружиться голова, звук рвущейся ткани футболки возвращает её в реальность. Гилберт пытается уйти, но оказывается грубо прижатой к стене подвала. Просить о снисхождении бесполезно, Елена это чётко понимает, вспоминая, что произошло с беднягой Тревором.

Холодный воздух подвала касается обнажённой кожи Елены, но она его почти не замечает. Её пугает блеск и голод в глазах Элайджи. Указательным пальцем он проводит вдоль укуса на её шее и дальше по ключице. На секунду останавливается возле лямки лифчика, подцепив её, двигается дальше, вдоль плеча. Осознание того, что именно задумал Элайджа, заставляет Елену нервничать всё больше и больше. Как только лямка с левой стороны оказывается спущенной, Элайджа повторяет то же действие со второй лямкой. Через минуту бюстгальтер оказывается на полу.

Елена же, прикрыв глаза, старается не думать о том, что сейчас происходит. Ещё меньше ей хочется знать причину, по которой Элайджа так поступает с ней. Но куда больше её смущает то, что в какой-то степени ей это нравится. Она уже не уверенна, что хочет, чтобы он остановился.

Элайджа избавляется от пиджака и рубашки, и, снова прижав Елену к стене, целует. От губ её, спускаясь всё ниже и ниже, он прокладывает дорожку из прохладных поцелуев до груди. Обхватывает губами затвердевший от холода сосок и, проведя по нему языком, прикусывает. Боль от укуса немного отрезвляет, рассеивая туман страсти в её глазах, но совсем ненадолго. Элайджа останавливается на минуту, чтобы снять с Елены джинсы, оставив на ней только кружевные трусики.

Елена старается сдержать стоны, вызванные ласками Элайджи. Ей совсем не хочется, чтобы Деймон или Стефан узнали о том, что сейчас происходит в подвале их дома.

Подхватив Елену под ягодицы, Элайджа укладывает её на разбросанную по полу одежду. Игра продолжается. Прочерчивая линию вдоль тела Елены, он добирается до края надетых на ней трусиков. Отстранившись, он медленно, не торопясь избавляет её от последней детали одежды.

Избавившись от последнего мешавшего ему предмета, Элайджа возвращается к изучению тела. Казалось бы, с учётом его прошлых историй с двойниками он должен знать всё назубок. Но с каждым новым двойником он находит для себя что-то новое. На ощупь Елена отличается от Кэтрин настолько же, насколько Катерина отличалась от Татьи. Впрочем, разница не только в ощущениях от прикосновений, есть разница и в характере, и в их реакции на него.

Если любовь Татьи была светлой и дарила тепло, то в любви Катерины он совсем не был уверен. Кэтрин надменна, жестока и эгоистична. Элайдже она напоминает его брата Никлауса. От неё он всегда ждал удара в спину. Елена больше похожа на первого двойника. Она беспокоится о своих друзьях, тогда как у Кэтрин друзей совсем нет, есть только те, кому не повезло оказаться у неё в должниках.

В Елене Элайдже нравится то, что она готова на всё, чтобы защитить своих друзей и родных. Она готова пожертвовать собой ради них. И именно это скоро и произойдёт, когда в городе появится Никлаус.

Приподнявшись, Элайджа избавляется от оставшейся на нём одежды. Ему совсем не нужны свидетели вроде двух братцев Сальваторе, поэтому, стон, который готов сорваться с губ Елены в тот момент, когда он входит в неё, оказывается благополучно заглушён очередным поцелуем. С ней Элайджа не спешит. До рассвета у него полно времени. За тысячу лет он познакомился с множеством способов довести женщин до оргазма. И он доводит её.

На рассвете он оставляет измождённую Елену. Никем не замеченный, Элайджа покидает дом Сальваторе, забирая с собой серебряный клинок, так беспечно забытый Гилберт на полу подвала. На его губах довольная улыбка. Вполне возможно, что двойник захочет продолжения этой ночи, а на чувства младшего брата, которого она, вполне возможно, скоро бросит, ему плевать. Если бы не его сделка с ней, то он прямо сейчас избавился бы от обоих братьев.

Проснувшись, Елена начинает судорожно собираться, продумывая, что скажет братьям-вампирам. Среди своей одежды она находит записку с номером телефона. Краснея, сминает её, отчётливо вспоминая то, что произошло в подвале несколькими часами ранее. Но через минуту она распрямляет листок и убирает в карман джинсов. Да, ей не нравится, что Элайджа, не сказав и слова на прощание, оставил ей всего лишь номер своего телефона. Но обдумав всё, Гилберт понимает, что позвонит.

