Гарри Поттер и Фактор Неопределённости (гет)

Гарри с Гермионой молча сидели в камере. Гарри сидел на полу, прислонившись к стене и обняв Гермиону; она сидела у него на коленях, положив голову ему на плечо. Аллегра оставила их одних, и им было нечего делать – только думать – и компанию им составлял лишь все тот же чертов охранник, который был не только каменнолицым, но и излучал гнев, из-за того что его так позорно вывели из строя.

— Сейчас можно поговорить? — наконец спросила она.

— Поговорить можно было и раньше.

— А. А я думала, мы специально молчим.

— О чем еще нам говорить?

Она выпрямилась и удивленно на него посмотрела:

— Ну, у меня есть несколько вопросов, если ты не против.

— Выкладывай, — вздохнул он.

— Почему она оставила нас здесь вместе? Это разве не нарушение какого-нибудь из разделов Правил Поведения Злодеев?

— Если бы такие правила и существовали, Аллегра бы их на каждом шагу нарушала, просто чтобы доказать, что может. И если она собирается нас убить, тогда она захочет оставить нас наедине, чтобы мы лучше прочувствовали острые муки от осознания, что это наши последние минуты вместе. Она не боится, что мы состряпаем какой-нибудь план побега. Такой возможности просто нет места в ее расчетах теперь, когда мы оба здесь, и когда мы бессильны.

Она снова положила голову ему на плечо:

— Она ведь могла по-настоящему меня убить.

— О нет. Ни за что.

— Почему нет?

— Потому что она уже это сделала. Она видела мое лицо, когда убила тебя в первый раз, ей будет просто не интересно это повторять. В любом случае, чем дольше мне приходится думать о твоей смерти... не говоря уже о моей собственной... тем лучше (на взгляд Аллегры – прим. пер.). Она всеми возможными способами будет пытаться меня обескуражить. Твоя фальшивая смерть не сработала, так может получится со знанием о приближении твоей настоящей смерти. Уверен, она все время хотела тебя поймать, хотя и сфабриковала твою смерть.... возможно, теперь ей снова удастся использовать тебя. Если я пойду на сотрудничество, она тебя отпустит, и все такое.

— А ты намерен с ней сотрудничать, если она такое предложит?

Он сжал челюсти:

— Мое сотрудничество будет зависеть от того, насколько искренними я сочту ее обещания тебя отпустить.

— Я не хочу, чтобы ты с ней сотрудничал, что бы там ни было, — он ничего не ответил. – Если ты умрешь, мне плевать, что будет со мной.

— Не говори так, — резко сказал он. – Гермиона, мне нужно знать, что ты будешь в порядке, если я погибну, и она каким-то чудом тебя отпустит.

— Я не буду в порядке.

Он прижал ее ближе к себе:

— Нет будешь. Ты сильнее этого.

Она поцеловала его в шею.

— Ты делаешь меня сильной.

— В тебе говорят эмоции, — он порывисто вздохнул. – Мы должны быть реалистами. Я вряд ли выживу, — Гермиона крепче обняла его за плечи и зажмурилась. – Нет, это так. Я многое могу побороть, но не столько, да еще и сразу. Она постарается лишить меня всех преимуществ, — он склонил голову ей на плечо. – Я хочу, чтобы ты пообещала, что если я умру, ты сделаешь все возможное, чтобы сбежать, — у нее из горла вырвался хриплый всхлип. – Обещай! – настойчиво прошептал он. – Пойдешь в Квинн, может, она тебе поможет. Мне кажется, злой она стала не совсем добровольно, ее можно будет зацепить. Найди Сорри, если Аллегра и его не убила. Беги, прячься, используй запрещенные проклятья, делай что угодно, чтобы выжить, — он отстранился и взял ее лицо в руки. – Если выживешь ты, то и от меня что-то тоже будет жить.

Она закрыла глаза и кивнула:

— Ладно, обещаю.

— Хорошо.

Она опустила взгляд и тихо спросила:

— А что, если Обращение сработает?

— Тогда весь мир изменится в неизвестную и, возможно, не самую лучшую сторону. Другими словами, в этом нет ничего хорошего.

— Коротко и ясно.

— Ну, если бы я и перед лицом смерти не мог выразить свои мысли, тогда когда вообще мог бы?

Гермиона положила руку ему на лицо:

— Как бы мне хотелось, чтобы этого охранника здесь не было.

— Почему? То есть, кроме очевидного?

— Ну, если это наши последние минуты вместе, у меня есть идеи получше, как их провести.

Он слегка улыбнулся:

— О. Я думал, это и было очевидным.

Она выпрямилась:

— Может, нам все равно это сделать? Какое нам дело до охранника?

Ее щеки вспыхнули от столь нехарактерного для нее вызывающего предложения.

Брови Гарри взлетели вверх:

— Так, давай разберемся. Ты хочешь заняться со мной сексом в камере, на глазах у охранника, в то время как мой главный враг готовится к нашим скорым смертям?

— Ну... когда ты это так говоришь...

— Понятно. А какие еще клише из дешевых юмористических любовных романов ты сейчас хочешь воплотить в жизнь?

— В голову приходит только одно: умолять, чтобы ты зачал мне ребенка, чтобы у меня после твоей преждевременной кончины остался хотя бы он.

Она не могла поверить, что они шутили в такое время, но что еще было делать? Только заламывать руки от отчаянья, пока не сойдешь с ума.

Гарри засмеялся:

— Ах да, конечно. Но разве на тебе не должна быть блузка с огромным декольте и длинная развевающаяся юбка с разрезами до бедер?

— Только если бы ты отрастил волосы до лопаток и надел пиратскую рубаху, расстегнутую до пупка. Потом нам нужно было бы крепко обняться перед вентилятором, и желательно, чтоб декольте у меня было по самое не балуй, а за спинами у нас была цепь шотландских гор.

— Как мы это назовем? Нет, подожди, я знаю... “На Ней Была Черная Бархатная Кошечка”(все тот же костюм типа комбинезона – прим. пер.).

— Нет, нет... “Хогвартские Страсти”.

— “Страсть и Зелья”!

— “Дикие Колдуны с Очень Длинными Палочками”! – выпалила она, тут же захохотав. Гарри схватился за живот, из глаз его потекли слезы. – О Боже... мы же скоро умрем, да?

— Скорее всего, — сквозь смех выдавил он. Смех постепенно перешел в напряженное молчание; они сидели тихо, не глядя друг на друга. Не смотря на эту вспышку веселья, ситуация была по меньшей мере ужасной. Гермиона в оцепенении сидела на месте, ощущая лишь холодный камень, на котором они сидели, и его руку, медленно рисующую круги на ее талии.

— Слишком рано, — наконец сказала Гермиона. Гарри промолчал, только крепче обнял ее. Она прижалась к нему, пытаясь вспомнить, чувствовала ли она себя когда-нибудь такой усталой. Казалось, прошла целая жизнь с того момента, как они этим утром проснулись в доме Даны. – Мне еще столько всего нужно тебе сказать, — прошептала она.

— Знаю, — ответил он. Она взглянула ему в глаза и увидела там тысячи снов, что не осмелились ей присниться, и все, о чем она в тайне мечтала. Весь окружающий мир исчез, остались лишь его зеленые глаза, полные чего-то, что она даже не могла описать. Я всю жизнь ждала, чтобы мужчина так на меня посмотрел, подумала она про себя. Она обвила руками его плечи и крепко прижала его к себе, зажмурив глаза и пытаясь хоть сколько-нибудь насладиться чувством комфорта от его надежных объятий. Одной рукой он гладил ее по спине, а второй копался у нее в волосах. Щеку ей царапала грубая шерсть его плаща, и она вцепилась в нее как в собственную жизнь. – Все не так должно было быть, — сказал он хриплым голосом.

— Тсс, — шикнула она. – Не говори об этом.

— У нас должны были быть годы...

— Мы не можем изменить прошлое, а завтра у нас может уже и не быть. У нас есть только сегодня, придется довольствоваться этим.

— Я тебя люблю, — шепнул он ей на ухо. – Если бы у меня были сотни лет и все слова, когда-либо написанные, я не смог бы сказать, насколько сильно, — он уткнулся щекой ей в волосы. – И вот теперь ты здесь по моей вине.

— Не надо, — повторила она. – Все, что я сделала, я сделала по своей собственной воле. Это не твоя вина.

— Почему ты не осталась? — сказал он голосом, полным безнадежности.

— Я не могла. Ты хочешь знать, почему? – она отстранилась и посмотрела на него. – Потому что, как бы банально это ни звучало, ты единственный мужчина, которого я когда-либо по настоящему любила, и я любила тебя всю свою жизнь. Вот что я хотела тебе сказать, — она вздохнула, будто это предложение отняло у нее последние силы. – Ладно, теперь можно и умирать.

Он в полуулыбке приподнял уголок рта:

— Да, давайте сюда ваши Обращения и уделы хуже смерти, мы готовы.

Лишь пару минут назад их легкомыслие сняло напряжение... теперь от легкомыслия ничего не осталось, а то, чего с его помощью пытались избежать, вернулось на место. Гермиона закрыла глаза, силой воли сдерживая слезы. Она почувствовала, как Гарри наклонился вперед и накрыл ее губы своими. Обрадовавшись отвлечению, она прижалась к нему, расслабляясь в его объятьях. Несколько секунд они целовались нежно, аккуратно, будто каждый боялся, что другой разобьется вдребезги. Вдруг он остановился и отстранился. Гермиона недоуменно открыла глаза и увидела у него на лице наистраннейшее выражение... будто он не был уверен, где он и что делает. Она стала очень четко ощущать прикосновения, его рука стала гладить ее по талии намного шире и быстрее. Она чувствовала, как ускоряется его пульс, а следом за ним и ее. Между ними пробежала горячая искра; она схватила его за плечи, и он прижал ее к груди; они впились друг другу в губы с такой силой, что мог бы остаться синяк.

Хоть сколько-нибудь впечатлительный наблюдатель почувствовал бы, как краска приливает к лицу, при виде столь пылкой сцены. Если бы он стал наблюдать дальше, ему могло бы вспомниться время, когда он сам был вовлечен в такие страстные объятья, ведь было ясно, что двое обнимающихся никак не могут друг другом насытиться. Они целовались с такой жадностью, что могло показаться, что они намерены друг друга поглотить. Мужчина так сильно прижимал к себе женщину, будто хотел объединить два тела в одно; женщина руками хваталась за него так, будто он был единственным, что не дает ей упасть в темную, дегтярно-черную пропасть.

Но Гермиона не видела этого с подобной объективностью, она лишь чувствовала, что горит. Она ощущала его губы на своих, мускулы его спины под своими руками; она чувствовала, как его рука скользнула ей под рубашку, как его до ужаса горячие пальцы обжигали кожу. Она лицом ощущала его дыхание, ощущала, как кровь стучит в висках; в мыслях звенел вопрос, даже когда ее язык углублялся в его рту, и она ощущала его руку у себя на груди, на уме все равно был вопрос, тот, на который она не была уверена, что хочет получить ответ, но должна была задать.

— Гарри, — промямлила она ему в губы.

— Хммм, — отозвался он, не останавливаясь. Она положила руки ему на грудь и заставила себя оттолкнуть его. На его лице появилось недоуменное выражение. – Что? Что-то не так?

Она не стала останавливаться, чтобы перевести дыхание, боясь, что потеряет кураж:

— Что ты есть? – выдохнула она. – Что ты есть?

Он долго на нее смотрел, потом понурился и уронил голову на грудь:

— Извини.

— Что ты есть? – повторила она. – Она сказала, что ты... единственный в своем роде, — он вяло кивнул. – Ради Бога, Гарри, что ты есть?

Он поднял голову, и на лице у него было настолько тревожное выражение, что она еще больше испугалась ответа.

— А как ты думаешь?

— Я не знаю, что имела ввиду Аллегра, но я скажу, каким я тебя знаю, — она пригладила его растрепанные волосы. – Ты хороший человек, но у тебя есть недостатки. Ты герой, но скромный. Ты опасен, но осторожен. Ты могущественен, но неуверен. Ты смешишь меня и обнимаешь, когда мне грустно. Ты очень хорошо играешь в квиддич, ты прекрасно танцуешь, ты добр к детям, ты обожаешь мороженное, и я тебя люблю.

Он наклонился вперед и медленно, неторопливо поцеловал ее в холодный и влажный лоб:

— Кем бы я ни был, оно не изменит ничего из этого, — сказал он.

— Почему ты так боишься мне сказать? Что может быть настолько ужасно?

— В том-то и дело, это совсем не ужасно. Это может даже быть прекрасным. Я не столько боюсь тебе рассказать, сколько боюсь того, что я есть. Мне понадобилась большая часть моей жизни, чтобы осознать и принять тот факт, что... в большей части всего плохого, что со мной случалось, на самом деле виноват я сам.

— Это не так! Это...

— Тсс, послушай меня. Из-за того, что я есть, погибли мои родители. Погиб Рон. Погибли Дамблдор и Хагрид. Из-за того, что я есть, на меня охотятся. В этой охоте пострадали другие, и, вероятно, пострадают еще, может, даже ты. Из-за того, что я есть, я многие годы отрицал свои чувства к тебе, даже после того, как понял, что не смогу без тебя жить.

— Ладно, я умираю от неизвестности! Говори немедленно, или, клянусь, я...

Только это она и успела сказать. Дверь в коридор распахнулась, и в комнату повалили колдуны в зеленых мантиях. Гарри с Гермионой одновременно встали; он частично заслонил ее собой и повернулся лицом к двери камеры. Волшебники в мантиях выстроились по обе стороны двери, и вошла самодовольно улыбающаяся Аллегра, шурша платьем. Она переоделась: теперь на ней было длинной белое платье из странного просвечивающего материала, который обтекал ее ноги, как вода. Ее волосы были распущены и чернильной рекой спускались по спине. Рядом с ее холодной и безупречной красотой Гермиона вдруг почувствовала себя старой туфлей.

