Деталь интерьера (джен)

— Тинни, как ты думаешь, а я смогла бы работать вместе с тобой?

Порпентина оторвала взгляд от свежевыпущенного формуляра с инструкциями по задержанию и с удивлением взглянула на сестру.

— Со мной?

— Ну да, — отрыто, как и всегда, улыбнулась Куинни.

— Я не думаю, что ты… — начала говорить Тина, запнулась, попыталась подобрать слова, но с лица Куинни уже пропала беззаботная улыбка и она погрустнела — прочитала мысли сестры. — Прости!

— Я понимаю…

— Куинни, ты такая светлая, воздушная… — Тина отбросила формуляр и схватила сестру за руку, пытаясь одновременно и извиниться за собственные мысли, и приободрить, — тебе не место в нашем серпентарии.

— Я понимаю, — грустно улыбнулась та, высвобождая ладонь.

Однако от мысли устроиться в магический конгресс не отказалась.

Куинни Голдштейн, по мнению большинства людей, к которым, к сожалению, относилась и её сестра, была дурочкой. Не в том смысле, что глупая и ничего не знающая, а наивная мечтательница, не воспринимающая мир всерьёз и живущая иллюзиями. Как же они ошибались… Она была легилиментом и видела намного глубже других; все грязные и постыдные мысли людей, о которых часто никто и не подозревал, были для неё открытой книгой. Даже когда все вокруг считали человека образцом нравственности и порядочности, Куинни точно знала, какие отвратительные помыслы у того бродят в голове. Она могла бы озлобиться, как это часто случалось с такими, как она, ведь это так трудно, сохранять свет в полной темноте, но Куинни избрала иной путь — она снисходительно улыбалась и прощала людям их недостатки.

Но всё-таки иногда обижалась на них за то, что относятся к ней без уважения.

Особенно обидно было из-за Тины. Ведь кто как не сестра знала её лучше всех? И всё равно считала слабой и глупенькой…

Наутро Куинни проводила Тину на работу и приступила к сборам. Открытое платье, туфельки на тоненьком каблучке, прозрачно-воздушный шарфик…

— По какому вопросы, мисс?

— Голдштейн, Куинни Голдштейн, — заулыбалась она клерку. — Я к мистеру Грейвзу. По поводу работы.

Молодой парень — Джим Стикерн, двадцать два года, живёт в маленькой квартирке в Челси, влюблён в соседку Дебору — взглянул на неё с недовольством, но формального повода для отказа не нашёл.

— Минуточку, — бросил он, поднимаясь из-за стола.

Куинни лучезарно улыбнулась. Прижав сумочку к груди, она осмотрела кабинет и осталась довольна: ничего лишнего, всё расставлено по местам. Несмотря на уверенность в том, что она сможет получить работу, Куинни волновалась. Тина много рассказывала о своём начальнике, о его строгости, требовательности, сухости и мрачном обаянии, однако даже года просмотра её воспоминаний было недостаточно, чтобы составить правильное представление о Персивале Грейвзе.

— Мисс Голдштейн? — привлёк её внимание Стикерн. — Проходите, мистер Грейвз оживает вас.

— О, спасибо, вы так любезны, — немного язвительно поблагодарила Куинни, видя, как он мысленно нагибает её прямо над рабочим столом и задирает её платье. Клерк распахнул дверь и удалился, и она смело шагнула вперёд, мгновенно выбрасывая его из головы. — Мистер Грейвз, здравствуйте, спасибо, что согласились меня принять.

Персиваль встретил её улыбкой: настоящей, искренней, чистой. В его мыслях не было ничего предосудительного: естественный интерес, одобрение её внешности и наряда — но без похоти, и сравнение с сестрой, ничуть не оскорбляющее ни одну из них. Губы Куинни сами собой растянулись в ответной улыбке.

— Доброе утро, мисс Голдштейн, — он легко поднялся навстречу и протянул руку. — Прошу, присаживайтесь. Итак, что привело вас ко мне? Я могу чем-то вам помочь?

Вся уверенность куда-то испарилась, и Куинни смущённо опустила глаза.

