Стальная рука Матери (джен)

«Разбор полетов» затянулся надолго и выжал из Макса последние силы. По крайней мере, молодняк не слишком галдел, будучи под впечатлением от финальной битвы. Проблема была в том, что требовалось не только наказать зачинщиков потасовки. Пришлось в подробностях выяснить причины провала, обсудить ошибки, совершенные по незнанию или по глупости, и понять, куда нужно двигаться дальше. Хотелось — куда угодно, лишь бы подальше от всей этой оравы.

В берлогу он плелся чуть ли не по стеночке, отчаянно надеясь, что по дороге его не привлекут еще к какой-нибудь работе. Кто-то — Макс даже не отобразил, кто именно — попытался поболтать с ним про потасовку молодняка, но, разглядев выражение лица, предпочел ретироваться.

Надежда на отдых в тиши загнулась по мере приближения к заветной цели. Из приоткрытой двери лился свет и доносилось монотонное жужжание.

— …ну и что мне со всем этим делать? — послышался голос Фуриоcы.

— Ты меня спрашиваешь? Пусти все на самотек. Не лезь под руку. Ты уже большая девочка, мне ли тебя учить? — слова Дитер различались куда лучше.

— Я так не умею.

— Так научись. Не дергайся! Хочешь сверкать макушкой на солнце, как Прайм? Это я обеспечу, только попроси.

Макс, одолеваемый предчувствием грядущей головомойки, толкнул дверь и зашел в комнату, щурясь на свет лампы.

Фуриоcин матрас был свернут в валик, уложенный вдоль стены. На нем устроилась Дитер с машинкой для стрижки, знакомой до боли в затылке. Сама хозяйка берлоги с недовольной миной сидела на куске клеенки, постеленном на пол. Увидев Макса, наполовину остриженная Фуриоcа протянула:

— Ооо, кто пришел…

Потом она перевела взгляд на руль, зажатый у него под мышкой, многообещающе оскалилась и подалась вперед, но Дитер, поймав ее за ремень протеза, заставила сесть ровно и пригрозила:

— Я щас кому-то челку выстригу. Хочешь?

— Иди ты… в солончак, — беззлобно огрызнулась Фуриоcа и, покосившись на Макса, протянула к нему стальную клешню — мол, дай руль пощупать. Осторожно ухватив протянутый ей обод левой рукой, пальцами правой она пробежалась по плетенке, потом отложила его на крышку сундука, рядом с ее императорским поясом. Макс уселся на пол, прислонившись спиной к боку Перехватчика, и стал лениво наблюдать за процессом стрижки. С машинки, добривающей волосы надо лбом Фуриоcы, дождем сыпались жесткие дюймовые щетинки, отчего женщина щурилась, словно попала в песчаную бурю.

Жужжание смолкло. Дитер отложила машинку, сладко потянулась до хруста в спине и спросила Фуриоcу:

— Ну что, сама его обкорнаешь?

— Иди уже. Справлюсь.

— Голову ему не оттяпай ненароком, — хмыкнула повариха и вальяжно уплыла прочь. Фуриоcа, стряхивая с себя на клеенку срезанные волосы, обратилась к Максу:

— Застопори чем-нибудь дверь.

Макс без лишних вопросов сдвинул к косяку тяжелую сумку с инструментами, валявшуюся в углу — если кто рваться будет, то это не остановит, но хотя бы предупредит бряканьем о незваном госте.

— Так и… о чем же вы говорили? — мужчина швырнул куртку на капот автомобиля.

— Про тебя.

Фуриоcа пересела с пола на матрас, Макс устроился слева от ее ног, виновато покосился на нее, в задумчивости поскреб ногтями щеку и выдохнул:

— Ясно…

Она запустила пальцы в его волосы, легким нажимом на затылок заставляя отвернуться и опустить голову, и сказала:

— Мне было сложно оставаться в стороне от того бардака, что ты сегодня устроил.

Макс ощетинился.

— Я только начал. Прошу, не вмешивайся.

Ладонь опустилась с затылка на шею и стала изучать шелушащийся шрам от ожога.

— И не собиралась. Кроме того… Мне понравилось, как ты все разрулил. Это было ооочень…

Большой палец скользнул за ворот, вызвав дрожь вдоль позвоночника. Фраза так и осталась повисшей в воздухе.

— Дай совет, как с ними управляться.

— Советы здесь не помогут. Заработаешь их уважение — все само получится.

— Как ты его заработала?

Фуриоcа, похоже, наклонилась вперед — теплое дыхание коснулось щеки. Рука ее вновь зарылась в волосы, медленно двигаясь от шеи вверх. У уха прошелестели слова:

— Они восхищаются сильными и живучими. Если такой не держит их за скот… считает их равными себе… Не сдавайся из-за одной неудачи. Пока что ты все правильно делаешь.

— Хммм?.. — с сомнением протянул Макс.

— Да. И кое-что еще, — она вдруг впилась пальцами в кожу надо лбом и рывком вынудила откинуть голову на ее бедро. Рука сразу же переместилась под подбородок, не позволяя высвободиться. Впрочем, Макс и не собирался этого делать. Пока что.

Лицо Фуриоcы оставалось спокойным, даже серьезным, только на дне глаз, внимательно изучавших его лицо, мерещилась насмешка и… беспокойство.

— Ну так что же?

— Ты зачем рылся в моих вещах?

Такого вопроса Макс не ожидал. Ему казалось, что, засунув коробку обратно на дно сундука, он оставил все в прежнем порядке и не оставил следов. А руль… Что руль? Он сверху лежал.

Вдоволь насладившись его растерянностью, Фуриоcа выдала себя: ноздри шевельнулись, губы дрогнули в кривой улыбке.

