Порог молчания (гет)

Лето в этом году было душное, даже Охлаждающие чары выветривались необыкновенно быстро. Что уж говорить о магловских кафешках, где кондиционеры не справлялись, то и дело выходя из строя. Вуд не понимал любви Эллис к этим заведениям, но готов был терпеть ее причуды. Она до сих пор оставалась для него загадкой и оттого еще больше привлекала.

Первый месяц после знакомства в баре они почти не пересекались. А вот Брон был очарован загадочной особой. В раздевалке после тренировок разговоры велись только о ней. Какая она веселая, милая, как качнула ножкой, как подмигнула или пошутила... Охотник явно «положил глаз» на очередную жертву.

Эллис появлялась и исчезала незаметно, даже если все внимание окружающих было приковано к ней. И это было не волшебством, а свойством ее натуры. Она никогда не прощалась и уходила по-английски, оставляя после себя пряный запах корицы и земляники; могла пропасть на неделю, а потом, как ни в чем не бывало, «случайно» прогуливаться мимо тренировочной базы «Юнайтед». Вообще Эллис была самой необычной девушкой, которую Грегор когда-либо встречал. Она поддерживала любой разговор, была остроумна и не стеснительна.

— Соплюха еще, мелкая совсем, но уже с характером. Что ей ни скажи, на любой вопрос такой ответ найдет, что сам рот раскроешь, — говорил он. — А еще о маглах столько всего знает, диву даюсь! Говорит, что у них там, в Америке, быть грязнокровкой ничуть не стыдно, даже почетно. Будто ты какой-то особый. В правительстве почти все маглорожденные работают или полукровки, из-за «широты взглядов». Мы сегодня, кстати, идем в кино. Это такая магловская забава, типа длинной колдографии со звуком. На самом деле я не совсем понял, но Эллис сказала, что мне понравится.

— Здорово, — рассеяно кивнул Оливер. — Я бы тоже сходил, но...

Он хотел добавить что-то, но тут, как всегда неожиданно, за их столик присела сама Эллис и заявила, что не потерпит никаких возражений. Они пойдут втроем.

Фильм был про инопланетян и Вуд ничего не понял, кроме того, что у маглов очень развитая фантазия. После просмотра девушка пыталась ему что-то объяснить, но это оказалось пустой тратой времени.

— Какие вы скучные, — надулась Эллис. — Только и думаете, что о своем квиддиче.

— А что ты хотела от охотника со стажем и новичка, который грезит большим спортом? — рассмеялся Брон.

— Ничего особенного, — девушка пожала плечами. — Пойдемте лучше в бар. Там уже, наверное, все разошлись и можно будет сесть за мой любимый столик.

Вуд чувствовал себя лишним, но отказа от приглашения девушка не приняла. Грегор нахмурился. Кажется, он начал ревновать. Но уже после второй кружки пива бросил это глупое занятие и с увлечением демонстрировал свое умение гнуть вилки и ложки двумя пальцами. Работники бара, конечно, были не в восторге от его занятия, но звезде квиддича здесь позволялось все.

— Вуд, а какие девушки тебе нравятся? — вдруг спросила Эллис. Она вообще все делала «вдруг», без предупреждения и подготовки. Это иногда начинало раздражать.

— В смысле? — Оливер немного опешил от такого вопроса, никак не связанного с темой текущего разговора.

— С какими девушками ты встречался в школе и есть ли у тебя сейчас кто-нибудь?

— Да никого у него нет, — хохотнул Брон. — Он сейчас только и думает, что о предстоящем матче с «Пушками». Если Медлока не выпустят из больнички к четвергу, на поле придется выходить нашему сопляку. И от того, как он справится будет зависеть его дальнейшая карьера.

— Желаю удачи, — улыбнулась Эллис. — И все же, я жду ответа на свой вопрос.

— Ну... — Вуд пытался вспомнить девушек, с которыми встречался в Хогвартсе, но все они как-то расплывались и меркли. В памяти всплывало только одно лицо, да и то постоянно менялось до неузнаваемости. — Насчет внешности ничего не могу сказать. В школе я был влюблен в девушку-метаморфа, хотя у нас так ничего и не получилось. Я однажды пригласил ее на Рождественский бал, но она отказала...