— Мне нужна работа, и я подумала…

— Вам нужны рекомендации? — не дождавшись продолжения, предположил Грейвз. — Вас я, конечно, не знаю, что ваша сестра — хорошая девушка, ответственная…

— Не совсем, — перебила Куинни и покраснела. — Я… я бы хотела работать с Тиной…

Грейвз откинулась на спинку стула и оценивающе посмотрел на неё.

— В конгрессе? Я правильно вас понял? — уточнил он.

— Да, — окончательно смешалась Куинни, хоть в отличии от Тины, в мыслях её начальника не было насмешки. — Я могла бы быть полезна…

— Мисс Голдштейн…

— Куинни, — вдруг произнесла она, прямо посмотрев ему в глаза. — Вы же зовёте Тину по имени, — и несмело улыбнулась.

— Хорошо. Куинни. Мне жаль вам отказывать, но мракоборцем вам не удастся стать. Физическая форма не та. Однако в МАКУСА есть и другие… — он замолчал, видя, как она расстроилась. — Мисс… Куинни, — голос звучал участливо, — мракоборческий корпус — не единственное место в конгрессе, где вы можете быть полезной. В конце концов, если вас не отвращает бумажная работа…

— Я не хочу стать секретуткой!

— У меня и в мыслях не было!..

— Я знаю, — всхлипнула Куинни и тут же, увидев его мысли, испуганно прижала руки ко рту — взгляд Грейвза стал ледяным и колючим.

— Вы — легилимент, — он не спрашивал — констатировал факт.

— Простите, — пролепетала Куинни.

— Пустое. Насколько глубоко вы видите?

— Всё? — неуверенно ответила она.

— А окклюменационные щиты?

— В зависимости от их качества. Сэр, мне жаль, что я невольно прочитала ваши мысли, — зачистила она. — Я не всегда могу это контролировать, когда я волнуюсь, я буквально проваливаюсь в чужие воспоминания…

— Спокойнее, Куинни, я не сержусь.

Она взглянула на него и удивлённо вскрикнула: он не только не сердился, но и был доволен.

— О! — облегчённо улыбнулась она.

— Но теперь вам придётся стать секретарём.

— Почему?.. О! — повторно протянула она, снова прочитав его мысли.

Персиваль Грейвз довольно рассмеялся.

— Как ваш начальник, я запрещаю вам меня читать.

— Конечно, сэр!

— Это не всё, — Грейвз поднял вверх указательный палец и посмотрел на Куинни начальственным взором — строго и требовательно. — Работать вы будете секретарём, кофе подносить… Занятие не слишком престижное, я понимаю, но на секретарей никто не обращает внимания, они как деталь интерьера. На вас если и посмотрят, то как на красивую женщину, от которой не нужно прятать мысли, что лишь поможет вам в работе. С этого дня вы — сотрудник мракоборческого корпуса. Но знать об этом будем только мы с вами. Будете тайным агентом, — последние слова он произнёс с мальчишеской улыбкой, но тут же посерьёзнел.

Куинни улыбнулась в ответ и спросила:

— А Тина?

— Мне жаль, мисс Голдштейн, но обет о неразглашении вам принести придётся.

— Я понимаю, — вздохнула она.

— Так как, Куинни? — ласково улыбнулся Грейвз. — Вас устраивает такое решение вопроса трудоустройства?

Она подняла сияющие глаза:

— Более чем, сэр!

— Прекрасно, в таком случае наш департамент получит новую деталь интерьера, вы — работу, а я точную информацию о стукачах, предателях и шпионах.

— И все в выигрыше, сэр.

— Верно. Жду вас завтра в восемь утра, получите пропуск.

— До свидания, сэр. И спасибо.

— Вам спасибо, Куинни.

По коридорам Министерства Куинни будто летела. Не очень-то она и хотела становиться мракоборцем, это вообще не её. Зато предложенная Грейвзом работа… М-м-м…

И пусть все, в том числе, сестра снисходительно улыбаются, пусть она будет для них деталью интерьера, она будет выполнять важную работу, возможно, важнее той, что делают мракоборцы. И гордиться собой.

— Тинни, меня взяли секретарём! Правда здорово?