Беспокойники (джен)

— Олисан.

Позвучало сурово, весомо. Впрочем, в устах рыцарей смерти весомо звучала даже просьба передать точильный камень или дрова для костра.

Сидевший около палатки охотник, возившийся с луком, поднял голову.

— Чего?

Прозвучало привычно-задиристо, но что-то... Что-то по-прежнему было немного не так. Дораллиасо нахмурился, глядя на спутника, к которому успел уже привязаться.

Подбирать слова было трудно — он и при жизни ловкостью языка не отличался. Но тут ситуация требовала, молчать уже не получалось. Так что нашел какие смог, максимально участливые:

— Что не так?

Олисан молчал, трогал безотчетно тетиву лука, поглаживал кончиками пальцев — руки у него были подвижные, нервные. И не подумаешь, что может подолгу ждать, натянув тетиву, чтобы сделать один-единственный выстрел.

— Нахрена я тебе, а? — наконец буркнул охотник. — Торможу как укурившийся тролль, одно достоинство — стреляю метко. Но редко!

— Два, — почему-то теперь слова подбирались легко, и Дораллиасо совершенно успокоился, на удивленный взгляд пояснив: — Два достоинства.

— Это какое второе?

— Твой язык.

Олисан моргнул раз, другой... А потом самым бессовестным образом заржал, разом становясь собой. Дораллиасо тоже невольно улыбнулся.

Язык у охотника был потрясающей гибкости. Рыцарь смерти не знал никого, кто умудрялся бы во время боя ругаться как последняя мразь, с такой скорость и настолько изобретательно.