Когда цветет жасмин (гет)

После ухода доктора и его дочери я успокоилась еще нескоро, и почти на протяжении целого часа меня била настоящая нервная дрожь. Чем больше я пыталась выкинуть из головы все эти странности, происходящие со мной весь день, тем упорно они лезли обратно. Нет, я не хочу сказать, что в этих совпадениях есть что-то страшное, просто... это жутко настораживает. Например, как объяснить тот факт, что из множества врачей в этой больнице я попала к Кириллу Кожевникову — отцу Ангелины, о которой я бы и не узнала никогда, если бы о ней не упомянула цыганка? Загадка, правда?

Или увиденная Машей игрушка — зеленая ящерица, висевшая на стекле сбившего меня автомобиля. Это ведь из той же оперы: из так называемого предсказания цыганки. Там было что-то и про ящерицу, вот меня и зацепили Машины слова. "Опасайся ящерицы" — по-моему, так. Видимо, это указание следует трактовать не в буквальном смысле. То есть, если верить "пророчеству", опасаться нужно не самой ящерицы, а того, что она сопровождает...

Я со вздохом прикрыла лицо ладонью, словно пытаясь заслониться от мыслей, и ощутила, как от долгого лежания у меня затекла спина. Так не хочется встречать Новый год в больнице... До него меньше двух дней, вот будет весело, если я не успею выписаться раньше.

Отвлечься от тяжких дум никак не удавалось, и я бессмысленно уставилась в желто-белый потолок, жалея, что под рукой нет какой-нибудь книжки или журнала. Надо будет попросить Артура, чтобы он принес подходящего легкого чтива. Не то со скуки на стену полезу.

Ну, где же он, в конце концов?..

Я перевела тоскующий взгляд на дверь, будто надеялась, что Артур тут же материализуется за ней. Никто не появился на пороге, зато обнаружилось кое-что другое... В палате, почти у самой моей кровати, стояла вчерашняя незнакомка. Да-да, именно та женщина, которая, казалось, появилась из ниоткуда. Одежда — легкое летнее платье и туфли — на ней нисколько не изменилась. И снова я удивилась необъясненному явлению: как получилось, что никто не заметил прихода этой странной со всех сторон женщины? Почему не было слышно ее шагов?

— Мм... откашлявшись, произнесла я, — простите... Вы кого-то ищете?

Она медленно повернула голову и обожгла меня пронзительно-печальным взглядом. По телу скользнула ощутимая волна холода, как если бы внезапно распахнулось окно от резкого порыва ветра, и я непроизвольно поежилась, тут же пожалев о своем вмешательстве. Кто бы ни была эта незнакомка, общаться с ней мне уже расхотелось. Когда на тебя так смотрят, это пугает...

— Нет, никого не ищу, — проговорила женщина после некоторой паузы. Ее голос был вроде бы обычным и в то же время чувствовалась в нем какая-то особенность.

— Но мне показалось... — начала я и осеклась. Чего же она тогда тут бродит?

На ее бледных губах появилась легкая улыбка. Загадочная, я бы сказала.

— Наверное, вы задаетесь вопросом, кто я и зачем здесь хожу. — Незнакомка плавно приблизилась ко мне. Я кинула озадаченный взгляд на полусидевшую на соседней койке Риту — уж она-то должна была увидеть женщину, но почему-то никак не проявляла свое любопытство, продолжая листать журнал. — Собственно... меня бы здесь не было, если бы не вы, Ясмина.

Я вновь вздрогнула, на сей раз от неожиданности. Как... откуда она меня знает? Что это вообще такое: сначала цыганка, затем — эта женщина...

— Я прошла бы мимо, если бы вы меня не увидели. Но вы увидели меня, и я не смогла не зайти к вам еще раз.

Очевидно, у меня был настолько сбитый с толку вид, что она прониклась.

— Вы удивлены, — тихо и как-то грустно сказала незнакомка. — И ничего не понимаете. Впрочем... скоро все поймете.

Она протянула руку, будто намереваясь потрогать меня. Я запоздало отпрянула, уклоняясь от нее, однако... ничего не произошло. То есть почти ничего. Лишь опять повеяло колючим холодом.

— Послушайте... что вы делаете?

— На самом деле, — понизив голос до шепота, продолжала она, — меня нет. И то, что вы видите меня, — большая удача.

Я замерла, широко раскрыв глаза. Да у этой дамочки не все в порядке с логикой. Ее здесь нет, но я ее вижу. Прелесть какая. Не удивлюсь, если окажется, что она сбежала из психиатрического отделения. Правда, это не объясняет, почему ее никто не остановил, пока она пробиралась сюда.

— Я умерла несколько месяцев назад, — произнесла незнакомка уже обычным тоном.

Я хмыкнула. Что и требовалось доказать. Позвать, что ли, кого-нибудь, чтобы ее сопроводили обратно?..

— Ясмина! — раздалось от двери.

