Они стояли друг против друга — две очень разные женщины, одну из которых по манерам и воспитанию можно было бы назвать леди, и которая была вхожа в лучшие гостиные Британии — и другая, которая почти половину своей жизни провела в «Спинни Серпент». В борделе.
— Я хотела посмотреть на вас, — сказала, наконец, Мерибет.
Лорелей растерялась. Что отвечать тут? «Смотрите»? Она подумала, что будь бы она влюблена в Леопольда, она бы, наверное, сейчас разозлилась или обиделась — но она не чувствовала ни того, ни другого, и вполне понимала его мать, как ни странно.
— Я понимаю, — сказала она, наконец. Честно.
— Могу я спросить вас? — после небольшой паузы проговорила Мерибет.
— Да, конечно, — Лорелей давно уже вытерла руки, но полотенце не убирала — оно очень удачно помогало ей их занять. — Только недолго, — добавила она всё же. — Лео не любит сейчас оставаться один.
— Вы любите его?
— Что, простите? — переспросила удивлённо Лорелей.
Даже сам Леопольд никогда её об этом не спрашивал…
— Любите ли вы моего сына? — любезно повторила Мерибет.
— Мама!
Обе женщины вздрогнули и обернулись на стоящего в дверях кухни в одной ночной рубашке Леопольда — очень бледного, держащегося одной рукой о проём, и очень злого.
— Я ведь сказал, что не хочу никого видеть, не так ли? — раздражённо спросил он у матери.
— Лео, — очень мягко проговорила она. — Я зашла просто познакомиться с твоей женой…
— В этом нет нужды, — отрезал он, сглатывая — Лорелей узнала в этом признак подступающей тошноты и, потянувшись назад, взяла со стола только что вымытую кастрюлю: не так удобно, конечно, как таз, но всё равно лучше, чем ничего. — Если ты не можешь не приходить сюда — мы уедем. Сегодня же.
— Тебе так неприятно видеть меня? — тихо спросила она у сына.
— Мне никого не приятно видеть, — сказал он. — А тебя — особенно. Объяснить? — отрывисто спросил он.
Лорелей уже знала, что с ним лучше сейчас не спорить и не возражать — потому что в ответ прозвучит или оскорбление, или просто грубость. Но вмешиваться не стала — потому что это точно было не её дело.
— Я просто волнуюсь за тебя, — проговорила его мать с непривычной ему беспомощностью.
— Поздно за меня волноваться, — неприятно усмехнулся он, снова сглатывая. — Хочешь знать, что со мной происходит? Я наркоман, я лечусь — здесь целители едва ли не ежедневно бывают, а уж сколько всё это стоит…
— Если тебе нужны деньги, — быстро перебила Мерибет сына — и зря. Лорелей даже губы слегка закусила и отступила немного назад. Нельзя, ох, нельзя было касаться этой темы! Он невероятно болезненно воспринимал не то что любые намёки на свою возможную финансовую несостоятельность, но даже просто сомнения в возможности обеспечить себя и жену. Лорелей, обжегшись однажды, больше никогда этого вопроса не поднимала — а вот мать, похоже, сына своего знала вовсе не так хорошо. И ошарашенно прикрыла лицо руками, когда тот вдруг заорал:
— Мне не нужны деньги! Я со всем разберусь сам, мама! — он отпустил, наконец, косяк, и взял мать за плечи. — Уходи, — проговорил он уже чуть тише и дважды быстро сглотнул. — Уходи — я прошу, не доводи до беды. Я не могу тебя видеть. Не могу, понимаешь?! — вновь прокричал он.
— Я уйду, — почти испуганно проговорила она, и вправду послушно следуя за ним к выходу. — Лео…
— Да убирайся же ты! — крикнул он, подталкивая её к дверям. — Убирайся!
— Боже мой, — прошептала Мерибет Вейси, почти выбегая из дома.