Вечером раздается звонок мобильного, и Элайджа снова улыбается — он оказался прав.

Сегодня Рождество. Для большинства жителей планеты это праздник. Для большинства, но не для неё. Елена останавливает свой седан рядом с неприметным с виду зданием, разве что надпись отличает его от большинства других его соратников — «Похоронное бюро». Елена тяжело вздыхает и осматривается — она исколесила город в поисках хотя бы одной рабочей конторы, и вот, кажется, удача улыбнулась ей: в окнах горит свет, и дверь, похоже, не заперта.

Елена какое-то время сидит в машине, выходить из тёплого салона на мороз совсем не хочется, да и думать о том, зачем она, собственно, приехала, тоже. Да, ей не хочется, но надо. Она тянется к бардачку, чтобы достать перчатки. Открывает его и, достав их, замечает фотографию, лежавшую под ними. Фото сделано на одной из многочисленных вечеринок, фото, где они вместе и где Стефан ещё жив.

Елена прикусывает губу — боль от воспоминаний сжимает сердце, и на лице образуются две дорожки из солёных ручейков. «Стефан», — Гилберт прикрывает глаза и вспоминает тот день, который, как ей кажется, она никогда не забудет. Утренний кофе, поцелуй, и Сальваторе выбегает за дверь, улыбнувшись, как всегда, на прощание, а через несколько часов раздаётся звонок, разделивший её жизнь на до и после: Стефан не справился с управлением, и его машина упала в реку.

Елена берёт в руку платок и промокает им непрошеные слёзы — это не в первый и не в последний раз, отчётливо осознаёт она. Ей даже кажется, что в таком состоянии она пробудет всю оставшуюся жизнь, хотя друзья уверяют — время лечит.

Стерев с лица тушь, с трудом уняв слёзы, она убирает платок и всё-таки открывает дверцу машины. Холодный воздух проникает в салон, и Елене хочется вернуться назад, туда, где тепло и уютно. Но она выбирается из тёплого салона на мороз. Захлопнув дверцу и включив сигнализацию, Гилберт медленным шагом, боясь поскользнутся, идёт к зданию.

Поднимается по ступенькам и обхватывает тонкими пальцами ручку. Но вот открыть дверь и зайти сразу Елена не решается. Она замирает где-то на минуту, прислонившись лбом к деревянной поверхности, выжидает и, сделав глубокий вдох, решается и открывает дверь.

Елена заходит. Из-за того, что не может никак согреться, обхватывает себя руками и осматривается: помещение выдержано в тёплых тонах, свет немного приглушен, видимо, для того, чтобы посетители не чувствовали себя неуютно. В таких местах ей бывать ещё не приходилось — как-то не было причины, и Елена нервничает.

Она осматривает помещение немного тоскливым взглядом. Оборачивается на шаги, чуть приглушённые лежащим на полу ковром. Появившемуся в помещении мужчине Елена протягивает руку для знакомства.

Элайдже удаётся скрыть своё удивление в тот момент, когда он рассмотривает позднюю посетительницу. Не вызывает никаких сомнений то, что перед ним, несомненно, двойник Татьи, да ещё и человек. Обмануться на этот счёт первородный никак не может. Остаётся только одно — узнать, зачем пришла эта девушка, и затем выяснить о ней всё. Впрочем, можно спокойно использовать внушение.

Во время разговора с ним Елена нервно теребит цепочку, на которой висит кольцо — обручальное кольцо, подмечает для себя Элайджа. Применять внушение даже не пришлось — Елена сама даёт в его руки все нужные ему сведения: номер телефона, своё имя и фамилию, а так же он узнаёт, собственно, причину визита — смерть жениха, Стефана Сальваторе, побудила её искать похоронное бюро.

Вампир только улыбается этому — жизнь людей так недолговечна, так коротка. А вот его бесконечна. И, похоже, одна смерть дарит ему возможность привести в этот мир другую. Он внимательно слушает все пожелания Елены по поводу её жениха. Да, он всё это учтёт. Более того, в его планы не входит спешка. С Еленой и с местью Никлаусу он вполне может подождать.

Спустя где-то час Елена уходит. Завтра доставят тело мальчишки. Да, именно мальчишки. По сравнению с ним Стефан просто ребёнок. Более того, Элайджа не собирается отступать, и всё пройдёт, как по маслу. А потом… он подождёт. Месяц, другой — это не важно. Он всегда осторожен, да и смысла торопится Элайджа не видит. Зачем? Девчонка никуда не убежит.

