Испытание (джен)

— Скоро придём! — радостно сказал Ильсор, показывая вперёд. Его радость была нарочитой. Вокруг тянулись поля, сияние впереди становилось всё яснее, но на сердце у Ильсора сгущались тучи. Мон-Со, уже не скрываясь, глотал таблетки и всё чаще прикасался к вискам. Лев ничуть не устал и нёс его по-прежнему легко.

Утром после того, как они переночевали в какой-то роще, Ильсор понял, что ему по-настоящему страшно. Если их прогонят? Или возьмут в плен? Это были не его мысли, и он гнал их, как мог. Ведь он уже знал, что Страшила Трижды Премудрый — добрый и справедливый правитель.

То и дело он поглядывал на Мон-Со. Раньше тот никогда ни к кому не прикасался, разве что случайно, но вечером не стал протестовать, когда штурман притянул его к себе и долго массировал виски. Кажется, ему становилось от этого легче, вот он и сдался. Ильсор тогда смотрел на него с жалостью: весь вид Мон-Со говорил о том, что он не верит, что это происходит с ним, или вот-вот спросит, чем он должен платить за такое благодеяние.

— У нас есть легенда, — решился наконец Ильсор, когда вдали уже можно было различить башни города. — Что изумруд — это такой камень, глядя на который, змея сначала плачет, потом слепнет. И я думаю: а что если эта легенда — правда?

— Хотите сказать, что я могу ослепнуть от близости изумрудов? — быстро спросил Мон-Со. — Но столицу все менвиты видели, почему не ослепли?

— Наверное, дело всё же в чём-то другом, — предположил Кау-Рук, который внимательно слушал. — Ты не ударялся головой, но голова болит, и ты слепнешь. Сканер Лона ничего не показывает, значит…

— Я о том же, — мрачно сказал Ильсор. — Что такое гипноз, если не магия? Всем известно, что Гван-Ло — могущественный колдун. А говорящие и мыслящие птицы и звери?

— Да это магия похлеще! — фыркнул штурман.

— Вот именно. И легенда может оказаться правдой. Мой полковник, вы правда хотите войти в город?

— Я сделаю то, что должен, — ответил Мон-Со, скривившись, по обыкновению. — Не считайте меня совсем уж слабым.

— Ваш дух не сломлен, — утешил его Ильсор. — И мы рядом.

— У нас есть два прекрасных врача, — сказал Несмелый Лев. — Уверен, они справятся с болезнью. В крайнем случае, можно попросить о помощи правительниц Жёлтой и Розовой страны.

— Они тоже умеют колдовать? — догадался Ильсор. Он уже знал, что правитель Изумрудной страны Страшила Трижды Премудрый славен не магией, а мудростью.

— Они феи, — ответил Лев.

— Добрые? — на всякий случай уточнил Мон-Со.

— Конечно, добрые, — заверил его Лев. — Злых уже нет.

— Колдовство… — произнёс Мон-Со. — Я должен сказать всё до конца?

— Есть что-то ещё? — насторожился Ильсор.

— Вы думаете, что просто хорошо от меня прятались, — сказал Мон-Со, как бы колеблясь, говорить правду или нет. — Но на самом деле схватить вас и допросить было бы лёгко… Если бы я был в состоянии это сделать.

Ильсор остановился прямо посередине дороги, догадавшись сразу.

— Вы не могли? — переспросил он. — Так вы слепнете не оттого, что посмотрели на изумруды! Вы слепнете от гипноза! Вы не можете им пользоваться!

— Какая ирония, да? — горько сказал Мон-Со. — Меня убивает то, что сделало избранником.

— То есть каждый раз, когда ты пытался кого-то загипнотизировать, у тебя искры из глаз сыпались? — уточнил Кау-Рук, обходя Мон-Со с другой стороны и останавливаясь перед ним.

— Примерно. Боль становилась невыносимой, не выдать себя было бы невозможно. А потом она стала постоянной, и я больше не мог спать. К ночи побега я понял, что слепну. Решил, что лучше умереть, пытаясь остановить изменников, чем быть отстранённым от службы и лишиться всего, что имею.

Мон-Со говорил спокойно, хоть и опустил голову, как будто чувствовал себя виноватым, и Ильсор мог только догадываться о том, каково ему сейчас. Он посмотрел на Мон-Со совсем иначе.

— Наверное, это ужасно, когда в жизни ничего нет, кроме службы да идеала, для которого никогда не будешь достаточно хорош, — пробормотал он. — Впрочем, теперь-то есть мы, а нам плевать на идеалы.

— Семнадцать лет бегал — и до чего добегался? — насмешливо спросил Кау-Рук.

— Не обижай его! — предостерёг Несмелый Лев. — Даже я чувствую, как ему больно!

Побледневший Мон-Со промолчал, но хотя бы не отстранился, когда Кау-Рук приобнял его, словно извиняясь. Не в том он был положении, чтобы воротить нос, и Ильсор задумался, как он будет себя вести, когда поправится. Возненавидит их за то, каким они его видели?

— Пойдём дальше, — вздохнул он. — Нужно решать проблемы по мере их поступления. И спасибо, что сказали всё.

Постепенно город представал перед ними во всей красе.

— Здорово как… — начал Ильсор и тут же спохватился, сообразив, что Мон-Со не может оценить красоту.

— А почему змея сначала плачет, а потом слепнет? — спросил Кау-Рук, когда они уже шли через парк к воротам. — Логичнее наоборот: плачет потому, что ослепла.

— А вдруг она из-за слёз слепнет? — предположил Несмелый Лев. — Вы хотите сказать, что под зрением тут понимается колдовство?

— Не знаю, — неуверенно сказал Ильсор. — Это же легенда, там многое говорится туманно.

— Вы не подумали, вдруг все менвиты начнут слепнуть? — сказал Кау-Рук. — Это будет хуже некуда.

— Пока вроде не ослепли, — сказал Ильсор. — Только Мон-Со почему-то.

Они пересекли парк и остановились перед калиткой.

