Grace and Glory (гет)

Кабинет был пуст. Ветер шелестел отчётами, в беспорядке лежавшими на столе, то задувал, то вновь разжигал пламя свечи. Внезапно один документ всё же сдуло со стола, и Грейс, на лету поймав его, подошла к столу, чтобы положить на место. И тут ей попался на глаза пергамент, и в нём всего два слова: «Милая Грейс…»

Каллен что, собирался написать ей письмо? Интересно, о чём, с таким-то вступлением? Грейс глянула на лестницу, ведущую в комнату наверху, и, набравшись смелости, начала взбираться по ней. Ничего интересного там не было. Одинокая кровать, над которой в лучах света, падавших из прорехи в крыше, витали пылинки, да сундук в углу. Грейс обернулась. Ах, да, ещё стойка для доспехов. И на этой стойке аккуратно висел её дублет. Грейс дотронулась до него. Он был ещё влажным и пах мылом. Похоже, его уже успели почистить и доставить командору. Однако Каллен почему-то не спешил возвращать его. Грейс вернулась вниз. Выглянула в окно. Внизу виднелась убегающая вдаль горная дорога. За спиной скрипнула дверь и послышались шаги. Грейс не оборачивалась. Она уже знала, что это вошёл командор.

— Всё же вид из моего окна не в пример лучше.

— Не могу знать, — ответил Каллен, подходя к окну и становясь рядом с леди Инквизитором.

— Каллен, я… нам нужно поговорить, — серьёзно сказала Грейс, в упор взглянув на него.

Каллен задумчиво посмотрел на Грейс, и затем кивнул:

— Да, пожалуй. Я тоже хотел… переговорить с тобой.

— Наедине?

— Наедине, — кивнул он.

— Тогда… идём?

Они вышли на крепостную стену. День выдался солнечным и безветренным. Солнце уже клонилось к закату, золотя своим светом всё вокруг. Каллен нарушил молчание:

— Извини, что пока не вернул тебе куртку. Её ещё не почистили…

— Что? — непонимающе глянула Грейс на командора.

Она так задумалась, что сначала не поняла, о чём он вообще говорит. Потом вспомнила свой дублет, висевший на манекене, и поняла, что он нарочно не возвращал его.

— А, вот ты о чём. Ничего, как видишь, у меня на этот случай есть запасной, — она дотронулась до тёмно-синей куртки, которой Каллен до этого дня не видел на ней.

— О, хорошо… Так… О чём ты хотела поговорить?

— А ты не догадываешься?

Каллен промолчал.

— Тогда я начну первой, — вздохнула Грейс. Она остановилась. Её глаза перебегали от крепостной стены к лицу командора. — Каллен, я… Не проходит и дня, чтобы я не думала о тебе. Слишком часто… Постоянно… Я не могу больше молчать и делать вид, что ничего не происходит.

Сотни раз Каллен представлял себе подобный разговор. Он проигрывал в уме, что она скажет ему, что он ответит ей. Каждый раз в мыслях он видел себя краснеющим, теряющимся. Но почему-то теперь, когда всё происходило на самом деле, волнение куда-то ушло. Наверное потому, что он уже твёрдо знал, чего хочет. И этого уже ничто не могло изменить. Он поймал на себе вопросительный взгляд Инквизитора.

— Я тоже, Грейс. Тоже не могу молчать и… и перестать думать о тебе.

В тихом голосе Каллена звучала уверенность. Казалось, он ждал этого разговора уже очень давно и был готов дать свой ответ. Грейс подумалось, что она не знает ещё многих ноток в голосе командора, что ей ещё столько предстоит узнать о нём… Она растворялась в этой бархатистости, в этом спокойствии. Его голос был самым прекрасным и дорогим голосом на свете.

— Скажи, почему ты молчал всё это время?

Каллен потёр шею, раздумывая, что лучше сказать в такой ситуации. Действительно, почему он молчал? Чего ждал?

— Знаешь, я… я и сам не знаю. Ты ведь Инквизитор. А я — твой командующий. Идёт война… Я не мог подумать, что это вообще возможно…

С каждым словом Каллен подходил всё ближе к Грейс, и наконец оказался слишком близко. Грейс могла разглядеть каждый волосок на его лице, каждый изгиб его шрама, каждый блик в янтарных глазах. Силы покинули её. Нет, она больше не может этому сопротивляться.

— Если бы это было невозможно, меня бы здесь не было…. — пожала плечами Грейс, чувствуя, как в животе родилось это знаменитое ощущение, так часто описываемое в книгах — словно бабочки порхали внутри.

