Кошачий вопрос (гет)

К двум часам Гермиона в деталях изучила и приёмную колдоветеринара, и сидящих здесь магов. Однако иных занятий не предвиделось, и её взгляд скользнул по блёкло-жёлтому потолку, кожаным сидениям, потёртому ковру под ногами. Никаких изменений, само собой, не произошло, и она, вздохнув, вновь посмотрела на других пациентов и их хозяев.

Древняя сухонькая волшебница баюкала в ладонях линялого клубкопуха. Рыжая ведьмочка прижимала к груди аквариум, в котором металось что-то блестящее — то ли светлячок, то ли крохотная саламандра. Рядом сидел угрюмый маг, а у его ног — здоровенный круп в наморднике. Шеи у обоих были примерно одинаковой толщины. При виде крупа Гермиона занервничала, но тот был великолепно выдрессирован и даже не взглянул в сторону томящегося у неё на коленях Живоглота. А сильнее всего Гермиону заинтриговал мужчина, бережно сжимающий банку с тёмно-фиолетовым желе. Желе колыхалось и как будто норовило вползти по стеклянным стенкам.

Она уже совсем было решилась спросить насчёт банки, но тут послышались шаги, и в дверях возник Люциус Малфой.

Гермиона моргнула. Малфой тоже. Окинув приёмную тоскливым взглядом, он произнёс слова, которые Гермиона никак не ожидала от него услышать:

— Кто последний?

— Я, — машинально ответила она, подавив порыв по-школьничьи поднять руку. — То есть мы.

Малфой прошёл вперёд, и Гермиона разглядела плывущую за ним огромную переноску. Первым взмахом палочки Малфой опустил её на ковёр, вторым — призвал из угла пожухлый фикус и превратил его в изящное кресло. Гермиона подняла брови: трансфигурировать чужие вещи — какая грубость! Но Малфою, очевидно, было плевать. Он уселся рядом, аккуратно расправив мантию, и уставился прямо перед собой. На Гермиону он не смотрел.

«Посмотрим, надолго ли тебя хватит», — подумала та.

И точно: уже через пять минут Малфой стал вертеть головой и буравить взглядом сиденья, ковёр и далее по списку. В полной тишине слышалось тиканье настенных часов. Секундная стрелка сделала ещё несколько томительно-медленных кругов, и Малфой заёрзал. Гермиона косилась на него краем глаза: было любопытно, кто же сидел в переноске. Однако разглядеть не получалось из-за художественно разложенной мантии.

Малфой не выдержал первым: он повернул голову в её сторону и спросил вполголоса:

— Давно ждёте?

— Почти час, — так же тихо ответила Гермиона. Разговаривать громко в этой конуре не хотелось.

Малфой глубокомысленно кивнул и опять уставился в стену. Гермиона же сочла, что приличия соблюдены, и теперь можно сделать ответный шаг. Как ни странно, Малфой в качестве собеседника казался вовсе не плохой кандидатурой. «Кто ждал в очереди у врача — тот поймёт», — подумала она.

— А вы с кем?

— В смысле? — удивился Малфой. Проследив за её взглядом, усмехнулся: — Ах, это… Это Реджина.

Тёмный клубок в переноске, словно откликаясь на имя, пришёл в движение. Сквозь ячейки проступил длинный серый ворс, и Гермиона поняла, что находится там кто-то очень, очень пушистый.

— Кошка? — догадалась она. — Там кошка, да?

-Да, и очень породистая, — как бы между делом заметил Малфой, пренебрежительно глянув на Живоглота. — Серебристый мейн-кун.

«Подумаешь, — обиделась за любимца Гермиона. — Хотя стойте…»

— Мейн-кун? Но это же маггловская порода!

— Верно. Реджину Нарциссе подарил министр Шеклболт.

Последние два слова Малфой произнёс с явным отвращением, и Гермиона не сдержалась:

— Надо было вам догадаться.

— О чём?

— Ну, что Кингсли и ваша жена теперь вместе.

— Деликатность — ваша сильная сторона, знаете?

— А что такого? Об этом даже в «Пророке» писали.