Время слов закончилось.

Скорее всего, она намеренно оставила ему возможность сделать ход. Ухватив ее под коленки правой рукой и потянув на себя, Макс заставил ее потерять равновесие. Рука, до того слегка царапавшая ногтями двухдневную щетину под подбородком, уцепилась за край матраса в попытке заменить утерянную точку опоры. Он развернулся, предплечьем вжал Фуриоcу в стену — и тут же вполне ощутимо получил коленом в бок. Воспользовавшись его секундным замешательством, она выскользнула и отскочила к Перехватчику.

Игра замерла. Фуриоcа, готовая в любой момент атаковать или сбежать, уперлась ладонями и поясницей в борт багажника и беззвучно засмеялась. Глаза горели азартом, она ждала продолжения. Макс заворчал и ринулся к женщине в надежде еще раз поймать ее за голень, но она успела подобрать ноги и, когда он поднимался, попыталась ударить его в грудь пятками. Макс отклонился вправо. Фуриоcа тут же оттолкнулась правой рукой от борта, не отцепляя левой — стальные когти мерзко скрежетнули по ржавому металлу, — и врезалась в Макса, разворачивая его вместе с собой. Он впечатался копчиком в багажник. Пальцы больно вцепились в его плечо, бедра сжали бока.

Еще один рывок, еще один поворот. Женщина, посаженная на бортик, вновь издала еле слышный смешок, запрокинула голову, совершенно не беспокоясь о незащищенном горле, и судорожно вздохнула, когда Макс уткнулся губами в ямку над ключицей. Он поддержал ее одной ладонью промеж лопаток, не позволяя слишком сильно откинуться назад, а вторая его ладонь соскользнула туда, где под одеждой прощупывались две вмятинки чуть ниже талии. Фуриоcа выгнулась, стремясь крепче прижаться животом к торсу Макса, отчего блуза, сползшая с правого плеча, практически обнажила одну грудь. Когда его рука, огладив ягодицы, скользнула вниз до колена, а затем — вверх по внутренней стороне ее бедра, Фуриоcа, прикусив губу, тихонько застонала и закрыла глаза.

Миру дела не было до их чувств, равно как и тому, кто тут же начал колотиться в дверь. Макс сдавленно выругался, Фуриоcа пробормотала заковыристое проклятие, подтянула блузу и, сползя с багажника, вдоль стенки двинулась к двери. Обоих трясло от неутоленного желания, в ушах шумела кровь.

Макс, опустившись на пол, услышал лязг отодвигаемой сумки, скрип дверных петель и смутно знакомое сипение:

— Начальник, тут эта…

— Ну?

— С Фермы сигналят. Братан на точке сидит. Следит, чо еще скажут, а меня сюда погнал.

— Твою Армаду! — Император мгновенно пришла в себя. — Шуруй обратно, приду следом.

Выпроводив гонца, она накинула плащ и унеслась вслед за безголосым механиком.

Несколько долгих минут Макс, тупо разглядывая трещину на стене, пытался привести мысли в порядок. Азарт и возбуждение постепенно сменялись ужасом от осознания того, что только что произошло. В приступе отчаяния он крепко зажмурился и стукнулся пару раз затылком о бампер Перехватчика, пытаясь вытрясти из головы ее образ — и то выражение, которое возникло в ее глазах в момент, когда их прервали. «Что же мы натворили?»

Попался. Столько лет избегать того, что может принести новую боль… Столько лет напоминать себе о совершенных грехах, лишь бы не повторить их... А теперь он, похерив все пережитое, добровольно сунул голову в петлю, словно глупый мальчишка. Мало того, что попался сам, так еще и втянул в это безумие Фуриоcу.

Надо было просто уйти в Пустошь и стать для нее воспоминанием. Надо было отказать ей, когда она пришла за помощью. Надо было — раз уж согласился — держаться как можно дальше от нее, заныкаться в гараже и контактировать только на публике и только по делу. Надо было — но он пошел по самому эгоистичному пути, и теперь было поздно сворачивать.

В конце концов Макс решил, что еще немного, и он опять слетит с катушек. Чтобы хоть как-то отвлечься от мрачных дум, Макс устроился перед зеркалом заднего вида по правому борту Перехватчика и кое-как срезал свои лохмы. Руки тряслись, и из-за этого получилось плохо, но не хуже, чем у слюнявого медика. По крайней мере, Дитер не станет задавать неудобных вопросов.

Фуриоcа не возвращалась.

Макс стал копаться в брюхе Перехватчика, пытаясь понять, что уже наворотил там Канистра. Нельзя было сказать, что от бездумного рассматривания узлов и агрегатов вышел толк, но это хотя бы мешало зациклиться на личных переживаниях.

Примерно через полтора часа стало слышно, как забегали люди и загремели подъемники, потом в недрах Цитадели загудели водяные насосы. Вскоре вернулась Фуриоcа. Влетела воплощением песчаной бури, пронеслась через берлогу и надолго замерла. Выйдя из оцепенения через полминуты, она со злобным рычанием пнула свернутый матрас и разом сгребла все, что лежало на крышке сундука.

— Что случилось? — спросил ее Макс, высунувшись из-под автомобиля и с беспокойством наблюдая, как она надевает императорский пояс. По всему выходило, что тяжелый разговор откладывался до лучших времен.

— Диверсия на Ферме. Не знаю, кто там такой умный — хранить воду рядом с полуфабрикатом. Теперь у них нет ни пороха, ни воды. Поведу туда Военгрегат с цистерной. На первое время им хватит. И…

— Что?

Она наконец-то посмотрела на него.

— Я скоро вернусь. Постарайся не сбежать, пока меня нет.

И ушла.

Утром Военгрегат в Цитадели уже не было.