Воображение важнее знания (джен)

— Эльза! Эльза, ты меня слышишь? — в комнату стремительным метеором врывается малютка Анна. — Эльза!

Эльза сидит на подоконнике и завороженно глядит на плавающую над ее ладошками огромную снежинку. Под открытым окном уже намело небольшой сугроб, но Эльзе не до того. Она поворачивается к сестре:

— Смотри, какая красивая!

— Красивая! — немедленно соглашается Анна. — Давай построим снеговика?

— Ну… — задумчиво тянет Эльза. — Тебе не кажется, что уже слишком поздно для снеговика?

— Пожалуйста! — Анна молитвенно складывает ручки и смотрит-смотрит-смотрит своими огромными глазенками. Ну и как тут устоять? Эльза снова обещает себе попытаться в следующий раз.

— Тогда нам придется быть тихими, как мышки. Ты уверена, что сможешь?

— Да-да-да!

— Бежим! — Эльза берет младшую за руку, и они вместе бегут в бальную залу, чтобы снова возиться с мягким, совсем не холодным снегом до глубокой ночи, выбирать ему имя и устраивать неизменные объятья. Эльза не может пока создать много снега, но на снеговика хватает. Эльза уверена — когда-нибудь она сможет больше. И создаст для сестры самого большого и доброго снеговика в мире, и звать его будут — Зефирка, потому что Анна, в отличие от Эльзы, обожает пастилу и зефир, но совсем не ест мороженое.

* * *

Эльза стоит рядом с отцом и не очень понимает, что происходит: мама и Анна остались дома, а они разговаривают с немолодой супружеской четой, нервирует отсутствие привычной обстановки, и маленькая диадема так неудобно сдавливает виски, и Эльзе, вместо того, чтобы слушать — разговаривает все-таки отец — хочется спросить, удобно ли им — отцу и смутно знакомой паре с портрета в галерее в их коронах. У Эльзы, к примеру, дико болит голова.

Чтобы хоть немножко отвлечься от ноющей боли, девочка легким движением руки создает снежинку — совсем незаметную, свою магию Эльза показывает только Анне — ей не хочется делиться этим с кем-то еще, но ощущение чуть колючей прохлады, обволакивающей ладонь, удивительно приятно.

Она немножко — кто сумеет разглядеть такую мелочь?

* * *

Джек Фрост не знал, кто он, и откуда родом. Не знал, как его звали в той, прошлой жизни, была ли у него тогда семья. Все, что он знал — у него есть зима и ветер, способный донести его куда угодно.

Эту зиму Джек проводил в Эренделле — здесь были офигенные снежные пики, по которым можно было с гиканьем носиться днями напролет, и смешные продавцы льда — Джеку нравилось подшучивать над ними, а эти деревянные чурбаны сразу начинали выписывать руками знаки защиты от зла, вот умора!

Джек как раз играл с ребятами в снежки около пристани — ну, как играл... создавал снежки взамен уже пущенных в ход, ледяные лужицы под ногами в самый неподходящий момент, облако снега над головой зазевавшегося мальчишки, когда неподалеку остановилась карета с королевским гербом на дверцах и придурковатого вида кучером на козлах.

Сперва Джек не обратил на нее внимания, но постепенно темнело, дети расходились по домам, и волей-неволей ему пришлось подыскать себе другое занятие.

— Ее Королевское Высочество Эльза, кронпринцесса Эренделла! — именно этот вопль — по другому и не скажешь — заставил Джека свалиться с удобного широкого подоконника, откуда он с ювелирной точностью намораживал изысканнейшие узоры на выдающихся усах спящего кучера.

— Эй, что это? — Джек просочился сквозь приоткрытое окно и замер от удивления. Мелкая светловолосая девчонка тайком от взрослых играла со снежинкой — но откуда снежинка могла взяться здесь, в практически закрытом помещении? Пусть этого не видели взрослые, но Джеку, сверху, все было прекрасно видно.

Значит, он такой — не один?

* * *

Эльза чувствует спиной пристальный взгляд и вскидывает голову, прекрасно зная, что за ней стоять никто не может. Она не ошибается — и зеркало это доказывает, но взгляд никуда не исчезает.

