насколько увеличилось число поступающих в физматвузы.

Ну и Зайке никто не донатил до того, как она фички сочинять не стала, дальше-то что?

Он в этом плане сильно лучше фикла других говноавторов, потому что позволяет не только почитать про илитку (типа разных аристократов с французскими булками), но и почувствовать илиткой себя самому, возвышаясь над этими жалкими невеждами, не знающими о великой силе науки.

А я хочу заметить, что в очередной раз попытка вступиться за МРМ свелась к смещению критериев, достоинства собственно текста отстоять никто даже не пробует...

А я хочу заметить, что в очередной раз попытка вступиться за МРМ свелась к смещению критериев, достоинства собственно текста отстоять никто даже не пробует...

зато оно умное и учит умному

И вот на самом деле вместо того чтобы заниматься этим, мне (за остальных собравшихся не говорю, не моё это дело) пожалуй лучше было бы собрать свою лень в кулак и написать уже хоть какой нибудь фичок, но я этого не сделаю очевидно. И этим что Зи, что Юдковский, что *подставь любого говноавтора по вкусу* лучше же меня – они взяли и написали. Вышло говно, ну дак у меня даже говна не вышло, хуле.

Я просто спросил:

— Вы хотите сказать, что она была издана?

— О да. И она принесла мне много денег. Право на экранизацию…

— Что же это за книга? — спросил я с любопытством.

— Она называется «Мои похождения в мире секса».

Я вытаращил глаза, затем хлопнул себя по лбу.

— Джозелла Плэйтон, ну конечно! Я никак не мог вспомнить, где я слышал ваше имя. Так это вы написали ту штуку? — добавил я недоверчиво.

Не знаю, почему я не вспомнил раньше. Ее фотографии были всюду (не очень хорошие фотографии, как я теперь убедился), и всюду была эта книга. Две крупные библиотеки наложили на нее запрет, скорее всего, просто из-за названия. После этого успех ей был обеспечен, и книга стала продаваться сотнями тысяч экземпляров. Джозелла хихикнула. Я был рад, что ей смешно.

— О боже, — сказала она. — Вы на меня глядите совершенно как все мои родственники.

— Не могу им ставить этого в вину, — заметил я.

— А вы ее читали?

Я покачал головой. Она вздохнула.

— Смешной народ. Вам известны только название и реклама, и вы уже шокированы. А в действительности это такая безобидная маленькая книжечка. Смесь незрелой искушенности и розовой романтики с пятнышками девичьего румянца. Но с названием мне повезло.

— Тоже мне везенье, — сказал я. — Да еще имя поставили свое настоящее.

— Это было ошибкой, — согласилась она. — Издатели убедили меня, что так будет лучше для рекламы. Со своей точки зрения, они были правы. Я приобрела скандальную известность. Меня прямо распирало от смеха, когда люди в ресторанах и прочих местах осторожно разглядывали меня — как видно, им было трудно связать воедино то, что они видели, и то, что они думали. Ко мне на квартиру стали регулярно наведываться всякие личности, которые мне совсем не нравились, и, чтобы избавиться от них, я снова вернулась домой: я ведь уже доказала, что могу прожить самостоятельно. Впрочем, книга все-таки подпортила мою репутацию. Оказалось, люди склонны воспринимать ее название буквально. По всей видимости, я была навек обречена отбиваться от людей, которых терпеть не могла… а те, которых я была готова терпеть, были либо напуганы, либо шокированы. Больше всего меня раздражало, что книга даже не была безнравственной. Она была просто глупой, и разумным людям следовало бы понимать это.