Война Драконов: секреты Дурмстранга (гет)

* * *

— Пас, ты забыл об обеде? Кристин тебе послала с оказией,— на стол рядом легло что-то, обернутое в салфетку и благоухающее каким-то очень аппетитным ароматом. Только тут юный Поттер заметил, как возмущенно ведет себя его желудок.

— Не забыл,— он улыбнулся Роберту, севшему напротив него за узкий стол, притулившийся в углу между стеллажами. В библиотеке было тихо и пусто, только за соседним столом, недалеко от Альбуса, шепталась (и не только шепталась) парочка студентов Дурмстранга класса шестого или седьмого с нашивками «драконов».— Но боюсь, что если я сейчас начну уминать дары рук ваших, то меня четвертуют маленькие крылатые существа, что отвечают тут за книги. Одна из них минут двадцать висела у меня над плечом, только наблюдая. Видимо, она считала, что я захочу испортить имущество Дурмстранга, или же просто никогда не видела студента Хогвартса. Я ей объяснил, что подобное поведение не очень-то вежливое, но, кажется, эти существа не живут в мире с подобными понятиями…

Конде усмехнулся, слушая словоохотливого друга: видимо, Поттер намолчался, и в его голове сейчас идет структурирование добытой в книгах информации.

— Что ты читаешь, наш юный гений?— Роберт чуть сморщился, кивнув на стопки старых книг. Он зашел в библиотеку, чтобы пару часов посвятить отгадыванию странных изображений и загадки, что обнаружились в круглой комнате за кентаврами, хотя сомневался, что книги сильно ему помогут в этом.

— Понимаешь, мы тут раскинули мозгами…

— Вы это ты и твои сны?— друзья Поттера давно привыкли к подобным разговорам и спокойно относились к общению Ала с мертвыми людьми. Конде знал о странном даре друга и его связи с загробным миром еще курса с первого, когда Пас поведал ему захватывающую историю о смерти своего отца и «мостике» между миром живых и миром мертвых.

— Ну да, так вот мы подумали о том, что копать нужно у основания дерева, если в кронах его ничего не удается найти.

— А языком смертных?— Роберт без особого любопытства заглянул в открытый фолиант, где мелкой вязью были исписаны старые страницы.

— Понимаешь, все, что я ищу, связано с Дурмстрангом, с его тайнами, древними, как сама школа. То есть нужно было просто обратиться к истокам — а в истоках школы мы находим два объекта: волхв Святовит и гномы,— Поттер поправил очки на носу и серьезно взглянул на друга: Конде, как и Кристин, был в курсе того, что Ал заинтересовался историей Организации и их тайн.— Другими словами, для меня важны оба объекта. И тут мы получаем, что гномы и Святовит стоят у истоков не только моего объекта поиска, но и очень важны в той истории, что мне поведали вчера…

— Кто и что тебе поведал?

— Помнишь, я вернулся в спальню после полуночи? Так вот, ко мне подошли два мальчика из седьмого класса «драконов», попросили на пару слов, проводили меня наверх…

— Наверх?!— Конде присвистнул, открыто завидуя: ему эти подземелья уже порядком надоели, и он даже начал узнавать, цепляясь за слухи, что есть потайные ходы, что вели на воздух. Видимо, строители Дурмстранга были такими же шутниками, как и те, кто воздвиг Хогвартс.

— И показали мне памятник, рассказав историю о реликвиях Святовита, которые скрыты где-то в школе и чьим поиском занимаются уже много веков два Ордена…— Поттер не стал рассказывать другу все те детали, что ему наговорили Драконы, вплоть до угроз, что если он не станет искать Реликвии, то они используют Кристин и Роберта как рычаги давления. К тому же Конде можно было все открыть: друг точно никому не станет болтать, он умел хранить секреты, да и вряд ли кто-то узнает, что тому все известно — полувампир владел Окклюменцией не хуже здешних Драконов.

— Два ордена — это те самые противоборствующие стороны, о которых ты грезишь которые сутки.