— Ах, — сказал Гарри, когда Аллегра открыла дверь в камеру. – Это у тебя наряд Смерти? Тебе очень идет, но, заешь, в белом не удобно убивать. Пятна крови не отстирываются.

Ее безмятежная улыбка превратилась в ухмылку:

— Я знала, что могу на тебя рассчитывать, Гарри. Даже перед лицом смерти у тебя найдется наглое замечание.

— Значит, пора?

— Да, — она кивнула своим подчиненным. – Ведите их.

* * *

Гарри с Гермионой отвели назад в круглую чашеобразную комнату, заковав их руки в цепи у них за спинами. Они шли в тишине, окруженные Аллегриными колдунами, облаченными в зеленые мантии, сама Аллегра возглавляла процессию, и ее платье развевалось позади нее. Несколько слезинок скатилось у Гермионы по щеке от мысли, что мужчина рядом с ней был любовью ее жизни – как же поздно они увидели это в своих отношениях – и что она прикасалась к нему и говорила с ним в последний раз.

Коридор вышел в камеру для демонстрации пыток, как Квинн ее назвала. У Гермионы открылся рот, так как комната была не такой, какой она ее запомнила. Потолок исчез, или был заколдован и стал невидимым, и над ними остались только синее полуночное небо и сияющие звезды. По периметру комнаты были закреплены длинные факелы, которые горели не пламенем, а потусторонне — зелеными огнями и освещали комнату холодным жутким светом. На платформе в конце камеры находился лишь стул с цепями и крепкий подиум, на котором лежали две каменные таблички, испещренные письменами. Единственное, что она могла предположить, что это были ритуальные предметы, добытые в тайнике под Филадельфией. За подиумом стоял Сорри, сцепив руки перед собой и частично скрыв лицо капюшоном плаща. Лицами к платформе рядами стояло несколько облаченных в плащи колдунов, предположительно членов Круга и других темных волшебников.

Квинн с Драко ждали у входа в комнату, и когда вошли Аллегра и сопровождавшие ее лица, Квинн шагнула вперед и схватила Гермиону за руку, оттаскивая ее от группы. Охранники в мантиях расступились и присоединились к остальным; Драко схватил Гарри и повел его к платформе. Гермиона рванулась из хватки Квинн, которая была так же сильна, как железный наручник.

— Нет! – крикнула она, на что никто не обратил внимания. – Гарри!

— Тсс, — прошипела Квинн. – Сейчас ты ему не поможешь.

Она стояла, положив руку Гермионе на плечо, чтобы удержать ее на месте. Гермиона беспомощно наблюдала, по щекам у нее катились слезы, и она сжимала зубы от бессилия.

Гарри быстро соображал, пока Драко затаскивал его на платформу. Я могу одолеть Драко, думал он, но что мне это даст? Здесь армия колдунов, и они меня все ненавидят. Он увидел, как Аллегра заняла свое место перед подиумом; Драко приостановился и посмотрел на нее. Она бросила взгляд на Гермиону, стоявшую рядом с Квинн.

— Следи, чтобы она осталась там, где стоит, — Квинн кивнула. Аллегра повернулась к одному из своих охранников. – Его тоже можно заковать, — сказала она, кивая на Сорри. Пару секунд Сорри стоял спокойно, потом просто вздохнул и закатил глаза: не казалось, что его это жутко удивило.

— Я бы дал тебе знать... — начал Гарри, встретившись с ним взглядом.

— Что она на меня вышла? – закончил Сорри, когда охранник повел его с платформы. – Я все равно это почти подозревал. Но я думал, она использует мою помощь по Обращению до конца, прежде чем повесить меня на нок рее.

— Без твоей “помощи” я могу обойтись, — сказала Аллегра. – Сознательно ты бы никогда не помог мне обратить Поттера, как я могла тебе доверить это? Кроме того, у меня на каждого эксперта есть дублер.

Она кивнула колдуну в дальнем конце комнаты, тот отступил в сторону, и вперед вышла женщина в зеленовато-голубой мантии. Гарри ее не узнавал. Он посмотрел на Сорри, у которого от удивления отвисла челюсть.

— Винтер? – выдохнул Сорри. Гарри ненадолго закрыл глаза – на место встал еще один кусочек головоломки. Мне следовало догадаться, подумал он. Как еще Леланд мог пройти через то же самое обращение, что и Лаура? Реки крови, леса шипов и “кирвок йыннав”? Ритуалы обоих были проведены одним и тем же человеком и, возможно, в одном и том же месте. Шок, кажется, вернул Сорри в детство, пока он смотрел на свою бабушку: Винтер... как ты можешь ей помогать? – Винтер не ответила. – Что ты с ней сделала? — зарычал Сорри на Аллегру.

Разве это не очевидно? подумал Гарри. Посмотри ей в глаза, она под Проклятьем Подвластия (Империус, если вдруг кто не понял – прим. пер.). Аллегра объяснила, снисходительно улыбаясь Винтер:

— Когда я начинала исследовать Обращение и заполучила первый объект для испытаний, я хотела как можно точнее скопировать обстоятельства успешного обращения, чтобы увеличить шансы на успех, поэтому я привезла Леланда в Новую Зеландию... эй, да это почти стихи!.. в дом твоей семьи, Сорри. Твою мать я обездвижила, а бабушку привлекла себе в помощники. Она провела на Леланде тот же ритуал, что проводила на Лауре, вплоть до мельчайших деталей. Он, понятное дело, не сработал, но ее знания о ритуале меня впечатлили, и я забрала ее с собой. Представьте себе мое удивление, когда ее внук, чьи фотографии были повсюду в доме и о ком она так часто говорила, появился у меня на пороге, заявляя, что он большой плохой колдун, — Сорри закусил губу, наверное, беззвучно себя проклиная. – Так что, боюсь, у тебя не было ни малейшего шанса меня провести. Особенно потому, что Винтер как-то упоминала, что твоя давняя подружка живет в одном доме с одним моим знакомым Гарри Поттером.

— Зачем же ты тогда держала меня при себе?

— Из интереса, наверное. Еще ты оказался неплохим способом скармливать Гарри информацию и вести его ко мне. И если мне нужно было держать Винтер в секрете даже от Круга, мне нужен был кто-то, кто бы открыто работал над документами по Обращению, — она кивнула державшему его колдуну. – Отведите его к доктору Грейнджер.

Сорри поставили рядом с Гермионой, его охранник остался возле него. Аллегра снова повернулась к Гарри.

— Так где же твой Повелитель? Он почтит нас своим присутствием? — спросил Гарри.

— Скорее всего нет. Мой Повелитель приходит тогда, когда хочет, я не выдаю приглашения. Этот случай для нас очень важен, но Повелитель может точно так же наблюдать издалека, — она посмотрела на Драко. – Усади его на стул, — она повернулась к подиуму, и они с Винтер стали готовиться.

Драко толкнул Гарри на деревянный стул. Гарри не сводил глаз с Гермионы, которая из другого конца комнаты смотрела, как Драко захлопнул встроенные в стул кандалы у него на лодыжках. Он убрал цепи, поместил запястья Гарри в держатели на подлокотниках стула и захлопнул наручники. Гарри смотрел, как Драко потянулся к металлическим манжетам, чтобы вставить закрывающие болты... только на самом деле он их не вставил, он лишь изобразил движение. Закрывающие болты остались на своих местах. Драко закрыл манжету, но не запер. Гарри из предосторожности сохранил на лице нейтральное выражение, наблюдая за тем, как Драко повторил ту же процедуру со вторым запястьем, вплоть до каждого жеста, таким образом исключая возможность того, что просто совершил катастрофическую ошибку. Когда Драко закончил, Гарри слегка пошевелил левой ногой и почувствовал, что манжет на лодыжке чуть-чуть поддался: он тоже не был не заперт.

Не успел он даже начать задаваться вопросом, что это значило, Гарри почувствовал, как в рукав его левой руки ему что-то исподтишка просовывают, что-то длинное и узкое... это была его палочка. Гарри ошеломленно поднял взгляд и посмотрел в бледные глаза Драко, и вот тогда ситуация приняла очень неожиданный поворот.

Драко очень быстро, но от этого не менее намеренно подмигнул ему левым глазом.

Гарри сразу же отвел взгляд, иначе он мог своим выражением что-нибудь выдать. Драко притворялся, что проверяет манжеты, потом он выпрямился и отошел в сторону. Гарри пытался сохранить хладнокровие, в то время как мысли у него в голове совершенно смешались. Драко ему помогал. Он не запер кандалы и просунул ему его палочку. Если он был на их стороне, тогда... его глаза метнулись к стоявшей рядом с Гермионой Квинн. Если Драко с Квинн были на их стороне, тогда ситуация больше не была такой безнадежной. Остается только подождать подходящего момента, и тогда можно будет сделать свой ход.

* * *

Гермиона смотрела, как Драко усадил Гарри на стул и заковал, на мгновение закрыв Гарри своим стройным телом. Квинн крепко держала ее за плечо, Сорри молча стоял рядом. Гермиона буквально оцепенела от безысходности и неизбежности того, что ей сейчас предстояло увидеть. Она подумала, сможет ли чисто физически наблюдать, но знала, что Аллегра сделает все в своей власти, чтобы заставить ее.

Как бы отчаянно ей ни хотелось не думать об этом, мысли бесконечно возвращались к тому, как это будет: жить без него. Она едва могла представить себе эту ситуацию в общем, так как никогда не отлучалась от него больше чем на Хогвартские летние каникулы. Думая об этой мрачной перспективе, она больше размышляла не о том, что потеряет любовника, она боялась, что потеряет товарища, друга, крепкую стену за спиной. Он каждый день влиял на ее жизнь со всех сторон, незначительных, но таких, которые формировали самые важные отношения, которые у нее когда-либо были. Как я смогу прожить день, зная, что на его закате он не пожелает мне спокойной ночи? Как я смогу написать хоть еще одну статью или прочитать книгу, зная, что он не принесет мне чаю и не заставит остановиться и идти спать? Он часть всего, что я делаю, всего, что я есть. Как я смогу одна прожить жизнь без своей второй половинки?

Когда Драко приковал Гарри к стулу, Гермиона почувствовала, как Квинн освободила ее закованные в цепи руки. Она ничего не сказала, когда длинные пальцы открыли замок на цепях; ей понадобилось все ее самообладание, чтобы стоять также тихо и смирно, пока цепи медленно убирались с ее рук. Квинн одной рукой схватила ее за запястья и быстро сжала, явно безмолвно говоря: держи руки так, будто они все еще в цепях. Она почувствовала, как Квинн сунула что-то в карман ее плаща. Это была не палочка, но что – было непонятно. Гермиона огляделась, чтобы проверить, не мог ли их кто-то заметить: за ними никого не было, а колдун, охранявший Сорри, стоял по другую сторону своего подопечного, и Квинн загораживала ему вид.

Гермиона быстро размышляла. Квинн пытается помочь. Какого черта она делает в команде с Драко? Может, она работает под прикрытием, чтобы его остановить. Но моя свобода не многим поможет. Что я могу сделать против целой комнаты колдунов?

Теперь Драко стоял рядом со стулом Гарри, заложив руки за спину. Гарри смотрел прямо вперед, его лицо было странно сосредоточено и спокойно. Аллегра повернулась к собравшимся волшебникам, встав спиной к Гермионе. Винтер тихо стояла рядом с подиумом.

— Друзья мои, — провозгласила Аллегра. – Спасибо, что пришли. Мы готовы начать, — Винтер подала ей каменный кубок с выступа за подиумом. Аллегра достала маленький ножик и подошла к Гарри. Она подняла один его палец и сделала на его кончике небольшой надрез; лицо Гарри не выдало боли. Она подставила кубок под его палец, чтобы капля крови упала в чашу; потом взболтала содержимое и поднесла к губам Гарри. Тот в ответ просто на нее уставился. Она улыбнулась: Ты же знаешь, что я могу заставить тебя это выпить.

Гарри вздохнул, глядя на кубок:

— Что там?

— Просто вино, а теперь и частичка тебя. Это символ.

— Тогда чего церемониться? Давай дальше.

Аллегра пожала плечами и опустила кубок. Потом подняла несколько небольших предметов, которые Гермиона не смогла разглядеть, и зажала их Гарри в руку. Она обмакнула маленькую кисточку в сосуд и нагнулась к нему, поднося кисть к его лицу... но она до него не дотронулась.

Неожиданно правая рука Гарри взлетела вверх, откинув в сторону бесполезный манжет; через долю секунды рука взметнулась и крепко схватила Аллегру за горло. Кубок выпал у нее из рук и с грохотом полетел на пол, залив ее платье вином.

Собравшиеся в комнате колдуны рванулись вперед, словно чтобы кинуться ей на помощь, но Драко тут же выхватил палочку из патронташа и встал между ними и стулом.

— Даже не пытайтесь, — прошипел он. У Гермионы от изумления открылся рот.

Гарри откинул кандалы на лодыжках и медленно встал, впиваясь пальцами Аллегре в горло. Он тряхнул другим запястьем, и ему в руку скользнула его палочка. Гермиона сразу же поняла, что Драко только притворился, что приковывал его к стулу и, скорее всего, подсунул ему палочку... а теперь защищал его. В висках у нее уже начинало пульсировать: переменные менялись слишком быстро.

Лицо Гарри было полно гнева, когда он держал Аллегру на расстоянии вытянутой руки.

