К кому возвращаться? (джен)

Если бы ситуация не была настолько странной, Белла бы, пожалуй, даже полюбовалась немного Ехо — так назывался город, куда они попали. Кому-то менее обеспокоенному своей судьбой он мог бы показаться красивым. Домики эти все, сады — столько садов в одном городе Белла ещё не видела, — а мостовые кое-где были разноцветными. Не увидела бы своими собственными глазами — не поверила бы. Одеты все были совершенно нелепо, но нисколько этого не стеснялись, наоборот, дети даже пялились на неё и чуть ли пальцами не показывали. Кажется, они считали, что это она странно выглядит, вот только Белла ни за какие коврижки не стала бы надевать такие хламиды, которые здесь носили.

Итуло болтал без умолку, не обращая внимания на мрачность и молчаливость Беллы.

— А вон там — видите, в конце улочки уже видна вода — это река Хурон. Мосты через неё ночью подсвечиваются разными цветами…

Экскурсовод хренов. Белла слушала его вполуха, хотя понимала, что может застрять здесь надолго, а значит, нужно впитывать всю возможную информацию, тем более, что её пока предлагали бесплатно. Другое дело — она не особенно доверяла этому странному типу, которого увидела впервые только сегодня утром. Она никак не могла забыть того, насколько просто смогла успокоиться в его присутствии, а перед этим — когда с ней возилась та старуха. Никогда в жизни Белла не успокаивалась так стремительно, она вообще любила поддерживать в себе раздражительность, чтобы быть более устрашающей для врагов. Если бы у неё осталась хотя бы крошечная толика магических способностей, она, не задумываясь, поставила бы их на то, что эти странные местные люди причастны к её успокоению — вот только никто в мире (в обоих мирах?) не поведал бы ей, как такое возможно.

Здесь вообще всё было невозможно. Невыносимо. Память вещей? Вы серьёзно?! Они были совершенно серьёзны и, что самое страшное, — оказались правы. Она действительно увидела что-то, что можно было назвать точкой зрения вилки. Белла сокрушённо покачала головой: кажется, ей внушили галлюцинацию, которую она не смогла распознать, да и впредь не сможет, потому что теперь у неё нет магии.

Колымага, в которой едут, называется амобилер. Что-то похожее на транспорт магглов. Вообще здесь всё какое-то странное, слишком маггловское, и в то же время почти все могут колдовать. А она — нет, и Сириус тоже, Мерлин с ним, пусть он идиот и предатель, но ведь по крови он Блэк, и достаточно приличный волшебник… был. Абсурд.

— Что с тобой, милейшая, тебе нехорошо? Солнце сегодня печёт невыносимо, позволь, я чуть поправлю козырёк.

Итуло приподнялся, чтобы выдвинуть крышу вперёд, и для этого ему пришлось отпустить рычаг, на котором он всё это время держал руку, и амобилер замедлил свой ход. Он не нуждался ни в лошадях, ни в том топливе, на которых ездили повозки магглов, движущей силой его был некий магический кристалл, а скорость зависела исключительно от желания возницы. Белле показалось, что Итуло очень хотел поскорее привезти её к себе домой, потому что ехали они относительно быстро — относительно, потому что другие амобилеры, которые попадались им по пути, были намного медленнее.

— Ну вот, милейшая, самый центр старого города. А вот и мой домик, — в голосе Итуло явно слышалось удовольствие.

— Ты прямо сейчас начнёшь учить меня? — спросила Белла.

— Сперва, может быть, стоит перекусить немного?.. — Итуло, видимо, увидел решительность на её лице, потому что не стал спорить. — Что ж, если вы так желаете, можем приступать прямо сейчас.

Он явно был доволен и даже рад. Слишком рад, слишком доволен, и это не нравилось Белле, но отступать было уже поздно. Тем более что Итуло уже доказал, что у него есть чему поучиться, и он научит, куда он денется, даже если…

А если не захочет? Что Белла может противопоставить ему без магии?

С ней происходило что-то непонятное: клонило в сон, странное спокойствие не отпускало, а реакции были словно заторможенные.