— Да, Орден Запада и Орден Востока. Они ищут волшебную палочку основателя Дурмстранга, его портрет и какой-то свиток, и тут начинаются странные вещи…— Поттер нахмурился, словно загадка не давала ему покоя.— Понимаешь, все какое-то… ну, не стыкуется. Запад говорит о том, что Восток хочет похитить Реликвии и вывезти их в Академию Сибири… Представляешь, в лесах Сибири есть волшебная школа! Это невероятно! Я бы многое отдал, чтобы побывать там, но, как я понял, эта магическая Академия спрятана не хуже Хогвартса и живет замкнутой жизнью, не допуская туда никакой интервенции, стремясь сохранить свою культуру и систему нетронутой, не испытывать влияния западных школ, что очень уникально! О ней почти нет печатной информации, но из того, что я нашел, следует, что по всему миру ценятся выпускники Академии, что многие стремятся переманить их работать к себе, особенно в системе изобретения и применения магии…

— Пас, по-моему, ты отвлекся,— Роберт закатил глаза, видя почти фанатичный блеск умных зеленых глаз,— мы говорили о нестыковке в истории…

— Ах, да,— казалось, что Поттер только что вернулся из дремучих лесов и глубоких снегов Сибири в тихую подземную библиотеку,— прости… Так вот, вроде как, по официальной версии Запада, Восток стремится украсть Реликвии для Сибири, чтобы сделать ту более могущественной, а сами ребята Востока… А Восток не так прост, как хотелось бы «драконам» с противоборствующей стороны, понимаешь? Я говорил с их Главой, Роб, что за девушка эта Мария!

Конде слегка опешил, слыша неподдельное восхищение в голосе Альбуса. Интересно, Кристин пора начать ревновать и волноваться, или же Пасом движет чисто прикладной интерес к неординарной личности, которые притягивались друг к другу, как магниты, это уже доказано историей семьи Поттеров…

— Так что там с Востоком?— подсказал Роберт, отвлекая друга от мыслей о девочке-«драконе».

— Они… молчат. На все обвинения со стороны Запада они отвечают гордым молчанием и просто продолжают Поиск. Но я уверен, что они знают много больше, чем показывают… Что истинные их намерения известны только им, и они не стремятся доказать, что не собираются ничего и никуда вывозить… Слишком какой-то мелкий повод для такой древней Организации…— Альбус говорил вполне уверенно, потому что видел честность и преданность в глазах Марии, когда разговаривал с ней. Хоть они и принесли Нерушимую клятву, она так и не выдала своих тайн, не сказала ничего, что бы могло подтвердить или опровергнуть мысли Поттера о том, что он ведет тот же поиск, что и Драконы.

— Почему мелкий?

Поттер пожал плечами, уткнувшись взглядом в книгу:

— Ну, какой такой силой могут обладать портрет и палочка давно умершего волшебника? Ну, музейные экспонаты, не больше того… Но вот свиток…

— Колись, Пас.

— Свиток — реликвия, о которой даже Запад особо не заикался, словно пренебрегая, а закон тайны гласит, что прятать надо на виду. То есть, как думаю я, ключом всей этой старинной войны является этот самый Свиток…

— И ты знаешь, что это за Свиток,— у Конде не было ни капли сомнения в том, что Альбус уже отрыл все ему нужные сведения, чтобы из мелких разрозненных фактов сочинить целую гипотезу, которая в итоге точно станет аксиомой. Это же Поттер, он никогда не говорит о том, в чем не уверен.

— Вот тут-то мы и возвращаемся к истории Дурмстранга и его ключевым объектам — Святовиту и гномам… По Святовиту ничего особо такого я не нашел, а вот с гномами… Есть один очень интересный факт в их истории,— Поттер взял из стопки небольшую книгу, но очень старую, потрепанную, бережно обернутую в двойную обложку.— Гномы — народ более древний, чем люди… Они почти ровесники гигантам и кентаврам, а те появились еще до динозавров или примерно в те времена… Так вот, народ они древний, но темный, редко выходивший из подземных своих городов… Проходили века, люди выходили из пещер, строили свои поселения… И однажды группа волшебников открыла огромный город гномов, большой, каменный, красивый… Волшебникам захотелось такой же на поверхности, но гномы отказались строить для людей… Первая война между гномами подземелий и волшебниками принесла только жертвы и никаких итогов… Вторая состоялась через два века, где-то в десятом веке до нашей эры по человеческому времяисчислению, у гномов это время обозначается Концом Времен…