— Только дай мне повод, — прорычал он. Винтер с ничего не выражающим лицом мирно стояла рядом. Драко расширенными настороженными глазами следил за собравшимися волшебниками, напрягшись каждым мускулом.

Один из колдунов в зеленых плащах вышел немного вперед и откинул капюшон: это был Люциус Малфой.

— Отдай мне палочку, Драко, — велел он. – Ты же не станешь защищать Поттера после всего, что он тебе сделал.

Губы Драко скривились в презрительной усмешке:

— То, что сделал он, не идет ни в какое сравнение с тем, что сделал ты. Отойди, пап... или встретишься во всеми, кого послал на смерть.

Люциус заколебался.

— Ты блефуешь.

Драко даже не дрогнул:

— Хочешь проверить?

Люциус отступил назад.

Аллегра руками вцепилась Гарри в запястье, лицо ее стало фиолетовым. При виде этого Гермиона почувствовала мрачное удовлетворение. В выражении на лице Гарри не было пощады, он обнажил свои сжатые зубы, а его зеленые глаза, казалось, сверлили в Аллегре дырки.

— И что теперь? – выдавила она. – Ты можешь меня убить, Гарри, но далеко ли ты сможешь уйти?

На этом заявлении у Гарри слегка дернулось левое веко; он бросил взгляд на Гермиону, потом на Квинн у нее за плечом. Гермиона краем глаза увидела, что Квинн кратко кивнула в ответ.

— Драко, — тихо позвал он. Драко кивнул, не сводя взгляда с колдунов, готовых броситься к платформе, которых удерживал только грозно мерцавший кончик палочки Драко и уверенность Люциуса в решимости своего сына. Никто не хотел быть первым. Гарри снова посмотрел на Аллегру. – Раз, — прошептал он. – Два. Три!

На счет три одновременно произошло несколько событий, которые почти немедленно затерялись в вызванной ими суматохе. Гарри отпустил шею Аллегры, схватил ее за талию и выкинул в толпу ее верных последователей, сбив нескольких с ног. В то же время Драко сорвался с платформы и кинулся в кучу ошеломленных колдунов, обездвиживая всех, кто ему попадался, взмахом палочки. Квинн бросилась в сторону и, махнув палочкой, разорвала цепи Сорри, а Гермиона побежала навстречу Гарри, когда он спрыгнул с платформы, сунув палочку в карман плаща. Заклинание, заклинание, думала она. Если мы сможем использовать заклинание прямо сейчас, мы получим огромное преимущество. По лицу Гарри было видно, что он подумал о том же.

К несчастью, ни один из них далеко не ушел. Ее тут же схватил за пояс кто-то, стоявший сзади, а Гарри попытался удержать подскочивший слева колдун. Тот, кто ее схватил, оттащил ее в конец комнаты и окружил себя еще несколькими колдунами; ей ничего не оставалось делать, кроме как смотреть и пытаться вырваться, пока вокруг творился полный беспорядок.

Казалось, вся камера наполнилась криками, заклятья и проклятья летали вокруг как шарики из жеваной бумаги (имеются ввиду те обслюнявленные куски бумаги, коими не обремененные культурой школьники плюются на уроках из пустых ручек-плевалок – прим. пер.). Гермиона увидела, как Квинн пригнулась и перекатилась, чтобы избежать проклятья, и потом обездвижила колдуна, который едва поднял на нее палочку. Драко использовал и кулаки, и палочку, чтобы прорваться через свалку к Гарри, которому приходилось гораздо хуже. Большинство колдунов Круга вполне разумно сосредоточились на нем, и на него со всех сторон наседали вооруженные палочками нападающие. Те, кого Драко обездвижил, упрямо отказывались оставаться обездвиженными, они тут же снова поднимались.

— Гарри! — крикнула Гермиона. Он быстро пропадал под горой зеленых плащей.

Драко вырвался из сдерживавших его рук и кинулся к Гарри, но когда добрался до него, не смог его даже найти в том, что стало напоминать регбийскую кучу-малу c Гарри в самом низу.

Квинн бросилась вперед, но вдруг обнаружила перед собой злую как собака Аллегру... не успела Квинн среагировать, Аллегра сильно ее ударила, откинув женщину на пол. Аллегра обернулась и выстрелила из палочки Драко в спину. Тот развернулся, хватаясь за рану, запутался в ногах и упал.

— Вы его поймали? — обратилась Аллегра к куче.

— Поймал! – крикнул кто-то. – Погодите, нет... черт возьми! — воскликнул колдун. Куча... тужилась – абсурдно – так, словно сейчас родит. Так, поняла Гермиона, словно кто-то давил на нее снизу. Возгласы колдунов стали смятенными, смущенными, удивленными.

Волосы у Гермионы на шее встали дыбом. Что-то происходит, подумала она. Сам воздух, казалось, был заряжен электричеством. Комната была буквально накачана магией, и какое-то шестое чувство (покалывание внизу позвоночника, как она посчитала) говорило ей, что никто к такому не был готов.

Тут регбийская куча-мала разом с силой взлетела вверх; что-то выстрелило из ее центра и взмыло в воздух... Гермиона резко вдохнула, когда поняла, что это был Гарри. Она в изумлении уставилась вверх.

Он парил в воздухе примерно в двадцати футах над землей, и выглядел достаточно разъяренным, чтобы можно было начинать грызть ногти. При виде него у Гермионы открылся рот, потому что выглядел он иначе. Он... ну, сиял был самый близкий к истине глагол, пришедший ей на ум, хотя не совсем точный. Его что-то будто неуловимо освещало, как рампой, его волосы и плащ шевелились, хотя ветра не было, а зеленые глаза были такими яркими, что казалось, что они горят.

Кто-то поднял палочку и запустил в него заклятьем, но Гарри был слишком быстр. Он бросился вперед, с легкостью перемещаясь в воздухе, хотя было совершенно непонятно, как он это делает. Колдунов из Круга это, похоже, не интересовало; благодаря Сорри, Драко и Квинн большинство из них было обездвижено уже по нескольку раз, но действия это на них так и не оказывало.

Гарри... летал. Без метлы. Без заколдованных машин. Без видимой помощи магии. Без палочки, заклятий, чар и магических формул. Просто висел в воздухе и кружил по комнате как снитчи, которые он был натренирован ловить. Это была не левитация, это был самый что ни на есть полет. От его вида у Гермионы закипали мозги. Она думала о том, как он заставил охранника в Граннингз дать им пройти. Она думала о том, как он был уверен, что сможет попасть в тайник в катакомбах без отпирающих заклинаний. Она думала о том, как Волдеморт не смог убить его как предположительно беззащитного ребенка.

И о том, что Аллегра назвала его единственным в своем роде.

Аллегра подбежала к платформе, гневно уставившись на своего вдруг неподвластного гравитации оппонента.

— Неплохой ход, летающий мальчик! Выгляжу удивленной, как по-твоему?

— Нет, — сказал он, потом спикировал вниз и ударил ее в грудь обеими ногами, откинув ее к стене зала. Он приземлился на платформу, грохнув ботинками по камню. – Ты выглядишь жалко.

Она ухмыльнулась ему:

— Ну, я, по крайней мере, могу рассчитывать на своих друзей.

Не успел Гарри и рта открыть, чтобы ответить, как его сбил с ног с разбегу бросившийся на него со спины колдун. Не пора ли сделать перерыв на чай? подумалось Гермионе. А битва продолжалась с той же силой. Колдуны в зеленых плащах лежали на полу тут и там, подвергаясь сильной опасности быть затоптанными до смерти. Квинн, только что поднявшаяся на ноги после того, как ее с них сбили, стояла спиной к спине с Драко, отражая проклятья и насылая их на любого, кто оказывался рядом.

Гарри с трудом встал и посмотрел на налетевшего на него волшебника. Это был Люциус Малфой.

— Здравствуй, Люциус, — сказал он. – Как мило со стороны твоего предположительно мертвого сына подать мне руку помощи.

— Я тебя не боюсь, — заявил Люциус, выхватывая свою палочку. На глазах у Гермионы Гарри выбросил вперед руку и схватил Люциуса за лоб. Она не видела, что он сделал, но Люциус конвульсивно дернулся и камнем рухнул на пол.

— А следовало бы, — пробормотал Гарри, развернулся и кинулся к Гермионе. Их взгляды встретились, разумы будто слились воедино. Готова? Да. Гарри поднял руку и указал на нее. Давай.

Она начала произносить первый станс заклинания, смотря, как двигаются его губы, когда он делал то же самое. Приближаясь, он поднял обе руки — удерживавшие ее колдуны были разом откинуты, будто взрывной волной — и она осталась стоять одна. Когда второй станс сошел с ее губ, Гермиона стала ощущать дрожь во всем теле, будто она сидела на капоте заведенной машины, и правую руку ей стало покалывать. К Гарри сбоку подбежал колдун из Круга... даже не приостановившись, Гарри направил руку на нападавшего, и тот отлетел в сторону.

Гермионе пришлось подавить желание отпрянуть, когда он подошел ближе. Она не знала, что и думать о нем. Она была не совсем уверена, что знала, кто он... зато она была уверена, что какая-то ее часть его боится.

Колдун, который раньше ее держал, поднялся на ноги у нее за спиной. Не подумав, Гермиона наклонилась, подняла палочку, которую кто-то обронил, и обездвижила его. Незнакомая палочка отдала электрическим ударом в руку, и Гермиона тут же ее бросила, поворачиваясь назад к Гарри. К нему с противоположных сторон подскочили два волшебника – он прыгнул в воздух – и двое столкнулись у него за спиной.

Гарри протянул руку к Гермионе, и она почувствовала, что ее ноги отрываются от пола. Гермиона резко вдохнула и заставила себя успокоиться, когда поднялась до его уровня. Она поймала его взгляд, и они стали произносить третий станс. Магия, которая, она чувствовала, курсировала по ее телу, стала стекаться по правой руке в ладонь – та засияла ярко красным цветом. Она видела, что с Гарри происходит то же самое. Когда последнее слово сошло с ее губ, и она почувствовала, что магия пытается выйти из под ее контроля и вырваться на волю, она снова сосредоточилась на заклинании.

Все это заняло не более тридцати секунд. Она бросила взгляд вниз... дела складывались не в пользу правой стороны. Волшебники из Круга отказывались лежать смирно и поднимались заново, возобновляя атаку. Сорри лежал на полу без сознания. Квинн изо всех сил берегла свою левую руку – правая безвольно болталась на суставе. Лицо Драко было бледным, он не сможет долго продержаться. У этих колдунов была сильная защита от обездвиживания и другой магии, ничто не сможет долго их сдерживать. Удар в лицо и то был эффективнее. Аллегра стояла на платформе и наблюдала, по всей видимости, считая исход битвы достаточно определенным, чтобы не вмешиваться самой.

Гермиона снова посмотрела на Гарри. Он подтягивал ее вперед, пока она не оказалась всего в полуметре от него. Они встретились взглядами, и она попыталась сосредоточиться, попыталась думать только о сильной связи с ним, о необходимости которой писала Библиотекарь. Он поднял руку, и она сделал то же; по какому-то безмолвному сигналу они хлопнули друг другу в ладоши. Краем глаза Гермиона видела, как Аллегра наблюдает за ними с сердитым лицом.

Их ладони сошлись со звуком, похожим на удар грома, красный свет обволок их обоих. Гермиона вскрикнула от боли, когда по ее телу прошлась волна, казалось, тысячи электрических разрядов. Лицо Гарри исказила жуткая гримаса, его волосы стояли дыбом; плащи развевались вокруг них. Теперь Аллегра пыталась их остановить. Она достала палочку и бросала в их направлении проклятье за проклятьем, но они непонятно как отражались. Она крикнула стоявшему рядом колдуну, чтобы тот что-нибудь сделал, взволнованно указывая на них.

Гермиона со всей силы стискивала пальцы Гарри, другой рукой держа себя за запястье, чтобы их руки не разошлись. Она услышала, что произносит последний станс, хотя не осознавала, что открывала рот; она могла лишь предположить, что Гарри исполняет свою часть. С каждым звуком магическая область, созданная ими, становилась все сильнее и сильнее. Гермиона изо всех сил старалась держать его руку, пока разум настаивал: отпусти, Бога ради.

Она открыла глаза, когда последнее слово сошло с ее губ, с облегчением увидев, что он говорил одновременно с ней. Когда заклинание было завершено, волна алого света хлынула по всем направлениям от их сжатых ладоней, заполнив весь зал кроваво-красным сиянием. Тут волны магии вдруг перестали ощущаться, и Гермиона осталась просто держать Гарри за руку в нескольких метрах над полом.

Облаченные в зеленые плащи колдуны из Круга все еще дрались, но, к их удивлению, их палочки больше не работали. Один за одним, они стали отступать, вдруг потеряв уверенность. Аллегра качала головой, будто не могла поверить в происходящее. Драко с выражением мрачного удовлетворения на лице с радостью обездвижил нескольких колдунов... на этот раз они остались обездвиженными. Выставив палочку вперед, он согнал остальных в один конец комнаты. Гермиона отпустила руку Гарри и медленно спустилась на пол. Остальные просто стояли на месте, уставившись на Гарри, который мягко приземлился на пол.

Он повернулся к Аллегре, уперев руки в боки:

— Ладно. Что теперь?

Вдруг один из неизвестных колдунов в зеленых плащах заорал и кинулся на Гарри слева. Гарри отступил с траектории выпада этого камикадзе и ударил его ногой в живот, потом схватил парня за голову, стукнул о свое колено и откинул парня в сторону. Он сделал шаг назад и повернулся лицом к остальным; его щеки раскраснелись.