— Померещилось, — шепчет про себя Эльза и отворачивается, тщетно пытаясь прислушаться к разговору отца и стараясь не зевать слишком откровенно.

Дома Эльза открывает окно своей комнаты настежь — как хорошо, что затвор расположен низко! — и снова усаживается на подоконник, и ей совсем не холодно — ей хорошо. Девочка думает, что надо бы побольше внимания уделять учебе, Эльзу нельзя назвать невнимательной ученицей, но неодолимое желание заснуть на уроках экономики сильнее ее. И на сегодняшней "камерной", как сказал отец, встрече с правящей четой соседней страны, она была удручающе рассеянна.

Внезапно на заиндевевшем окне начинает проявляться силуэт... конька? Да, именно, конька — миниатюрный ботинок, растрёпанные шнурки и изящное тонкое лезвие.

Эльза в изумлении вскакивает на подоконник, притягивая к себе створку обеими руками:

— Кто здесь? — из-за волнения ей отказывает голос. — Покажитесь!

В ответ неизвестный рисует грустную рожицу.

— Не хочешь? — вскрикивает Эльза. — Почему? Я не причиню тебе зла и не скажу никому, обещаю!

Уголки губ у рожицы опускаются ещё сильнее.

— Ты не можешь, да? — тихо спрашивает девочка.

Рядом с первой появляется ещё рожица — и у нее закрыты глаза и капают тающим инеем слезы.

— А я могу что-то сделать, чтобы увидеть тебя? — осторожно интересуется Эльза.

Третья рожица радостно улыбается ей.

— Как?

На стекле медленно проявляются буквы.

"Джек Фрост", — медленно читает Эльза.

* * *

Следующую неделю Эльза перерывает библиотеку, благодаря родителей, учителей и старую нянюшку за то, что научили читать, потому что ей просто необходимо понять, кто такой Джек Фрост и что именно он хотел сказать. Что это — имя того таинственного незнакомца, Эльза почти не сомневается, и ей ужасно хочется познакомиться наконец с ожившей сказкой.

Сначала Эльза пытается найти информацию в генеалогических книгах — ей кажется, что это наиболее логичный выход из ситуации, разве нет? Но грустные рожицы на окне рядом с ней подсказывают, что она ищет не там.

Эльза ищет в старинных легендах и мифах, книги ночуют под ее кроватью, а Джек — она уже привыкла звать его так — теперь рисует для нее не только рожицы, но и весёлых снеговиков, коньки — Эльза невольно вздыхает, ей очень хочется на каток, но родители отпустят только на городской и непременно под охраной, и кататься будут лишь чопорные придворные, — какое там веселье! — оленей, и кривые домики, вспоминая которые, Эльза не может не улыбаться.

А удача улыбается ей лишь через две недели — в очень старой книге Эльза находит упоминание Ледяного Джека, духа зимы, который помогал замёрзшим насмерть детям уснуть и безболезненно отойти в мир иной.

— Это про тебя? — спрашивает Эльза в сторону.

Рожица наклоняется сперва вправо, затем влево.

— Близко, но это не ты? — снова пытается угадать девочка.

Рожица улыбается.

"Джек Фрост", — буквы медленно проявляются на стекле, а Эльза не очень-то понимает, в чём тут дело.

* * *

На следующее утро окно Эльзы буквально взрывается от обилия рисунков на нем. Едва обнаружив это безобразие, Эльза в одной ночной рубашке бежит к окну, которое при ее приближении снова затягивается инеем, и на нем проявляется силуэт человека и своеобразные языки пламени.

— Что ты хочешь этим сказать? Что ты огонек? — Эльза недоуменно улыбается.

Рожица злобно хмурит брови.

— А это вообще — огонь? — интересуется девочка.

Снеговик скрещивает палочки-ручки.

— Воздух? Нет? Тогда... дух?

Рожица улыбается во все четыре зуба.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты дух? — скептически спрашивает Эльза. — Что, опять нет?

— Или ты был человеком, но стал духом? Не знаешь? Ты человек? Тоже не знаешь?

— Я не понимаю, — растерянно признается Эльза.