— Нужно постучать, — подсказал Лев, указывая на молоточек у калитки. Ильсор обернулся на своих спутников. Мон-Со смотрел в сторону от него и едва ли его видел, а Кау-Рук ободряюще кивнул. Внутри сжался холодный комок, но Ильсор прогнал его силой воли, заставив себя чувствовать вместо холода тепло.

— Всё будет хорошо! — уверенно сказал он и постучал.

Окошко в стене отворилось тут же. Показалось лицо привратника, у которого на носу красовались очки из зелёного стекла.

— Здравствуйте, — сказал Ильсор. — Мы идём к Страшиле Трижды Премудрому.

— Здравствуйте, — ответил привратник, придирчиво их осматривая. — Страшила вас ждёт.

Калитка отворилась, Ильсор вошёл первым. Привратник был ниже его ростом, одет ярко, но не нелепо.

— Меня зовут Фарамант, — сказал он. — Я — Страж Ворот. Пожалуйста, наденьте зелёные очки.

— Зачем? — спросил Кау-Рук.

— Таков закон, установленный ещё предыдущим правителем, — пояснил Несмелый Лев. Фарамант достал огромные очки и нацепил ему на нос. Сзади они застёгивались замочком. Их пришлось надеть даже Мон-Со.

— И так ничего не вижу, — проворчал тот, держась за плечо Ильсора.

— А ещё в город нельзя входить с оружием, — строго сказал Фарамант и, получив обе кобуры, запер их в шкафчик. Ильсор решил, что его ножик — не оружие, и не стал о нём ничего говорить.

— Теперь я провожу вас во дворец, — продолжал Фарамант и запер наружную калитку. — Потому что у вас дело государственной важности.

— Вы и это знаете? — не сдержался Ильсор. — А наш язык вы давно стали понимать?

— Иногда и язык понимать не нужно, — ответил Фарамант. — Всё и так стало ясно через пару дней, когда присмотрелись.

— У вас замечательные лазутчики, — с восхищением произнёс Кау-Рук.

Фарамант скупо улыбнулся:

— Дело не только в лазутчиках и в птицах. Страшиле Трижды Премудрому известно всё, что происходит в пределах его страны.

Ильсор отметил, что птицы и лазутчики — не одно и то же.

Они вышли на улицу. Город действительно был изумрудным. Всё сверкало, переливалось, изумруды были вмонтированы везде, даже на стыках мостовой. Ильсор не уставал поражаться, но между тем уверенно шёл за Фарамантом и присматривал за Мон-Со. Тот как бы невзначай положил руку на спину Льву и шёл так, держась за него. Если не знать, что он почти ничего не видит, ничего и не поймёшь.

Беллиорцы выбегали из домов и переулков, толпились по краям улицы: всем хотелось посмотреть на пришельцев. Лица у них были добрые и любопытные, чем-то они напоминали арзаков, и Ильсор немного успокоился. Может, им вправду не сделают ничего плохого?

— На нас глазеет весь город? — спросил Мон-Со.

— Ещё как! — ответил Ильсор. — Да не бойтесь вы.

— Оружие отняли неспроста, — заметил тот. — И нет, ваша легенда — только легенда, у меня ничего не изменилось.

— Считай, что это хорошо, — утешил штурман, который, казалось, вовсе не переживал.

Они подошли к дворцу, который, как и каждый дом в городе, на первый взгляд казался игрушечным, и перешли дворцовый ров по мосту, который был предусмотрительно опущен.

— Лестница, — предупредил Несмелый Лев.

— Я ещё немного вижу, что у меня под ногами, — отозвался Мон-Со и добавил, подумав: — Но спасибо.

Они поднялись по широкой лестнице. Навстречу попались две беллиорки в зелёных платьях, наверное, служанки. Ахнув, они скрылись за какой-то дверью. Ильсор только и успевал, что осматриваться вокруг.

— Я доложу о вас, — сказал Фарамант. — Подождите немного.

Он скрылся за большой двустворчатой дверью, оставив их. Возле двери стояли два стражника. Ильсор присматривался и так, и сяк. Чем-то стражники показались ему странными, уж слишком они походили на больших деревянных кукол. Рассмотреть их внимательно он не успел, дверь отворилась снова, выглянул Фарамант и сказал:

— Заходите, Страшила Трижды Премудрый примет вас немедля.

Сердце у Ильсора заколотилось как бешеное. Ни на одном экзамене он не испытывал такого волнения. С другой стороны, когда, например, не решался войти в лазарет в первый раз, страх был гораздо сильнее, потому что тогда он почти ни на что не надеялся. А случилось чудо. Так пусть чудо случится и теперь!

Гордо подняв голову и расправив плечи и даже не думая о том, что на нём пыльные ботинки и потёртый комбинезон, Ильсор вошёл в тронный зал дворца, зная, что остальные идут за ним.

Лиц было много, незнакомых и поначалу пугающих. Его взгляд метнулся к противоположной стене, где стоял трон. Зная только имя Страшилы и то, что он славен мудростью, Ильсор ожидал увидеть на троне убелённого сединами могучего рыцаря, в крайнем случае, строгого старца, а увидел человечка небольшого роста, не в короне, а в зелёной шляпе. Фарамант подошёл к трону и встал слева от него. Справа стоял беллиорец с такой длинной бородой, что она опускалась до пола. Куда там Баан-Ну! Чтобы такую красоту заплести, потребовался бы, наверное, целый час.

Сообразив, что непростительно пялится, Ильсор склонил голову перед правителем, втайне боясь, что поклон выйдет прежним, рабским, и поскорее выпрямился.

— Приветствую вас, Страшила Трижды Премудрый! — сказал он. — Меня зовут Ильсор, я предводитель арзаков, и мы с моими спутниками пришли просить вас о помощи.

— Очень рад приветствовать своих гостей в Изумрудном городе! — сказал Страшила. Ильсор присмотрелся повнимательнее. Лицо у правителя было нарисованным. Если стражники были похожи на деревянных кукол, то этот — на тряпичную.