— Ладно, кто следующий? – крикнул он. – Хотите продолжения? Пожалуйста! Есть еще желающие? – никто не решился на него напасть. – Хорошо. Тогда вы все выживите, чтобы увидеть милую, удобную тюремную камеру.

Аллегра все еще выглядела только огорченной таким поворотом событий. Она совсем не казалась напуганной или разъяренной.

— Ты слишком много на себя берешь, Гарри.

— А что ты сделаешь? Скажешь “буга-буга” и помашешь на меня пальцами?

— Мой Повелитель...

— Ой, хватит молоть про своего дурацкого Повелителя! От него самого ни слуху, ни духу! Знаешь, я начинаю задаваться вопросом, есть ли этот Повелитель на самом деле, Аллегра. Может, там только ты!

— Поттер, — пробормотал Драко. – Не хочу прерывать твою маленькую мелодраму, но мы не можем торчать тут весь день. Что теперь?

Гарри бросил на него взгляд:

— Ну, раз уж это ты тут достаешь кроликов из шляпы, я было подумал, что у тебя есть план на подобный случай.

— Я не планировал так далеко вперед. По правде сказать, я не очень-то надеялся, что ты так долго проживешь.

Гарри фыркнул:

— Твоя уверенность просто потрясает, — Гермиона перевела взгляд с одного на другого, размышляя, как приятно было видеть, что Гарри и Драко были не ближе к скорой дружбе чем когда-либо, несмотря на неожиданный героизм последнего. То, что они не спешили становиться кровными братьями, придавало вселенной определенное ощущение упорядоченности и стабильности. Гарри отступил назад, не сводя глаз с Аллегры. – Сейчас нам нужно послать сообщение в Р.Д. и ждать подмоги.

— В этом нет необходимости, — сказал Сорри. – Я послал сову с аппарационным направителем Ремусу Люпину прямо перед тем, как началась церемония Обращения. Скоро они должны быть здесь.

Гарри улыбнулся:

— Хорошо. Я рад, что хоть кто-то здесь думает о предстоящем.

Сорри подошел к Гарри:

— А что насчет Винтер? Для нее можно что-то сделать?

Все посмотрели туда, где она стояла – до сих пор за подиумом, не сдвинувшись ни на дюйм за время всей заварухи. Гарри прикусил губу, потом кивнул.

— Драко, пригляди за галеркой, ладно? – Драко кратко кивнул, не сводя взгляда с упомянутой галерки. Гарри и Сорри взошли на платформу, где стояла Винтер и безмятежно смотрела прямо вперед. Гермиона наблюдала издалека, держась рядом с Квинн, которая выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. Гарри стоял рядом с Винтер и всматривался в ее пустые глаза.

— Я не очень хорошо знаком с этим проклятьем, — признал Сорри.

— Обычно, его может снять только тот, кто наложил, — сказал Гарри, глянув на Аллегру, — но мы посмотрим, что я смогу сделать, — он взглянул во взволнованное лицо Сорри. – Так... она находилась под ним очень долго, и ее мозгу потребуется время, чтобы восстановиться. Скорее всего, она сразу потеряет сознание.

Сорри кивнул и встал ей за спину, готовясь поймать ее, если она упадет. Гарри задумался на секунду, потирая подбородок, потом встал перед Винтер и положил руки на обе стороны ее головы. Гермиона увидела, как его ладони чуть-чуть замерцали, и как напряглось тело Винтер. Гарри отошел, и Винтер без сознания упала Сорри на руки.

Гермиона смотрела на сцену на платформе. Квинн жмурилась и сжимала зубы, сдерживая крики боли от руки, которая, похоже, была сломана. Драко смотрел за колдунами из Круга. За Аллегрой, к несчастью, не смотрел никто.

Гермиона краем глаза заметила легкое движение и повернулась как раз, чтобы увидеть, как Аллегра быстро наклонилась и подняла что-то с пола у платформы. Гермиона испуганно вдохнула, когда поняла, что это был меч с лезвием, окропленным кровью... скорее всего, осознала она, кровью безымянной женщины, которую убили вместо нее. Аллегра двигалась с удивительной быстротой, она оказалась на платформе раньше, чем кто-то успел понять, что происходит.

— Гарри, осторожно! — крикнула Гермиона.

Гарри резко развернулся и увидел, как Аллегра замахивается на него мечом, подняв его так, словно хочет разрубить противника пополам. Он среагировал быстро, подняв правую руку и выбросив ее ей навстречу, чтобы отразить удар. Гермиона приготовилась увидеть, как хлынет кровь, когда меч Аллегры разрубит руку Гарри в локте.... но вместо этого она услышала лишь клацанье металла о металл.

Когда Гарри выбросил руку вперед, в ней появился меч и встретился с клинком Аллегры в воздухе, все еще мерцая после материализации.

— Ха! – с облегчением воскликнул Гарри. У Гермионы расширились глаза, когда она узнала меч в его руке. Это был меч Годрика Гриффиндора, его инкрустированный драгоценностями эфес было невозможно спутать ни с чем. К выпускному Гарри обнаружил у себя в комнате длинный сверток, подарок от Дамблдора. Внутри был меч, с типично загадочной запиской от директора. В колдовском мире (где разговоры были чрезвычайно гадкими... особенно сплетни о Поттере, любимая и бесконечная тема) стали безудержно распространяться слухи о том, что Гарри с отцом были прямыми потомками Годрика Гриффиндора, и что Гарри поэтому получил меч, но происхождение не было подтверждено, а Гермиона всегда интересовалась этим вопросом. Меч висел на стене в комнате у Гарри.... или нет? – Хорошая попытка, — сказал Гарри Аллегре.

Она отступила, держа меч между ними:

— Боишься сразиться со мной без магии?

— С чего бы это?

— Ну, бой на мечах был твоей самой слабой дисциплиной. Ты ни разу меня не одолел.

— Времена меняются.

— Посмотрим.

Она выпрямилась и поднесла плоскость меча ко лбу. Гарри сделал то же, и они встали лицом друг к другу в стойке “к бою”.

Мгновенье, казалось, длилось вечность. Гермиона стояла, сжав кулаки так сильно, что позже она обнаружит на ладонях отпечатки в форме полумесяцев от своих ногтей. Сорри со своей бабушкой на руках медленно отступил от платформы назад, на более безопасное расстояние. Драко не сводил глаз со своих подопечных, угрюмо не обращая внимания на события, а Квинн наблюдала молча, крепко прижимая руку к телу.

Гермиона задавалась вопросом, чего они ждали... потом пригляделась к их лицам получше и поняла. У Гарри лицо было каменным и спокойным как лед, у Аллегры – напряженным и взволнованным, все больше и больше с каждой секундой. Он давал Аллегре сделать часть своей работы за него, как Рон когда-то тянул время, чтобы понервировать ее, в их случайных шахматных турнирах. Наконец Аллегра сделала первый выпад, как и была вынуждена... потому что было предельно ясно, что Гарри может ждать бесконечно.

Она ткнула в него мечом, он отразил его, и началось. Они двигались туда-сюда по платформе, комнату наполнял лишь звук ударов их мечей, когда они так и сяк парировали удары.

— Ты тренировался, — сказала Аллегра.

— Неужели?

— Семь лет назад я бы уже победила.

— Может, просто ты растеряла навыки.

Она сделала выпад, поднимая меч вверх. Он крутанулся, отбил удар, заставив ее шагнуть вперед, чтобы восстановиться после выпада, и они поменялись местами, снова лицом друг к другу; их удары стали сильнее, и на лбах выступили капельки пота.

— Помнишь последний раз, когда мы это делали? — спросила она.

— Нет.

— Кончилось тем, что мы занимались любовью в хранилище для снаряжения на большой куче гимнастических матов.

— Ах, так вот зачем тебе нужна была эта битва? Надеешься, что история повторится? Извини, я занят, мне плевать, как ты истосковалась.

Он пригнулся, когда она с силой ткнула в него мечом, потом быстро перекатился за нее и поднялся, согнув спину, а она обернулась как раз вовремя, чтобы не дать ему проткнуть себя.

— Твоя находчивость в битве определенно стала лучше.

— Тренировки делают совершенным. Как плохо, что головорезы, которых ты обычно за мной посылаешь, не могут многого предложить в ответ.

Гермиона была так напряжена, что ей казалось, что она может в любой момент разлететься на миллион кусочков.

— Как они могут быть такими легкомысленными в подобной ситуации? — прошипела она.

— Это стратегия нападения, — прошептала Квинн. – Они совсем не легкомысленны. Каждый надеется отвлечь другого ровно настолько, чтобы закончить битву.

Гарри оттеснил Аллегру к краю платформы, до пола был целый шаг. Он сделал выпад, и она рухнула назад, упав на пол на спину, но умудрившись не выпустить из рук меч. Гарри шагнул вперед и перепрыгнул ее, развернувшись в воздухе и приземлившись по другую сторону от нее, лицом к платформе. У нее едва хватило времени встать на ноги, прежде чем он снова на нее напал. Их клинки мелькали в воздухе все быстрее и быстрее, их ноги танцевали на каменном полу камеры.

— Я под впечатлением, — сказала Аллегра, у нее появилась небольшая отдышка. – Возможно, ты владеешь мечом лучше меня.

— Ты знала это до того, как напала, — сказал он.

— Видишь кровь на этом мече?

— Да.

— Помнишь, как она туда попала?

— Да.

— Чтож, задержи эту мысль... возможно, мы сможем переиграть ту сцену без фальшивых двойников, — неожиданно, она отступила и с занесенным мечом кинулась туда, где стояли Гермиона и Квинн. Гарри с разбегу прыгнул в воздух и перелетел ей через голову, приземлившись прямо у нее на пути. Аллегра встала на месте, подняв брови. – Хороший прыжок! Даже без трамплина!

— Не смей их впутывать, — сказал он. – Это между мной и тобой.

Аллегра злобно скривила губы, и впервые фальшивая веселость покинула выражение ее лица. Дрожь пробежала по телу Гермионы... она никогда не видела Аллегры без той самодовольной саркастичной полуулыбки на лице. Теперь, когда улыбка исчезла, Гермиона смогла увидеть тьму за ее красивыми чертами, и это было ужасающе.

— Так тому и быть, — сказала Аллегра и снова напала на Гарри.

В этот раз не было болтовни, не было подколов, не было показушных движений. Не было ухищрений и сдержанности. Теперь они просто пытались убить друг друга, только и всего. Их мечи между ними казались размазанным пятном; то, как они кряхтели и резко вдыхали, было слышно всем. Гермиона едва могла за ними уследить, так быстро они двигались.

Гарри отступил и напрягся для очередного выпада. Аллегра симулировала блок, проскочила под его клинком и вонзила меч ему в грудь. Гермиона услышала, что кто-то закричал, и поняла, что это была она сама; она зажала рот руками, не желая его отвлекать. Гарри вскрикнул от боли... клинок Аллегры проткнул насквозь его левое плечо под самой ключицей. Кончик меча торчал из спины на целых восемь дюймов. Его левая рука безвольно повисла, а правая каким-то образом сохраняла хватку на мече. Гермиона хотела помочь ему, но боялась, что, что бы она ни сделала, это только усугубит ситуацию.

Аллегра безжалостно провернула меч в его плоти; Гарри хрипло вскрикнул и упал на колени, скривив лицо от боли; по левой стороне его груди текла кровь.

— Вот как все обернулось, — сказала Аллегра. – Великий Гарри Поттер, такая угроза для Волдеморта и всего темного, единственный в своем роде... как букашка на иголке дергается прямо у моих ног.

Он уставился на нее:

— Чего ты ждешь? – выдавил он сквозь сжатые зубы. – Сделай это!

Гермиона оцепенело смотрела. Сделай что-нибудь, настаивал разум. Она шагнула вперед, смутно намереваясь броситься на Аллегру, но Квинн удержала ее.

— Не надо, — прошептала она. – Твоя смерть ему не поможет. Доверься ему.

— Прости, Гарри, — говорила Аллегра. – Ты знаешь, во мне есть часть, которой ты действительно нравишься.

— Хватит, — оборвал он. – Уже слишком поздно.

— Очень хорошо, — сказала она. Она напряглась, чтобы вытащить меч и снова его ударить... но не успела она этого сделать, как Гарри поднял свою ослабшую левую руку и схватился за лезвие меча. Из ладони хлынула кровь, но он не отпустил. Аллегра была слишком удивлена, чтобы что-то сделать в тот момент. Гарри быстро встал и врезал ей ногой в живот. Она упала на пол, но ее меч остался в груди Гарри.

Он схватил меч за рукоять, зажмурился и вытащил его из плеча; при этом из его горла вырвался вскрик. Он пробормотал несколько слов и на секунду приложил ладонь к ране; пальцы вспыхнули светом, и кровотечение остановилось.

Он откинул Аллегрин меч подальше и встал над ней; его дыхание было частым, а лицо скривилось от гнева и боли. Аллегра медленно встала на колени, в мольбе разведя ладони. Она пожала плечами, признавая поражение. Полуулыбка вернулась на место.

— Ладно, ты победил, — она запрокинула голову назад, открывая ему свою грудь. – Я готова. Сделай это.

Секунду он просто стоял на месте и смотрел вниз, на нее, раздумывая. Он этого не сделает, подумала Гермиона. Конечно, не сделает.

Гарри занес меч над головой, приготовившись ударить. О Боже, Гарри, думала Гермиона. Не надо. Она чувствовала, как рядом напряглась Квинн. Его лицо было ужасным, ярость и боль исказили обычно дружелюбные черты чуть ли не до неузнаваемости. Меч застыл на самом пике удара. Его глаза сузились, пока он смотрел на Аллегру.