— И твое сердце было разбито? — насмешливо-удрученно спросил Брон.

— Нет, я просто тут же пригласил другую. Я же был капитаном факультетской команды, поэтому недостатка в женском внимании не испытывал. А та девушка просто зацепила меня чем-то. Даже не знаю чем... И я подумал, что она еще пожалеет.

— И как, пожалела? — спросила Эллис.

— Не знаю, на балу ее не было, а летом она уже окончила Хогвартс.

— И вы больше никогда не встречались?

— Нет... Не знаю, к сожалению или к счастью. Я только знаю, что никто мне так не нравился, как она. Возможно, я даже до сих пор люблю ее.

Вуд сам не знал, почему его пробило на откровенность. Просто ностальгическое настроение способствует лирическим разговорам.

Эллис задумалась о чем-то, а потом как-то быстро засобиралась, вспомнив о каких— то важных делах. И впервые пропала на несколько недель.

После того дня Грегор ходил мрачнее тучи: дулся на Оливера. Но после того, как «Юнайтед» победили со счетом 350:10, вся его обида разом пропала. Вуд пропустил за всю игру только один мяч. И это стало фурором. Газетные заголовки запестрели его именем, а Кройтер торжественно предложил ему контракт на год, потому что Медлок после тяжелого сотрясения решил уйти из спорта. Оливер, конечно, согласился. И вечером парни всей командой отправились праздновать победу в свой любимый бар. В этот раз все дифирамбы доставались Вуду, и он с удовольствием купался в лучах славы.

— Знаешь что, дружище, — еле ворочая языком, проговорил Брон, — забирай ты ее себе!

— Кого? — не понял Оливер.

— Соплю эту малолетнюю, Эллис, — добавил Грегор, видя непонимание друга.

— С чего ты взял, что она нужна мне? — оскорбился вратарь. Было такое чувство, что девушку вручают ему словно приз за хорошую игру.

— Если честно, она давно о тебе спрашивала, но я все время говорил, что ты занят тренировками. Прости уж, но она действительно горячая штучка, увлекся я немного, не хотел отдавать... С кем не бывает. А после того разговора она, кажется, совсем обиделась.

Но оказалось, что Эллис просто ездила к родителям в Америку. Заодно и окончательно оформила документы о переводе в лондонский Аврорат.

«У вас интереснее работать», — говорила она.

И вот уже несколько месяцев они встречались. Загруженная работой Эллис редко выбиралась в город, а Вуд усилено тренировался перед очередным матчем. Но воскресенье неизменно оставалось их общим днем. Оливера не смущало то, что он до сих пор не знал фамилии девушки, никогда не задавал ей вопросов о семье и прошлом. Она однажды сказала, что не хотела бы об этом говорить и они просто закрыли тему.

Развлечения всегда придумывала Эллис. Кинотеатр, аквапарк, пикники в самых неожиданных местах, путешествия по разным городам и странам. И ее неизменный канареечно-желтый плащ. Вуд всегда знал, что разглядит ее в любой толпе благодаря этому яркому пятну.

— Я за свою жизнь не встречал ни одного человека так помешанного на цвете! — поражался ее пристрастию Вуд, отпивая ледяной «Спрайт» из высокого стакана. Прочка сидела на лужайке перед какой-то немецкой академией, претворяясь магловскими студентами.

— Была бы я метаморфом, то перекрасила бы еще и волосы... в фиолетовый, — хихикнула Эллис. Оливер чуть не поперхнулся от неожиданности.

— Что-то не так? — спросила она, хлопая Вуда по спине.

— Да нет, все нормально...

Почему он не сказал ей, что девушка, в которую он был влюблен в школе, просто обожала фиолетовые волосы? Но с этого момента Оливер начал присматриваться к Эллис получше и начал замечать что-то неуловимо знакомое. Наклоны головы, построение фраз, образ мыслей, иногда даже взгляд... Вуду начинало казаться, что он становился параноиком. Но до поры до времени утихомирил свою буйную фантазию и почти забыл об этом разговоре.