— Так ты… — казалось, ближе подойти уже невозможно, но Каллен ещё больше приблизился к Грейс. Они почти коснулись кончиками носов. Она ощутила его запах. Его взгляд был прикован к её губам. В мире перестало существовать всё, кроме этих губ. Пусть рухнет в бездну весь Тедас, но он прямо сейчас прикоснется к этим губам, ощутит наконец их вкус… — Кажется, я прошу слишком многого… Но всё же, мне бы хотелось… — выдохнул он и потянулся к ней.

Сердце Грейс перестало биться. Она обратилась в сгусток бурлящей крови. Она обратилась в чувства, её захлестнуло томительное, почти невыносимое ожидание поцелуя…

— Командор! — окрик со стороны почти физически оттолкнул их друг от друга. — Я принёс копию доклада Лелианы…

— Что?! — Каллен резко развернулся, глаза его сверкнули, вперившись в неудачливого разведчика. — Отчёт Лелианы. Вы просили доставить его вам немедленно…

Взгляд, которым Каллен одарил солдата, казалось, мог разрушить весь Скайхолд до основания. Грейс не могла его видеть, однако она видела реакцию солдата. Его вдруг осенило. Он посмотрел сначала на командора, потом на растерянное лицо леди Инквизитора, стоявшей позади, и нашёлся быстрее, чем следовало:

— Ах, да… К вам в кабинет… Сию же секунду, — и, попятившись, спешно кинулся к двери.

Грейс это насмешило. Неловкость ушла, и она, посмеиваясь, смотрела вслед удаляющемуся солдату.

— Кажется, ты его здорово напугал….

Едва она успела это договорить, как Каллен, развернувшись, резко притянул её к себе и жадно припал к её губам. Грейс еле успела понять, что произошло, но уже в следующее мгновение обхватила командора за талию и ответила на его поцелуй. Она тоже много раз себе это представляла, гадала, о чём будет думать в этот момент. Однако теперь она ни о чем не думала. Был только он, только его губы и этот поцелуй. Больше ничего.

Каллену казалось, что все его чувства сосредоточились у него на губах. Он жадно целовал Грейс, его руки гуляли по её спине, талии, прижимали её к себе. Голова кружилась. Мысли перепутались. Внезапно у них кончился воздух, и они вынуждены были отстраниться друг от друга.

— Каллен, ты… ты удивил меня. Это что же, был поцелуй? Все было так быстро, я не уверена, что правильно поняла.

— Да уж, — рассмеялся Каллен.

— Но ничего, всё равно я именно этого и хотела.

— Правда? Это же… очень хорошо.

— Повторим? — и Грейс, счастливо улыбаясь, притянула его к себе.

Последовал ещё один долгий, горячий поцелуй. И ещё один. И ещё. Казалось, им больше не нужно было дышать, ведь они дышали друг другом. Дышали поцелуями. Дышали прикосновениями друг к другу. Грейс наконец могла касаться его лица, гладить его шею, зарыться рукой в его волосы. Всё решено. Она больше не сможет жить без него. Ведь жизнь — это он. Когда они всё же прервались, чтобы отдышаться, Грейс тихо проговорила, проводя рукой по его щеке:

— Как же теперь ехать в Зимний Дворец? Как же теперь мне стоять подле тебя и не иметь возможности обнять? Как делать вид, что я — просто Инквизитор, а ты — просто мой командующий?

— Если бы я знал… — Каллен прислонился к ней лбом, взял в ладони её лицо. — Давай побудем сегодня вместе. Столько, сколько сможем.

— Давай, — прикрыв глаза, прошептала Грейс.

— Придёшь вечером?

— Может, лучше ты? У меня есть балкон…

Каллен тихонько рассмеялся:

— Уговорила.

И они опять припали друг к другу. Потому что дышать по отдельности было уже невозможно.

* * *

— Никак не пойму, ты идёшь или летишь? — поймав во дворе Грейс, поинтересовался Хоук.

— И то, и другое, — рассмеялась она.

— Нет, ты всё-таки летишь…

— Разве у меня есть крылья?

Хоук вытянул голову и глянул за спину Инквизитора.

— Возможно, ты их и не видишь, но они есть.

Грейс опять рассмеялась в ответ. Всё ясно, подумал Хоук. Леди Тревельян окончательно и бесповоротно для нас потеряна.

— Когда же они вырастут у тебя, Гаррет?

— Как? — Хоук с притворным удивлением оглянулся, словно ища что-то за спиной. — Я думал, их хорошо видно.

