Комната ожидания (гет)

Гермиона очень старалась сконцентрироваться на этом идиотском боевике.

— Как думаешь, шестидюймовый каблук — это стандартная форма для всех агентов ФБР в Штатах? Или только для агента Бюст?

— Ее зовут агент Прюст, Гермиона, — Рон не отрывался от экрана. — И она может носить всё, что угодно.

— Рон, у тебя слюни немного подтекают, — заметила Гермиона.

Лаванда кинула в Рона подушкой и вздохнула:

— Эх, жаль я не могу бегать на таких каблуках.

— Ну, — добавил Гарри, загребая попкорн, — по крайней мере, режиссер подстраховался, чтобы большинство мужчин остались без рубашек, даже не имея для этого других веских причин.

— Уверена, у них есть причины, Гарри, — возразила Луна. — Мы просто не можем их понять.

Гарри и Луна держались за руки на ее диване. Рон и Лаванда сидели рядышком и тоже держались за руки. И Гермионе было абсолютно все равно. Гарри и Рон выглядели счастливыми и общались друг с другом так, словно и не случалось размолвки. Благодаря этому Гермионе было достаточно легко забыть о том странном чувстве, что билось внутри, и просто наслаждаться компанией друзей. Лаванда вела себя несколько холодно, но ведь они никогда не были лучшими подружками. Было странно, но не то чтобы жутко некомфортно. К тому же, насколько поняла Гермиона, никто, кроме нее самой и Гарри, не был в курсе их краткого безэмоционального романа. И на самом деле все шло просто отлично.

Да ничего подобного. Потому что она не могла прекратить думать о Драко. И вместо того, чтобы следить за сюжетом, размышляла о том, как бы это было, если бы сейчас здесь оказался он, превращая тем самым этот странный пятиугольник в тройное свидание.

Гермиона представила, как он сидит рядом с ней на диване. Она бы очень остроумно заметила что-нибудь о том, что злодей не может попасть в своего противника с пяти метров. А Драко бы старательно сдерживал смех, но все равно бы рассмеялся, потому что шутка бы получилась действительно смешной. Его ладонь скользнула бы к ее руке, и он бы переплел свои пальцы с ее. Она бы прижалась к нему, макушкой чувствуя его дыхание. Рон и Гарри бы удивленно переглянулись, но затем бы пожали плечами, ухмыльнулись и притянули бы к себе своих подруг. И затем бы они вшестером обменялись улыбками и провели остаток вечера, соревнуясь в остроумии и сарказме по поводу фильма. Потом бы Рон с Лавандой и Гарри с Луной ушли, оставив Драко и Гермиону на диване одних.

— Думаю, мне стоит пойти, — сказал бы он.

— Думаю, да, — ответила бы она.

Но они бы говорили это, не отрывая глаз друг от друга, и дыхание бы перехватило в горле, и кровь бы шумела в ушах, и его лицо было бы все ближе и ближе к ее…

— Рон, ты зачем мусолишь претцель? Это отвратительно.

— Да ладно, Лав. Моя слюна тебе стала так противна?

— Не в этом дело. Гермиона, ты тоже мирилась со всем этим?

— М-м-м… О-о... Да. Полагаю, мне пришлось.

Да кого она обманывает? Если бы ей действительно пришла в голову ужасная мысль пригласить Драко на просмотр фильма, то, вероятнее всего, он бы сидел один в кресле с неизменной гримасой на лице и с палочкой наизготовку, опасаясь, что Рон или Гарри все же проклянут его мужское достоинство. Гермионе бы просто повезло, если бы к концу вечера ее квартира не превратилась в груду обломков.

Все засмеялись какой-то шутке с экрана. Гермиона присоединилась.

— Этот фильм просто удивительный! — воскликнула Луна. Гермиона не была уверена, что именно подруга имеет в виду, но по крайней мере, говорила та искренне.

— Эту вершину будет очень трудно покорить, — откликнулся Гарри.

— Я бы сказал агенту Бюст совсем не то, — сказал Рон. — Прюст. Агент Прюст. Ох!

— Ты ужасен, — укорила его Лаванда.

Гермиона потерла веки и скосила глаза на часы.

— Гермиона? Ты не могла бы помочь мне кое с чем на кухне? — спросил Гарри.

Гермиона озадаченно посмотрела на друга.

— А что тебе нужно? Ты же отлично знаешь, где что лежит.

— Я… э-э-э… боюсь, я что-нибудь разобью.

Гермиона шумно вздохнула и вышла за Гарри из гостиной.

— Что тебе понадобилось? И что ты боишься разбить?

— В чем дело?

— А?

Он открыл бутылку огневиски и достал пять бокалов.

— Я не хочу.

— Я тоже. Но так я смогу объяснить, зачем ходил на кухню. Что случилось?