— Мы вас ждали с того самого момента, как вы достигли дороги ВЖК и направились в Изумрудный город, — продолжал Страшила. — Очень хорошо, что вы добрались благополучно. Это э-кстра-ор-ди-нар-но-е событие — прибытие в Изумрудный город таких важных гостей, и мы постараемся вам помочь с тем, с чем вы пришли.

— Всё, что тут в последний месяц происходило, — экстраординарное, — раздался голос со стороны. Ильсор обернулся и увидел девушку, которая держалась с большим достоинством и смотрела на него с неподдельным восхищением. Рядом с ней стоял юноша примерно её возраста, который сверлил Мон-Со недобрым взглядом.

Ильсор подумал, что от этого юноши Мон-Со точно надо защищать.

— Итак, — сказал Страшила, — насколько мы поняли, вы пришли в Изумрудный город, чтобы просить спасти арзаков от их бывших хозяев, и могу сказать, что мы посовещались и готовы…

— Вовсе нет! — воскликнул Ильсор и тут же смутился, что посмел перебить правителя. — То есть сначала мы шли за этим. Но в пути выяснилось, что моему другу нужна помощь, потому что он серьёзно болен, и дальше мы шли уже за помощью для него.

— Ильсор, не валяйте дурака, — хрипло сказал Мон-Со. — Я-то думал, вы шутите, а вы действительно решили…

— Шучу?! — возмутился Ильсор. — Вы мучаетесь от боли, а я шучу?

— Лучше молчи, — сказал Кау-Рук и для верности наступил Мон-Со на ногу.

— Подождите, — вмешалась девушка, ничуть не боясь перебивать. Наверное, она была особой, приближённой к трону. — Страшила, миленький, они же всё неправильно поняли! Элли знала, что у каждого только по одному желанию, а они думают, что у них одно желание на всех!

Первую часть её слов Ильсор не понял, но вот насчёт второго она была совершенно права.

— То есть вы можете и дать нам убежище, и спасти Мон-Со? — уточнил он.

Правитель спустился с трона и приблизился. Теперь Ильсор точно видел, что это не человек, а живая кукла. Магия на Беллиоре была вовсе не такой, как на Рамерии.

— Это совершенно не вза-и-мо-ис-клю-ча-ю-щие варианты, — произнёс Страшила. — Убежище, где вас не найдут, готово вас принять, тесно там не будет, зато найдётся и работа, и много чего интересного. Итак, — распорядился он. — Отведите пострадавшего в подходящую комнату и позовите Бориля и Робиля. А мы начинаем чрез-вы-чай-ный совет!

Звучало это почти как революционный комитет, и Ильсор невольно улыбнулся. Их не прогнали и готовы были помочь. Кто бы ни был этот Страшила, кто бы ни была смелая девушка, Ильсор уже почти никого здесь не боялся. Разве что вон того молчаливого рыцаря в доспехах и с топором, но совсем чуть-чуть.

* * *

Баан-Ну проснулся оттого, что ему в лицо светило солнце. Он пошевелился, чтобы поменять позу, и наткнулся взглядом на Ар-Лоя. Лейтенант сидел неподалёку, кусая травинку, и смотрел вдаль.

— Что случилось? — подскочил Баан-Ну. Во всём теле была противная слабость, руки, на которые он опирался, подгибались.

— Мы могли умереть, — ровно ответил Ар-Лой, не обернувшись к нему. — Хорошо, что я успел выйти за границы поля.

Баан-Ну обернулся: вдалеке ковром расстилались алые цветы. Только сейчас он сообразил, что уже даже не утро, а день. Бу-Сан спал неподалеку, зарывшись лицом в траву.

— Успели выйти — и что? — спросил Баан-Ну. — Я помню, что упал…

Он осмотрелся вокруг, нашёл свою сумку и проверил, цела ли тетрадь.

— Я упал там, где поле закончилось, — объяснил Ар-Лой. — И постепенно пришёл в себя благодаря свежему воздуху. Вытаскивать вас пришлось, задержав дыхание, а вы оба спали беспробудным сном. Сейчас уже настал следующий день.

Интересно, почему он спас своё отчаянно ненавидимое начальство? Из-за Бу-Сана, потому что иначе пришлось бы бросать и его? И долго ли колебался, сообразив, какой эффект оказывает запах цветов?

— Да, — сказал Баан-Ну, пытаясь подняться. Его так и тянуло обратно к земле, голова была тяжёлой, глаза закрывались, он был совершенно разбит. — Ну и цветочки! Страшно представить, что было бы, останься мы на этом поле. Спасибо вам, лейтенант. Полагаю, ещё один орден вам не помешает.

— Вряд ли беллиорцы посадили эти цветы за час до нашего прихода, — сказал Ар-Лой, усмехнувшись так, что стало ясно: думает он вовсе не об орденах. — Но это ничего не меняет, мы задержались на полсуток и в столице будем не ранее, чем завтра утром.

Раскомандовался тоже! Баан-Ну хотел возразить, но пошатнулся и понял, что лейтенант прав. В таком состоянии они вряд ли смогут идти быстро.

Бу-Сан застонал, просыпаясь. Так эти цветы ещё и кошмары насылают, вот здорово!

* * *

— Ильсор благополучно дошёл до Изумрудного города! — сообщил Кастальо.

— Хоть одна хорошая новость, — пробормотал Урфин, который полулежал на ящиках и грелся на солнышке. Его подчинённые были как шёлковые, любо-дорого смотреть. Если забыть о том, что причиной их примерного поведения был гнетущий страх никогда не увидеть родину.

— Передай, что у меня всё в порядке, — тихо проговорил Урфин. — Хотя там, конечно, и так знают. Ну, за исключением того, что от нас ушёл замок… Кстати, а почему? Не обиделся же он на Нур-Кая, в самом-то деле?

— А может, и обиделся? — хитро сказал Кастальо откуда-то снизу. — Я попробую выяснить. А ты что узнал?