— Спасибо, что напомнили, — кисло отозвался Малфой. — После того, как Нарцисса со своим… с министром отбыли в свадебное путешествие, Реджину оставили мне.

— Да они ведь уже верну… — Гермиона осеклась, но было поздно: он рассмеялся.

— А вы очень внимательно следите за светской хроникой, мисс Грейнджер.

— Только не притворяйтесь, что вы — нет!

Малфой помолчал, но, на удивление, беседу продолжил:

— Похоже, Реджину мне оставили насовсем.

Гермиона тоже подняла белый флаг:

— И что с ней случилось?

Теперь они сидели вполоборота друг к другу, и Гермиона заметила, что на лице Малфоя отразилось неуверенность.

— Ей грустно, — наконец сформулировал он.

— Что-о? Вы пришли к ветеринару, потому что вашей кошке… грустно?

Остальные посетители уже не стесняясь разглядывали их. Кроме парня с банкой — тот по-прежнему напряжённо всматривался в желе.

— Это не просто грусть! — возразил Малфой, ничуть не смущаясь. — Она мало ест, почти не играет и… А с вашим низзлом что?

— Он низзл только наполовину. — Гермиона осторожно погладила Живоглота. Тот еле слышно мявкнул и перевалился на спину, выставив раздутое клочковатое пузо. — Он… он…

— Обожрался, — заключил Малфой. — И, видимо, не в первый раз?

Гермиона вспыхнула.

— Как вам угодно! Но вообще-то, если Глотик в гостях и съел чуть больше обычного, это ещё не значит, что он обжора. Просто миссис Уизли готовит таких вкусных цыплят, и…

— О, Молли Уизли! Неужели она по-прежнему привечает вас, хотя вы и дали отставку её бестолковому сыночку?

— Да как вы…

— Об этом писали в «Пророке», — невинно добавил Малфой.

Гермиона в сердцах прижала к себе Живоглота и буркнула:

— Рон вовсе не бестолковый.

— Как вам угодно, — передразнил Малфой. — По-моему, вашего низзла сейчас стошнит.

— Ой!

К счастью, обошлось.

Живоглот лежал на спине, раскинув лапы, и вяло помахивал хвостом. Секундная стрелка тащилась по циферблату. Малфой смотрел в стену. Из-под плинтуса выбежал таракан, и хозяин крупа, небрежно выставив ногу в тяжёлом ботинке, с хрустом раздавил его.

— Реджина, а уменьшительное как? — торопливо спросила Гермиона. — Джина?

— Реджи, — отрезал Малфой. — Только Реджи, и никак иначе.

Пушистая масса в переноске вновь заколыхалась. Гермиона наклонилась вперёд и увидела, как в гуще меха сверкнул искристо-зелёным полумесяцем прищуренный глаз. Из смутных очертаний вдруг слепилась лапа: вытянулась, растопырив пальцы, скрежетнула когтями по дверце.

Живоглот внезапно тоже оживился и потянулся к переноске.

— Глотик, куда?.. Лежи смирно!

— Почему так долго? — Малфой смотрел на дверь кабинета как на личного врага. — Там точно кто-то есть?

— Точно. — Гемиона сдула со лба непослушную прядь. — Посетитель с двумя черепашками.

— Какая прелесть. Может, черепахи взбесились и всех там съели?

— Очень смешно.

— А что? По-моему, весьма жуткие создания. — Малфой прищурился. — Кстати, вам бы следовало уступить нам очередь.

От возмущения Гермиона разжала руки, и Живоглот неизящно шмякнулся на пол.

— С какой это стати?

— С такой, что дамам принято уступать.

— И кто тут дама? Вы, что ли?

— Но это очевидно: ведь не я же иду к целителю…

Пока они переругивались — нос к носу, словно два кота — Живоглот примерился и поддел когтем миниатюрный крючок на переноске.

Гермиона услышала стук дверцы и, повернувшись, увидела Реджину: та вылезала из переноски и всё никак не кончалась. Лапа, вторая, взъерошенная голова, длинная лоснящаяся спинка…

— Реджи? — встревоженно позвал Малфой. — Ты в порядке?