Ощутив, как по телу разливается искренняя радость, я живо встрепенулась. Артур! Ну наконец-то! Где тебя носило, хотелось мне знать? Но вслух, естественно, я не стала ничего такого говорить. Не настолько я была зла, чтобы набрасываться на него с упреками в присутствии посторонних.

Артур в два больших шага преодолел расстояние до кровати, едва не сбив незнакомку в летнем платье, и нерешительно застыл возле меня.

— Ты пришла в себя... — Он запнулся, как будто не находя слов. — Ты так меня напугала...

— Но сейчас-то все в порядке... — сказала я, с сочувствием смотря на него. Артур и впрямь выглядел растерянным и слегка взъерошенным, что на него обычно не похоже.

Справа раздался едва слышный шелест — краем глаза я заметила, что Рита опустила журнал и теперь с нескрываемым интересом смотрит на нас. В таких условиях нам явно не удастся нормально поговорить. Если бы у меня так не ныло сломанное ребро и не кружилась голова, вышла бы в коридор подальше от любопытных ушей. Странная незнакомка же опять куда-то исчезла.

Но сейчас это не важно.

Я попыталась отвернуться от соседки, продолжающей разглядывать Артура, но неудачное движение заставило меня поморщиться. Артур, увидев это, заметно заволновался. И несмотря на все жуткие неудобства, в душе разлилось тепло: он по-прежнему любит меня.

— Как ты?

Он с сомнением оглядел пространство вокруг, ища что-нибудь подходящее, и присел на край койки. Потянулся ко мне, чтобы обнять. Я с готовностью прижалась к нему, вдохнув знакомый запах одеколона. В этот момент я как никогда почувствовала привязанность к этому человеку.

— Нормально, более или менее... Правда, — подтвердила я, буквально ощутив его недоверчивый взгляд. — Доктор сказал, мне необязательно лежать в больнице. Я могу лечиться и дома...

— Дома? Тебя сбила машина. Тебе необходимо какое-то время побыть под наблюдением специалистов, Ясмина. А знаешь что, — Артур коснулся губами моей щеки, которую украшал синяк. — У мамы остались кое-какие связи, и она вполне может устроить тебя в одну очень хорошую клинику. Там комфортные одноместные палаты, а не это... — Он не договорил, но мне показалось, что у него на языке вертится слово "убожество".

Упоминание Анны Викторовны заставило меня досадливо нахмуриться. Еще не хватало, чтобы я была чем-то обязана его мамочке. Уверена, прими я это предложение — и она станет еще больше невыносимой.

— Нет, Артур, не стоит. — Я чуть отодвинулась от него и прикрыла глаза. — Я же говорю, я вполне нормально себя чувствую. Не нужно никаких клиник...

— А по-моему, как раз нужно. Вид у тебя, если честно, не самый цветущий... — Я приоткрыла один глаз. Артур, видимо, счел это за хороший знак и продолжил: — Полежишь там недельку, а потом мы поедем куда-нибудь отдохнуть. Куда ты хочешь?

— Домой хочу, — ответила я сердито, выдергивая из-под него одеяло. — Голова ужасно разболелась. Может, ты пойдешь? У тебя, наверное, полно дел?

Если Артур и растерялся, то быстро взял себя в руки. Но все-таки встал, небрежным жестом поправив костюм.

— Все важные дела на сегодня я отменил. Хотел побольше времени провести с тобой... Но раз твоя больная голова мешает этому, то, пожалуй, я действительно пойду.

После этих слов меня кольнуло сожаление, и я чуть было не попросила его остаться. Однако в следующее мгновение передумала о своем желании.

— Родители передают тебе привет и пожелание скорейшего выздоровления. И ты все-таки подумай о моем предложении.

Я неопределенно хмыкнула. Артур, который явно ожидал, что наше общение продлится несколько дольше, постоял немного и наклонился ко мне с намерением поцеловать напоследок. Я прямо кожей ощущала, с каким азартом наблюдает за нами Рита. Так и казалось — еще чуть-чуть, и она восторженно захлопает в ладоши.

— Ладно, поправляйся, котенок. Я загляну завтра. Тебе чего-нибудь принести?

— Ничего... — Я запнулась, вспомнив, о чем еще недавно хотела его попросить. — Журнальчиков каких-нибудь принеси, пожалуйста. И бананов. — Хоть я была не привередлива в еде, больничное питание не приводило меня в восторг. Поэтому, чувствую, ужин тоже останется практически нетронутым. А значит, завтра мне точно понадобится чем-нибудь подкрепиться.

Едва Артур ушел, я тут же пожалела об этом. Могла бы и потерпеть разговоры о его матери, ничего бы со мной не случилось. А ведь так мечтала о встрече с ним. Я в сердцах ударила кулаком по одеялу и покосилась на Риту. Та вроде бы потеряла ко мне интерес и вновь углубилась в свой журнал.

День кончился так же скучно, как и начался. Никаких происшествий, ни хороших, ни плохих, больше не происходило. Вернее, не происходило до того самого момента, когда я отлучилась из палаты по острой нужде...

