Обратная сторона луны (джен)

Работы Леопольд Вейси никогда не боялся — беда была в том, что он совершенно не представлял, чем хочет или хотя бы может заняться. Определиться ему помог Причард, который так и продолжал являться в гости к чете Вейси младших не реже раза в неделю, чаще всего по субботам, принося с собой свежие сплетни и сладости и по чуть-чуть незаметно раскрывая перед Леопольдом целый мир, которым тот прежде никогда не интересовался. Новый дом Вейси ему понравился — во всяком случае, именно так он сказал хозяевам и даже вызвался в следующие выходные присоединиться к ним в работах. Сказать по правде, разбор старого хлама и ошкуривание рам увлекли Причарда куда больше, чем обычные посиделки в гостиной за чаем и пересказ Леопольду собранных за неделю историй — как минимум потому, что эти занятия позволили резко сократить количество болтовни, да и сама работа ему неожиданно понравилось. Так что он пообещал присоединиться к Вейси и в следующие выходные, и после — и с удовольствием наблюдал, как меняется дом от одного его визита к другому.

А тот и вправду преображался буквально на глазах: старые обои были безжалостно содраны, и их место заняли новые, клеить которые оказалось на удивление весело. Леопольд вспоминал свою юность, когда он, закончив Академию, пришёл в Аврорат стажёром и снял свою, как он думал тогда, временную квартиру. Снял дёшево, договорившись об арендной плате заметно меньше обычного, потому что жилище было в совершенно чудовищном состоянии, и сам привёл его в порядок — и теперь Вейси оставалось лишь восстановить приобретённые тогда навыки. Заклинания все Леопольд уже, конечно, забыл, но нужные книги у него остались, и на то, чтобы вспомнить всё, что он уже делал когда-то, у него ушла всего пара вечеров. Лорелей же даже и не пыталась осваивать эти весьма непростые заклятья — а он не настаивал, не желая её расстраивать и подчёркивать то, что всю жизнь заставляло её чувствовать себя не совсем полноценной. Да и нравилось ему делать всё самому, и нравилось видеть восхищение в глазах Лорелей — а то, что получалось в итоге, радовало его и дарило незнакомое прежде ощущение по-настоящему своего дома.

Первым делом супруги занялись спальней, вычистив её и обнаружив под слоем пыли отличный дубовый пол — как выяснилось чуть позже, такой же, как и во всём остальном доме. Обои Лорелей, к удивлению Леопольда, ожидавшего, что она захочет что-нибудь голубое, или хотя бы с голубым рисунком, выбрала кремово-белые, однотонные, и фактурой похожие на грубую ткань. А вот покрывало на новую большую кровать, которую они выбирали вместе и сошлись на совсем простой модели с удобной и мягкой спинкой — Леопольд с удовольствием обнаружил, что Лорелей тоже любит читать перед сном — она действительно выбрала голубое, такого яркого и чистого цвета, что от него в комнате казалось светлее. Следующими были кухня, которую они тоже сделали светлой, и ванная комната, пастельная, нежная, с яркой забавной занавеской для душа и мылом, пахнущим розами. За ними последовала гостиная, получившаяся очень уютной, спокойной и светлой благодаря большому, выходящему на улицу, окну и скромному количеству мебели — там встали обитые светло-серой тканью диван и пара стоящих у камина кресел, небольшой журнальный столик между ними (на нём Лорелей обычно вечерами накрывала чай) да книжные полки, занявшие почти две стены.

Последней была вторая спальня, которая была Леопольду и Лорелей совсем не нужна, и они оставили её пока пустой, просто вычистив и оклеив нейтрально-светлыми обоями. Причард, помогавший им белить здесь потолок, заметил, смеясь, что теперь, наконец, ему будет, где ночевать, если однажды его охватит лень и не захочется возвращаться домой, где его ждёт один лишь ненавидимый Лео книззл.

— Я даже не видел его, — возразил, посмеиваясь, Леопольд, — как я могу его ненавидеть?

— Да ты же их всех ненавидишь, — фыркнул Причард.

— Ну да, — покивал Вейси. — Так вот почему Патронус у меня книззл! А я всю жизнь недоумевал, как так вышло.

— Я понял, почему ты его так редко используешь! — рассмеялся Причард. — Тебе даже видеть его противно — вот ты и маешься. Вообще, так относиться к собственному Патронусу — это, конечно, трагедия…

Они перешучивались, не замечая, что Лорелей притихла и погрустнела — и лишь когда Причард ушёл, вечером, уже лёжа в постели, Леопольд заметил, что его жена чем-то расстроена, и встревожился.

— Кто обидел тебя — я или Грэхем? — спросил он, обнимая её и вглядываясь в темноте в её кажущиеся сейчас почти чёрными глаза.

— Никто, — покачала она головой. — Ну, что ты… всё хорошо, Лео, — она потянулась к его лицу, но он перехватил её руку и прижал пальцы к губам.