— Я-то? — усмехнулся Урфин. — Да ничего. Так, догадки.

— Догадки? — не поверил Кастальо. — Урфин, у нас есть глаза, и мы смотрим за Ранавиром и днём, и ночью. Ты распределил изумруды между всеми. Зачем?

Урфин помолчал, посмотрел вбок, на двор, который без замка сразу опустел и съёжился.

— Хочу кое-что проверить, — неохотно сказал он.

Сегодня утром он собрал менвитов и велел каждому постоянно иметь при себе хотя бы один изумруд.

— Вы все видели, как ушёл замок, — пояснил он. — Я не хочу, чтобы от вас ушли и изумруды, которые вы добыли тяжёлым трудом. Если проступок совершит человек, у кого в собственности будет пять изумрудов, это не то же, как если бы это же сделал человек, имеющий всего один.

— Не так обидно, — подсказал Нур-Кай, который до сих пор не мог прийти в себя от произошедшего.

— Верно, — согласился Урфин.

Его приказ исполнили беспрекословно, лишние изумруды ссыпали в шкатулку и вручили ему.

— Пусть это будет ваша собственность, мой полковник, — сказал Ман-Ра. Наверняка думал потом отобрать, но если Урфин был прав…

— А когда проверишь? — не отставал Кастальо.

— Если проверю — доложу Страшиле о своих догадках, пусть думает, — строго сказал Урфин. — А ты, будь добр, узнай, как водворить замок на место. Не дело это, чтобы по Волшебной Стране замки разгуливали!

— Да, — вздохнул Кастальо, — на моей памяти не было такого, да и в летописях…

Урфин поднялся.

— Спасибо, что присматриваешь, друг Кастальо, — прочувствованно сказал он. — Пойду теперь посмотрю, как там мои… подчинённые.

Он обернулся и прищурился. На холме без маскировочной сетки слепила глаза свежевыкрашенная «Диавона».

* * *

— Чрезвычайный совет объявляю открытым, — сказал Страшила. Фарамант позвонил в серебряный колокольчик. Ильсор окинул взглядом собравшихся за столом.

— Первый вопрос на повестке дня — представить нашим гостям всю полноту картины, — продолжал Страшила. — Дело в том, что ваш генерал в сопровождении ещё двоих пришельцев идёт в столицу за вами по пятам.

— Он знает, где мы? — ужаснулся Ильсор. Перспектива встретиться с Баан-Ну его вовсе не прельщала. Уж теперь-то тот не обойдётся простым приказом, а обязательно применит усиленный гипноз. Впрочем, может, его защитят?

— Понятия не имеет, — сказал ещё один приближённый правителя, по имени Фред. Вкратце Ильсору и Кау-Руку рассказали о том, как генерал назначил полковником огородника, которого изловил в окрестностях, как огородник оказался не промах и наплёл ему про Дни безумия вещей, и вот теперь генерал отправился в Изумрудный город, чтобы вернуть всё, что у них пропало.

Ильсор не знал, плакать ему или смеяться, и только осознание того, что он на чрезвычайном совете, удержало его от бурного выражения эмоций.

— Вот видите, я же говорил, что у нас одна надежда — на его фантазию, — сказал штурман.

Ильсор вспомнил «Завоевание Беллиоры» и согласился.

— Но что будет, когда он доберётся? — встревоженно спросил он. Вдруг его в самом деле сдадут генералу обратно? В конце концов, вряд ли тот расстанется с оружием на входе в город, а зелёные очки можно снять в любой момент, несмотря на замочек.

— А я знаю! — воскликнула Энни, сестра могущественной феи, несколько раз побывавшей в этой стране и совершившей немало подвигов. — Помните, Элли пришла к Гудвину за исполнением желания, а он дал ей задание? Вот и мы дадим Баан-Ну задание — вернуть замок!

— Он не станет, — запротестовал Ильсор. — Мы обосновались в замке и починили его, он не станет оставлять такой замечательный форпост.

— Мы и об этом забыли! — воскликнул рыцарь, которого здесь все называли Железным Дровосеком и который оказался правителем Фиолетовой страны. — Страшила, покажи им!

Фарамант принёс из угла зала старый монитор допотопной модели и поставил на стол. Наклонившись к монитору, Страшила прошептал несколько слов. Экран осветился, и Ильсор увидел уже знакомый ему замок… медленно шествующий через лес.

— Это что? — потрясённо спросил Кау-Рук.

— Мы не знаем, как, но Дни безумия вещей вдруг сработали, — объяснил Страшила. — Замок обиделся и ушёл.

На экране замок переставлял четыре столба так, словно это были ноги, и двигался, иногда круша высоченные ели.

— Замок Гуррикапа направляется вдоль Кругосветных гор, — сказал Фарамант.

— Но как его можно вернуть?

— Погладить? — брякнул Кау-Рук и не выдержал: — Мы идиоты! У вас же совершенная система слежения! Вы видите всё, что захотите, к тому же есть звери и птицы, которые умеют разговаривать… Вы наблюдали за нами с самого начала и быстро поняли, что к чему!

Ильсор сообразил, что беллиорцы действительно видели абсолютно всё. Как он плачет на койке в лазарете. Как он взрывает ангар. Как он стоит перед дверью в лазарет. Интересно, что они подумали про сеансы гипноза и поняли ли, что это значит? Не зная языка, понять сложно… Но что если волшебство сработало в обе стороны — хотели понять и всё поняли?

Как теперь к этому относиться? Спрашивать, что именно видели — глупо. Но неприятное чувство, что был как на ладони, овладело им. Он быстро задавил его: других союзников у него нет и не будет, к тому же беллиорцы обязаны были определить степень угрозы и распознать, кто есть кто. На их месте он бы сделал то же самое.

— Да, таков подарок Стеллы, — сказал Страшила и ласково погладил монитор. — Он только не показывает, что происходит под землёй…

— И когда мы со штурманом ушли искать выход через пещеры, вы наблюдали за Лон-Гором, — догадался Ильсор. — За кем же ещё?