— Чего ты ждешь? – прошептала Аллегра. – Убей меня. Ты же знаешь, что хочешь. Помнишь, как я тебя предала? Помнишь, как я вырвала у тебя сердце и истоптала кливажами на своих футбольных ботинках? Помнишь, как я заставила тебя думать, что убила Гермиону? Помнишь Лефти? Отомсти! Ты это заслужил!

— Гарри, нет! – крикнула Гермиона. – Не надо!

— Я должен, — сказал он дрожащим голосом. – Все, что она сделала... Я должен ее остановить.

— Ты остановил ее, — Гермиона неуверенно шагнула к нему. Его меч дрожал в воздухе, когда он смотрел на женщину, чьи действия преследовали его большую часть взрослой жизни. А Аллегра мирно сидела на полу на коленях и ждала. – Посмотри на нее, Гарри... она хочет, чтобы ты ее убил. Раз она не может тебя побороть, то сможет хоть унизить вместе с собой. Просто посади ее за решетку.

— Решетка не удержит ее надолго, — прошептал он. – Это единственный способ.

— Ты ведь знаешь, что это не правильно, — сказала она, делая к нему еще шаг. – Ты не можешь хладнокровно ее убить, это не твой метод. Ты не такой как она, Гарри.

Он с силой сглотнул:

— Я хочу ее убить...

— Конечно, хочешь, — сказала она. – Она сделала тебе много ужасного. Но Гарри... в мире миллион Аллегр. Если ты покончишь с этой, ее место займет другая. Ты не можешь ради нее одной пожертвовать свою душу. Она этого не стоит.

Меч теперь трясся так сильно, будто Гарри с помощью него дирижировал “Полетом Шмеля”. Момент растянулся до бесконечности, и Гермиона могла поклясться, что ее сердце замерло, пока она ждала его ответа... потом, наконец-то, его лицо расслабилось, и глаза закрылись. Он опустил меч и повернулся к Гермионе.

— Гермиона... о Боже...

— Я знаю, — сказала она. Он рванулся к ней и упал ей в объятья, прерывисто дыша; меч Годрика с грохотом полетел на камни. Гермиона крепко его обняла, его руки безвольно висели по бокам. – Я знаю, — повторила она.

— Я хотел... я чуть не...

— Тсс. Она не властна над тобой.

Он поднял руки и заключил ее в объятья, пачкая ее одежду своей кровью. Он тяжело выдохнул и, кажется, расслабился.

— Прости, — прошептал он.

— Не извиняйся.

Она отстранилась и поцеловала его влажный лоб.

Гарри слабо ей улыбнулся и, казалось, хотел заговорить, но вдруг вздрогнул и отшатнулся в сторону, здоровой рукой хватаясь за рану, которая снова кровоточила.

— Ох... нужно доставить тебя в больницу, — сказала она.

— Я в порядке, — сквозь сжатые зубы ответил он.

— Ну конечно, — возмутился Сорри. Он аккуратно уложил Винтер на пол и вышел вперед, чтобы посторожить Аллегру, которая медленно поднялась и теперь стояла тихо и смирно, опустив голову. – Тебя мечом насквозь проткнуло!

Гермиона бы озвучила свое согласие, но, не успела она этого сделать, как воздух в комнате замерцал.

— Слава тебе, Господи, — пробормотала она, когда в зале материализовалась дюжина фигур. Она насчитала десять агентов Р.Д. в униформах и незнакомую женщину в гражданской одежде. Впереди всех стоял Ремус Люпин.

— Гарри! – воскликнул он, быстро оценив ситуацию, и кинулся вперед, поманив за собой странную женщину. Он жестом отправил агентов к колдунам из Круга. – Боже праведный, что здесь произошло?

— Объясним позже, — оборвала Гермиона. – Его ранили.

Странная женщина подошла ближе и стала осматривать плечо Гарри.

— Она врач, — объяснил Ремус Гермионе: Гарри, похоже, женщину знал. Ремус посмотрел им за спины, на толпу волшебников из Круга. – И что же это?

— Добрая часть Круга, Ремус, — сказал Гарри. – И за их поимку по большей части можно поблагодарить вот этого человека.

Драко развернулся к ним лицом, когда агенты Р.Д. стали арестовывать темных волшебников.

У Люпина чуть не выскочили глаза:

— Малфой?! — неверяще воскликнул он.

— Он спас наши жизни, — сказал Гарри, поморщившись, когда колдомедик разорвала его рубашку, чтобы добраться до раны.

Люпин всплеснул руками:

— Обсудим это позже. Сейчас давай просто вернем всех в Р.Д., и тебе нужно предоставить нормальную медицинскую помощь, — он перевел взгляд на Квинн. – Вам, похоже, она тоже нужна.

— Жить буду, — сказала она, опираясь на Драко и сжав губы в тонкую угрюмую линию.

Люпин повернулся к Аллегре.

— Что предлагаешь делать с ней? — промямлил он.

Гарри посмотрел на нее. Ее бездействие доставляло беспокойство. Она ни разу не заговорила, не двинулась, не показала ни одного признака того, что вообще воспринимает окружающий мир. Это его волновало, но в данный момент он не видел в ней угрозы... по крайней мере, не тогда, когда она была окружена несколькими его агентами.

— Наверное, просто заберем с собой. В отделе Получения Информации захотят с ней поработать, это могу сказать точно.

Гермиона наблюдала за Аллегрой, и что-то на задворках разума не давало ей покоя. Я что-то забыла, думал она. Что? Все закончилось... разве не так? Она присмотрелась получше... длинные черные волосы Аллегры закрывали ее лицо и делали неясными черты. Пряди слегка шевелились. Будто дул легкий ветерок... или будто она очень тихо говорила за этой завесой волос.

— О нет, — прошептала Гермиона.

Аллегра раскинула руки в стороны и резко запрокинула назад голову, ее губы быстро двигались, пока она произносила длинную череду слов. Ее глаза стали равномерно синего цвета.

— Это еще что за фокусы? — прорычал Драко, кидаясь вперед. Гарри вытянул руку, чтобы его остановить.

— Нет! Она что-то делает!

— Гарри! – воскликнула Гермиона. – Магия управления временем!

— Да, — откликнулся он: было ясно видно, что она делала. Вокруг рук Аллегры сверкали молнии, и когда она произносила слова, ее тело поглощала колонна мерцающего синего света. Ее волосы чернильным ураганом разлетались вокруг нее, платье дико развевалось и хлестало ее по ногам, поддаваясь невидимому ветру.

Драко снова попытался броситься к ней, но Гарри его удержал.

— Нам нужно ее остановить! Она может вернуться назад и не дать ничему из этого случиться! Убить тебя, убить меня, всех убить!

— Ее нельзя останавливать посреди заклятья, — сказал Гарри. – Это слишком опасно! Вмешательство в столь мощное заклинание может привести к катастрофе! Временная магия – это тебе не игрушка, она может порвать эту временную линию как папиросную бумагу!

— И из-за этого ей стоит давать шанс возвращаться во времени?

Гермиона этого почти совсем не слышала. Ее взгляд был прикован к Аллегре, а мысли неслись со скоростью света. Мысленно она слышала голос Сорри, описывавший принадлежащее Кругу заклинание управления временем: В основном оно является ментальной проекцией. И потом собственный ответ: Как гламур?

Гермиона резко вдохнула, когда вспомнила то, что забыла. Она сунула руки в карманы плаща... Квинн что-то подложила мне в карман, что это было? Если это то, что я думаю... ее пальцы сомкнулись на предмете, и она вытащила его.

В руке у нее были Гламурные Очки Квинн с серебряными линзами. Она перевела взгляд с очков на Аллегру, которая теперь была полностью поглощена колонной света, такого яркого, что на него было больно смотреть. Гарри не давал никому остановить ее, и они с Драко до сих пор об этом спорили. Если она в скором времени чего-нибудь не сделает, Аллегра вернется во времени, и эта временная линия прекратит свое существование.

Она укрепилась в своем решении и резко надела очки. Ничто сильно не изменилось, только Аллегра сильно выделялась из окружающего. Она бросилась вперед, не обращая внимания на тех, кто кричал ей вслед.

Аллегра вскинула голову, и ее взгляд упал на Гермиону. Ее губы скривились в жуткой гримасе. Она открыла рот, чтобы заговорить, но черта с два Гермиона даст ей изречь еще одну ее фирменную саркастическую колкость.

Она глубоко вдохнула и сунула руки в колонну света, хватая Аллегру за плечи. Это было все равно, что хвататься за линию электропередачи под напряжением. Она слышала собственные вопли вперемешку с Аллегриными, чувствовала, как временная магия вокруг них потрескивала и искрила, начиная распадаться. Плоть Аллегры ходила ходуном и шла волнами под ее пальцами, но она вцепилась намертво. Ее широко раскрытые глаза застыли, чтобы она не смогла их закрыть, а лицо Аллегры начало... искажаться, будто она существовала в больше чем одном времени сразу и не могла сохранить свою целостность. Отпусти! Отпусти! визжал разум... но она не могла. Ее мускулы заклинило от всей той силы, что курсировала по ее телу, ничто не подчинялось. Она заметила, что Аллегра пытается снова взяться за свое... потом увидела, как та подняла обе руки ладонями вперед, и с усилием откинула ее.

Гермиона полетела прочь от Аллегры, откинутая силой, выше простого толчка; каждое ее нервное окончание было напряжено, Гламурные Очки слетели с лица. Она почувствовала, как кто-то ее поймал, когда она упала, но не видела, кто это был... все в комнате наблюдали за Аллегрой и тем, что с ней происходило.

Колонна света, охватывавшая Аллегру, теперь концентрировалась на ней. Женщина пыталась восстановить контроль, но было слишком поздно. Магия вокруг Аллегры стала сгущаться, наваливаясь на ее тело, и уноситься вихрем как вода по водостоку. Последний крик раздался в воздухе и потом, с легким поп, она исчезла. В комнате было тихо, энергия исчезла, и было странно пусто, будто комната утратила саму причину на жизнь. До Гермионы издалека доносились голоса. Она услышала собственное имя, услышала, как кто-то рявкал приказы... голоса удалялись, взор заволокла тьма. Она приняла ее в свои теплые неощутимые объятья, и больше Гермиона ничего не помнила.

* * *

Когда она вновь открыла глаза, она находилась не в Лекса Коре... разве что в Лекса Коре были удобные, хорошо обставленные комнаты, в которых заключенные могли восстанавливать силы.

Потолок, первый попавшийся ей на глаза, был очень успокаивающего, теплого, однородного цвета загара. Она осторожно огляделась... похоже, она лежала на больничной кровати, хотя комната эта скорее походила на чью-то спальню, чем на палату.

И она была не одна. На придвинутом к кровати стуле сидел Гарри, но лица его она не видела. Его голова склонялась к краю кровати, лоб его покоился на ее руке, которую он держал обеими ладонями.

— Гарри, — позвала она таким голосом, словно у нее в горле было полно гравия. Она прокашлялась.

Гарри резко поднял голову и с удивлением уставился на нее. Он был бледен, а под его красными и припухшими, словно от слез, глазами наметились фиолетовые круги от усталости. Потом он ухмыльнулся, и ухмылка преобразила его лицо; она невольно улыбнулась в ответ. Он выпрямился и придвинулся ближе, нежно убрав волосы с ее лба.

— Привет, соня, — сказал он. – Смотрите, кто проснулся, — он оглянулся через плечо и крикнул в коридор: Лаура!

Гермиона улыбнулась при виде сожительницы, выбегающей из коридора. Лаура тоже казалась бледной; она поспешила к другой стороне кровати Гермионы, беря ее за руку.

— Ой, милая... как ты себя чувствуешь?

Гермиона чуть-чуть подвигалась, прислушиваясь к боли или дискомфорту.

— Нормально, по-моему, — она подняла голову и протянула руки; Гарри с Лаурой помогли ей сесть, подкладывая подушки ей под спину. – Голова малость болит. Сколько я была без сознания?

— Почти шесть часов, — опомнился Гарри. – Вот, съешь немного шоколаду, — он подал ей кусочек с прикроватной тумбочки. – Ты в лазарете Р.Д.. Ты перестала дышать. Мы не знали, выживешь ли ты, — он поцеловал ее руку. – Я чуть тебя не потерял. Снова.

— Ну, теперь я в порядке, — сказала она, поднимая руку к его щеке. Она нахмурилась, заметив, что его недавно пронзенная грудь, казалось, была вылечена. – А что ты? Ты в порядке?

— Да, я в порядке, — ответил он.

— Он не давал колдомедикам себя исцелить, если они не могли сделать этого прямо здесь, — неодобрительным тоном заявила Лаура. – Так что им пришлось. Пойду скажу Ремусу и остальным, что ты проснулась, — она с улыбкой сжала руку Гермионы. – Ну и перепугали же вы всех, юная леди.

Гермиона улыбнулась в ответ и посмотрела ей вслед, а потом снова повернулась к Гарри.

Очень долго они просто смотрели друг на друга, в считанные секунды обмениваясь информацией, стоящей многих слов. Она вздохнула и пододвинулась, похлопав по кровати рядом с собой.

— Иди сюда ко мне, — Гарри забрался на кровать и нежно обвил ее руками, будто боясь, что она разобьется. Гермиона зарылась в его объятьях, расслабляясь от чувства защищенности, которую она всегда в них находила. Гарри уперся подбородком ей в макушку и вздохнул:

— Твой поступок был очень глупым, — сказал он.

Гермиона хохотнула:

— Сработало, так ведь?

— Тебя могло убить. Тебя почти убило.

— Я должна была что-то сделать. Я не могла позволить ей уйти.

— Глупым, — повторил он, — но очень храбрым, — он заколебался. – Квинн сказала, что она подсунула тебе свои Гламурные Очки.

