Могу добавить: Сумароков в некотором роде исполнял «госзаказ», призванный оправдать в глазах современников дворцовый переворот 1741 года. А так как переворотов и впоследствии хватало, то зрители и дальше могли искать параллели в полное свое удовольствие…
Гамлет у Сумарокова получился не столько «сильный», сколько «православный», с твердой верой в спасение души и необходимость исполнить Божью волю. Он влюблен в Офелию, но долг требует от него уничтожить Полония, убийцу своего отца — и, главное, убийцу законного монарха. (Типичный конфликт в духе Корнеля и Расина.)
В итоге Полоний самоубился, и справедливость торжествует, оставив всех положительных героев в белых пальто.
А вот язык сумароковской трагедии смутил даже Тредиаковского, который и сам по части языка был знаменит. Чего стоит хотя бы финальная реплика Офелии, которая завершает трагедию:
— Ступай, мой князь, во храм, яви себя в народе;
А я пойду отдать последний долг природе.

«Долг природе» уже в те времена понимался, в общем-то, как процесс скорее чисто физиологический…