А Леопольд, едва за его матерью закрылась дверь, согнулся пополам и, упав на колени, оперся руками об пол, и его вырвало — и рвало потом, как всегда, долго и очень мучительно, и Лорелей привычно подставляла ему кастрюлю, другой рукой поддерживая за плечи. Когда его, наконец, отпустило, он, тяжело дыша, сел на пол и, прислонившись спиной к стене, измученно закрыл глаза и так замер, позволяя Лорелей, как обычно, умыть его.
— Я хочу в постель, — пробормотал он неразборчиво — но она поняла. Подошла, подставила плечо, попросила:
— Вставай… давай, потихоньку. Держись…
— Прости меня, — прошептал он, притягивая её к себе.
— Не за что, что ты… поднимайся, — ласково проговорила Лорелей, легонько целуя его в щёку. — Давай, ну? Можешь встать, или посидишь ещё?
— Я могу, — сказал он, с силой на неё опираясь и вставая, наконец, на ноги.
Они медленно добрели до спальни — и она, уложив его, села рядом и обняла его поверх одеяла осторожно и нежно.
— Она обидела тебя? — спросил он, потянув одеяло на неё — Лорелей откинула его и легла рядом, как была, в мантии, лишь быстро сняв и бросив прямо на пол возле кровати свой слегка влажный фартук, и обняла мужа уже очень привычно — так, чтобы он чувствовал её, но ему не было бы от неё тяжело.
— Нет, — сказала она, покачав головой. — Она просто пришла познакомиться. И была очень милой.
— Милой, — повторил он с горечью. — Да… моя мама может быть очень милой. Она всегда очень милая… сколько я себя помню. Поэтому я не могу видеть её. Никого из них. Мне стыдно, ты понимаешь?! — истерично выкрикнул он. — Мне! Стыдно! Потому что они знают, каким я был, — перешёл он на шёпот. — Все знают. А ты — нет, — он судорожно вздохнул. — Ты вообще не знаешь меня другого. Никакого. Только такого.
— Поэтому тебе не стыдно передо мной, — мягко проговорила она, приподнимаясь и целуя его в щёку. Он прикрыл глаза от этого её жеста, который казался ему почему-то воплощением нежности — и она давно поняла это, и с тех пор очень часто делала так, зная, что этот простой поцелуй всегда его успокаивает.
— Поэтому, да, — согласился он, действительно начиная успокаиваться и отогреваться. — Я устал. Очень. Не могу больше, — прошептал он, чувствуя, как опять начинают течь из глаз слёзы. — Когда же это закончится… Не могу…
— Закончится, — ласково сказала она, снова касаясь губами его щеки и замирая так на какое-то время. — Станет легче…
— Я не могу больше, правда, — плача, бормотал он, прижимая её к себе. — Не могу, не могу… не могу…
— Я понимаю, — негромко говорила она, тихо целуя его и гладя по опять уже грязным волосам. Пора мыться… надо было, наверное, сперва в ванную его отвести — а потом уж сюда. А может, и нет — может быть, пусть отдохнёт, а душ — он не убежит никуда. Успеется. — Я с тобой…
— Мне плохо, Лей, — прошептал он, поворачиваясь к ней спиной и сворачиваясь клубком — она тут же приникла к нему, прижимаясь грудью и животом к его спине и обнимая — он сжал её руку и повторил: — Мне плохо…
— Я с тобой, — тоже повторила она. — С тобой…
— Плохо, — опять проговорил он, резко разворачиваясь к ней лицом и обнимая с неожиданной в нём силой. — Плохо…
— Знаю, — снова и снова говорила она. — Знаю…
Он задремал — не уснул, как засыпал обычно под утро, а именно задремал, вздрагивая и бормоча что-то, и Лорелей старалась лежать очень тихо, чтобы не разбудить его ненароком и надеясь, что дрёма перейдёт в сон, и он сможет отдохнуть, а после — поесть. Она и сама устала — ей тоже хотелось уснуть, потому что уже которую ночь они оба почти что не спали: ему было плохо и маятно, и он изводил себя и её непонятными, ежесекундно меняющимися требованиями и просьбами, слезами и криками, и уснул совсем ненадолго — зато, проснувшись, попросил есть, и она вскочила и накормила его, и как раз, когда наспех мыла посуду после его завтрака, не успев ничего съесть сама, пришла миссис Вейси.
