Неделя феникса, или Семь дней в Бракаде (джен)

Весь завтрак состоял из пары приготовленных на огне мелких рыбёшек, которые лишь раззадорили аппетит. Не придав большого значения моим стенаниям, эльфийка решила продолжить путь, пообещав только, что сегодня мы «дойдём до Мутноречья и там поедим как следует». К полудню, когда лесистая местность окончательно перешла в степь, нам открылся вид на небольшой прибрежный городок. К воротам, украшенным многочисленными цветастыми флагами, тянулась вереница гружёных повозок.

— Ярмарочный сезон, — пояснила Лия.

«Было б неплохо тут закупиться», — подумал я и пожалел, что не обладаю навыком «Имущество», который ежедневно приносил бы немного золота. Похоже, вэлфер мне не светит даже в этом мире.

— Погоди! — окликнул я эльфийку, указывая на стоящую неподалёку круглую беседку с куполообразной крышей. — Это же святилище магического... чего-то. Там можно выучить случайное заклинание!

Пройдя меж обшарпанных колонн хлипкого сооружения, я склонился над открытой книгой, лежавшей на узком столике по центру. Как следует всмотревшись в неизвестные мне символы, я почувствовал, что каким-то образом начинаю их понимать. Будто бы мой разум сам подмечал закономерности и выстраивал хаотичные на первый взгляд знаки в стройную систему магических нот. Спустя четверть часа я уже держал в руках собственную книгу заклинаний, мысленно внося туда запомненные последовательности.

— Получилось? — спросила эльфийка, всё это время молча наблюдавшая за мной.

— Кажется, да, — ответил я и применил к ней свежеизученное заклятье.

Короткая вспышка. Ничего не изменилось. Ну или почти ничего.

— Ты только что снял с меня дюжину полезных чар, — сверкнула глазами Лия. — Стрелы были заговорены на прочность, обувь — на водостойкость.

Я виновато развёл руками: надо признать, мой поступок был просто по-детски опрометчив.

— С другой стороны... — лицо моей спутницы неожиданно прояснилось. — Думаю, именно эта магия понадобится тебе для исполнения пророчества. Может быть, ты зашёл сюда неслучайно.

— Для исполнения? — я посмотрел в свою книгу, куда было успешно записано первое заклинание:

«Рассеивание чар»

Школа: Магия Воды

Уровень: 1

Стоимость: 5 маны

— Идём, — позвала Лия, указав в направлении городка, украшенного разноцветными флагами.

— Подожди меня... а! — едва выйдя из святилища, я больно запнулся о ранее незамеченный в траве сундук, наполовину утопленный в мягкую почву. Перед глазами тут же возникло окно игрового сообщения: «Обыскав окрестности, вы находите спрятанный клад. Вы можете оставить золото себе или раздать его крестьянам в обмен на опыт. Что вы изберёте?»

Воровато оглядевшись по сторонам и не обнаружив поблизости ни одного крестьянина, который бы умоляюще протягивал мне шапку, я с облегчением выбрал «оставить золото себе», и плохо завязанная сумка с 500 золотыми свалились мне на голову. Сундук в ту же секунду исчез.

Лия с интересом смотрела, как я ползаю на четвереньках, отыскивая в траве рассыпанные монеты.

— Божественный дар? — задала она странный вопрос.

— Тут был сундук, — ответил я. — Только что был.

— Иногда герои могут видеть то, что недоступно нам, — пояснила эльфийка. — Думаю, эта находка также не случайна.

Мне в очередной раз захотелось выругаться на все её обожаемые пророчества, но я промолчал. Так даже лучше. Пусть она считает это золото божественным даром: глядишь — и не отберёт.

Отнимать у меня деньги эльфийка не собиралась. Мутноречье встретило нас музыкой и пением: ярмарка была в самом разгаре. Побродив по местному рынку, я понял, что золото здесь ценилось выше, чем в знакомой мне игре. На один золотой, равный десяти серебреникам или ста медякам, можно было, если без излишеств, жить хоть целую неделю. От обилия торговцев и товаров разбегались глаза, но моё внимание привлекла нарисованная углём на стене стрелка с короткой надписью: «Наёмники».

Проследовав в указанную сторону, я вышел на площадь, где шумно галдел разномастно вооружённый люд — с мечами и луками, в латных и кожаных доспехах. Все взгляды при том были направлены в центр, где в очерченном круге проходил довольно странный поединок. Двухметровый рыцарь, закованный в тяжёлую броню, словно бился с ожившим сгустком пламени, то отступавшим, то бросавшимся в атаку.

— Феникс, — пояснила эльфийка.

Устав попусту махать мечом, воин вдруг вытянул руку вперёд и произнёс какое-то заклятие.

— Нечестно! — заявил сгусток огня, замедленный теперь настолько, что стало возможно узнать в нём птицу с ярко-оранжевым оперением, убранным назад хохолком и по-орлиному загнутым клювом с чёрными подпалинами. — Мы так не догова...

Жуткой силы удар разрубил птицу почти надвое, и она рассыпалась искрящимся пеплом под разочарованный вздох многочисленных зрителей.