— Со мной? Ничего.

— Это чересчур. Я знаю. Я и Луна, Рон и Лаванда и всё в таком духе. Это перебор. И мне жаль. Нам не надо было…

— Дело не в этом, Гарри.

— Не в этом?

— Клянусь тебе.

Он отставил бутылку и бокалы и потянулся за мисками и мороженым.

— Кто хочет мороженого? — громко спросил он.

Из гостиной раздался единодушный радостный крик.

— Уже несу! — весело откликнулся Гарри. Затем повернулся к Гермионе: — Тогда в чем?

Он вручил ей чайные ложки, и призвал ложку для мороженого:

— И вот только не говори мне, что ни в чем.

Она поняла, что он не собирается оставлять ее в покое. Гарри так медленно зачерпывал мороженое, что существовала большая вероятность того, что сладкая масса растает прежде, чем окажется в креманке.

— Ну… — пробормотала Гермиона. Ну вот и как она могла рассказать, что происходит? — Это… Ладно. Я знаю, как это сейчас прозвучит…

Он поправил очки на переносице и выжидающе посмотрел на подругу. Ложка для мороженого застыла в воздухе.

— Какое-то время тому назад я начала общаться с Драко.

— С Драко Малфоем?

— Нет, с Драко Уизли. Уизли так много, что этого ты проглядел. Ну конечно, с Драко Малфоем.

— Как там дела с мороженым? — крикнул Рон.

Гермиона взмахнула палочкой и ложка снова пришла в движение.

— Сейчас идем. Только исправлю корявое заклинание Гарри.

— Ну еще бы!

— Что ты имеешь в виду под «начала общаться с Драко»? — уточнил Гарри.

— Только то, что сказала. Я видела его в комнате ожидания в больнице Св. Мунго всё это время, и мы начали разговаривать.

— А когда ты говоришь «разговаривать», ты имеешь в виду…

— Я имею в виду разговоры. Общение. Как у нас с тобой сейчас.

— Но только я — это я, а не Драко Малфой.

— Да, я в курсе, — кисло проговорила Гермиона. — Ты хочешь услышать продолжение или нет?

— Мороженое! — заорал Рон.

Гермиона закатила глаза и отправила миски в гостиную. Гарри наставил палочку на полочку со специями. Раздался громкий треск.

— У-у-упс! — воскликнул Гарри.

— У вас всё в порядке? — спросила Луна.

Гарри опустился на колени перед кучей стекла, трав и порошков. Гермиона оглядела беспорядок и сжала пальцами переносицу.

— А ты не мог просто разбить несколько тарелок? Ты хоть понимаешь, как сложно теперь будет всё это разобрать?

— Мне это показалось хорошей идеей.

— Ну конечно. Акцио мускат, — облако коричневого порошка поднялось в воздух по мановению палочки Гермионы. Гарри починил банку и подставил емкость под кружащуюся специю.

— Так значит… разговоры?

— В общем… его мать в коме. Ее шкатулка для драгоценностей была проклята. Я просто пытаюсь ей помочь.

Гарри с силой выдохнул, раздув во все стороны куркуму.

— Это хорошо. Я не о его матери. Это ужасно, даже для него.

— А что ты имеешь в виду?

— Гермиона, эта шкатулка как привет из прошлого. Загадка, которую надо решить, используя мозги и книги. Я переживал, что здесь другое.

— Что-то другое?

— Да. А ты лишь пытаешься помочь Нарциссе поправиться.

— Угу. И это постоянно крутится у меня в мозгу. Ты же знаешь, так всегда, когда я не могу что-то решить.

— Конечно, знаю. Вспомни, когда на четвертом курсе на чарах…

— Вы пропустите самое интересное! — позвал Рон. — Особенно то интересное, что скрывается под рубашкой агента Прюст, ткань которой разорвало в клочья в аэродинамической трубе… Ох, Лаванда, а вот это было больно.

Гермиона левитировала остатки беспорядка в шкаф.

— Пойдем, я с этим потом разберусь, — сказала она.

— Ты уверена? — Гарри выглядел смущенным, но довольным.

— Определенно. И вот прямо сейчас мне жизненно необходимо удостовериться, на самом ли деле потоки воздуха в трубе уничтожили ее блузку, при этом чудесным образом не повредив прическу и макияж.

Он рассмеялся. Гермиона убрала палочку и развернулась в сторону двери, но Гарри схватил ее за локоть.

— Гермиона?

— Да?

— Я уверен, что ты со всем справишься. С Малфоем. И с его матерью.

— А я нет. Но спасибо за вотум доверия.

— Ребята, сейчас взрывается столько всего! — орал Рон. — Вы всё пропускаете!

Гарри улыбнулся Гермионе и кивнул в сторону гостиной:

— Пойдем?