Конде подпер щеку ладонью, его загадки и рисунки явно сегодня не на повестке дня, предстояло слушать Истрию Магии, но вот уроки друга Роберт любил в отличие от брюзжания Биннза — Поттер был удивительным рассказчиком…

— Так что там случилось?

— Гномы пали и силой волшебников были подчинены, стали рабами людей, строя замки, города, тайные убежища для своих господ. Силой магии они должны были служить волшебникам, пока не выкупят свою свободу достойной платой. Шли века, гномы привыкли и стали верными слугами, но из уст в уста передавалось предание, что свободу всех гномов можно выкупить, если дар для волшебников будет ценнее рабов…

— И чем они заплатили?

— Вот тут и кроется главная тайна,— дернул уголком губ Поттер.— Никто не может точно сказать, когда, как и у кого была выкуплена свобода целого народа, понимаешь? Ведь веками гномы добывали драгоценные камни, мрамор, гранит из недр земли, строили прекрасные замки, но ни один волшебник не смог освободить рабов, хотя некоторые хотели… Цена не та. И вдруг в десятом веке появляется книга историка, в которой описывается, как оковы магии упали с рук всего народа гномов, и они ушли в свои подземелья, ни один волшебник уже не смог подчинить себе их… И никто не знает, кем и за какую плату были освобождены гномы, это странно, потому что, согласно легенде, гномам при освобождении вручили Свиток Свободы… Вот и все, что известно.

— Понятно, тот самый Свиток...— хмыкнул полувампир, пытаясь впитать хотя бы половину вылитой ему информации. Он всегда поражался, как столько всего — даты, факты, теории — удерживались в лохматой голове Поттера. Какая там свалка, наверное!

— Да, Свиток. Вот я и думаю, что мы на пороге разгадки исторической тайны, которая кое-кому, но известна.

— Итак, именно гномы Дурмстранга выкупили общую свободу, и Свиток им этот дал наш любимый уже Святовит?— уточнил Роберт, чуть подталкивая друга уже к концу размышлений.

— Я предполагаю,— осторожно проговорил Альбус, потирая переносицу.— И вся война Драконов принимает совсем другой оборот — это Поиск Свитка, и тогда понятно, почему гномы так старательно спрятали этот безымянный пергамент в недрах школы…

— И зачем, по-твоему? Делись уже умозаключениями, юный гений…

— Я не могу сказать точно, но ведь тут кроется самая большая загадка истории: чем заплатили гномы Святовиту, что древняя магия упала, и они стали свободными,— задумчиво проговорил Поттер.

Роберт вздохнул — любит Альбус разводить театральщину и напускать таинственность, его бы в театр!

— Пас, ты же знаешь, чем они заплатили…

Зеленые глаза хитро блеснули:

— Я не могу это утверждать, хотя солгу, если скажу, что у меня нет довольно убедительного предположения… А теперь давай положим книги на место и найдет тихий уголок — я очень хочу есть.

Конде хмыкнул: все понятно — остальное знать непосвященным в дела давно Усопших не положено.

* * *

— Мария, привет.

Она вздрогнула и чуть не выронила вилку, которой ковырялась в салате. Центральный зал медленно пустел, но девушка не торопилась уходить: во-первых, у нее еще было время, спешить ей было некуда, а во-вторых, она ждала, когда, наконец, на ужине появится Феликс, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, хотя бы относительном.

Мысли были тягучими и текли осторожно, огибая опасные темы, на которые думать не стоило, чтобы совсем не удариться в панику и страх.

Девушка подняла глаза на Брандона и Сибиль, которые заговорщицки переглядывались, ожидая, когда подруга обратит на них внимание.

— Что случилось?— Мария отложила вилку, понимая, что кусок в горло все равно не полезет.