Джек рисует для нее раскрытую книгу.

— Ты хочешь сказать, что ты как Ледяной Джек, но не он?

Фигура человека остаётся целой, а костер перечеркивается.

— Он — дух, а ты... ты как человек?

Костер исчезает, и рядом с фигуркой появляется ещё одна, поменьше, с длинными волосами и диадемой.

— Ты... как я?

Ответом Эльзе служит внезапно появившийся смешливый светловолосый мальчишка с босыми ногами на ее подоконнике. Эльза смотрит в прозрачные голубые глаза, и ей кажется, что он был тут всегда.

* * *

Эльза кажется Джеку смутно знакомой, но он предпочитает об этом не задумываться. Ну и что, что это выражение незамутненного восторга на детском личике он уже когда-то видел. Ну и что, что он может предугадать почти все ее гримасы — он просто детей много видел, вот. Желанию примерить на Эльзу каштановый парик Джек твердо говорит: "Нет".

Впрочем, по прошествии некоторого времени Фрост перестает это замечать. Он лучше узнает маленькую принцессу, и черточки сходства с кем-то забытым перестают тревожить.

Джек учит Эльзу делать летающие снежинки, оживлять нарисованных на стекле животных и кататься на ледяных коньках. Заливисто хохочет, когда Эльза, пытаясь заставить снежинку подлететь к нему поближе, случайно опускает ее себе на нос — ее глаза так смешно съехались к переносице!

— Ага, у нормальных принцесс глаза сияют, а у тебя сливаются воедино, — подтрунивает Джек.

— И вовсе не сливаются! У меня нормальные глаза! — сердито топает ножкой Эльза, но лицо у нее — завороженное.

Теперь у Джека двое друзей.

"Если хочешь, я буду твоей семьей", — говорит ему Эльза.

Его точки опоры в девственно-пустой памяти.

* * *

Эльза теперь умеет больше, чем раньше, и так ей приятно радовать Анну — сестренка так смешно радуется каждой новой фигурке, — и Эльза просто не умеет не потакать ей — все это приводит к тому, что они снова играют в бальной зале ночью.

— Привет, я Олаф! Люблю жаркие объятья!

— Я люблю тебя, Олаф! — Анна радостно смеется. — Лови меня, лови!

— Осторожно, Анна! Анна!

* * *

Лето Джек проводил в горах — все же рядом со снегом и холодом ему комфортней, хоть он и отказывается считать себя ледяным духом из книжек Эльзы. Интересно, как она? "Люди должны меняться", — в сотый раз напоминает себе Фрост. Это он не меняется. Годами.

Джек привычно подлетает к знакомому окну...закрыто? Это уже не очень привычно — окно у Эльзы распахнуто настежь даже в самую морозную ночь.

"Ну и ладно, так даже лучше", — решает Джек и привычно рисует на заиндевевшем стекле свое имя — единственное, что он может написать — и снеговика Олафа.

Но в комнате нет движения, и Джек решает проведать Эльзу попозже.

У Олафа текут слезы — а Джек их уже не видит.

Для Джека практически не существует хода времени — все, что он замечает — смена сезонов. Но когда он в следующий раз подлетает к знакомым окнам, Эльза привычно сидит на подоконнике. У закрытого окна. Джек удивляется этому где-то в уголке подсознания.

— Здравствуй, Эльза! Ты по мне скучала? Где мое "да"? Что, нет? Неужели? — все это Джек успевает выпалить, зависнув у окна и от души барабаня по нему кулаками.

И только в конце фразы он осознает, что девочка смотрит сквозь него.

Джек рисует на стекле конек — а Эльза, не глядя, протирает стекло перчаткой.

Джеку становится страшно.

* * *

Эльза сжимает кулаки и зубы, чтобы не плакать. Знакомые рожицы на стекле выводят ее из себя. Чудес не существует! Если бы существовали — все бы было хорошо, и с Эльзой были бы и Анна — здоровая, счастливая, помнящая истинную ее суть Анна, — и Джек — которого Эльза уже не видит.

И когда грустные лопоухие рожицы начинают исчезать — близится полдень, теплеет — Эльза тает вместе с ними.