— Бедный доктор, он уже дёргался и оглядывался, — не сдержался Тим, спутник Энни. Видимо, к Лон-Гору, зная о его заслугах, он относился с уважением.

— Хорошо, — сказал Ильсор, справившись с обуревающими его чувствами, — допустим, вы пошлёте Баан-Ну отлавливать замок и водворять на место, но что дальше? Мы выиграем время…

— За которое арзаки перейдут в Пещеру, — сказал Страшила.

— Опять по пещерам бродить? — скривился штурман.

— Это не просто пещеры, — вмешался Фред, — это целое царство. Там светло, только солнца нет. Это то укрытие, про которое и говорил Страшила.

— Если кто-то захочет, то может отправиться и в Фиолетовую страну, — предложил Железный Дровосек, — мастерам там всегда рады.

— Я передам ваше приглашение моему народу, — кивнул Ильсор. — Но вы понимаете, что это только частичное решение проблемы? Ведь мы не можем жить здесь вечно, нам нужно вернуться на родину и бороться за свободу всех арзаков. Пока Баан-Ну нет, менвиты не улетят без нас, но вдруг он не получит нас обратно и решит всё же улететь? Мы останемся здесь навсегда.

— Как же, улетят они без меня и без остальных, — сказал Кау-Рук. — Не рискнут. А кому же захочется сбиться с пути? Они будут искать нас месяцами и в конце концов осмелеют и заглянут под каждый куст.

— Дело ведь в гипнозе? — вдруг спросила Энни. — Это он причина всех ваших бед?

Ильсор поведал собравшимся о коварстве Гван-Ло.

— Страшная магия! Брр! — поёжился Фарамант.

— Это инструмент, который можно использовать по-разному, — объяснил Кау-Рук. — Они решили использовать его так.

— А как от него избавиться? — с горячностью спросил Тим, размахивая руками. — Если научились, можно и разучиться?

— Не знаю насчёт разучиться… — Ильсор помялся, думая, выдавать ли тайну Мон-Со, но в конце концов всё же выдал.

— Он слепнет от гипноза? — не поверил Фред. — Но остальные почему не слепнут? И как это связано с легендой про змею?

— Я думаю, пора звать фей, — сказал Страшила. — Я немедленно пошлю депеши к Стелле и Виллине и попрошу их прибыть. Мы должны разобраться, как Мон-Со избавиться от гипноза, если это именно он его убивает, и как избавить от этого умения всех остальных менвитов.

— Это как вырвать клыки змее? — спросил Тим. Глаза у него так и горели жаждой справедливости. Ильсор хотел сказать, что справедливости не бывает, но слова так и застряли у него в горле.

— Я не уверен, что это тоже полное решение проблемы, — сказал он вместо этого. — Они озлобятся, да и сила останется при них. А мне больше всего не хочется прямого столкновения.

Он холодел при мысли о том, что кто-то будет убит в этом столкновении, неважно, менвит или арзак. Они все должны были вернуться домой живыми.

— Ильсор, то, что делал с вами Лон-Гор, тоже было гипнозом? — спросил Фред.

Интересно, поняли ли они про вторую личность? И если поняли, почему не боятся?

— Верно, — подтвердил Ильсор. — Он даже пытался изучать гипноз и написал исследование. Если о нём станет известно, ему придётся несладко.

— Значит, доктор знает о гипнозе больше других? — уточнил Фред.

— Если хочешь сказать, что он тоже нужен в Изумрудном городе, так и скажи, — фыркнула Энни.

— Это замечательная мысль! — расцвёл Страшила. — Ведь нам нужна картина во всей полноте. Да и феям, думаю, тоже.

— Но как оставить лагерь… — заикнулся Кау-Рук.

— Если что-то случится, мы узнаем! — воскликнул Страшила, показывая на волшебный монитор. — А сейчас немедленно пошлём за Лон-Гором. Ильсор, вы можете написать ему письмо так, чтобы он понял, что это не обман?

— Пожалуй, могу, — согласился Ильсор. — Но здесь два дня пешего хода…

Тим фыркнул.

— Не тревожьтесь об этом, — сказал Железный Дровосек. — Смотрите, у нас уже есть план действий: задурить генералу голову ещё больше, вызвать фей и заняться искоренением гипноза.

— И провести вторую э-ва-ку-а-цию арзаков, — напомнил Страшила. — Итак, если всё ясно, мы приступаем к о-су-щест-вле-ни-ю нашего плана!

Ильсор переглянулся со штурманом: план казался ему неясным и авантюрным. Хотя что может быть авантюрнее, чем коллективный побег через пещеры?!

* * *

Над головой пели птицы, а по стенкам шатра скользили тени — это колыхались ветви деревьев. Судя по теням, солнце поднялось уже высоко. Во всём теле чувствовалась приятная нега, какая бывает, если спать немного дольше необходимого. Полог шатра был откинут, у входа на траве сидел Айстан и, придерживая на коленях какую-то деталь с торчащими из неё проводами, работал маленьким паяльником. Лон-Гор немного понаблюдал за ним, попытался вспомнить, как здесь оказался, и наконец не выдержал:

— Технике безопасности вас не учили?

— И вас с добрым утром! — вскинувшись, отозвался Айстан и выключил паяльник, прежде чем отложить его в сторону. — Вы как? — Он нырнул в шатёр и склонился над Лон-Гором. — Ну вот, я же говорил, что шатёр пригодится, только не знал, что вам!

— Ничего не помню, — признался Лон-Гор и тщетно нахмурился. — А что случилось?

— Вы грохнулись в обморок, — с отголоском прошлого ужаса уведомил Айстан. — А нам пришлось вас лечить. Кошмар всей экспедиции.

— Согласен. И что вы мне вкололи, что я провалялся до обеда?

