Позови меня (джен)

Позови меня по имени, и я пойму, что ты вернулся.

Давай разделим воспоминания, которые принадлежат только нам двоим...

Лили плохо без Сева. И она даже не знает, какое из зол больше: каждый день встречать его в коридорах Хогвартса, Большом зале и библиотеке и не иметь возможности заговорить, или же и вовсе никогда больше не видеть.

От этой мысли тошно, и Лили резко одергивает себя. Преступно даже думать об этом! Да, случайные (они ведь и правда случайные?) встречи с Севом мучают ее, рвут сердце на части, но она каждый раз строит из себя мисс независимость, гордо вскидывает подбородок, отводит глаза и упрямо делает вид, что он для нее больше не существует.

Такая форма самоистязания существует в ее повседневной жизни уже около года. Ни уроки, ни подруги, ни даже докучливая четверка Мародеров во главе с Поттером не способны отвлечь ее от унылых мыслей: ей по-прежнему плохо без него. Кто бы мог подумать, что они, друзья не разлей вода с самых юных лет, могут вот так рассориться? В те времена, когда у них все было хорошо, Сев был частым гостем у Эвансов, да и Лили пару раз заходила к нему на свой страх и риск; все-таки не стоило лишний раз пересекаться с грозной миссис Снейп. Родители Лили, в свою очередь, очень тепло принимали у себя этого скромного мальчика, стараясь создать ему приятную теплую атмосферу, которой он был лишен в собственном доме. Ни для кого из них не было секретом то неблагополучие, которое царило в Паучьем тупике.

Расскажи мне о нашем детстве.

Ты касаешься моей руки, и краски оживают в твоем сердце.

Лили с щемящей болью в груди вспоминает их славные прогулки, когда они сбегали от всего мира на берег реки, что протекала за дальними садовыми участками Коукворта, и часами бродили по пустырю или сидели у воды, болтая обо всем на свете. Чаще всего, конечно, Сев делился с ней своими познаниями о мире волшебников, стараясь сделать свой рассказ как можно более интересным, но без лишних прикрас, а Лили слушала его затаив дыхание и ощущая себя самой счастливой девочкой на свете.

Это так меня ранит. Я молюсь, чтобы ты понял, где твое истинное место.

Сев, ее загадочный, странный, но при всем своем мрачном внешнем виде такой добрый внутри Сев переметнулся на сторону темных магов и больше никогда не будет ее другом. Как с этим смириться? Как это принять? На прошлых каникулах, когда Лили совсем затосковала и была вынуждена поделиться своей печалью с мамой, та посоветовала ей самой сделать первый шаг — подойти к Севу в школе или написать ему письмо. Мама считала, что им необходимо разобраться в сложившейся ситуации и прояснить ее, после чего уже или сдружиться вновь, или разойтись навсегда, но ни в коем случае не оставлять все как есть. Однако Лили тогда вскочила со стула и, едва сдерживая бьющее через край возмущение, заявила, что она не собирается бегать за этим врединой и, уж тем более, писать ему, таким образом оставляя вещественное доказательство своей уступчивости, над которым потом будут насмехаться все эти его дружки со Слизерина.

Выслушав гневную тираду, мама лишь покачала головой и вышла из комнаты. Лили же, остыв, быстро осознала, как глупо прозвучали ее слова. Она была несправедлива к Севу, ведь, как бы то ни было, даже после внезапного и оттого такого болезненного оскорбления, брошенного ей в лицо в конце пятого курса, в глубине души она понимала, что на самом деле он не думал о ней в таком роде и просто выпалил это сгоряча. Вообще, вспыльчивость была их общим недостатком, и потому Лили знала: Сев никогда бы не стал показывать кому-то ее письма и не позволил бы всяким Эйвери и Мальсиберам смеяться над ней. Это было слишком личное.

Но последовать совету мамы она так и не решилась. Шестой курс, а за ним и седьмой прошли в том же состоянии взаимной холодной конфронтации. Она задирала нос, едва завидев Сева, он же и вовсе не смотрел в ее сторону.

Но когда в конце весны студенты вышли на финишную прямую и начали сдавать ЖАБА, Лили все же не выдержала.

Мы вдыхаем воздух...

Помнишь ли ты, как гладил меня по волосам?

В тот момент она уже встречалась с Джеймсом, а потому знала, что у него есть волшебная мантия-невидимка, не теряющая своих свойств. Джеймс хранил ее на дне своего сундука, и Лили не составило труда отправить его с какой-то просьбой к Макгонагалл, чтобы остаться в комнате одной, назвать нужный пароль и выудить мантию из-под груды черт знает как сваленных вещей.

Накинув на себя серебристую ткань, Лили отправилась прямиком в библиотеку. В те дни шла усиленная подготовка к экзаменам, и Сев должен был непременно быть здесь — по крайней мере, Лили изо всех сил надеялась на это.

На этот раз ей повезло. Проскользнув в дверной проем за однокурсницей с Хаффлпаффа, она юркнула в угол и замерла, обводя глазами читальный зал. Сев ожидаемо нашелся в дальнем углу, обложившись учебниками, и у Лили дрогнуло сердце при виде его ссутуленной худощавой фигуры, застывшей статуей над партой, и выдающегося носа, которым он едва ли не касался страниц книги, что держал в руках. Видимо, книга и впрямь была интересной, потому что выражение его лица было крайне увлеченным.

Ты не осознаешь этого, твои руки неподвижны,

Ты даже не знаешь, что я здесь.

Улучив момент, Лили наложила на себя шумоизоляционные чары и тихонько двинулась между парт, ступая как можно более осторожно и следя, чтобы ее ноги не высовывались из-под полы мантии. Народу в библиотеке было много, и она постаралась использовать это с выгодой для себя: прошмыгнув мимо суетящихся семикурсников, она быстро и, самое главное, незаметно достигла конца зала, где в блаженном уединении сидел Сев. С минуту Лили стояла над ним, пытаясь справиться с потоком разом обрушившихся на нее чувств. Сев наконец-то был рядом, пусть не по-настоящему, пусть не видя ее, но он — рядом! От этого давно забытого ощущения близости в горле встал ком, руки вспотели от волнения, а сердце и вовсе пустилось вскачь.

Пожалуйста, позови меня по имени, вспомни, кто я.

Ты найдешь меня во вчерашнем дне.

Ты снова удаляешься от того места, где я нахожусь.

Боже, как же она хотела прикоснуться к нему! Погладить эту сгорбленную спину, заставляя таким образом расслабиться и выпрямиться, убрать с лица лезущую прядь волос, вложить свою руку в его... Как же сильно ей не хватало его. Ее первого, лучшего и по сути единственного настоящего друга. Ее Сева.

И в этот момент он, словно прочитав ее мысли, медленно обернулся и тихо позвал:

— Лили?