Год прошел в заботах и суете. Оливеру все время казалось, что он занят очень важным делом — своей карьерой, но упускал из вида что-то еще. Эллис не требовала от него ничего особенного. Они просто встречались, гуляли, снимали номера в гостиницах или ночевали под открытым небом. Пора юношеского максимализма «все и сразу» для них обоих была в прошлом, а взрослые отношения с ответственностью, семейностью и всей серьезностью еще не были необходимостью.

У Вуда, после его триумфального появления, конечно, появилось немало поклонниц. Со всеми ними Оливер старался быть вежливым, доброжелательным, но не больше. Как ему казалось, что Эллис не отличалась ревнивой натурой, но лишний раз проверять этого не хотелось. В общем-то, все было хорошо, даже несмотря на слухи о возрождении Темного Лорда.

Зимние сборы закончились раньше положенного срока. Умер Медлок, не справившийся с быстро развившейся опухолью мозга после своего падения, и команде дали возможность попрощаться со старым другом, а потом распустили на неделю по домам. На похоронах Вуд чувствовал себя неуютно. Многие смотрели на него не как на абстрактного человека, пришедшего почтить память усопшего, а как на человека, занявшего чужое место.

Настроение было отвратительным и очень хотелось поговорить с Эллис. Но Рождественские праздники она обещала провести у родителей, а адреса, чтобы написать или связаться по каминной сети, он не знал. Поэтому Оливер решил заглянуть в Косой переулок за подарком и потом отправиться в свой старый уютный родительский дом, чтобы провести там остаток неожиданных «каникул».

Бездумно шатаясь по лавочкам, магазинчикам и колдомаркетам, Вуд думал о чем-то своем и никак не мог отойти от траурной церемонии. Наверное поэтому он не сразу увидел яркое желтое пятно. А когда сообразил, чем это может быть, неистово завертел головой. Неужели Эллис тоже вернулась из Америки раньше? Было бы здорово наконец познакомить ее с родителями. В этот раз уж она точно не сможет найти причину, чтобы отказать. Но плащ пропал из вида. В том месте, где Вуд видел его в последний раз, было три магазинчика: «Все для домашних монстров: аквариумы, цепи, успокоительные зелья», «Оптикум» и «Сладкие мечты». Особой любви к домашним монстрам у Эллис никогда не наблюдалось, зрение у нее тоже всегда было хорошее, а вот сладости явно могли привлечь мечтательницу вроде его девушки. Но едва Оливер направился к магазину, как из него выпорхнула... Тонкс. Несмотря на ее любовь к преображениям, не узнать Нимфадору было невозможно. Фиолетовые волосы, яркая улыбка, быстрый звонкий говор. Но самым неожиданным для Вуда было не то, что он встретил тут свою первую школьную любовь, а то, что она была одета в канареечный плащ его собственной девушки. В том, что это именно он, не было никакого сомнения. На спине, в районе талии, должно было быть четыре черных пуговицы, но они с Эллис только неделю назад отрезали их, а взамен он сам наколдовал крупных божьих коровок, которые должны были охранять вещь от воров, задумавших залезть в карман плаща.

Оливер так и стоял на другой стороне улицы, открыв от удивления рот. А Тонкс, не заметив его, оживленно разговаривала с каким-то потрепанным волшебником, смутно знакомым Вуду. Они держались за руки и выглядели подозрительно романтично. Тонкс со смехом откусила голову шоколадной горгульи и дала попробовать своему спутнику. Он развернулся так, что Оливер смог увидеть лицо. Ремус Люпин немного изменился со дня их последней встречи. Одежда была такая же потертая и заплатанная, а вот в осанке и движениях чувствовались уверенность, спокойствие и... радость. Тонкс рассмеялась, отняв лакомство у Люпина, и начала прыгать вокруг него, как пятилетняя, а тот кружился, пытаясь поймать хулиганку. У Вуда не хватило сил смотреть на эту идиллию и, крутанувшись на каблуках, он трансгрессировал домой.

* * *

— И когда ты мне собиралась все рассказать? — Вуд задумчиво перебирал фиолетовые волосы, наслаждаясь запахом корицы и земляники. Девушка, лежавшая на его груди, тяжело вздохнула.