— Так это не мы. Это вы сами. Не помните? — восхитился Айстан. — Мы вас привели в чувство, вы потребовали себе сканер, потом сумку... Ничего не помните? Сделали себе укол и отрубились. Потом биологи пытались понять, что ваш сканер показывает, а техники — как он работает. Потом принесли вас в лагерь, лагерь охватила всеобщая паника. Жаль, вы не видели. Веселье то ещё было. Впрочем, сейчас все уже полдня на цыпочках ходят и разговаривают шёпотом, это тоже весело.

— Куда уж веселее, — согласился Лон-Гор, приподнимаясь. В теле была лёгкость.

Айстан не лгал ни единым словом. Приукрашивал — может быть. Но при этом он говорил вещи, которые совершенно не укладывались в голове. Вместо того, чтобы оставаться в сознании, Лон-Гор сам вколол себе снотворное, оказавшись совершенно беспомощным на руках у окружающих? Стоило признать — в тот момент он был не в себе. Не признавать же, что настолько доверял.

— Так бывает, что не помнишь какие-то события перед тем, как вырубился надолго, — объяснил он. — Ладно, это неважно. Спасибо вам за помощь. А сейчас мне нужно проверить, как там Эйгард.

— Ну, с ним всё гораздо лучше, чем было вчера, — серьезно заверил Айстан и помолчал. — Это вправду столько сил отнимает?

Лон-Гор понял сразу.

— Простой приказ — нет. А за шесть часов без перерыва силы утекают, как вода в песок. Я сам виноват, увлёкся и не подумал о себе.

Айстан смотрел, не отрываясь. Ещё и его обожание, рассердился Лон-Гор, счастливых глаз Ильсора хватало, не знал, куда деваться.

Одевшись, он выбрался наружу не без опаски. Зная арзаков, можно было предположить какую угодно форму благодарности.

— А, доброе утро, док, — помахал ему Солдон, не отрываясь от кастрюли, в которой что-то помешивал. — То есть день. Вы вовремя, как раз суп готов. Надеюсь, Ниле меня не пришибёт за такой рецепт. Помните тот клубень? Так я набрал ещё и сварил-таки, вкусно получилось. А ещё их можно в золе запекать.

Лон-Гор заглянул в кастрюлю: там по поверхности бульона плавал какой-то листочек.

— Ну и со специями мы постарались, конечно, — продолжал Солдон.

Хорошо, когда можно только кивать, а собеседник воспринимает это как полноценный разговор.

— А Эйгард где?

— Вон там, — Солдон указал поварёшкой. — За аккумуляторами. С Мевиром уже час мурчат.

— Мурчат? — поразился Лон-Гор.

— А как ещё это можно назвать? — удивился Солдон. — Ниле идёт, сейчас мне влетит, кажется...

— Ты что сюда покидал?! — раздалось за спиной у Лон-Гора.

— Импровизация! — парировал воодушевлённый повар.

Эйгард и Мевир действительно нашлись за аккумуляторами. Лон-Гор подошёл осторожно и прежде всего убедился, что его вторжение никого не напугает и не смутит.

— Проснулись! — обрадовался Мевир. Эйгард ничего не сказал, только опустил голову. Страх? Стыд? Лон-Гор присел на траву рядом.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он. — Оба?

— Я-то в порядке, — ответил Мевир. — А вот вы нас вчера здорово напугали, такой тарарам поднялся...

Лон-Гор прервал его решительным жестом:

— Нет, вы прежде всего. Эйгард?

— Выпотрошенный, как та рыбина, — признался тот, не поднимая головы. — Странное ощущение.

— Болезненное? — уточнил Лон-Гор. Хотелось знать точно, каково быть на другой стороне, даже если гипноз используется во благо. Ильсор не слишком много рассказывал, не привык делиться, но когда было нужно, не скрывал ничего. Это он как-то не догадывался расспрашивать. И раньше, на Рамерии, тоже.

— Болезненное, — вздохнул Эйгард. — Пустота какая-то.

Лон-Гор обошёлся тем, что пощупал ему пульс, зная, что физически Эйгард здоров, ну, может, исцарапался только во время своих блужданий. Да и Мевир тут был явно кстати.

После обеда Лон-Гор отправился снова собирать травы, но вскоре поймал себя на том, что уже минут пятнадцать рассматривает какое-то пахучее растение. Хотя бы помнил, что это, вроде, не ядовитое, и то хорошо. Где-то в стороне трое арзаков собирали гербарий, и то и дело слышались их голоса.

— Растение двудольное, видимо, однолетнее... Семена в виде бобов, стручки небольшого размера, — диктовал один другому. Лон-Гор отмёл мысль, что за ним ненавязчиво приглядывают.

Он уже вполне оправился от упадка сил, но, как назло, никакое полезное дело не клеилось. Он успел передумать обо всём… и о Мон-Со, который к этому времени уже должен был дойти до столицы. Если не упал по дороге. Снотворное и болеутоляющее! Ещё закинется таблетками не в той пропорции... Приходилось одёргивать себя и напоминать, что Мон-Со просто обязан справиться.

В остальном день катился к вечеру ни шатко ни валко. Как Лон-Гор понял, Эйгарда и тех, кто присутствовал на той стороне болотца, пытались расспрашивать, но, видно, добились только заверений, что всё в порядке. Или просто у тех, кто захотел встретиться с самим собой, хватило такта не просить о гипнозе в первый же день после того, как он полностью вымотался.

Клубни, которые накопал Солдон, в самом деле оказались вкуснее, если их запечь на углях. Лон-Гор посидел у остывающей золы, размышляя. Скоро и здесь еды перестанет хватать. Тоже ещё, подножный корм. Все звери переходят с места на место, а они почти что звери. Прячутся в чаще, дичатся, высматривают, не подходит ли кто к их территории.

Одна надежда — что Ильсор сумеет как-то договориться с местным правителем, и тот позволит поселиться где-нибудь на законных основаниях. И что их ждёт потом, при условии, что остальным менвитам показываться нельзя, а лететь домой нужно всем вместе? Тяжёлый труд, браки с беллиорками, ассимиляция. А в конце концов два лагеря всё равно встретятся, и решение проблемы оттягивать нельзя. Может, хоть дома за эти годы всё уже изменилось?