Всё проходит, так как и хотела Елена. Только вот ни она, ни её друзья не замечают тёмную фигуру, которая издали наблюдает за всем происходящим. День и время похорон известны Элайдже с самого начала, и он решает не упускать возможность и узнать побольше о Елене. Он с лёгкостью остается не замеченным ни ей, ни остальными участниками события. Элайджа следует за ней до самого дома и, узнав адрес, исчезает. Майклсон не хочет привлекать к себе лишнее внимание.

За месяц, что он наблюдает за Еленой, он узнаёт распорядок её дня. Он замечает перемены в нём: если в первые дни она не выходила из дома, то сейчас стала чаще гулять. Но для Майклсона это не так уж и важно. Важно то, что документ о наследии пока не вступил в силу. А так как прежний хозяин дома мёртв, то вход в дом свободен. Забрать Елену из дома будет проще простого.

Он выжидает ещё пару недель. Даёт ей время успокоиться и приспособиться к жизни без Стефана. До вступления завещания в юридическую силу остается несколько дней. Теперь уже нет смысла ждать. Элайджа приходит к дому Елены глубокой ночью, когда все вокруг спят и шанс, что тебя заметят, минимален.

Окно на втором этаже уютного домика открыто, и попасть в помещение для Элайджи не составляет труда. Елену он находит в одной из спален на втором этаже. Сон её глубок, и это вполне устраивает Майклсона. Он спокойно собирает сумку с ее вещами. Вешает ее на плечо и забирает Елену прямо из дома Стефана. Она просыпается, но он не даёт ей закричать и, воспользовавшись внушением, заставляет снова уснуть.

Только выехав за пределы города, Элайджа полностью расслабляется. Никлаус, впрочем, как и все, кто мог бы быть заинтересован в двойнике, понятия не имеет, что он существует. Почти все ингредиенты найдены, осталось только найти ведьму, и можно заманивать брата в ловушку, но об этом он подумает потом, когда доберется до городка под названием Мистик-Фоллс, городка, в котором есть то, что ему нужно — место сожжения ведьм.

Языки пламени почти не разгоняли полумрак, что царил в комнате. Тепла, которое они давали, не хватало на то, чтобы обогреть дом, но Елене, что сидела на полу, это было не нужно. Она перебирала одну фотографию за другой. Друзья предлагали не раз убрать всё, чтобы забыть. Но она не могла. Она хотела помнить и плевать, что думали другие.

Слова Стефана до сих пор звучали в ушах — «Элайджа мёртв». Ей не хотелось верить, что всё вот так закончилось для них. Что его больше нет. Что он не вернётся, больше не обнимет, не поцелует. Что она больше не услышит его голос, которым он на ухо прошепчет — «Люблю».

Молчаливые слёзы катились по щекам, но она не пробовала их остановить. Друзья звонили, но звук на телефоне был отключён. Ей сейчас не до них. Фотографии, одну за другой, она размещала в фотоальбоме. Разум твердил, что друзья правы, а душа разрывалась на части.

Альбом медленно, но верно заполнялся. Воспоминания проскальзывали в сознании. Вот фотография с одной совместной вечеринки с друзьями. Эту же Элайджа сделал, когда они были в гостях у его родни. А вот эти снимки остались с их свадебного путешествия.

Пальцы коснулись щеки, убирая очередную слезу. Рука легла на живот. А ведь она так и не успела ему сказать.

Фотографии закончились, а Елена всё ещё сидела на полу. С той ночи прошла только неделя. Друзья и родные твердили, что время лечит и что всё пройдёт. Но верить в это не хотелось.

Неделя. Одна неделя без него словно вечность. Виновника аварии так и не нашли. Один пьяный мудак на новенькой тачке. Шериф Форбс сделала всё, что смогла, но вычислить его ей не удалось.

Когда позвонили, она сорвалась, примчалась в больницу. Но одного взгляда на Стефана хватило, чтобы остановиться, замереть. Ноги подогнулись, и, если бы не Стефан, Елена бы упала. Он успел. Проплакав на его плече всю ночь, она только утром смогла тогда уснуть. И то проспала недолго. Врачи предлагали сделать укол успокоительного, но она отказалась. Она не могла, ведь это могло навредить ребёнку.

Друзьям о своём положении Елена так и не сказала.

Кэролайн с Бонни предлагали остаться и помочь, но она отказалась. Ей сейчас хотелось побыть одной. Наедине со своей болью и памятью. Да шериф Форбс не смогла помочь, но это уже не имело значения. Елена так и не сказала никому, что виновный найден. Клаус помог. Она не спрашивала, как. Ей не хотелось знать, через кого он всё узнал. Машину нашли довольно быстро. Ещё немного, и все свидетельства были бы уничтожены. Но не успели. Нужно было позвонить в полицию, сообщить и всё рассказать, но она не смогла.