Около одиннадцати часов, преодолевая слабость (как я и думала, когда принесли ужин, аппетита у меня не прибавилось), я сходила в туалет. На обратном пути к палате, задумчиво заглядывая в темные окна, я вдруг остановилась. У меня появилось жуткое ощущение, что в мою сторону кто-то смотрит. Слабо освещенный коридор был пуст, но меня это почему-то не слишком успокоило.

— Эй... — шепотом произнесла я, держась за холодную стену. — Есть тут кто?

Сама не надеясь на ответ, я продолжала вслушиваться в тишину больницы. Через минуту, замерзнув в тонкой пижаме, я в конце концов направилась в соседний коридор.

— Я здесь... — внезапно прошелестело в воздухе, отчего я, вздрогнув, замерла.

Рядом мелькнуло нечто неясное, почти незаметное в свете тусклой мерцающей лампочки. Руки покрылись колкими мурашками будто от налетевшего ледяного ветра, и я в испуге отпрянула назад. Сердце забилось сильнее обычного, на лице, невзирая на прохладу, выступил пот.

И какого же было мое удивление, когда я увидела женщину, которую приняла за пациентку психиатрического отделения. На меня снизошло облегчение, поскольку я по меньшей мере ожидала увидеть привидение.

— Опять вы? Вы что, меня преследуете? — Я перевела дух и скрестила на груди замерзшие руки.

Женщина молчала, грустно улыбаясь. Действительно, о чем нам разговаривать? Позвать бы кого-нибудь, чтобы ее проводили обратно в палату или откуда она там пришла.

Я осмотрелась по сторонам, надеясь увидеть кого-нибудь из больничного персонала. Не думаю, что все разошлись по домам, хоть один-то врач должен быть в отделении. Но поблизости никто не появился и пришлось снова перевести внимание на незнакомку. Та по-прежнему тихонько стояла на месте и как будто задумалась о чем-то. Может быть, получится незаметно уйти отсюда? Не хочется совсем тут замерзнуть. Правда, едва я шевельнулась, женщина медленно подняла голову и посмотрела на меня.

— Не знаю, какой у вас ко мне интерес, — сказала я миролюбиво, — но в любом случае — сейчас не время для разговора.

— У вас никогда не найдется для меня времени. Вы меня не знаете и потому остерегаетесь. Я вас в этом не виню. Наверное, со стороны мои действия кажутся вам немного неадекватными. — Она как-то нервно усмехнулась и прикрыла глаза. — Я не следила за вами, Ясмина, но поговорить с вами хочу. Вернее... Хочу, чтобы вы передали кое-кому мои слова.

— Я передала? А почему вы сами не можете поговорить с этим человеком?

Несмотря на отвлекающие факторы в виде болезненных ощущений в груди, мне стало любопытно. Чтобы эта женщина решилась обратиться именно ко мне, нужны довольно веские причины.

— Потому что я не в состоянии... Все это сложно, Ясмина.

— Так. Для начала объясните, откуда вы знаете мое имя.

Если наш разговор затянется, я рискую превратиться в ледяную статую. Ноги и руки замерзли напрочь, и я практически их не чувствовала. Однако немедленно покинуть неуютный полутемный коридор мне мешало возрастающее любопытство.

— Вас так называла девушка. Подруга, видимо.

Маша? Но как женщина могла это узнать? Рядом с нами ее тогда не было; ее присутствие я бы точно запомнила. Ладно, примем сие как факт. Во всяком случае, это не так уж важно.

— Отлично. — Я помолчала, поднеся холодные ладони к губам. Попыталась согреть их своим дыханием. — Второй вопрос: как зовут вас?

Она ответила не сразу, словно вспоминала собственное имя. И тут я заметила еще одну странность: незнакомка была практически раздета, однако же ее это, похоже, нисколько не волновало. Воздух в коридоре был едва ли не студеным, а она даже не старалась как-нибудь согреться.

— Зовут? — Негромкий смешок. — Меня зовут Светлана. Светлана Кожевникова.

Я удивленно моргнула. Все посторонние мысли вдруг куда-то испарились. Это что, опять совпадение? Еще одна Кожевникова? Не много ли их сегодня?

— Тот врач, Кирилл Кожевников, мой... муж. То есть бывший муж. — Женщина, которая наконец обрела имя, с прежней грустью кивнула, когда я с откровенным изумлением вытаращилась на нее. — А Ангелина наша дочка. И мне очень нужно, чтобы вы, Ясмина, передали ей кое-что от меня.

Эти слова подействовали на меня еще хуже, чем встреча с цыганкой. О чем эта Светлана говорит? Ангелина ее дочь? Если я правильно помню, Геля утверждала, что ее мать умерла. А если это так, то как я могу разговаривать с умершим человеком? Тогда либо я сошла с ума, либо меня жестоко разыгрывают.

"Я умерла несколько месяцев назад" — внезапно всплыло в голове шокирующее заявление этой дамочки, которое она произнесла днем.

Либо третий вариант: у Светланы действительно проблемы с головой, и она каким-то образом сбегает из психиатрического отделения.