— Выглядишь неважно,— заметил Стюдгар, заглядывая в тарелку подруги, и девушка даже улыбнулась, услышав, как заурчал его желудок.

— Ешь,— пододвинула она ему свой ужин и рассмеялась, когда Стю накинулся на еду, а Сибиль закатила глаза.

— Тебя разорвет, Стюдгар,— фыркнула Браун, толкнув парня в бок, но тот только что-то промычал с набитым ртом.

— Так что случилось?— Мария обвела взглядом Зал и тут же отвернулась: здесь присутствовали и Гай, и Лука, и даже Яков, и все трое сегодня не спускали с нее глаз. Ладно, Гай понятно, а вот двое других немного нервировали своим беспокойством и заботой.

— Мы, как ты и просила, приглядывали за Альбусом Поттером,— Сибиль склонилась к подруге, не обращая внимания на чавканье Брандона.— Так вот…

— У него красивая девушка, помнишь ту брюнетку, что постоянно с ним вертится?— Стю сделал героическое усилие, проглотив все, что, как хомяк, набил себе за щеки, и широко улыбнулся.— У них явно нестандартные отношения сокурсников…

— Стю, ты баран,— закатила глаза Сибиль,— ешь лучше.

— Что? Я просто хотел сказать, что…

— Брандон,— сурово пресекла парня Мария: она прекрасно знала, что если дать Стюдгару разговориться, то они просидят тут до завтрака, так и не добравшись до сути.— Что там с Поттером?

— Он был весь день в библиотеке и читал книги по истории школы, а потом по истории гномов…

— И?— Мария напряглась: она чувствовала опасность, исходящую от этого студента Хогвартса, знала, что он умен и сообразителен, и его розыски могли стать большой проблемой, если не угрозой всему Ордену.

— Он говорил со своим другом, Конде, об освобождении гномов,— Сибиль серьезно смотрела на подругу. Стю поджал губы, было заметно, что он тоже переживает. Высший эшелон Драконов Востока знал часть Тайны, так что Сибиль и Брандон были в курсе, чем грозит всем им то, что Поттер копается в этой истории.

— Он не дурак,— заметила Мария, руки ее чуть подрагивали.— Очень быстро ухватил суть дела, но мы не можем ему позволить и дальше делать то, что ему хочется… тем более болтать об этом направо и налево.

— В какую шахту его скинуть?— улыбнулся Стю, который не терял своего вечного благодушного настроения даже в трудные моменты.

— Утром соберите мне всех, нужно посоветоваться.

— Утром?

— Да, сегодня у меня есть еще дела,— Мария вскинула голову, когда заметила, как в Зал вошла сгорбленная фигура, укутанная в мантию и перчатки. Легкий вздох облегчения сорвался с губ, и Сибиль тут же повернула голову в ту же сторону, что и ее подруга.

— Все, на сегодня свободны,— Глава Драконов поднялась и под пристальными взглядами пошла к выходу. Но она все-таки остановилась у крайней скамьи, куда опустился Феликс, потом присела и заглянула в его опущенное лицо.— Как ты, Феликс?

Парень вздрогнул и отшатнулся, сверкнув глазами.

— Все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо,— она ласково погладила его по руке и поднялась прежде, чем он успел отдернуть руку. Мария чувствовала, что на нее смотрят, даже знала, кто, но не подняла головы и вышла в Нижний Зал, чтобы переодеться и немного побыть одной.

Столько всего навалилось, что голова гудела, и некогда было задуматься над тем, что она собиралась делать. Да это и к лучшему, потому что один только отблеск мысли о предстоящем перехватывал дыхание, и страх начинал струиться по венам.

Ничего, все будет хорошо. Сначала Феликс, потом Поттер, правда, что и как делать с обоими, она пока не представляла, но надеялась, что справится.

В назначенный час Мария вышла из крыла девочек и осмотрелась — Нижний Холл был пуст, позднее время гарантировало ей, что вряд ли кто-то ее увидит. Она скользнула в боковой коридор, чтобы оказаться в колоннаде Святовита, минуя Центр, и тихо вскрикнула, когда сильные руки схватили ее за плечи.