— Хорошо, что я не забыла их использовать.

— Уверен, если бы и забыла, Квинн нашла бы способ тебе напомнить, — в его голосе послышался цинизм.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ты должна была понять, что они с Драко заварили чуть ли не всю эту кашу.

Она кивнула, не отстраняясь от него:

— Это он посылал тебе сообщения, в твой разум. Припадки.

— Да. Им было нужно, чтобы мы применили заклинание, скрывавшееся за припадками, чтобы Аллегру можно было одолеть. Квинн убедилась, чтобы мы оба попали в Лекса Кор, и дала тебе то, что было способно остановить магию управления временем, а Драко освободил меня до того, как Аллегра успела меня обратить. Он использовал то, что был одним из агентов, пользующихся ее доверием, чтобы манипулировать нами.

— Ты этим не доволен, да?

— Ну, я предпочел бы драться в своих битвах.

— Но это и была твоя битва. Просто... она была и их тоже, — она подняла на него взгляд. – Ты говорил с Драко? Что стало причиной такой драматической перемены?

— Не знаю. Уверен, это будет горячая тема на собрании.

Она снова прижалась в нему:

— Гарри... — начала она после длинной паузы.

— Знаю. Мы так и не закончили свою беседу в камере.

— Ты собирался мне рассказать. Твоя последняя тайна.

Он вздохнул:

— Я уже объяснил все Ремусу, Арго и остальным, чтобы можно было рассказать тебе наедине.

— Я видела, что ты можешь делать. Некоторые твои способности, по крайней мере. То, на что не способен больше ни один колдун, — она переплела свои пальцы с его. – Расскажи мне правду.

Он кивнул и сделал глубокий вдох:

— Хорошо, — он задумался на секунду, и стал говорить. – Мы привыкли воспринимать мир как место для “нас” и “них”. Мы – это волшебники, а они – магглы.

— Да.

— Оказывается… это не совсем верно. Есть магглы, есть волшебники, и есть я.

— Ты волшебник.

— Технически, да. Не подумай, что я хвастаю – я цитирую Дамблдора, когда говорю, что я таким же образом волшебник, как и человек – позвоночное. Технически верно, но там скрыто гораздо больше.

— Например?

Он вздохнул:

— Гермиона, у меня есть силы и способности, которых нет у других волшебников… и у новых способностей есть довольно неприятная привычка проявляться неожиданно.

— Вроде способности летать?

— Да, среди прочего. Уверяю, в полетах пришлось потренироваться, но порой это очень сподручно. И это довольно весело, честно говоря, — он закусил губу, задумавшись. – Но это не суть важно. Дело не в том, что я умею. Моя уникальность состоит в способности контролировать магию своим разумом. Мне не нужны палочки, заклинания или чары, талисманы или заколдованные предметы. Я могу использовать магию просто силой мысли. Магия – это природная сила, как притяжение или гравитация… сила, которая существует отдельно от человеческих существ. Обычно, когда она нужна волшебнику, он призывает и управляет ей с помощью палочек и заклинаний. Для меня магия – это просто что-то, что во мне постоянно. Мне не нужно ее призывать или направлять ее. Она является перманентной частью меня, и подчиняется моим мыслям точно так же, как мои мускулы.

Гермиона задумалась над этим; эта идея была ей достаточно чужда, и она не могла ее полностью принять. Она не могла себе вообразить, что можно жить и дышать магией, как, похоже, было с ним… но это, определенно, объясняло кое-что о нем.

— Как такое возможно? — спросила она.

— Существует древнее сообщество волшебников, называющих себя Сообщество Косы. Они занимаются исключительно изучением колдовских способностей и наследственности... и когда мне исполнилось восемнадцать, Дамблдор отвел меня к ним. Очевидно, они много веков дожидались такого, как я.

— Веков?

— Да. Колдовские способности заложены в генах, как и все остальное. Их кодируют множество генов, и комбинация, которую мы наследуем от родителей, определяет наш колдовской потенциал. От этого зависит, будем ли мы Дамблдором или Невиллом. От этого зависит, будет ли нам лучше даваться Трансфигурация или Чары. От этого зависит, будет ли у нас предрасположенность к анимагии, или будем ли мы талантливы в полетах. Косы (имеются ввиду члены Сообщества Косы – прим. пер.) поведали мне, что есть очень редкий ген, называемый ими фактором Мага, который бродит в колдовском мире; ген, отвечающий за необычную связь с магической силой. Он рецессивный, поэтому у обоих родителей должно быть по одному, чтобы у тебя хотя бы появился шанс, и при этом вероятность, что ты станешь самым настоящим Магом, равняется одной к четырем, но даже если ты только полу-Маг, это на тебе сказывается. Те, у кого есть один ген Мага, показывают большие колдовские способности; наверное, полпроцента колдовского населения попадают под эту группу. Дамблдор был полу-Магом, как и Том Риддл. Точно не узнаешь, пока человек не умрет, и можно будет провести генетический анализ. У Кос была возможность изучать только полу-Магов, в течение почти тысячи лет. Шанс того, что у двух полу-Магов родится ребенок, и что этому ребенку еще выпадет одна из четырех комбинаций, и ему достанутся два фактора Мага, был так мал, что, согласно их сведениям, этого никогда не случалось.

— До тебя.

Он кивнул и показался ей чуть ли не смущенным этой генетической случайностью, абсолютно ему неподвластной.

— Мои родители оба были полу-Магами, и мне выпала нужная комбинация. Я первый известный полный Маг в истории. Вот. Я это сказал.

— Боже мой, — прошептала она. – Я не знаю, что сказать, — она подняла на него взгляд. – Что ты умеешь делать?

— Ну, я умею много чего... но среди моих основных умений – способность воздействовать на разумы окружающих, контролировать погоду, управлять веществами и предметами, невосприимчивость ко многим проклятьям и нападениям, ускоренное исцеление и определенные боевые умения.

— Что, вроде способности стрелять лазерными лучами из глаз?

Он хохотнул:

— Ничего такого Флэш Гордоновского, но молнию время от времени сварганить могу точно.

Гермиона покачала головой:

— Я не могу в это поверить. В школе ты не так уж отличался от остальных.

— Это так, но немножко, все же, отличался. Я не меньше других удивился, когда смог побороть Проклятье Подвластия в четырнадцать лет. Я думал, Моуди просто проклинал меня не в полную силу, но это было не так. И не будем забывать... магия, которую я позже научился использовать, оказалась достаточно сильной, чтобы в возрасте одного спасти меня от Волдеморта.

— Я думала, жертва твоей матери тебя спасла.

— Она помогла, но одна жертва не спасла бы меня. Волдеморт убил много народу, и многие погибли, пытаясь защитить кого-то другого... в конце концов, это не спасло тех, за кого они погибли. Я был бы точно так же мертв, если бы меня не защитили мои гены. Волдеморт знал это, и продолжал меня преследовать, снова и снова. Поэтому он вообще явился в дом моих родителей. Он пришел не за ними, а за мной. Он не был уверен, что сможет убить полностью выросшего, взрослого Мага, но был совершенно уверен, что сможет убить маленького. Не вышло. Косы не имеют понятия, как он узнал о том, кто я, когда они сами не знали, но совершенно ясно, что он узнал и посчитал меня угрозой себе.

— Ты ей и был.

— Как он позже убедился, — мрачно подтвердил Гарри. – Я не начинал изучать свои способности в полной мере до тех пор, пока не окончил Хогвартс, я стал изучать их намного тщательнее, когда вошел в Р.Д. – к тому моменту Дамблдор уже был мертв. Я даже не знал, что он назначил кое-кого, чтобы тот помог мне осознать свой потенциал.

Гермиона улыбнулась:

— Лефти?

Гарри кивнул:

— Лефти, на самом деле, член Сообщества Косы. Дамблдор попросил его убедиться, чтобы я научился использовать свои способности... и контролировать их.

Последняя фраза была сказана несколько зловеще.

— Контролировать их?

— Да. У меня с этим до сих пор проблемы. Как мы оба знаем, с магией шутки плохи. У меня может быть больше доступа к ней, чем у кого-либо еще, но это не значит, что мне легче держать ее в рамках. Меня порой пугает мысль о том, что я могу с ней не справиться, — он заколебался. – И есть еще определенные моральные ограничения. Я способен оказывать влияние на разумы, как ты убедилась в Граннингз. Я мог бы использовать эту способность для любых нечестивых целей, каких бы захотел. Мне приходится устанавливать для себя очень жесткие правила. Я редко пользуюсь своими наиболее Магическими способностями в повседневной жизни. Я по-прежнему регулярно пользуюсь палочкой, и ты сама знаешь, сколько я использую свою метлу. И потом, есть элемент сюрприза... зачем выставлять напоказ то, что у меня есть все эти способности, когда позже от них будет больше пользы, если они останутся в тайне.

— Но Аллегра знала.

Она не смогла сказать это без горечи.

— Она должна была, так как помогала с моим обучением. Лефти ей доверял... все мы доверяли, — закончил он.

— Гарри... она мертва?

— Я не знаю, — сказал он после длинной паузы. – Это пока неизвестно, — Гермиона села, высвободившись из его объятьев, и отвела взгляд. – Что такое?

— Ничего. Просто... для одного раза это очень много информации, — несколько секунд они сидели в тишине. – И ты мне этого не рассказывал.

— Извини, — сказал он.

— Ох Гарри, почему мы в который раз с тобой говорим о том же? Сначала твоя работа, потом Аллегра, а теперь это! – она повернулась и посмотрела ему в глаза. – Ты говоришь, это твоя последняя тайна. Завтра она будет оставаться последней? Через неделю, или месяц, или год, ты будешь извиняться за что-то еще, чего ты мне не сказал?

— Не осталось ничего, чего я тебе не сказал. В отличие от своей работы и Аллегры, об этом я хотел рассказать уже много лет... но я поклялся сохранять все в тайне. Дамблдор заставил меня пообещать не выдавать этого секрета. Он не желал сделать меня еще большей мишенью, чем я уже был.

— Так что же ты сейчас нарушаешь свое слово?

Он напряженно на нее посмотрел.

— В жизни каждого мужчины наступает время, когда ему приходится вырасти, Гермиона. Принимать собственные решения, и отказываться от чужих, если они затрагивают его жизнь. Для меня это время наступает только сейчас. Я хочу, чтобы ты знала обо мне все, и не вижу причин скрывать это от своих коллег, или любого другого, кто хочет знать. Если я что-то могу сделать для волшебного мира, я это сделаю. Если это заставит темные силы задуматься, что в первые за... ну, всегда... если они будут что-то предпринимать, то разозлят не простого Гарри Поттера, мне не важно – пусть знают все. Я этого не просил. Я этого не хотел. Ты не можешь себе представить, как я с этим боролся. Я не хотел быть особенным, или каким-то там Магом. Я только хотел быть нормальным ребенком, и нормальным волшебником. Я хотел, чтобы у меня были друзья, уроки и нормальная семья... – он вдруг остановился и отвел взгляд, сглатывая слюну. Она знала, это на него до сих пор порой наваливалось. При виде этого она не могла оставаться равнодушной; она придвинулась ближе и обвила его руками, положив его голову себе на грудь и тихонько его покачивая. Она почувствовала, как он благодарно обнял ее за талию. – Я хотел быть нормальным, — повторил он. – Но я знал, что я не нормальный. Я и представить себе не мог, насколько не нормальным я, в конце концов, окажусь, — он сделал глубокий вдох. – При всем при этом, если то, что я есть, может кому-то помочь, то я этому рад. Если я смогу не дать последователям Волдеморта, настоящим или воображаемым, снова встать на ноги, то я не стану раздумывать и использую все способности, которые у меня есть, и все остальные, какие смогу придумать.

Она улыбнулась ему в макушку:

— Чтож, любовь моя... думаю, это официально.

— Что?

— Ты раньше ходил у самой грани, но теперь, думаю, ты прошел весь путь от волшебника до супергероя.

Его затрясло, и на секунду она испугалась, что он плачет, но потом с облегчением поняла, что он смеется. Он выпрямился, ухмыляясь:

— Супергерой, а? Наверное, есть вещи и похуже.

— Мы достанем тебе трико и накидку, — она выгнула бровь. – Они тебе, наверное, пойдут.

Гарри закатил глаза:

— Не надо трико, спасибо. Но, вообще-то... накидка у меня уже есть. Это часть моей униформы в Р.Д., — он встал с кровати, — которую я в скором времени должен буду надеть, на самом деле.

— Униформа? — переспросила она, нахмурившись.

— Ну да. Конечно, ты заметила, что все местные агенты ходят в униформах и отдают мне честь. Р.Д. – это что-то вроде военной организации, хотя не такого строго режима как маггловские армии. Почти все мы являемся офицерами Корпуса Правопорядка Федерации. По окончании учебы здесь мы получаем офицерские чины. Большинство из нас не носят униформы ежедневно, но у меня она есть, и на собрание мне придется ее надеть. Оно, вроде как, официальное.

— Она жуткая и кричащая, как у Королевского Караула?

— Нет, на самом деле, она довольно милая. Арго нанимала Хьюго Босса для их разработки, веришь? У нее есть свои недостатки, но безвкусица к ним не относится, — он наклонился к Гермионе. – Меня просили привести тебя на собрание, если ты будешь в состоянии прийти. Ты в состоянии?

— Да! – сказала она; ей не терпелось выбраться из комнаты и услышать, что остальные думают о произошедшем. – Когда оно?

Он сверился с часами:

— Через два часа.

— Я только приму душ... ой, у меня нет чистой одежды.

— Лаура принесла тебе ее из дома, — она спустила ноги с кровати и встала. – Должен сказать, тебя мои откровения ошеломили не так сильно, как я ожидал.

