Ради Общего Блага, или Последний Шанс Геллерта Гриндевальда (джен)

Дни Геллерта тянулись бесконечно долго. Он успел уже привыкнуть к отвратной ломоте в костях, к радости от серой полоски света, брезжащей по утрам сквозь узкие окна, к жидкой и всегда неизменной похлебке. Но он никогда не мог смириться с внезапными и долгими визитами Альбуса, которого любил и ненавидел уже до такой степени, что всякий раз просто мучительно хотел его уничтожить. Альбус издевался над ним, вогнав его в могилу, и в этой же могиле назначал ему подобия свиданий. Они были очень похожи, разве что Альбус, как правильно считал поверженный убийца, умело скрывал на публике свои неприятные стороны и жажду власти. Зато ему, Геллерту, открывалась прекрасная возможность ознакомиться с этим в полном объеме. Для этого-то ты меня здесь и запер, — думал он, в тоске пересекая камеру раз за разом, пока ключ наконец не поворачивался в замке.

Но все это было в прошлом. Теперь Альбус выкинул новый финт. Он решил стать покойником, чтоб обвести вокруг пальца Тома Риддла. Для этого, к ужасу Геллерта, он применил темнейшую магию, которой от него никто бы не ожидал, постановил назначить Снейпа директором и инсценировал не только собственную смерть, но и в подробностях — действия всех фигурантов эпизода. Еще неизвестно, кто бы из них стал настоящим Гриндевальдом, если бы не чертова малолетняя девчонка, дура, из-за которой Геллерт и угодил в темницу.

Слава Мордреду, Геллерт как раз дураком не был, а потому перед последней встречей с Альбусом подготовился как следует раз и навсегда покончить с ним. Целую вечность распиливал свои цепи без помощи магии, потом изготавливал плоский кривой нож, потом ждал, ждал — и укреплял ментальные защиты.

Покушение сразу не удалось. Чертов старик так прижал его, что все снова закончилось идиотской романтикой, эротическими играми и ностальгией по юношеским годам. На прощание верховный маг снабдил бывшего верховного мага стопкой газет за прошлый год, велел не забывать, уронил слезу при расставании, а потом, ни на секунду не устыдившись, стер ему память. Вот здесь он и просчитался. Геллерт готовился, а потому легко изгнал непрошеное заклинание, которое атаковало почему-то не все области памяти.

А дальше потянулись самые отвратительные месяцы. Вновь и вновь оживляя в мыслях последнюю встречу, он тосковал, как никогда. Ожидая с унынием дня, когда он узнает о смерти любовника и злейшего врага, Гриндевальд не находил себе места и неоднократно пожалел, что воспоминания не были стерты. Газеты он, конечно, сразу все прочитал, легенду для вольной жизни придумал, даже кошечку решил завести. Желание власти потухло в нем, как угли, когда вода превращает их в грязь. Единственное, чего он сейчас желал, это оказаться рядом с Альбусом Дамблдором, даже если речь шла бы о незамедлительной смерти в один день.

И вот этот день настал. Затрубили траурные трубы, дементоры отправились в отпуск, а директором Хогвартса был назначен полукровка Снейп. Где-то в те же дни охрана Нурменгарда была отозвана, и ключ в камере Геллерта повернул не величавый маг, а лепрекон с шерстяным одеялом в маленьких ручках, которое он тут же протянул узнику. В одеяло был заботливо завернут узелок с припасами.

Геллерт с отвращением окинул взглядом камеру. Газеты он, конечно, уничтожил еще загодя. Пробормотав нечленораздельные проклятия, он захлопнул дверь и устремился к лестнице, как вихрь.