— Лука, черт побери, ты с ума сошел?!— шипя, возмутилась девушка, пытаясь справиться с дыханием и глядя в темные глаза друга.— Что ты тут делаешь?

— Жду тебя, прости, что напугал,— хорват выглядел напряженным, озабоченные морщинки пролегли по его лбу, убегая под черную челку.

— Откуда ты знал, что я выйду?— девушка вглядывалась в глаза друга, пытаясь понять, что с ним.

— Не знаю, я скорее предполагал, ты была очень напряженной и взволнованной этим вечером. Мария, что происходит?

Она вздохнула: конечно же, Лука знает ее лучше всех и не мог не заметить, но ведь Мария часто бывала в таком состоянии, и друг никогда еще не пытался так прямо спросить, что случилось, зная, что, скорее всего, Глава не сможет ему открыться. Или же сегодня он чувствовал, что ее ночная прогулка не связана с тайнами Ордена, которые она поклялась хранить? Вполне возможно, но это ничего не меняло, она не может ему сказать, потому что тогда Лука ее никуда не пустит. Какой-то частью себя Мария хотела ему рассказать, хотела, чтобы он ее не пустил, но эту часть девушка легко задавила, потому что знала, ради кого она собирается совершить этот сумасшедший поступок.

— Мария, не ходи к нему, он опасен,— попросил друг, и девушка облечено вздохнула: Лука не догадывается о том, к кому на самом деле она идет.

— Не волнуйся, все в порядке,— мягко проговорила девушка, погладив его по щеке, успокаивая.— У меня просто есть кое-какие дела, я не собираюсь к Феликсу…

Было видно, что он не поверил. Конечно же, как по-другому он мог истолковать ее сегодняшнее поведение, когда за ужином она села рядом с Цюрри и коснулась его руки? Но это к лучшему — неведение для Луки лучше, чем правда. Для всех лучше.

— Мария…

— Мне пора, а ты иди отдыхать, завтра нам предстоят непростые решения,— она отстранилась и поспешила по коридору прочь, не оборачиваясь, зная, что Лука не осмелится за ней следить.

Подземелья никогда не внушали ей страха или ненадежности, но сегодня, идя по темным глухим коридорам, Мария чувствовала холодок, что то и дело пробегал по спине. Но, наверное, подземелья школы тут были ни при чем, ей было страшно из-за того, что становилось неизбежным. Многие назвали бы ее поступок жертвой, она предпочитала интерпретировать свои действия как необходимую цену, которую нужно заплатить. И по сравнению с тем, ради чего девушка собиралась заключить сделку, ее плата была не такой уж великой…

Мария просто поменяет себя на покой для любимого человека. Даже не на жизнь, потому что этой жизнью мог распорядиться только он сам. Просто на покой, на шанс для этой жизни обрести почву под ногами…

Для Марии уже это было немало.

В каземате с низкими сводами на полу горела одна свеча, пламя разбегалось в разные стороны яркими кругами света.

— Привет,— губы предательски дрогнули, когда она подняла глаза на Гая, что сидел у стены, читая учебник.

— Думал, уже не придешь,— он поднялся с мантии, которую подстелил, и Мария опять вздрогнула, представив себе, для чего этой ночью может послужить его мантия на этом каменном полу.

— Задержали,— девушка прошла в комнату, запирая плотно двери, потом сделала несколько шагов к Гаю, который внимательно смотрел на ее спокойное внешне лицо, — и дала ему пощечину.— Зачем ты подослал к нему Юлиану? Решил успеть, пока сделка не заключена?

Ларсен потер красный след на лице, дернув головой.

— Я не подсылал, она сама решила, что хочет с ним помириться,— тихо ответил Гай, но в его глазах так ярко читалась вина. Только поэтому Мария не ударила его второй раз — за ложь.

— Постарайся сдержать свое слово, Гай.

— Как только я получу плату,— кивнул староста, делая шаг ей навстречу и заключая в ненавязчивые объятия.— Итак, Лука согласен на подобную сделку?