Она пожала плечами:

— Это не такой и сюрприз, как можно подумать. Я всегда знала, что у тебя есть особые способности, просто у меня не было для них ярлычка. И ты по-прежнему мой Гарри, так что ничего, на самом деле, не изменилось, — она встала на цыпочки, поцеловала его в щеку и направилась в отдельную ванную.

— Мне нужно сходить к себе в кабинет, — сказал он, смотря ей вслед. – Когда будешь готова, спускайся туда ко мне.

— Ладно, тогда увидимся.

Она закрыла за собой дверь в ванную, и Гарри вышел из комнаты.

* * *

Гермиона вышла из комнаты искупавшейся и пахнущей чистотой, а посему чувствующей себя во сто крат лучше. Снаружи стоял агент в черной униформе Р.Д.ешного оперативника.

— Доктор Грейнждер, — приятно поздоровался он. – Хорошо себя чувствуете?

— Эм, да, спасибо. А как мне попасть в кабинет Гарри?

— Просто вызовите свой пузырь, он вас туда отведет.

— У меня нет собственного пузыря.

— Вообще-то, есть. Шеф Поттер распорядился, что с этого момента он у вас должен быть.

Гермиона внутренне передернула плечами.

— Пузырь, — позвала она. Перед ней в ожидании указаний немедленно появился пузырь цвета морской волны. – Отведи меня к Гарри, — сказала она. Он сорвался с места и поплыл вперед, и Гермиона последовала за ним по теперь уже знакомому лабиринту коридоров.

Через некоторое время они подошли к кабинету Гарри, отмеченному знаком в виде молнии на двери. Гермиона постучала.

— Войдите, — раздался голос изнутри.

Она открыла дверь, вошла и остановилась на месте. Гарри, одетый в свою Р.Д.ешную униформу, стоял у картотечного шкафа и проглядывал листы пергамента, которые держал в руках. У Гермионы открылся рот, когда она увидела его, вдруг поняв, почему женщины во всем мире сохли по мужчинам в униформе.

Униформа была очень приятной на вид, вся черная, что ее не удивило. Подогнанные под фигуру брюки и начищенные до блеска ботинки. Верхнюю часть костюма составляла куртка до бедра, по спартанскому простая и без украшений, широкая в плечах и сужающаяся к бедрам. Она была чуть ли не в стиле Неру (хотите посмотреть, что за стиль такой – сходите вот сюда: http://www.eshopone.com/smx/nehru-suits/maddox/, там есть картинка костюма в этом самом стиле – прим. пер.), с высоким прямым воротником; молнии по центральному шву видно не было. С обоих сторон воротника было приколото по нескольку золотых полосок, наверное, знаки отличия, а на левой стороне груди на фиолетовой нашивке у него располагался золотой медальон. Она решила, что это какая-то награда или почесть.

Единственной показушной деталью являлась накидка. Это было простое фиолетовое шелковое полотно, спускающееся с его плеч, где оно было собрано и закреплено прямо над ключицами широкими золотыми полосками с теми же знаками отличия, что и на воротнике.

Гермиона разглядела все это за считанные секунды.

— Боже мой, — пробормотала она.

Гарри отложил документы и нахмурился.

— Что-то не так?

Она с улыбкой шагнула вперед и положила руку ему на грудь.

— Ну, это... это очень сексуально.

По его лицу медленно расползлась улыбка.

— Правда? — похоже, он не совсем ей поверил.

— О да, — она вспомнила о деле, пока он легко держал ее за локти, а ее руки лежали у него на груди. – Насчет чего будет это собрание?

— Арго захочет узнать, что конкретно сучилось. Мы с Ремусом предоставим свои отчеты о событиях, и, уверен, тебя с Драко и Квинн она тоже захочет выслушать. Еще мне придется ответить на некоторые очень серьезные вопросы.

— У тебя будут проблемы?

— Может быть. Когда я ушел, никого не поставив в известность, правил Р.Д. я нарушил на несколько страниц, не говоря уже о прямых приказах Арго. Возможно, мне грозит трибунал или даже отставка. Но, эй, — быстро добавил он, заметив встревоженное выражение на ее лице, — дело вряд ли дойдет до этого. Действовал я по совести, для того, чтобы охранить жизни других, а спроси я разрешения, это могло подвергнуть риску мою миссию. Здесь, в разведке, мы привыкли иногда поступаться уставом, чтобы сохранить секретность. Ко всему прочему, я притащил сюда кучку плохих парней, что никогда не повредит. Скорее всего, Арго в наказание пару недель будет заставлять меня нести какие-нибудь жутко скучные вахты, да и забудет. И, как бы нечестиво это не звучало, то, что я Маг, делает меня довольно ценным, слишком ценным, чтобы просто так уволить.

Гермиона вздохнула:

— Мне очень не терпится услышать рассказ Драко.

— Мне тоже, — он взглянул на свои часы. – Пойдем?

Они вышли из кабинета и проследовали за пузырем Гарри в незнакомую часть Р.Д., которую Гарри назвал административным крылом. Тут и там сновали другие агенты в униформах вроде Гарриной, хотя, она Гермиона увидела лишь одного другого человека в накидке, и некоторые формы были в других стилях. Они вошли в холл, где располагалась большая двойная дверь с надписью “Зал для Совещаний”.

Гермиона увидела Драко и Квинн, стоявших близко друг к другу, Ремус в центре холла разговаривал с кем-то, стоявшим к ним спиной. На Ремусе была такая же униформа, как на Гарри, только у него не было накидки, его брюки больше походили бриджи и были заправлены в черные сапоги по голень. Человек, с которым он разговаривал, бурно жестикулировал и выглядел очень взволнованным... когда они с Гарри приблизились к ним, Гермиона улыбнулась, узнав жестикулирующего.

— Сириус! – воскликнул Гарри, когда они подошли ближе. Сириус обернулся; его лицо искажало обеспокоенное выражение, которое исчезло, как только он увидел их.

— Гарри! – сказал он, идя навстречу к ним. Он обнял своего крестника, в его лице явственно читалось облегчение. – Мерлинов призрак, как я рад тебя видеть, — он отстранился и схватил Гарри за предплечья. – Ты в порядке? Ремус говорит, что тебя ранили мечом!

Гарри улыбнулся:

— Я в порядке, Сириус. А ты, похоже, вне себя.

Лицо Сириуса приобрело мрачное выражение:

— Ты поверишь, что я только сейчас узнал об этом деле?

Гарри пожал плечами:

— Это все Арго. Не выносить из дому Р.Д.ешный сор, пока в этом нет резкой необходимости. Должно быть, ей не показалось, что мне угрожает серьезная опасность, а то бы она поставила тебя в известность.

— Все равно, хотелось бы, чтобы я мог помочь.

— У тебя и так дел навалом, Сириус. А мне довольно умело помогали, — он улыбнулся Гермионе, которая держала его под локоть.

Сириус стоял на месте, уперев руки в боки; его глаза метались с одного на другого, будто он смотрел теннисный матч. Он уставился на них, прищурив глаза.

— И что тут происходит? – спросил он. Гарри ухмыльнулся и глянул Сириусу через плечо на Ремуса. Потом посмотрел Гермионе в глаза, и многозначительность в их взглядах не укрылась от наблюдателей. – О нет, — сказал Сириус. – Не будь таким жестоким. Не дразни своего бедного старого крестного, Гарри.

— Я бы никогда не стал дразнить чем-то столь важным, — ответил Гарри. – И если ты старый, то я – Корнелиус Фадж.

Сириус сделал шаг вперед, медленно и осторожно положив одну руку на плечо Гарри, другую – Гермионе, его губы скривила улыбка, полная надежды:

— Правда? Вы правда... правда? — казалось, это было все, что он мог сказать.

— Да... правда, — сияя, ответила Гермиона.

Сириус радостно кивнул, сжал их за плечи, потом резко обернулся и ткнул пальцем в Люпина:

— Ты должен мне двадцать галлеонов.

— О, я так не думаю!

— Деньги на бочку! Ты говорил, это не случится, пока им не стукнет по тридцать, а я говорил, что на это не уйдет столько времени.

— Я так не говорил, я говорил, что это произойдет до тридцати, а ты говорил, что они чуть ли не до смерти дотянут. До смерти они не дотянули, так что ты должен мне двадцать галлеонов.

— Извините, — встрял Гарри, уперев руки в боки, пытаясь казаться строгим. – Вы двое заключали по нашему поводу пари?

— О, мы были не одни. Кто там еще был, Ремус? Фред, и Джордж, и Джинни... вообще-то, все Уизли.

— Не забывай про Арго. Невилл и Амелия. Минерва и Северус... и Фадж тоже.

— Фадж? – воскликнул Гарри. – Вы двое втянули Министра Магии в пари о моей личной жизни?

Сириус наклонился поближе к нему и доверительно прошептал:

— Канцлер тоже поучаствовал.

Гарри бы ответил, но тут по коридору примчалась Арго – ее накидка слегка волочилась по полу при ходьбе. За ней шли другие агенты в униформах.

— Будем приступать? — сказала она, направляясь к дверям. Остальные встали в очередь за ней; все веселье испарилось. Гермиона держала Гарри за руку, испытывая острое волнение, когда они вошли в большой зал для совещаний. В центре находился круглый стол и ровно столько стульев, чтобы хватило собравшимся. Все заняли свои места.

Арго села между Гарри и Сириусом, напустив на себя командирский вид, хотя Сириус был гораздо выше нее по званию.

— Пожалуйста, посидите тихо, пока Оракул нас идентифицирует, — сказала она, наклонившись, чтобы открыть коробку у своих ног. Сияющий серебряный куб взмыл вверх и завис у нее над головой, крутясь в воздухе.

Гарри нагнулся к Гермионе и прошептал ей на ухо:

— Это для безопасности. Оракул может видеть истинную личность каждого, и удостоверится, что мы все те, за кого себя выдаем.

Гермиона кивнула, смотря, как куб парит над головой Арго.

После секундной задержки куб заговорил низким, ровным женским голосом:

— Пфэффенрот, Аргола Рей. Директор, Разведческая Дивизия. Звание: полковник. Кодовое имя: Далила.

Куб перешел к Гарри:

— Поттер, Гарольд Джеймс. Глава отдела Контрразведки и Тайных Операций, Разведческая Дивизия. Звание: майор. Кодовое имя: Римлянин.

Куб продолжил двигаться вокруг стола, называя имена и занятость каждого. Очень действенно, подумала Гермиона... вполне устраняет необходимость в представлениях.

— Грейнджер, Гермиона Энн, доктор Колдовской Философии. Глава Сообщества Заклинателей, Институт Колдовских Наук. Звание: в строй не введена. Кодовое имя: Исида.

Гермионе было до абсурдного приятно то, что ей дали кодовое имя; она предположила, что получила его вместе с пузырем. Они назвали меня в честь Богини Любви, поняла она. Интересно, совпадение ли это.

— Кэшдоллар, Квинлан Мэри. Хогвартский профессор. Звание: Следователь. Кодовое имя: Антигона.

— Малфой, Драко Люциус. Специальный разведчик-оперативник, Разведческая Дивизия, — при этом Гарри и все остальные агенты Р.Д. с удивлением уставились на Драко... никто из них не знал, что он – член Р.Д.. Малфой только пожал плечами. – Звание: в строй не введен. Кодовое имя: Харон.

— Люпин, Ремус Джон. Заместитель Главы отдела КиТО, Разведческая Дивизия. Звание: лейтенант. Кодовое имя: Оберон.

— Хайд-Уайт, Изабэль Джоан. Глава отдела по Слежке и Получению Информации, Разведческая Дивизия. Звание: майор. Кодовое имя: Браво.

— Убигандо, Генри Наймери. Глава отдела Стратегии, Разведческая Дивизия. Звание: капитан. Кодовое имя: Роланд.

— Карлисл, Соренсон Квигли. Натуралист, внедренный в Круг. Звание: в строй не введен. Кодовое имя: Один.

— Чоу, Грейс Минг-Ксиа. Глава отдела по Проникновению и Рекогносцировке, Разведческая Дивизия. Звание: капитан. Кодовое имя: Эгида.

— Блек, Сириус Ян. Заместитель Канцлера Международной Федерации Волшебников. Звание: генерал. Кодовое имя: Поларис.

С этим они вернулись к Арго. У Гермионы от всех этих новых имен аж голова закружилась.

— Хорошо, — сказала Арго. – Давай начнем с тебя, Гарри. Расскажи нам все.

Гарри начал с самого начала и поведал им всю историю, буквально с момента первого припадка несколько недель назад. Он следил за своими словами, когда говорил об их отношениях, но, так как они были частью истории, не мог совсем о них умолчать. Ему понадобился почти час, чтобы завершить свой рассказ, так как каждые пять минут его прерывали и что-то уточняли. Как только он закончил, Арго повернулась к Гермионе.

— И вы, доктор Грейнджер? Вам есть что добавить? Это ведь вы покончили с мисс Блэкбёрн-Двайер.

— У меня не было выбора.

— Никто вас не винит. Пожалуйста, расскажите, что привело к этому событию.

Гермиона сделал глубокий вдох и поведала свою сторону истории, начиная с того момента, как отправилась вслед за Гарри. Когда она дошла до того момента, как она пересеклась с Квинн, ее прервал Генри Убигандо.

— Значит, вы не знали, что у профессора Кэшдоллар были скрытые мотивы?

— Мой мотив был – остановить Аллегру, — вклинилась Квинн. – Мы с Драко все тщательно спланировали.

— Вы не могли спланировать все, Квинн, — продолжил Убигандо. – Там столько всего зависело от стечения обстоятельств!

