Ты хороший (джен)

Тяжелые дубовые двери проворно распахиваются перед стремительно идущим мужчиной. Гулкое эхо его шагов летит за ним следом, частично отражаясь от высоких сводов просторных зал и коридоров, частично утопая в дорогих мягких коврах. Всюду — роскошь, недвусмысленно указывающая на высокое положение людей, живущих здесь. Элегантная утонченность на грани с вычурностью. Высокомерные выражения лиц людей, изображенных на картинах в тяжелых золотых рамах, как нельзя лучше подходит этому месту.

В прекрасно обставленной уютной гостиной на одном из диванов читает элегантная белокурая леди. Услышав шаги, она откладывает книгу и поднимается навстречу вошедшему, расправляя складки длинного шелкового платья.

— Люциус, — она подходит к нему и нежно берет за руку. Мужчина устало кивает в знак приветствия и легко целует супругу, приобнимая свободной рукой. — Как ты? Как все прошло?

— Бывало и лучше, — он со вздохом прикрывает глаза и отставляет в сторону изящную трость, которую до этого сжимал в руках. — Как у вас дела?

— Пришло приглашение на благотворительный бал в Министерстве на следующей неделе. Ты уверен, что…

— Да, — Люциус несколько раздраженно прерывает ее на полуслове, сбрасывая с плеч роскошную мантию, подбитую даже на вид дорогим мехом. Все уже давно обговорено и решено, но это отнюдь не значит, что принятое решение полностью устраивает чету Малфоев. Подойдя к одному из мягких кресел, мужчина садится. Женщина устраивается напротив. — Да, Нарцисса. Без этого не обойтись, ты же знаешь.

— Конечно, — она легко кивает, соглашаясь скорее со своими собственными мыслями, чем со словами мужа. Впрочем, задумчивость исчезает из ее взгляда, стоит ей услышать быстрые легкие шаги в коридоре. Через пару секунд в гостиную влетает красивый белокурый малыш. Он раскраснелся от долгого бега, его глаза блестят, а на губах сияет широкая улыбка. Задержавшись на пороге, ребенок несколько неуверенно двигается в сторону взрослых.

— Папа! Ты вернулся!

— Драко, — голос мужчины спокоен, а холодные серые глаза смотрят пристально, строго и чуть насмешливо. — Разве я не говорил тебе не бегать по коридорам? И что это за вид? — мальчик смущенно заправляет белоснежную рубашку, выбившуюся из-под несколько помятых темно-серых шорт, а после опускает взгляд на некогда белые гольфы, на которых сейчас красуется несколько пятен. Еще пара секунд молчания — и Люциус приглашающее распахивает объятия. — Иди сюда.

Повторять не нужно — маленький ураган радостно запрыгивает отцу на колени, доверчиво прижимаясь и удовлетворенно вздыхая.

— Я скучал, — от этих простых слов сына на душе у мужчины теплеет, а все проблемы на некоторое время отступают. Ложь, лицемерие, алчность и жестокость как «добрых и светлых», так и недавних сторонников, их интриги и каверзы — сейчас это не имеет значения. Все будет хорошо. Он дома. И он со всем справится. Ради тех двоих, что сейчас с ним рядом.

— Я тоже, мой дракон, — Люциус легонько целует ребенка в макушку, пряча непривычно нежную для этого обычно жесткого человека улыбку в таких же светлых, как у него самого, волосах. — Я тоже.

За всей этой сценой с нежностью наблюдает Нарцисса. Она знает, что скоро ее супруг уйдет в кабинет, чтобы опять допоздна провозиться с важными бумагами, несколькими стопками уже возвышающимися на его столе. Знает, что завтра в Министерстве он сделает все возможное и невозможное, чтобы у их семьи все было в порядке.

Она знает так же, что Драко снова расстроится, когда отец не зайдет пожелать ему спокойной ночи, но на следующий день будет с не меньшим нетерпением ждать его возвращения.

А еще леди Малфой уверена: какого бы мнения ни были окружающие о ее муже и каким бы его ни считали — эти люди и понятия не имеют о том, насколько любящим и заботливым он бывает дома.