Телефон снова зажужжал, сообщая о новом звонке. Елена не взяла бы трубку, если бы не одно «но»: на дисплее высвечивалось имя — «Никлаус».

— Да.

— Всё кончено, — всего пара слов, но Елена точно знала, что они означают. Человек, виновный в смерти её мужа, мёртв. Деймон Сальваторе больше ничью жизнь не разрушит.

— Спасибо.

Отложив телефон, Елена, прикрыв глаза, облокотилась на кресло. Все твердили, что она добрая, сострадательная. Даже Деймон. Но та ночь изменила всё. Та девушка умерла неделю назад. И когда Клаус принёс доказательства вины Деймона, а потом нашлись подтверждения, она сделала свой выбор. Да, Стефан будет расстроен, но для него его брат просто исчезнет. Впрочем, не впервой.

Взгляд скользнул по альбому и переместился на огонь. Если бы не ребёнок, то она позволила бы себе выпить, чтобы облегчить боль. Но она не могла. Она не помнила, сколько просидела так. Елена даже не повернулась, когда хлопнула входная дверь и быстрые шаги приблизились к ней. Он сел рядом, обнял, прижал к себе. У них теперь одна тайна на двоих.

— Обещай, обещай мне, Клаус, что никто никогда не узнает о том, что мы сделали, — едва сдерживая слезы, проговорила она, облокачиваясь на его плечо.

— Обещаю.

Этот разговор отнял у неё последние силы.

Рассвет уже занимался за окном. Елена, прикрыла глаза, когда Клаус взял её на руки. Кровать приняла её в свои объятия. Она уже не видела, как Никлаус, взяв с кресла плед, накрыл её им. Как он прошел и сел в кресло. Как попытался устроится в нём. Ему не хотелось оставлять Елену одну. Она теперь член семьи Майклсон, и он позаботится о ней.

Правильная девочка. Елена столько раз слышала эти слова в свой адрес, однако вот согласиться с ними не могла. А родители, бывшие школьные друзья, знакомые и даже младший брат так отзывались о ней. Но правильные девочки не совершают ошибки. Они не сомневаются в правильности принятых решений. И уж точно не работают в стрип-клубе, где раздеваются под музыку для мужчин, большинство из которых с удовольствием заплатит и за приватный танец. И за последующее за ним продолжение. Только вот Елена, в отличие от Кэролайн, уверенно говорит «нет». Ей достаточно того, что каждый вечер приходится смывать с кожи эти прилипчивые, раздевающие её догола взгляды.

Лёгкий макияж, одежда, которую просто скинуть на сцену, и она почти готова. Кэролайн готовилась по соседству. Глаза её блестели, на губах счастливая улыбка. Сколько раз Елена видела такую, когда они сталкивались в коридоре возле кабинета босса.

Деймон Сальваторе. Симпатяга, но Елена видела, каким он может быть. Да, с ними он мягок, но это пока девочки не нарушают правил. Пока приносят доход. А если нет… Что же, Деймон таким указывает на дверь. И он не раз давал понять Елене, что совсем не против провести с ней вечер тет-а-тет. Но Елена не собиралась менять своё правило, и потому Деймон только слышал от нее твердое «нет». А вот Кэролайн… та провела часть времени не только за закрытыми дверями кабинета босса, но и в его доме.

— Он снова спрашивал о тебе, — раздалось сбоку. Елена не стала поворачиваться и уточнять, о ком речь.

— Передай Деймону, что ответ остался прежним.

— Ты же понимаешь, что рано или поздно, но его терпение закончится. И если уж не хочешь с ним, то почему не кто-нибудь из посетителей?

— Ты знаешь, почему.

Вдаваться в объяснения совсем не хотелось. Да и с Кэролайн они знакомы со школы, так что той все известно.

Кэролайн нравились мужчины. Ещё со школы она любила проводить с ними время. Да и от секса никогда не отказывалась. Так что данная работа её вполне устраивала. Тем более, что Деймон присматривал за ними. Охрана, если что, успокаивала буйных посетителей, и никто не имел права причинять им боль. Только потому, когда нужда в деньгах вынудила Елену искать работу, она, после разговора с Кэр, приняла предложение Деймона.

Закончив со сборами, Елена направилась прямиком к выходу. Скоро её выступление. Она помнила, как нервничала в первый день. Сейчас от той перепуганной девушки не осталось и следа. Сейчас она, известная большинству посетителей как Кэтрин Пирс, собиралась снова устроить шоу с раздеванием для всех посетителей клуба.