— Проходи, — Итуло открыл дверь и впустил Беллу внутрь.

Дом был совершенно обычный: ни странных запахов, ни непонятных теней по углам.

— М-м… если есть необходимость, уборная внизу, — сказал Итуло.

О, чудно. Весьма вовремя.

— Где внизу? — спросила Белла.

— В подвале, — уточнил Итуло. — И бассейны для омовения тоже. В Ехо так принято. У меня их дюжина, — добавил он с непонятной гордостью, потом нахмурился и предложил: — Проводить?

— Если можно.

— Если вы захотите искупаться, я пришлю служанку.

— В этом нет необходимости, я не задержусь долго.

Коридор внизу был очень широким, хорошо освещённым, но довольно сырым — неудивительно, учитывая дюжину бассейнов. Интересно, здесь у всех так? И зачем это? Белла не планировала задерживаться в подвале дольше, чем это необходимо, чтобы как можно быстрее приступить к обучению. Сколько это может занять времени? Час? День? Будет ли этот Итуло так любезен, чтобы терпеть её и довести до конца то, что он пообещал? Ей нужно-то всего лишь — попасть в этот самый Хумгат, а оттуда домой. Действительно ли он способен научить её этому? И что ей делать, если окажется, что это не так, а тот странный человек, про которого говорила старуха, уже помог Сириусу и свалил? Подавляющее большинство своих проблем она могла бы решить, если бы у неё оставалась магия… Белла задержалась возле умывальника, глядя на себя в зеркало, плеснула в лицо водой и замерла, почувствовав нестерпимое желание всё же принять ванну. Слишком много событий, слишком грязная одежда, слишком пыльные мысли. И ноги бы её не было ни в этом странном доме, ни рядом с этим мутным, хотя и таким красивым Итуло, если бы не призрачная тень шанса вернуться домой. Откровенно говоря, Белла слабо верила в реальность этого шанса, но вернуться означало признать правоту Сириуса, а других вариантов не было никаких.

На пороге возникла худая бледная тень. Белла вскинулась, но тень, потупив глазки, пролепетала:

— Простите, я не хотела вас испугать… Я Айма, служанка. Вам помочь?

Белла ненадолго призадумалась, потом решилась.

— Я хочу искупаться.

Айма засуетилась, полезла в какой-то шкафчик, достала огромное белоснежное полотенце.

— Какой бассейн вы хотели бы принять первым? Тонизирующий, очищающий, омывающий, аромат розы, лаванды, сирени или…

— Любой самый горячий. Очищающий. Неважно, какой аромат.

Служанка проводила Беллу в одну из комнат, проверила температуру воды, затем спросила:

— Вашу одежду привести в порядок?

Одежда. Её вещи, рассованные по карманам, — куда их деть? Можно было бы повесить в кошеле на шею, но после ванны она не сможет ничего высушить без магии. Подумав, Белла сложила все свои вещи в кошель — палочка и кинжал не влезли, потому что чары расширения больше не работали, — и положила на краю бассейна подальше от входа. Кивком отослав служанку заниматься одеждой, она вошла в воду и едва не задохнулась от нахлынувшего чувства облегчения. Как она, оказывается, соскучилась по горячей воде, мягкой пене, тающим пузырькам… Белла так хотела позволить себе забыть на время обо всём и расслабиться, и даже почти получилось — но помешало странное чувство неправильности. Постоянно хотелось оглянуться, проверить несуществующие охранные чары, наложить ещё, дополнительные. Остро хотелось проверить реальность на подлинность, но без магии это было невозможно. Белла окунулась с головой, намылилась, постоянно оглядываясь на дверь, не выдержала и переложила палочку поближе к себе, на секунду замерла и поменяла палочку на кинжал.

Выйдя из бассейна, она завернулась в полотенце и замерла в нерешительности. Как сушить волосы без магии? Она отжала их и потрясла головой. Суше не стало.

На пороге снова возникла служанка. Мысли она читает, что ли?

— Леди Белла, вы не хотите искупаться в другом бассейне?

— Нет, зачем?

— Обычно сэр Итуло купается во всех по очереди, или почти во всех…

— Ты приготовила мою одежду? — перебила её Белла.

