Джонни Уокер (джен)

О каждом из членов Портовой мафии Ода знал ровно столько, сколько было необходимо, чтобы не умереть сразу. Так себе гарантия, однако лучше, чем ничего: пять секунд форы спасали его не единожды, но его способность не аргумент для того, кто о ней знает. Не то чтобы он давал Мори повод, просто люди имели свойство переставать быть полезными. Или (иногда) раздражали Огая просто так.

Поэтому ничего плохого Сакуноске в страховке не видел. Как, впрочем, до поры до времени и не подозревал, что самая надёжная его защита не нападение, не скорый ум и даже не судьбоносные пять секунд. А Дазай.

Во всяком случае, так думал Накахара. Наивность мальчишки казалась Оде забавной.

* * *

О Дазае Одасаку знал куда больше обязательного минимума, но это ни в коем случае не было предметом для шантажа. Во-первых, себе дороже. Всё, что могло быть сказано, так или иначе было бы использовано против него, а Осаму всегда врал так, словно говорил правду и говорил правду так, будто врал — патовая ситуация, бесперспективно и слишком хлопотно. Дазай всё равно оставит за собой последнее слово. Нечего и пытаться.

Во-вторых, Мори боялся его до дрожи в коленках, и об этом не стоило упоминать, но лучше было бы помнить — стучать на Дазая изначально представлялось обречённым на провал делом. Собственный страх самого Мори почему-то забавлял и подстёгивал, от босса несло безумием всякий раз, стоило ему заговорить об Осаму. В этих отношениях всё было слишком неправильно, запутано и непонятно, чтобы пытаться на них играть, глаза Дазая были слишком похожи на глаза Мори, а Ода не был ни дураком, ни самоубийцей.

И в-третьих (по списку, а не по значимости), Дазай ему друг. И точка.

Так что у всякой информации была цена. Некоторая информация в силу своей исключительной бесценности теряла всякий смысл. Когда Анго это услышал, он посоветовал Сакуноске поменьше думать. Ода об этом и не думал, он просто делал выводы, и большую часть выводов оставлял при себе — страшное очарование Дазая становилось воистину ужасающим, стоило тому действительно разозлиться.

Накахара Чуя же считал себя слишком взрослым, умным и заведомо правым во всём, что касалось Дазая.

Поразительная наивность. Иногда она переставала казаться Оде забавной.

* * *

Одасаку встречает Накахару случайно. Поиски Анго заводят его в один из купленных баров Портовой мафии, глаза и уши местного бармена видят и слышат едва ли не лучше, чем помноженный на двое пропавший Анго, а шансы встретить в этот час там кого-нибудь из знакомых близки к нулю.

Поэтому, когда Ода узнаёт в обладателе рыжей курчавой макушки мальчишку Чую, некогда хвостиком бегавшего за Коё, он сначала решает было уйти. Затем вспоминает о Серебряном оракуле, и не особенно рассчитывает найти общий язык со вздорным Накахарой, но думает хотя бы попробовать: поиски Сакагучи слишком важны, чтобы привередничать.

Бумажка ложится прямо на стойку перед методично напивающимся парнем, тот опускает на неё взгляд и неожиданно хмыкает.

— Да плевать.

Ответ неправильный. Бармен округляет глаза и уже тянется за телефоном. Одасаку коротко качает головой, складывает бумагу вдвое и прячет обратно во внутренний карман пиджака.

— Ты либо абсурдно смелый, либо настолько же глупый, — прикидывает Одасаку, и голос его при этом звучит удивительно ровно. — Либо жаждешь подраматичней убиться, но, поверь, парень, есть способы куда приятней сломанной челюсти и трёх выстрелов в грудь.

Накахара хрипло смеётся и разом ополовинивает бокал.

— О, я в курсе, — тянет он. — Записываю за Дазаем.

В голосе мальчишки звучит болезненная надломленность и горькое знание. На вкус Одасаку — слегка чересчур, но винить его в этом Ода не может: иногда Дазай серьёзен ровно настолько, чтобы начать переживать.

— Вчера, к примеру, он шагнул под дуло пистолета, — звенящим голосом делится Чуя.

Сакуноске хорошо знает, как выглядит грань. Наркотики, петли, порезанные вены и речное дно — это ерунда.

— А ты ничего не сделал.

Когда Дазай шагает под пистолет, это как раз она. Но Накахаре это знать вовсе не обязательно.

— Почему?

Потому что не бывает так, чтобы ни одна из пуль не попала в цель. Чтобы абсолютно смертельная доза вдруг не подействовала, критическая кровопотеря не оказалась смертельной, а от часа под водой не тонули. Так не бывает.

Люди вообще не остаются в живых, когда хотят умереть. Раз или два — ещё случайность. Три и больше — паршивая закономерность, Ода видел каждую из «пяти секунд» Дазая, но привык держать все самые невероятные выводы при себе. Это как с глазами Мори и Осаму. Лучше даже не думать, чтобы однажды случайно не сказать вслух.

— Расслабься, — всё так же ровно просит он. — Дазай никогда не умрёт.

Смех парня звучит как битое стекло.

— Ему так не скажи: он смертельно обидится.

«Он это знает», — об этом Накахаре тоже лучше не рассказывать. Не всякая информация спасает жизнь, а всех прочих пули действительно убивают.

_____________________________________

Сюжетно-фактическая AU на потребу внутреннему "хочу".