Чувствовать на себя эти взгляды было не очень приятно. Ей казалась, что почти каждый из них отпечатывается на её коже. И она очень старалась, чтобы они не проникли дальше. В самом начале было тяжело, но потом Кэролайн посоветовала отрешиться и просто танцевать. Елена так и сделала. И вот сейчас на сцене она снова слушала музыку, мысленно отстранившись от того, что происходило в зале. Плевать, что придя домой, она снова нырнёт под душ. Плевать, что большинство из этих мужчин сейчас мечтают раздеть её полностью и провести вместе горячую ночь. Ей на всё плевать. Главное, что за этот вечер, как и за предыдущие, ей заплатят. Конечно, не так много, как могло бы быть, согласись она провести время с одним из клиентов наедине. Но этих денег ей хватало, чтобы заплатить за снимаемую небольшую квартирку, купить еду и немного одежды себе и брату.

Закончив с выступлением, Елена, переодевшись, покинула заведение. Она обычно не ходила по улицам одна, но сегодня Кэролайн задержалась на личную встречу с Деймоном. Остальные девочки продолжали работу.

На этих улицах небезопасно и в дневное время, а сейчас ночью Елена торопливым шагом стремилась добраться до дома. Нападения с целью ограблений, убийства — они так часто происходили здесь, что стали неотъемлемой частью этого района. До дома и безопасности всего пара кварталов. Только вот проделать их не так то просто.

И лишь когда за ней захлопнулась дверь подъезда, Елена облегченно выдохнула, на мгновение прислонившись спиной к холодной стене подъезда. Сердцебиение замедлилось, и только тогда Елена, отлипнув от стены, быстро взбежала на второй этаж. Не останавливаясь, дошла до двери квартиры и оказалась дома.

Брат уже спал в своей комнате, и Елена постаралась не шуметь. Завтра ему в школу, а ей отсыпаться, ведь вечером снова на работу. Тёплые струи смывали усталость и приставшие к ней чужие взгляды.

Закрытая дверь, шум воды дарили ей чувство защищённости, и Елена оказалась совсем не в курсе того, что её страх можно считать оправданным. Она не знала, что на протяжение всего пути до дома у неё был сопровождающий.

Элайджа заметил её в клубе, в который зашёл только с одной целю — найти себе пропитание. Он бы и не заинтересовался одной из танцовщиц, если бы она не была точной копией той, кого он потерял тысячу лет назад. Татья. Одно имя, одно воспоминание, и он задержался. Досмотрев выступление до конца, довольно легко выяснил, что Елена на сегодня закончила, и уже на улице дождался момента, когда она покинет заведение.

Проследовать за ней оказалось довольно простым делом. Девушка хоть и торопилась и постоянно оглядывалась, но его не заметила. В конечном счете ночь — время таких созданий, как он. За тысячу лет они привыкли быть в тени. Оставаться незаметными для людей. Им совсем не нужно знать, какие монстры обитают рядом с ними.

Не все вампиры отличались осторожностью. Но только таким удавалось выживать на протяжение долгого времени. Люди, обнаруживая хищников, объединялись и совместными усилиями избавлялись от угрозы. И несмотря на то, что они другие, их убить было гораздо сложнее, чем обычных, его семья все равно предпочитала тень. Не хотелось оказаться запертым в каком-либо месте с помощью заклятья.

Стоило Елене зайти в подъезд, как Элайджа занял место на крыше соседнего здания. Благодаря острому слуху все её перемещения не остались не замеченными. Он даже прикрыл глаза, слушая, как она поднялась по лестнице, открыла дверь. Определить, в какой квартире та проживает, удалось довольно легко. Тысячелетний опыт по отслеживанию жертв сыграл на руку.

Забравшись на парапет крыши, Элайджа продолжил наблюдение. Высота его не пугала. Даже наоборот. Отсюда проще наблюдать за людьми. Те редко поднимали взор в небо, и потому для таких, как он, это самое удобное расположение для выслеживания добычи. И проще заметить одиночек.

Окна комнаты Елены очень удачно выходили на сторону, где он находился. Не пришлось перемещаться, чтобы продолжить наблюдение.

Отдохнув после душа, та выключила свет и отправилась спать. Теперь слежку можно было прекратить и вернуться назад в принадлежащий сейчас их семье особняк. Но Элайджа планировал следующим вечером вернуться в клуб, ведь по словам одного из охранника, Елена будет там снова.