— Нет, но я принесла вам прекрасное лоохи, вот, посмотрите…

— Я не надену эти тряпки! Принеси мне мою одежду.

Служанка растерялась.

— Леди Белла, но ведь… Знаете, я почти не владею магией, мои силы слишком… Вам придётся подождать немного…

Так эта бледная моль — маггла на здешний лад, не годная даже на ингредиенты? Белла поморщилась.

— Так постарайся, чтобы мне не пришлось ждать слишком долго!

Служанка закивала, метнулась к выходу, но замялась на пороге. Её как будто что-то беспокоило.

— Леди Белла, — прошептала она, — не верьте… Ни единому слову… Поверьте, будет ужасно… Бегите!

Служанку что-то вспугнуло, и она серой тенью исчезла за дверью. Проследив за юркнувшей за дверь служанкой, Белла ещё раз отжала волосы — бесполезно, с них всё равно капало, и это раздражало. Раздражение Белла восприняла с радостным облегчением, как старого знакомого. Она вышла в коридор и хорошенько осмотрелась. Под потолком висели синие магические шары, толку от них, правда, было мало. Коридор, вдоль которого располагались бассейны, был широким, длинным и изогнутым и, кажется, выходил за пределы дома, а в самом конце его Белла увидела ещё несколько дверей. Откуда-то пахнуло сквозняком, шары под потолком заколебались, и вот тут ей совершенно неожиданно вдруг стало не по себе. Сзади хлопнула дверь, но это был всего лишь Итуло.

— Милейшая Белла, — начал он елейным голоском, — ты уже искупалась? Не хочешь ли ужинать?

— Нет, — ответила она грубо. — Хочу начать обучение.

— Что ж, — протянул Итуло, — здесь наши желания совпадают.

— Ты научишь меня этой вашей настоящей магии?

— Истинной, — поправил он её недовольно. — Неужели сложно запомнить?

Он постоял некоторое время, внимательно глядя на Беллу, затем медленно обошёл вокруг неё, размахивая руками в странном ритме, так что сразу закружилась голова.

— Научишь? — повторила она упрямо.

— О, кое-чему точно научу… — протянул он, взмахнул рукой, и на Беллу просыпалось что-то вроде пыльцы.

Она ещё успела подумать — странно это все, и отключилась.

* * *

Белла пришла в себя резко, рывком. Было холодно, жёстко и очень темно. Пошевелившись, она обнаружила себя привязанной к чему-то вроде стола. При каждом движении головы пронзительная боль словно раскалывала её напополам, уходя через шею в позвоночник. Давя подступающую истерику, Белла замерла. Как же давно она не испытывала физической боли и неудобств. Было ясно как день, что происходит что-то совсем непотребное, и что ей сейчас делать?

Белла попыталась высвободить руки, но они были привязаны на славу, ни малейшего шанса развернуть запястье. Про ноги и говорить было нечего, они уже начинали отекать — кажется, в планы привязавшего не входило дальнейшее её существование. Осознание смертельной опасности подстегнуло разум, как это обычно и бывало, вот только все её размышления всегда строились на магических воздействиях. Они были основой её жизни и реакции на любые события, они всегда были гарантией её самостоятельности, значимости, давали такой необходимый кураж, и без них Белла чувствовала себя бессильной.

Из темноты раздались чьи-то шаги. Сбоку зажгли свечу, потом ещё, и ещё, всего тринадцать. Скосив глаза и стараясь не замечать приступов боли, Белла огляделась. Она находилась в самом центре широкой комнаты, на полу были нарисованы какие-то линии и символы, разглядеть, какие именно, с этого ракурса не получилось. Она едва не засмеялась от абсурдности происходящего, но в последний момент закусила губу, подумав, что Итуло смех может не понравиться. Сколько раз она сама зажигала такие же чёрные свечи? Интересно, откуда он их взял?

— А, очнулась.

— Что за ритуал? — пересохшие губы отказывались шевелиться, но им пришлось.