Та обошла Живоглота, задевая кончиком хвоста, и вдруг, извернувшись, легла на пол прямо перед ним. Но как только он наклонился, оскалилась.

— Шшшшш!

Живоглот отскочил и принялся расхаживать возле неё, выпятив грудь, загребая и без того кривоватыми толстыми лапами. Реджина неотрывно следила за ним и приглушённо урчала на одной ноте. Вот Живоглот остановился, прижал уши, напружинился и утробно взвыл:

— Мау-уау-уау!

Реджина взвилась пружиной и припустила по коридору. Живоглот метнулся следом. Малфой и Гермиона тоже вскочили.

— Чёрт!

— Мордред!

Всё происходило очень быстро. Кошки с воем неслись через всю клинику, Гермиона с Малфоем — за ними. Наконец Живоглот загнал Реджину в какой-то закуток возле чёрного входа. После короткой, но бурной схватки хозяева оставили попытки растащить их. Понаблюдав несколько мгновений, Малфой призвал очередной фикус и превратил его в изящную лиловую ширму в японском стиле — как раз чтобы скрыть потерявших всякий стыд питомцев. Гермиона бросила на неё Заглушающее и только тогда повернулась к Малфою. Нести караул у ширмы было как-то неловко, надо было о чём-нибудь поговорить.

— Вы… вы очень хороши в трансфигурации, — наконец выдавила она.

— О, благодарю. — Малфой одёрнул манжеты. — Тогда, может, позволите мне залечить ваши царапины?

Гермионе и впрямь досталось.

— Ничего, — приговаривал Малфой, водя кончиком палочки по её запястью. — Я бы тоже озверел, если б меня попытались прервать в такой момент.

Палочка двинулась вверх, по предплечью и выше.

— Разве там тоже есть царапины? — пробормотала Гермиона.

— Не могу разобрать. — Малфой склонился совсем низко, щекоча нежную кожу на сгибе локтя дыханием. — Хм…

Тут, к счастью, из-за ширмы танцующей походкой вышел Живоглот.

— Глотик! — Гермиона кинулась к нему и обняла, радуясь возможности скрыть румянец на щеках. — Ты уже не болен?

Малфой хмыкнул.

— Не сомневаюсь, что теперь с ним всё в порядке.

Одним взмахом он убрал ширму и неодобрительно уставился на Реджину — та каталась по грязноватому полу, тёрлась о него спиной, ошарашенно мотая остроухой головой.

— Кто бы мог подумать, что лекарство окажется столь доступным.

— Думаете?..

— О да. — Малфой подхватил Реджину. — Полагаю, она теперь здоровее прежнего. И никакой ветеринар не нужен.

Они двинулись по коридору, причём кошки в их руках трескуче мурлыкали в унисон.

— Может, пообедаем вместе?

Гермиона даже остановилась.

— Зачем? То есть, с чего бы?

— Ну… — Малфой нежно встряхнул Реджину. — Я кое-чем обязан вам и вашему чудовищу.

— Глотик не чудовище! А я ухожу. Только сначала вот что…

Она быстрым шагом прошла в приёмную. Там всё те же сидели по своим местам и терпеливо ждали. Гермиона остановилась перед владельцем банки, невежливо ткнула в неё пальцем и требовательно спросила:

— Что у вас за питомец?

Маг подобрался и тихо ответил:

— Карликовый кракен. А это, — он прижал к груди банку, — его анализы.

Подоспевший Малфой было рассмеялся, но тут же притворился, что кашляет. Гермиона фыркнула и направилась к выходу, игнорируя окрик: «Если что, моё предложение в силе!»

У самой двери она обернулась. Малфой закладывал разомлевшую Реджину обратно в переноску — осторожно, чтобы не защемить длинную шерсть. Гермиона перевела взгляд на блаженную морду Живоглота и неожиданно для самой себя решила, что когда-нибудь всё же воспользуется приглашением Малфоя.

Исключительно в медико-ветеринарных целях, разумеется.