Смеркалось. Некоторые, набегавшись, валились с ног, и Лон-Гор чувствовал смутные угрызения совести за то, что за весь день почти никак не помогал. Он даже удивился, когда кто-то принёс плед и набросил ему на плечи, как Ильсор несколько дней назад. Но это предсказуемо оказался Айстан.

— Не надо, — сказал Лон-Гор, подразумевая вовсе не то, что ему не холодно. Айстан, конечно, не понял.

— Прохладно всё же, — сказал он. — Парни хотят оставить костёр на ночь, вон уже хворост тащат. Вертолётов же давно не было.

Лон-Гор хотел напомнить об осторожности, но промолчал, глядя на язычки вновь разгорающегося пламени. Кто-то из арзаков заблаговременно лёг спать, другие разбрелись по секретным местам, лагерь затихал, но некоторые всё же подсаживались к костру.

— Что-то я мёрзну, — пожаловался Аларт, пряча руки в рукава и придвигаясь ближе к огню.

Отыскав сканер, Лон-Гор лично убедился, что Аларт не простужен, и успокоился, вновь впав в полусонное состояние. Как-то незаметно он оказался одним из числа рассевшихся у костра, в общем кругу. Мешать не хотелось, встать и уйти было бы грубым, и он остался, пока на него не обращали внимания.

Арзаки заспорили о том, что бывает красивым, и постепенно приходили к выводу, что красиво в первую очередь всё, созданное природой.

— Цветочные луга, — мечтательно сказал Солдон, покачивая в ладонях кружку травяного чая. — Под голубым небом. Как здесь, на Беллиоре.

— Как по мне, всё яркое красиво, — добавил Мевир, который сидел у костра, ни на минуту не отпуская руку Эйгарда. — Водопад, зелень вокруг, небо, облака кучерявые, ну и цветов море...

— Красные ягоды на белом снегу, — неожиданно для самого себя сказал Лон-Гор. Эта картина вызвала в памяти капли крови на белом кафеле, но смутное воспоминание только мелькнуло и исчезло, не потревожив настоящее. — Нет, мы друг друга никогда не поймём.

— Поймём, — утешил Аларт. — Не такие уж мы и разные на самом деле.

Лон-Гор хотел с ним не согласиться, но промолчал. Они сейчас не думали о своей судьбе в будущем, а он думал. Если в Ранавире ещё не догадались, что это было бегство, то потом всё равно догадаются. Нашивки с него слетят мгновенно, да не в звании дело. Допустим, до Рамерии им троим ничего не сделают, без них никак не обойтись. Но потом их ждёт суд и смерть. Ильсора, возможно, убьют ещё здесь, он непредсказуем и потому опасен. Выход один — пытаться что-то изменить здесь, но как? Они даже не знают, что происходит в Ранавире, переговоры по рации были сведены к минимуму…

— Вы о плохом думаете, — шёпотом сказал Айстан, касаясь его руки.

— Неужели по лицу видно? — не сдержался Лон-Гор, начиная сомневаться, что в совершенстве владеет мимикой.

— По глазам.

Лон-Гор задумался о том, как избежать очередного откровенного разговора, но обстоятельства спасли его. Сигнальная ложка истерически заколотила о металлическую панель, и все разом повскакали с места. Стали просыпаться и те, кто уже уснул.

— Костёр гасите! — закричал Солдон. Кто-то выплеснул в огонь всю кастрюлю с питьевой водой, он зашипел и захлебнулся.

Дежурный съехал с дерева по верёвке, даже перчатки слегка задымились.

— Это не вертолёт! — воскликнул он. Его глаза были расширены от ужаса. Только тут Лон-Гор понял, что не слышит шума винта.

— А что? — спросил Солдон.

— Дракон! — дрожа, как лист, сказал дежурный. — Как есть дракон!

— Какой ещё дракон? — нахмурился Лон-Гор. — Вы ничего не перепутали?

— Я что, по-вашему, сказок не читал? — обиделся арзак.

— Летит, — тихо сказал Айстан.

По верхушкам деревьев пронеслась воздушная волна, на фоне тёмного неба мелькнуло что-то огромное, продолговатое. Белое драконье брюхо! Лон-Гор едва не протёр глаза.

— В укрытие, быстро! — скомандовал он. Рука, дёрнувшись к поясу, наткнулась на пустоту. Расслабился, бросил оружие в шатре, вот теперь расплачивайся!

— В ельник! — скомандовал Хонгор, сообразив, что путь в пещеру перекрыт драконом, который, судя по звукам, приземлился аккурат в овраге.

— Только тихо, — добавил Ойно. — На цыпочках.

— Он нас съест? — спросил Айстан.

— Останетесь — узнаете! — прорычал Лон-Гор, не успевая считать арзаков. Вдруг кого-то забыли?

На другом конце поляны раздался шум, и даже в сумерках стало видно, что через лагерь спешит кто-то чужой.

— Беллиорец? — неверяще переспросил Хонгор, один из тех, кто ещё не успел убежать в ельник. Беллиорец был невысокого роста, на голове у него красовалась шляпа с высокой тульей. В руке он нёс странного вида светильник — светящийся шарик, который освещал ему дорогу на несколько шагов вперёд.

— Контакт! — обрадовался Мевир, пряча себе за спину Эйгарда. — Это что, посланник?

— Свет включите, — попросил Лон-Гор. Защёлкали фонарики, беллиорец невольно прикрылся рукой. Теперь, на освещённом пространстве, он выглядел совсем безобидным и беззащитным. Он приподнял шляпу, поклонился собравшимся и произнёс два слова. Языка они не знали, но смысл был понятен и так.

— И вам добрый вечер, — за всех ответил Солдон. Народ начал возвращаться из ельника с полпути, сообразив, что никакой опасности нет, и беллиорец оказался в кругу любопытных арзаков, которые, не таясь, рассматривали его. Но он не растерялся, а вытащил из сумки, которая висела у него на плече, свёрнутый лист бумаги и подошёл к Лон-Гору. Чтобы посмотреть ему в лицо, беллиорцу пришлось задрать голову, но это, казалось, ничуть его не смутило.