— Кто ещё хочет бросить мне вызов? — прорычал верзила и, не получив ответа, зашагал прочь, лязгая доспехами. Какой-то чумазый мальчишка пытался незаметно подвинуть к себе мешочек, оставшийся лежать возле кучки тлеющей золы.

— Только тронь! — сказала кучка и разродилась новым фениксом.

Несмотря на лёгкий шок от всего произошедшего, я вдруг почувствовал твёрдую решимость:

— Чья это птица? — вышел я в центр площади, вызвав непонятную мне волну смешков.

— Я сам по себе, свой собственный, — сказал феникс и, взлетев со скоростью пущенной стрелы, приземлился так близко ко мне, что пришлось оттолкнуться от него руками; на ощупь он оказался вовсе не горячим — едва тёплым.

— Зачем он тебе? — холодно поинтересовалась Лия.

— Для... большей безопасности. Путь же неблизкий, — я изо всех сил старался выглядеть рассудительным: мне не хотелось, чтобы эльфийка заподозрила о моих истинных мотивах. Она не ответила, лишь хмуро посмотрев на меня.

Не желая торговаться у всех на виду, мы с новоиспечённым наёмником отошли на окраину, где среди стогов сена паслись козы и несколько ухоженных лошадей. Помня, что в игре цена феникса составляла 2000 золота и 1 единицу ртути, я боялся, что не потяну содержание такого бойца. Однако, он запросил всего 120 золотых в месяц с предоплатой в 30 монет каждую неделю, что было мне вполне по карману.

Стоило мне развязать мешок с золотом, феникс сам с удивительной ловкостью начал клювом перекладывать монеты из него в свой мешочек, привязанный к бедру. Когда я досчитал до двадцати семи, Лия резко затянула ремень сумки, а вместо ответа на мой невысказанный вопрос нанесла хлёсткий удар по щеке птицы, и три золотых звякнули о камень под нашими ногами. Пару секунд ошарашенно посмотрев на нас, феникс принялся молча подбирать упавшие монеты; вид у него при этом был такой пристыженный и грустный, что, несмотря на раскрытую попытку воровства, мне стало его жаль.

— Надо было просто сказать, — я неодобрительно покачал головой.

— Ты хоть знаешь, что в Бракаде за это... — вытаращила на меня зелёные глаза эльфийка.

— Это мои «богом данные» деньги — мне и решать, кого за них что, — безапеляционно заявил я.

Прошло десять долгих минут, в течение которых никто ничего больше не сказал. Феникс смотрел в пол. Я только сейчас заметил, что мой пернатый наёмник был очень молодым. Пожалуй, даже слишком. На его юный возраст прямо указывал мелковатый для взрослого феникса размер — едва ли он был тяжелее пони, — а также несколько птенцовая, что ли, взъерошенность.

Получалось, что наш, если можно так сказать, отряд состоял, не считая меня, из упрямой девицы и обиженного ею подростка, который прямо сейчас, похоже, занимался ненужным самокопанием. Никогда раньше мне не доводилось быть руководителем, но я вдруг вспомнил, как в похожей ситуации поступил директор маленького частного агентства, куда я устраивался лет пять назад. Фирма в то время набрала новый отдел, и сотрудники не были знакомы между собой. Поэтому, дабы скорее растопить лёд в коллективе, Пётр Андреич явился на работу в порядочном подпитии, заказал в офис ящик пива и кило солонины, затем горланил народные песни, а когда ему поплохело, вызвал одновременно скорую и проституток. Одна барышня после такого перфоманса ушла, зато у остальных напряжённость в общении заметно снизилась. Конечно, случай с фениксом и эльфийкой мог оказаться сложнее, но совместный увлекательный досуг, тем не менее, заслуживал своего шанса.

Прикинув варианты культурной программы, я решил убить двух зайцев и просто дать сегодня волю своему любопытству, поставив ряд экспериментов над законами местной реальности. Хотя я боялся даже предположить, как возник этот странный мир, мне было до жути интересно, насколько глубоко он пересекается с известными мне третьими «героями». Когда-то я успел поучаствовать в создании целого мода для той игры, потому в её механике разбирался весьма прилично.

Найдя подходящую палку, я выбрал участок поровнее и взялся за разлиновку. Мне предстояло начертить поле из относительно правильных шестигранников: 15 в длину, 11 в ширину. В процессе я не без удовлетворения отметил, что феникс теперь наблюдает за моим занятием, перестав рассматривать камни под собой.

Закончив работу, я подозвал своих спутников. Всего за час с небольшим мне удалось выяснить, что:

1. В отличие от игры, здесь мои навыки атаки и защиты, похоже, никак не влияли на боевые способности отряда, при этом явно увеличивая мои собственные силу и ловкость.

2. Эльфийка не могла попасть в цель, расположенную за деревом или углом дома: штраф за препятствия у здешних шарпшутеров всё-таки был. Также у Лии не возникало ни малейшего желания пройтись зигзагом, когда я просил её занять другую клетку на той же «вертикали». В общем, сделал я вывод, тактическая карта с шестигранными ячейками была чистой игровой условностью, как и сама концепция пошаговой битвы.