— А у Кассандры они есть? — игриво подмигнула Грейс.

Хоук усмехнулся. Грейс была счастлива. Не зря она спасла его. И Алистера. Пусть они будут счастливы. Пусть все будут счастливы. Как она сама.

* * *

— Миледи?

— Прошу, зови меня по имени, — оборачиваясь, промурлыкала Грейс, притягивая Каллена к себе.

— Оно слишком прекрасно. Не могу набраться смелости, — Каллен поцеловал её.

Они стояли на балконе. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, и горы были окрашены огненными бликами его лучей.

— Действительно, прекрасный вид. Наконец-то и я его увидел. Кажется, здесь побывали уже все, кроме меня, — с притворной обидой повернулся он к Инквизитору.

— Каллен, перестань. Разве ты не понимаешь? Как я могла позвать тебя на балкон к себе в комнату? Это было бы неподобающе.

— А теперь?

— Теперь я готова. Ведь больше не нужно сдерживаться.

— Да… — тихо подтвердил Каллен и снова нашел её губы своими.

Это были самые прекрасные губы, которые целовали её, самые прекрасные руки, которые обнимали её. Она растворялась в них без остатка и уже не хотела возвращаться.

— Обещай, что один танец будет за мной в Зимнем дворце, — поглаживая мех на его воротнике, сказала Грейс.

— Вообще-то танцор из меня никудышный. Храмовники ведь на балы не ходят, — засмеялся Каллен.

— Приказ Инквизитора, — деловито заметила Грейс.

— О, конечно, Инквизитор. Приказа я ослушаться не смею.

Они почти не разговаривали. Слова были лишними. Сейчас за них говорили их тела, их движения. Их губы. Их руки. Их сердца. Грейс прижималась к нему, гладила его лицо, его спину. Он тоже прикасался к ней, но сдерживался, не позволяя себе больше, чем следовало, не пуская свои руки туда, куда ещё рано было пускать.

— Каллен… — от того, как она произносила его имя, у него мурашки бежали по телу. — Знаю, это глупо, и наверно не стоит этого говорить сейчас, но… Я просто должна тебе сказать.

Она взглянула ему в глаза. Создатель, как же она была прекрасна! Неужели она теперь будет принадлежать ему? Лишь ему одному?

— Конечно, говори.

Грейс на мгновение прикрыла глаза, провела по его щеке ладонью. Он поймал её и стал покрывать поцелуями.

— Я люблю тебя, Каллен.

Он потерялся в её глазах. Он потерялся в этих двух разрывах, с головой погрузившись в Тень, в этот изумрудный океан — неважно, куда, если это были её глаза. Теперь она была обречена. И он тоже.

— И я люблю тебя, Грейс. Больше всего на свете.

Она зарылась лицом в его меховом воротнике.

— Когда же это началось, Каллен?

— Разве это важно?

— Наверное, нет. Но всё-таки. Я… я бы хотела тебе рассказать.

Грейс отстранилась, посмотрела ему в глаза.

— Это покажется странным… но у меня это произошло там, в Редклифе.

— В будущем? — удивился Каллен.

— Да… — Грейс набрала полную грудь воздуха, и наконец поведала Каллену о том разговоре с будущим Калленом. О том прикосновении. О тех самых словах.

— Вот оно как, — усмехнулся Каллен. — Так значит, будущий Я сдал тебе прошлого меня?

— Точно, — улыбнулась Грейс.

— Знаешь, надо было всё-таки рассказать мне сразу. Тогда у нас было бы намного больше времени.

— Но Каллен, разве это было бы честно? Просто последовать совету того, другого, Каллена, даже не разобравшись в своих чувствах?

— Пожалуй, ты права. Я рад, что мы наконец вместе. Остальное уже неважно.

Впервые за долгое время у Каллена на душе было так легко и спокойно. Ему не хотелось больше ни о чём думать. Только ощущать рядом её присутствие, вдыхать её аромат, слышать её голос… Они смотрели, как первые звёзды разгораются в небе, как ночь опускается на Скайхолд.

— Пусть ночь длинна,

Но вперед иди,

Чтоб в небесах

Свой день найти —

Рассвет придёт.

Каллен впервые услышал, как пела Грейс, и её голос показался ему чистым и серебристым, словно свет звёзд, появившихся в ночном небе.

— Каллен, у нас обязательно будет свой рассвет. Мы одолеем и Корифея, и любую напасть.

— Верно. Мы их всех одолеем.

— Вместе?

— Вместе.

Он заключил её в свои объятья, и больше уже ничто в мире не имело значения.