— Не надо так, Лей, — помолчав, очень серьёзно попросил он. — Мне самому постоянно хочется всегда сохранять лицо и даже перед тобой делать вид, будто всё замечательно — но я знаю, чем это закончится, — он опять поцеловал её пальцы. — Это трудно, — признался он. — Я совсем не привык так говорить с кем-то, но если я начну это делать, однажды ты мне станешь чужой. Не хочу, — он мотнул головой и сжал её руки. — Лей, пожалуйста. Не отнимай себя у меня.

— Но всё правда… это так глупо, — тихо проговорила она, пряча лицо у него на груди.

— Пусть его, — он обнял Лорелей и нежно провёл ладонью по её волосам. — Расскажи мне. Пожалуйста.

— Я просто, — она вдруг всхлипнула и заговорила быстро и сбивчиво, — я просто в детстве мечтала, что вырасту, буду жить одна — и заберу с улицы какого-нибудь самого несчастного и больного кота, страшного, одинокого и никому не нужного. Но из дома я ушла в «Спинни», а там нельзя держать никаких животных — и когда мы с тобой поженились, я думала… Но ты ненавидишь кошек, и я…

— Не кошек, — оборвал он её, вздыхая и улыбаясь. — Книззлов. Это совершенно другие твари… Да и не ненавижу я их, — он опять улыбнулся. — Просто недолюбливаю. Мы шутили! Да и то… Лей, — он попытался заглянуть ей в лицо, но она его прятала, и он, не желая применять силу, просто поцеловал её волосы. — Пожалуй, мышей я не люблю куда больше — а они тут непременно появятся, так что... Кот так кот, — рассмеялся Вейси, иронично подумав, что, похоже, ему на роду написано иметь в доме когтистую хвостатую тварь, и если так, то пусть лучше это будет кошка, чем книззл. — Зря, что ли, я всё детство с ними возился?

— Лео? — Лорелей приподнялась на локтях, удивлённо и недоверчиво вглядываясь в его смеющееся лицо.

— Лей, я вовсе не безумец и не маньяк, — продолжал смеяться, по большей частью над тем, как забавно играет с ним судьба, Леопольд. — Если ты мечтала о чём-то с детства, а мне это что-то всего лишь не нравится, здесь нечего обсуждать. Бери, кого хочешь — это же наш с тобой дом, а не мой.

— Тебе не будет тяжело? — спросила она, тоже начиная улыбаться. — Видеть его?

— Кого? Кота? Лей, — он совсем развеселился и, сев на кровати, облокотился о её спинку и, притянув жену к себе, расцеловал её. — Я не настолько плох, чтобы мне было тяжело видеть кота, — смеясь, сказал он, и она, наконец, поверила и благодарно и радостно начала его целовать, очень его этим смутив и растрогав. — Только у меня есть условие! — пошутил он, скрывая это смущение. — В кровати вместе с нами он спать не будет!

— Нет, конечно! — продолжая горячо его целовать, прошептала она, а потом крепко и коротко его обняв, замерла, прижавшись к нему всем телом.

— Устроим ему место в гостиной, — пообещал он, ласково гладя её по спине и плечам. — Я, правда, уже ни драккла не помню, как это всё делается, но не думаю, что это станет проблемой… Так что бери, кого хочешь, хоть завтра, — он взял её руку и поцеловал кончики пальцев, а потом обхватил их губами и лизнул. Лорелей приподнялась и, подавшись вперёд, легонько коснулась губами его губ — однако на одном лёгком поцелуем они останавливаться не стали.

— Я не хочу брать никого нарочно, — сказала Лорелей, когда они, успокоившись и отдышавшись, лежали, обнявшись, и смотрели в зачарованное, не прикрытое шторами окно, за которым качались пока ещё голые ветки шиповника. — Просто встречу однажды — и…

— Лей, — сказал он, удивляясь и радуясь тому, что так легко говорит об этом. — Я совсем не умею жить вместе с кем-то и просто каждый раз представляю, что я хотел бы услышать от тебя в ответ на какую-то свою, — он задумался, подбирая слово, — просьбу или желание. И пытаюсь отвечать так же. И думаю, что мне не понравилось бы спрашивать у тебя разрешения завести, например, краппа… а потом я представляю себе, что ты бы просто принесла в дом того же кота, ничего не спросив, и понимаю, что мне было бы неприятно, — он вздохнул и рассмеялся негромко. — Мерлин, как всё это непросто. Я понятия не имею, как правильно и как вообще сочетать одно и другое.

— Я тоже не знаю, — сказала Лорелей, тихо гладя подушечками пальцев тыльную сторону его руки. — Мне странно думать, что этот дом — мой, и я могу тут что-то решать, — шёпотом призналась она.

— Ты привыкнешь, — пообещал он. — Скажи, — он помолчал, не решаясь коснуться тяжёлой темы. — У вас дома… когда ты была маленькая, как это было?