3. Феникс при этом всё-таки мог воспламеняться, но делал это только с целью улучшить собственные рефлексы в бою. Насколько я понял, это был своего рода турбо-режим, изматывавший птицу при частом применении.

После первой же серии опытов, однако, Лия наотрез отказалась «потакать моему безумию», а феникс, жалуясь на судьбу, воздевал крылья к небу. Ещё через двадцать минут эльфийка, обхватив голову руками, сидела на стоге сена, вокруг которого бегал пернатый, не желая принимать от меня взятую у алхимика склянку ртути, столь необходимую фениксам в игре.

Присев отдышаться, я упорядочил в голове полученные сведения и остался ими доволен. Пусть меня считают кем угодно, а сегодня я получил море новой информации, которая, чувствую, ещё внесёт свой вклад.

Ближе к вечеру, чтобы отпраздновать пополнение наших рядов, я купил у местных охотников приготовленного на вертеле кабанчика и мешок сладких печёных яблок.

Услышав за ужином о моём необычном происхождении и якобы возложенной великой миссии, феникс пожаловался, что знай он подробности дела заранее, потребовал бы доплату, но поняв, что я вовсе не собираюсь брать с него деньги за эту и будущую еду, тут же забыл о претензиях — похоже, такая щедрость нанимателя считалась здесь роскошью. А ел феникс весьма примечательно: почти целиком проглотив половинку кабана, он затем долго и со вкусом отрыгивал кости, попутно объясняя, что есть в этом процессе недоступная нам, млекопитающим, эстетика. Горло, мол, у птиц широкое, а зад узкий, аэродинамичный — вот и приходится сблёвывать лишнее. На моё предложение просто выклевать мясо, пернатый лишь замахал крыльями, сосредоточенно пытаясь срыгнуть что-то особенно крупное.

— Да у тебя прямо зверский аппетит, — удивился я, глядя на рёбра дикой свиньи, разбросанные теперь по всей округе; затем, подумав, добавил: — Кстати, как твоё имя?

— Имени ещё нет, — неожиданно грустно ответила птица. — Имя у нас принято заслужить, и я своё пока не нашёл.

В качестве кульминации праздничного застолья я преподнёс эльфийке колчан зачарованных стрел взамен испорченного мною утром, а фениксу — новый кошель из стёганой кожи вместо его хлипкого мешочка для монет. Себе я взял обитый по краям железом деревянный круглый щит ("гномьего лорда", как уверял торговец, оправдывая грабительскую цену), лёгкость которого меня поразила. А благодаря специальному ремню, носить его за спиной было так удобно, что я вспоминал о своём «панцире» только когда задевал прохожих или не вписывался в слишком узкую дверь очередного магазинчика. Ни одной лавки со свитками заклинаний я, однако, не нашёл; собственной гильдии магов в Мутноречье также не оказалось.

Вторые сутки подряд я собирался ночевать под открытым небом. Когда эльфийка ушла спать, мы с фениксом ещё долго болтали, лёжа на сухой соломе и глядя на звёзды. Мой новый друг оказался весьма занимательным собеседником, а знал он и вовсе не по возрасту много.

Сегодня днём, объясняя лучнице желание нанять бойца беспокойством за нашу безопасность в путешествии по диким землям, я лгал. В действительности же мне хотелось подстраховаться на тот случай, если старшая жрица лунного храма вдруг потребует принести меня в жертву или что-нибудь вроде того. Я не знал здешних обычаев, и становиться закланным телёнком мне было не с руки, хоть бы и ради всего Антагарича.

Из вчерашних разговоров я также понял, что и у самой Лии были весьма натянутые отношения с провидицей, но вот её предсказаниям она, увы, доверяла. Чью бы сторону заняла моя провожатая, реши Нона, скажем, предать меня огню «ради спасения Бракады»? Я, конечно, слабо представлял себе зеленоглазую эльфийку в роли моего палача, но её невероятная исполнительность всё же настораживала. Такие принципиальные ведь только в теории лучше безмозглых фанатиков.

Феникс в этом плане выглядел более предсказуемо по той простой причине, что ему, похоже, было плевать на пророчества и судьбы мира, а вот поесть и деньги он любил. При всём этом у него была добрая душа: от меня не укрылось, как он дал целый золотой тому мальчишке с площади, когда ходил «прощаться с местными недотёпами». Сейчас мне требовалось максимально сблизиться с ним, чтобы при наихудшем развитии событий в храме он выступил на моей стороне, даже если бы это значило пойти против Лии.

Засыпая, я думал о том, что теперь, когда у меня есть целый феникс, мне больше незачем следовать за эльфийкой — не сильнее же она нас двоих. Только вот куда мне ещё идти? Я тут совершенно один, а за то недолгое время, что я знал её, Лия не вызвала у меня неприязни. «Если кто и скажет, как тебе вернуться в свой мир, так это жрицы храма Луны», — мысленно повторил я её слова.