Сперва Итуло не удостоил её ответом, но спустя несколько секунд, видимо, передумал:

— Ты — сосуд. Ты будешь прекрасным сосудом для самого прекрасного в мире демона. В тебе так много жизни, такая сильная искра, и совершенно нет ни капли магических сил. Не знаю, где и как ты их потеряла, но это просто уникальный шанс. Ты подвернулась невероятно, просто невероятно вовремя. Уверен, твоё тело понравится Абаддине.

Волосы зашевелились на голове Беллы. Стать вместилищем для демона? Она задёргалась, не обращая внимания на впивающиеся верёвки, но получила лишь новую порцию боли.

— Я давно искал такую волшебницу, чтобы смогла дать достойный дом для демона, — продолжал Итуло, производя какие-то манипуляции. — Но, увы, достаточно сильные могли дать отпор мне самому, а те, с которыми я смог справиться… К сожалению, их никчемные оболочки не были в состоянии выдержать мощь Абаддины. Ты же сможешь. О да, я уверен.

Он подошёл, держа в руках её же собственный кинжал, и ловким движением вскрыл вену на её руке, подставив чашку под хлынувшую кровь. Белла заорала от неожиданности.

— Не нужно так переживать. Тебе она всё равно больше не понадобится, а для ритуала ещё как пригодится.

При неверном мерцающем свете свечей его красота казалась какой-то демонической. Глядя в чёрные глаза, Белла вспоминала другие, которые тоже когда-то были чёрными, а после покраснели. Только она всегда стояла по правую руку от обладателя тех глаз, и это она охотилась на «мясо», рассыпала травы, чертила символы зачарованным мелом, читала заклинания… Происходящее казалось глупой шуткой. Хотелось закрыть глаза и больше ничего не видеть, или наоборот — открыть глаза и проснуться. Хотелось аппарировать или вызвать Финдфайр и выжечь нахрен весь этот долбаный мир. Хотелось выцарапать эти чёрные глаза, добраться через них до мозга и выцарапать его тоже. Разгоравшуюся раздражительность Белла ощутила с огромным облегчением — что бы ни гасило её, это воздействие закончилось.

Итуло небрежным жестом закрыл её вену, остановив кровотечение, и ушёл куда-то с полной чашкой её крови. Свечи горели, еле слышно потрескивая, где-то позади раздавались звуки и шорохи, которые словно били по обнажённым нервам Беллы. Она принялась осматриваться, но при тусклом освещении стены просматривались с трудом, зато потолок, покрытый затейливой вязью рун, виднелся довольно близко. Наверное, помещение находилось где-то в подвале. Горло пережало, в груди закручивалась тугая спираль страха, и стоило огромных усилий не разрыдаться.

Снова послышались слова заклинаний, произносимых на непонятном языке. Белла знала, что это бесполезно, но не могла отказать себе в удовольствии поорать гадости, сбивая с ритма. Почти сразу ей заткнули рот — в переносном смысле, разумеется. Как Белла ни пыталась, ни слова больше она произнести не могла. Зато Итуло старался вовсю, кажется, даже вошёл в раж, его голос стал звонче, эхом отражался от каменных стен. Он с торжественным видом намазал ей каким-то бесцветным дурно пахнущим зельем запястья, лодыжки, горло, начертил символы на животе. Если бы она могла только определить, что входило в состав зелья… Увы, знакомыми ингредиентами не пахло.

Голос Итуло стал ещё звонче, отражался от стен, громкость его нарастала. Вокруг всё поплыло, и, кажется, Белла начала впадать в транс. Пришлось, крепко зажмурившись, помотать головой, чтобы прогнать головокружение, а когда Белла открыла глаза, то увидела, что воздух перед ней как будто сгустился и стал чёрным.

Если она спит, то сейчас самое время проснуться. Жаль, нельзя было ущипнуть себя. Чёрная тень, медленно вращаясь, сгустилась, откуда-то рвануло сквозняком, голос Итуло поднялся ещё выше, свечи ярко вспыхнули, потом моргнули — и вместо тени встала, медленно распрямляясь, высокая уродливая фигура.

— Зачем ты снова позвал меня? — голос у фигуры, на удивление, оказался вовсе не потусторонним, а даже почти симпатичным.