— Это мне? — уточнил Лон-Гор, принимая письмо. Свет фонарей сошёлся на нём.

Почерк принадлежал Ильсору, если точнее, настоящему Ильсору, а не тёмному. Лон-Гор имел возможность сравнить оба почерка и теперь мог их различить. Написано было по-арзакски, и сомнений не оставалось. Ильсор точно знал, как заставить его поверить, что писал именно он.

Лон-Гор прочитал несколько строк, посетовал на отсутствие языковой практики и свернул лист по сгибам.

— С Ильсором всё хорошо, — громко объявил он собравшимся. — Это письмо от него. Он пишет, что я срочно нужен в столице. — Лон-Гор коснулся кулона у себя на шее, но сделать вторую распечатку теперь не было возможности. Да этого и не требовалось, свой труд он помнил хорошо. — Это связано со всеми вами, возможно, мы близки к разгадке того, как освободиться. Добираться до столицы нужно на… — Он сделал паузу, прежде чем произнести дикие слова. — На ездовом драконе в сопровождении его возницы Фараманта.

Услышав своё имя, беллиорец поклонился собравшимся ещё раз.

— Ильсор просит не беспокоиться: если тут произойдёт что-то, что потребует моего присутствия, беллиорцы мгновенно об этом узнают и доставят меня назад.

— Так они за нами всё время следили? — уточнил Хонгор. — А мы-то думали, что хорошо спрятались!

О причине, почему Лон-Гор понадобился в столице, тот благоразумно умолчал. Но когда он прибудет, этой причине не поздоровится!

Он собрался быстро: взял сумку, где хранил всё необходимое, чтобы не таскать весь рюкзак, пристегнул к поясу кобуру. От объятий на прощание отвертеться не вышло, национальный менталитет, чтоб его! Прощание вышло быстрым, нужно было спешить.

Лон-Гор спустился за Фарамантом в овраг, где лежал дракон, повернувший к ним умную выразительную морду. Под взглядом янтарных глаз Лон-Гор слегка оторопел: взгляд, казалось, пронизывал его насквозь.

Подняться в беседку, укреплённую на драконьей спине, не составило труда. Возница забрался следом, взял вожжи, и дракон расправил крылья.

Лон-Гор умел управлять вертолётом, но полёт на драконе не был похож на то, что он знал раньше. Дракон двигался плавно, слегка проваливаясь и поднимаясь снова в такт взмахам крыльев. Внизу плыли едва различимые кроны деревьев, мелькнула речка, из которой они брали воду, Лон-Гор углядел и место, где она сливалась с большой рекой, протекавшей через всю страну. Показалась луна. Хотелось протереть глаза или проснуться, до того нереальным казался этот полёт. Ездовой дракон? Подумать только! Ожившая сказка…

Внизу вилась светлая полоса: чтобы не сбиться с пути, они летели вдоль жёлтой дороги. Ночь сверкала мириадами звёзд, и Лон-Гор, рискуя рухнуть, высунулся посмотреть, где Сириус. Родная звезда мерцала там, где и должна была. Вскоре показалось сияние: столица была близко. Дракон перелетел канал и опустился у ворот города.

Фарамант погладил его по морде, позвал с собой Лон-Гора и подошёл к воротам. Он постучал молоточком в ворота, и открылось окошко. Высунулся второй беллиорец, они перекинулись с Фарамантом парой фраз, и калитка отворилась. Лон-Гор наклонился, чтобы не стукнуться головой о притолоку. Пришлось немного подождать. Фарамант выдал ему очки с зелёными стёклами и, жестом показав, чтобы он наклонился ещё раз, застегнул замочек у него на затылке. Боятся гипноза? Но нет, судя по тому, сколько очков было у него в сумке, они выдавались всем без разбора. Лон-Гор внимательно присмотрелся ко второму беллиорцу и закашлялся в кулак, маскируя смех: у того была такая длинная борода, что Баан-Ну умер бы от зависти, если бы её увидел.

Фарамант показал на кобуру. Стало понятно: с оружием в столицу не входят. Лон-Гор расстался с пистолетом, и Фарамант убрал его в шкафчик, который стоял здесь же, в привратницкой. На третью полку сверху. Первые две уже занимали два пистолета, и у Лон-Гора немного отлегло от сердца: по крайней мере, Кау-Рук и Мон-Со точно в столице, его не обманывали.

Фарамант дал знак следовать за ним, и они пошли по пустынным улицам спящего города. Дома казались игрушечными, мостовая так и ложилась под ноги, и, засмотревшись, Лон-Гор не заметил, как через парк с фонтанами они подошли к дворцу и миновали подъёмный мост.

На перилах крыльца сидел Кау-Рук. Увидев их, он вскочил, и Лон-Гор ускорил шаг, обогнав Фараманта. Они со штурманом обнялись так, словно не виделись много лет, и это было привычно и хорошо.

— Как Мон-Со? — спросил Лон-Гор.

— Почти ничего не видит, — ответил тот. — Ильсор с ним. И…

Теперь дорогу показывал уже он, и Лон-Гор шёл за ним по коридорам дворца.

— Ты только не ругай его, — попросил Кау-Рук, останавливаясь перед очередной дверью. — Ему и так несладко пришлось.

— Посмотрим, — пообещал Лон-Гор.

Дверь открылась. Комната была ярко освещена. Ильсор, сидевший у кровати с зелёным балдахином, обернулся, и на его лице расцвела счастливая улыбка.

— Ох, как вам сейчас попадёт… — пообещал он, обращаясь к Мон-Со, который лежал с повязкой на глазах.

— По шагам слышу, — ворчливо отозвался тот.

Лон-Гор обнял и Ильсора, который уступил ему место у постели больного.

— Рассказывай, — велел он Мон-Со.