— Если бы он не был согласен, этой встречи бы не состоялось,— тихо ответила Мария, стараясь расслабиться и не думать о том, что ей предстояло сделать. Она убеждала себя в том, что это не может быть таким уж невыносимым актом, ведь Гай не будет ее жестоко насиловать, к тому же он ей нравился — как друг, как парень. Но она знала, что в его объятиях будет думать совсем о другом человеке…

Мягкие бережные губы коснулись ее губ, и это даже немного успокоило — не в первый раз она целуется с Гаем, это было привычно, бережно, чувственно. Хотя теперь, когда она знала вкус других губ, их яростную и безжалостную силу, ей было сложнее отдаться ощущениям…

Девушка прикрыла глаза, позволяя Гаю спустить с нее мантию, которая с тихим шорохом упала к их ногам, колыхнув пламя свечи. Стены задрожали в движущемся свете. Он стянул с нее джемпер, и Мария едва пересилила себя, чтобы не отскочить, выставив вперед руки. Ей не было противно, нет, — просто это было неправильно, в корне неправильно.

Гай выдохнул, стягивая с нее галстук, его губы порхнули по ее лицу к глазам, потом снова к губам, и девушка чувствовала, что он расстегивает ее рубашку. Новая дрожь прошла по телу, ей было холодно, внутри все словно замерзло, хотя руки лежали на широких плечах, чуть поглаживая основание шеи.

И тут все закончилось. Мария распахнула глаза и недоуменно посмотрела на Гая. Парень, кажется, сделал шаг назад, и она с удивлением заметила на его лице боль.

— Что…?— она автоматическим жестом запахнула на себе рубашку, чувствуя, как краснеют щеки.

— Ведь Лука ничего об этом не знает, Мария,— тихо проговорил Ларсен, сузив глаза.— Он слишком влюблен в тебя, чтобы вот так просто заплатить тобой за покой Цюрри, который, в сущности, не играет никакой роли во всем,— Гай дернул головой, боль на его лице сменилась понимаем, но все-таки отголоски какой-то внутренней муки еще читались в его глазах.— И никто не знает о том, что ты делаешь ради Ящера.

— Гай, это неважно, просто давай заключим сделку…

— Нет,— покачал Гай головой, отступая.— Я узнал все, что мне нужно было узнать.

— Прости?— она вздрогнула, потому что в голосе Ларсена теперь тоже была боль, уже нескрываемая.

— Я думал, что ты остановишься… Но ведь ты готова идти до конца — ради него.

— Гай…— Марию пробрала дрожь, когда она поняла, что бывший друг поставил на ней какой-то свой опыт.

— Ты пришла, ты готова была заплатить своим телом за Цюрри… Я же не слепой,— горько хмыкнул Ларсен.— Не волнуйся, считай, что я принял твою плату, больше никто не подойдет к твоему Феликсу. Но и ты больше не подходи ко мне.

Прошел, казалось, всего лишь миг, когда за ним закрылась тяжелая дверь, оставляя Марию в темноте подземелий. Она зажмурилась, надеясь сдержать слезы обиды, унижения и одиночества.

Девушка сделала шаг к стене и сползла по ней, сдерживая рыдания. Было очень больно из-за слов Гая, а особенно из-за его боли, которую она ему причинила. Свеча погасла от хлопнувшей двери, но Мария этого не заметила. Она все сильнее любила темноту и ненавидела одиночество.

Девушка вскочила на ноги, дрожащими пальцами застегивая рубашку, и кинулась прочь по коридорам. Друзья удивлялись ее способности легко запоминать дорогу, если она хоть раз прошла по ней, поэтому даже сейчас, со слезами на глазах, Мария быстро передвигалась в переплетении коридоров.

Она тихо вошла в темную келью глубоко под землей и замерла, слушая тишину. Комната была пуста. Тогда девушка сделала несколько шагов и упала на кровать, вдыхая аромат, что впитался в подушку и старый плед. Запах Феликса немного успокоил, дрожь перестала бить тело. Мария так устала…

Он так был ей нужен.