— Оливер, пойми, тогда, год назад, это все было игрой. Это было мое развлечение. Я путешествовала по городам, принимала разные обличия, прикидывалась туристкой. И вот однажды встретила тебя. Если честно, я даже не сразу поняла, что ты тот самый мальчишка, которого я сбила с метлы столько лет назад. Ты же помнишь, на шестом курсе я бросила квиддич и начала заниматься подготовкой к Аврорату. Я даже не помню как ты приглашал меня на бал. На тот сочельник у меня было назначено собеседование в Школе Авроров, голова была забита совсем другим. Прилежная ученица из меня никакая. Поэтому, чтобы исполнить свою мечту, мне пришлось преодолеть себя и немного поднапрячься в учебе. И я своего добилась. Меня приняли в школу, а потом и в Аврорат. Мне там нравится, я чувствую, что нахожусь на своем месте. Тем более в эти смутные времена. И потом... ты же первое время страстно был увлечен своей карьерой и не обращал на меня никакого внимания. Поэтому я решила, что ничего страшного не произойдет, если я закручу роман с Броном. Он довольно забавный. Это тоже была игра — я не могу по-другому. Каждый новый день для меня — это очередной раунд, сет, этап, тур. А потом... потом я как-то неожиданно влюбилась в тебя. А раскрывать карты было уже поздно. Я пыталась как-то намекнуть. Помнишь, летом, про волосы? Но ты не понял... или не воспринял всерьез.

— А Люпин? Это тоже игра?

— Не знаю. Он ко мне давно неравнодушен. Но у нас несерьезно, не волнуйся. Я просто... Римус очень хороший, не хочется его обижать.

Они еще много говорили тем вечером. И не только говорили. После бурной ссоры было очень приятно мириться.

_________________

Интерлюдия 3. Все мы когда-нибудь... стояли перед выбором.

Люси Дантон считает себя достаточно взрослой, чтобы принимать решения самой. В этом году она окончит Хогвартс и сможет играть в квиддич профессионально. Люси бредит полетами и высотой. Ее сердце замирает, чувствуя сладкое дуновение ветра и слыша гулкий рев стадиона. Но Томас Уизли видит ее маленькой девочкой, хрупкой и нуждающейся в защите.

— Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности, — говорит он, гладя ее по голове. — Каждый раз, как ты садишься на метлу, у меня все внутри обрывается. Эти бладжеры... квоффлы... Мерлин упаси, один из них попадет тебе в голову.

— Но до сих пор я цела! Почему что-то должно случиться завтра или через год?

— Милая, ведь я люблю тебя и волнуюсь. И ты знаешь, что так будет лучше для нас обоих. Мы поженимся, уедем в Румынию, я буду продолжать династию Уизли-драконоводов, а ты займешься своими любимыми рунами. Ты ведь любишь руны? Там найдется много нерасшифрованных текстов для тебя, — он говорит с ней как с умалишенной. И это еще больше раздражает Люси. Волосы у нее резко укорачиваются, меняют цвет на кислотно-зеленый и топорщатся во все стороны жесткой щетиной.

— А твои драконы, можно подумать, самые безопасные существа на свете?! — кричит Люси так, что на нее уже оборачиваются сидящие в гостиной студенты. К ярким (в прямом смысле) эмоциям Дантон уже все привыкли, и к тому, что выражает их метаморф в основном через волосы, тоже. Но ссора между этим двумя влюбленными для всех в новинку.

— Это совсем другое, я же мужчина, — кажется, он еще больше все портит.

— Томас Персиваль Уизли, не думала, что ты шовинист!

— Я не хочу ставить тебя перед выбором, но, видно, придется, — наконец и Уизли выходит из себя. — Либо я, либо квиддич.

— Все мы когда-нибудь стояли перед выбором. И знаешь, я не буду задумываться, честное слово. Для меня и так уже все решено, — голос Люси становится мягким и вкрадчивым. Том мог бы вздохнуть спокойно, если бы не чувствовал какого-то подвоха. — Я выбираю спорт!