— Признаю, план был приблизительный, — сказал Драко. – Единственное, что мы знали, это то, что сами мы до Аллегры добраться бы не смогли, ее слишком хорошо охраняют. Вот тогда мы и обнаружили заклятье, которое я послал Гарри.

— Где вы его выискали? — спросил Гарри.

— В одном старом тексте я нашел упоминание заклинания, которое может нейтрализовать целую комнату волшебников, но не может быть записано. Само заклинание я обнаружил, скорее всего, тем же путем, что и ты.

— Библиотекарь? Забавно, она этого мне не говорила.

— Она никогда ничего не говорит, Гарри. Это часть ее работы.

— Джентльмены, — вежливо перебила Арго. – Может, продолжим? Доктор Грейнджер.

Гермиона продолжила, описав, как они с Квинн попали в Лекса Кор и обнаружили тело “Гермионы”.

— Остальное вы знаете, — заключила она, придя в себя от воспоминаний об этих событиях.

— Откуда вы узнали, как остановить Аллегрину магию управления временем?

— Сорри говорил мне, что она схожа с гламуром.

— Сам я это узнал от человека по имени Джеральд, — встрял Сорри. – Уверен, Драко хотел, чтобы я передал эту информацию Гарри.

— А потом Квинн воспользовалась своими Гламурными Очками у меня на глазах, объяснив, как ими пользоваться. В последние минуты в камере она подсунула мне очки. Хорошо, что я не забыла их использовать.

Арго покачала головой:

— Малфой, Кэшдоллар... никогда в своей жизни я не слышала такого призрачного и склонного к неудаче плана. Я удивлена, что он сработал.

— Мы тоже, — пробормотала Квинн.

— В большинстве мы придумывали его по ходу дела, — сказал Драко. – После многих месяцев наблюдения я довольно хорошо знаю Гарри и Гермиону, но они не однажды умудрились меня удивить. Я полностью ожидал, что мне придется им себя выдать и обратиться к Гарри за помощью, чтобы остановить Аллегру, но мы сумели сохранить свои прикрытия до самого конца.

Арго посмотрела направо:

— Канцлер? Есть мысли по этому поводу?

Сириус выглядел озадаченным.

— У Канцелярии, как всегда, нет официальной позиции в делах Р.Д.. Что до меня, то я считаю, что вы все психи.

Все заулыбались.

— Ты просто слишком долго был не при делах, Сириус, — сказала Изабэль Хайд-Уайт. – Застрял в бюрократическом аду на двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

— У меня есть один вопрос, — сказал Сириус, наклоняясь вперед. – Какова была конечная цель? Драко, что толкнуло тебя на такое неортодоксальное нападение?

Драко на мгновенье задумался:

— Когда я узнал о заинтересованности Аллегры в Обращении, я уже долгое время тайно работал против нее, — он посмотрел на Гарри. – Знаешь, она одержима идеей тебя победить. Она не может вынести того, что когда-то давно, ты заставил ее что-то по настоящему почувствовать.

Гарри выпрямился:

— Серьезно?

Драко кивнул:

— Ты не задавайся, у нее тогда был предменструальный период. Так вот, я знал, что мне нельзя дать ей научиться использовать Обращение для уничтожения волшебников. Мне нужно было сделать гораздо более агрессивный ход против нее, чем я когда-либо осмеливался, и я знал, что мне придется выдать себя как ее врага, так что нужно было все просчитать. Я знал, что для нее ты — единственный настоящий кандидат на обращение, поэтому имело смысл использовать тебя, чтобы ее одолеть.

Гарри уставился на него через стол:

— Знаешь, ты ведь мог просто попросить.

— Я не мог рисковать. Она очень пристально за мной наблюдала, мне нужно было, чтобы она и дальше верила, что я ей верен, а значит, Квинн тоже нужно было притворяться плохой девчонкой.

Все на секунду затихли.

— Хорошо, — тихо сказал Гарри. – А теперь к вопросу на миллион фунтов. Кто ее Повелитель?

Драко вздохнул:

— Я не знаю. Эту тайну охраняют как королевские драгоценности. Я слышал его голос, видел неясную фигуру, но я о нем ничего не знаю... даже он ли это вообще.

Арго кивнула, закрывая дискуссию.

— Очень хорошо, Малфой. А теперь, Гарри, ты знаешь, что я не была безумно рада, когда ты спихнул все на себя и пошел воевать, как Сталлоне, — Гарри вздрогнул. – Но у тебя были свои причины. Думаю, мы сможем закрыть на это глаза. Просто следи за собой. Только то, что ты мистер Выскочка, не делает тебя иммунным к исправительным работам, — Гарри кивнул. – У нас все?

— Еще одно, — сказал Сириус. – Аллегра. Она исчезла навсегда?

Все взгляды обратились к Гарри.

— Я не знаю, — сказал он. – Она пропала после того, как Гермиона вмешалась в заклинание. Может, она застряла между временами, а может, она мертва, — он заколебался. – Лишь время покажет.

* * *

Собрание разошлось со множеством обещаний и увещеваний как можно скорее сдать письменные отчеты. Арго и большинство глав других отделов отправились по своим кабинетам. Когда они вышли, обнаружилось, что в холле ждет Лаура; она еще не видела Сорри. Он кинулся к ней, и она бросилась в его объятья... они давно друг друга не видели, и удалились в уголок, чтобы поговорить и обменяться новостями.

Сириус с Ремусом ушли к Ремусу в кабинет, согласившись завтра прийти в Байликрофт на пикник.

Гарри с Гермионой стояли посреди обширного блестящего пола вместе с Драко и Квинн. На несколько секунд в комнате повисла неловкая тишина.

— Чтож, — сказал Гарри. – Я до сих пор хочу услышать, как ты превратился из Хорька в образец благородства и мужественности, что мы видим пред собой сегодня, Драко.

— Кончай говорить обо мне свысока, Поттер! – выплюнул он. Квинн успокаивающе положила ладонь ему на руку, и он сделал глубокий вдох. – Извини, — неохотно сказал он. – Но ты мне все равно не нравишься, Поттер. И не думаю, что когда-нибудь понравишься.

— Драко, пожалуйста, — прошептала Квинн. – Ты обещал.

Выражение его лица смягчилось, когда он посмотрел на нее.

— Ты права, обещал, — он снова посмотрел на Гарри. – Значит, хочешь знать, что случилось, а? Я расскажу. Только мне нужно выпить. Сходим куда-нибудь?

Пару минут спустя они уже аппарировали к Хогсмиду и сидели в Трех Метлах со сливочным пивом, вчетвером усевшись за стойку в дальнем конце паба.

— Ладно, — сказал Драко. – Аллегра говорила правду про то, что они сфабриковали мою смерть. Я захотел работать на нее в глубоком подполье, а она чуть ли не слюной исходила от мысли, что у нее будет собственный сверхсекретный замаскированный гламуром шпион. Я долго выполнял эту работу, следил за всем и вся, даже за членами Круга. Однажды она попросила меня поработать над американской ведьмой – телепаткой. Очевидно, почему Аллегра была в ней заинтересована. Я вошел в ее жизнь под видом дружелюбной соседки, но она меня почувствовала и однажды попыталась от меня убежать. Я так разозлился, что погнался за ней и схватил. Я просто обезумел от гнева, только она схватила меня за лицо, и вдруг я почувствовал ее сознание в своем. Не знаю, как она это сделала, но я увидел себя таким, каким меня видела она... монстром, жутким злобным отбросом человечества. Это меня встряхнуло – будь здоров. Я умчался в ближайший лес.

Я провел там сутки или около того, потом вернулся. Аллегра послала за той женщиной и ее маленькой дочкой моего отца с еще одним волшебником из Круга. Я почему-то не пошел в дом, не дал им о себе знать... я смотрел за всем в окно. Я видел, как мой отец сломал девочке шею на глазах у ее матери. Мне стало так жутко, что меня вырвало прямо на месте. Они вытащили женщину из дома, и я наскочил на них. Они так и не узнали, что это был я. Женщина спаслась, а я снова убежал в лес. На этот раз я там остался.

Квинн встряла в рассказ:

— Я в то время жила как раз в той области. Я гуляла, когда случайно наткнулась на этого товарища, валявшегося на земле. Он был истощен, обезвожен, и весь в порезах и синяках. Он был едва жив. Я взяла его домой и позаботилась о нем. Через некоторое время он поведал мне свою историю, и я поняла, что слышала о нем... от тебя, Гарри. Мне стало ясно, что у него в жизни произошло какое-то поворотное событие, поэтому я помогла ему справиться с задачей стать тем, кем он хотел стать.

Гермиона улыбнулась ей:

— И ты в него влюбилась.

— Да. Я влюбилась в того человека, которым он пытался быть, и в того, которым он сумел стать.

— Я решил, что хочу вернуться к Аллегре, — продолжил Драко. – И работать против нее изнутри. Я знал, что это было опасно, и, да видит Бог, я не хотел расставаться с Квинн, в которую я точно так же влюбился, но это был единственный способ. Как мне удавалось так долго обманывать Аллегру – этого мне никогда не узнать. А остальное, как говорится, уже занесено в архив.

Гарри улыбался:

— Я рад, Драко. Я никогда тебе этого не говорил, но... я всегда подозревал, что где-то внутри у тебя есть что-то доброе.

— Как ты можешь так говорить после всего, что я тебе сделал?

— Детские перебранки. Я уже все забыл.

Драко посмотрел на Гермиону:

— И, я знаю, что ты никогда не простишь мне... Джеральда. Мне, правда, жаль. Этого от меня хотела Аллегра, и мне пришлось подчиниться. Мне так жаль, — казалось, он говорил искренне.

Гермиона с силой сглотнула:

— Я постараюсь об этом забыть. Джеральд мне нравился. Это, некоторым образом, почти как будто ты его убил.

— Ты не знала его, Гермиона. Это было, как если бы у меня на время появлялось раздвоение личности. Когда я накладывал гламур, я уже не был Драко. Я становился Джеральдом.

Гарри вздохнул:

— Чтож, я рад, что теперь ты на нашей стороне. Чем будешь заниматься?

— Сириус предложил мне работу в Федерации. Наверное, я соглашусь.

— Хорошо, — Гарри поймал твердый взгляд Драко. – Может, друзьями мы никогда и не будем, Драко. Возможно, Гермиона сможет простить тебя за то, что ты обманным путем завел с ней интимные отношения, но я не уверен, смогу ли я. Ты можешь делать мне все, что угодно, и я не стану держать на тебя зла, но ты причинил боль моей любимой, а такое я с легкостью простить не смогу.

— Понимаю.

— Но, надеюсь, мы сможем быть, по крайней мере, вежливы друг с другом, или, быть может, работать вместе. Возможно, мы вдвоем знаем Аллегру лучше, чем кто-либо другой из живущих. Это уже причина найти способ мирно сосуществовать.

— Значит, ты считаешь, что она жива?

Гарри покачал головой:

— Откуда мне знать. Но... мне не кажется, что она сгинула навсегда. Это было бы слишком просто. Я с одиннадцати лет веду одну и ту же битву, из этой борьбы я извлек лишь одну твердую, непреложную истину.

— И что же это за истина?

— Зло никогда не погибает.

* * *

Драко и Квинн ушли, пообещав прийти завтра в Байликрофт на пикник, который намечали хозяева.

Гарри с Гермионой стояли снаружи Трех Метел и смотрели на звезды.

— Может, пойдем домой? – сказала Гермиона. – Я так устала, что едва держусь на ногах.

— Да, пошли домой.

Они взялись за руки и в течение нескольких минут шли по дороге. Хогсмид, как и Хогвартс, был защищен от аппарирования, и им нужно было дойти до окраин города, чтобы попасть домой.

— Я рада, что все кончено, — наконец сказал она. Он не ответил. – Только... это ведь не так, да? Не совсем.

— Так всегда. Но есть... перерывы. Шансы передохнуть.

— Знаешь, у нас ведь еще не было времени побыть вместе в течение нормальной жизни. С той ночи не одной передышки не было.

— По-твоему, есть какая-то разница?

— Конечно. Просто любить, когда тебя пытаются прикончить, и все вокруг – вопрос жизни и смерти. Но это не так просто, когда на тебя давит ежедневная рутина, и нужно мыть посуду, и ты не можешь найти любимую книгу, а начальник действует тебе на нервы.

— О, думаю, у нас больше шансов, чем у остальных.

— Почему?

Он остановился и повернулся к ней лицом:

— Потому что это мы, — сказа он. – Я просто не могу представить себе, чтобы мы столько времени были так близки, и, наконец, полюбили друг друга, только чтобы у нас ничего не вышло.

Она улыбнулась:

— Я тоже.

— Значит, нам друг от друга никуда не деться.

— Как видишь.

Они пошли дальше:

— Мне на ум приходят вещи и похуже (это он про начальника, действующего на нервы и т.д. и т.п. – прим. пер.).

— Мне на ум приходят некоторые выгодные стороны иметь парня-Мага.

— Есть такие стороны им быть, — сказал он. – Как эта, — он обхватил ее за талию, и положил ее руку себе на плечи. – Держись.

— Чт... чт... чтооооаа! — заорала Гермиона, когда Гарри оторвался от земли. Она вцепилась ему в плечо, пальцами впиваясь в мышцы.

— Эй, полегче! – сказал он, улыбаясь. – Я тебя не уроню, — он взмыл ввысь. – Так гораздо веселее, чем просто аппарировать.

Ветер трепал Гермионе волосы, и она стала расслабляться... Гарри поддерживал ее не только рукой, поняла она. Она чувствовала себя невесомой в залитом лунным светом небе. Они полетели навстречу дому и любой неопределенности, какая бы их там не ждала.