— Ты помнишь, что должна служить мне?

— Я ничего не забываю, — Беллу передёрнуло от тона, которым это было сказано. — Я не смогу служить тебе здесь в своём обычном виде. Ты нашёл подходящий сосуд?

— Он перед тобой.

Если бы Белла могла, она сжалась бы ещё сильнее, но она не могла ни шевелиться, ни кричать, и лишь с расширившимися от ужаса глазами смотрела, как огромная рогатая голова поворачивается к ней, впивается в неё взглядом жутких светящихся глаз и медленно приближается. Мохнатая когтистая лапа провела вдоль тела, пересчитала рёбра, потрогала голову.

— Хороший сосуд. У него сильная искра и много гонора, может, и выживет. Она будет сопротивляться, — глаза вспыхнули ещё сильнее, — мне это нравится. Можно попробовать. Начинай.

Итуло, читая заклинания, зажёг ещё несколько свечей, подошёл к Белле, поднял кинжал и надрезал кожу от ключиц до пупка. Нахлынула боль, не такая сильная, чтобы причинить страдания, но достаточная, чтобы привести в чувство. Чудовище подошло и положило на разрез свои жуткие ладони. Сопротивляться! Она должна сопротивляться! Белла задёргалась, но не смола сдвинуться с места. Паника закрутила её внутренности в узел. Что она может сделать без магии? Да если бы и с магией — как сражаться с этим… этой…

Но ведь и она что-то может! Она смогла прочитать память вилки. С губ сорвался истерический смех. Белла попыталась изогнуться и вцепиться зубами в мохнатые лапы, но, разумеется, не смогла. Чудовище радостно оскалилось.

Хоть что-то нужно сделать! Что ещё может эта настоящая… Истинная магия? Читать память вещей сейчас бесполезно, она сама прекрасно видит, для чего предназначен этот подвал. Огонь? Белла уставилась на свечу, стараясь давить в себе желание заскулить от ужаса. Голос Итуло грохотал в ушах, сознание мутилось, суставы, казалось, выкручивало, всё тело выгибало то ли от боли, то ли от стремления слиться с чудовищем. Что-то нужно сделать, пока ещё что-то можно делать, пока она ещё Белла! Ярость нахлынула огненной волной, а вместе с ней — облегчение и понимание того, насколько тошно было быть такой покорной и спокойной. Белла задёргалась, заорала, обложив всё и всех вокруг отборным матом. Взорвать всё здесь нахрен, поджечь и взорвать!

Совершенно неожиданно свеча, на которую Белла смотрела, взорвалась и погасла. Демонша взвизгнула и отдёрнула свои руки, словно обжегшись. Итуло сбился, но быстро возобновил свой речитатив, только теперь он заметно торопился. Белла злилась на него сильнее, чем на кого-либо прежде.

— Говнюк! Чтоб тебя раскорёжило! Гори ты синим пламенем! — заорала она, и захохотала, так радостно ей было проститься с немотой.

Итуло вздрогнул, вскрикнул и согнулся пополам.

— Что ты творишь! — взвизгнуло чудовище. — Нельзя останавливаться!

Итуло выпрямился, дрожа всем телом, и дрожащим голосом продолжил читать заклинания. Однако Белла не собиралась сдаваться.

— Да ты слабак! — она ненавидела его, о, как она его ненавидела! Рванувшись в очередной раз, она услышала треск верёвок. — Что, хотел себе ручную демоницу? Да где тебе с ней справиться?! Ты ничтожество! Урод!

Итуло застонал, скрючился и схватился за голову. Чудовище закричало, отпрянуло от Беллы и завертелось волчком, рассыпаясь клочьями густой черноты. Неужели у неё хоть что-то получилось? Белла захохотала от радости, но тут же вскрикнула — сердце вдруг пронзила боль, левая рука онемела. Это нелепо — умирать от сердечного приступа тогда, когда она уже почти освободилась!

Белла попыталась вздохнуть, но не смогла из-за боли в груди. Она приподнялась, судорожно вскрикнула, упала и отключилась.