Леопольд и вправду заснул — и Лорелей вместе с ним. Проснулась она под утро — от голода и, полежав и послушав дыхание мужа, очень осторожно и медленно выбралась из постели и, дойдя до кухни на цыпочках, даже не зажигая света, просто отломила кусок хлеба и оторвала от вытащенной накануне из сваренного для мужа бульона курицы ножку. Она ела стоя, прямо над раковиной — чтобы не мыть посуду и не убирать крошки и капли и поскорее вернуться назад. И всё равно не успела — услышала громкое и тоскливое:
— Лей! Лорелей!
— Я здесь! — крикнула она, торопливо кладя остатки хлеба и курицы на салфетку и вытирая руки кухонным полотенцем — и побежала назад. Он лежал, развернувшись к двери, и смотрел на неё рассерженно, перепугано и очень жалко — и едва увидел её, сказал раздражённо и, в то же время, с заметным облегчением:
— Ты должны быть со мной! Всегда быть со мной, — требовательно повторил он, вцепляясь в её руку ледяными влажными пальцами и притягивая жену к себе. — Всегда, — снова сказал он, закрывая глаза и дрожа. — Не смей уходить. Не смей.
— Я не буду, — ласково проговорила она, закусывая губы от обжигающей её жалости и обнимая его. — Не буду. Прости. Прости меня, Лео. Я с тобою. С тобой.
— Не смей уходить, — требовательно и жалобно проговорил он, позволяя этой дрожи захватить себя. — Никогда. Не бросай меня, Лей, — прошептал он внезапно. — Я умру без тебя… просто умру …
— Я просто ходила поесть, — тоже начиная дрожать от этих слов, быстро проговорила она. — На пять минут… прости, что оставила тебя, Лео… прости, мой хороший, — она наклонилась и прижалась губами к его тоже холодной и нездорово пахнущей кислым щеке.
— Поесть, — повторил он — и вдруг зажмурился и прошептал: — Ты голодная… Я всё держу тебя при себе — а сам есть не могу… Ты иди, — он заглянул ей в глаза — так виновато, как смотрят порою собаки, — иди, пожалуйста… не слушай меня, Лей, не надо… Я очень плохо соображаю сейчас… иди, ешь… Боже мой, — он притянул её к себе и прижался щекой к щеке. — Приноси сюда, — попросил он. — Всё, что захочешь — просто приноси… я не могу быть один сейчас. Совсем не могу… прости. Хотя не один, — тут же поправился он. — Без тебя. Я не могу быть сейчас без тебя.
— Я поела, — улыбаясь сквозь почему-то застилающие глаза слёзы, проговорила она. — А в следующий раз принесу… всё хорошо, — она замерла, прижимая его трясущееся тело к себе. — Всё хорошо, Лео…
И сидела так, покуда не ушла дрожь, и Вейси не задремал — и только тогда осторожно легла с ним рядом. Есть ей уже совсем не хотелось… Ей было жалко его, жалко до боли в груди, до слёз, до мурашек в ладонях, и если бы ей предложили сейчас умереть, чтобы его вылечить — она, ни секунды не раздумывая бы, согласилась. Но никто такого не предлагал, и она просто делала, что могла, и иногда, когда совсем не выдерживала, просто плакала беззвучно в подушку.
И однажды он поймал её так — и она замерла, почему-то перепугавшись, когда посреди этих беззвучных рыданий ощутила у себя на затылке его губы и услышала тихое и удивительно нежное:
— Не плачь… Не плачь, пожалуйста, Лей…
— Прости, — пытаясь успокоиться, быстро проговорила она, торопливо вытирая лицо ладонями. — Я просто устала… Прости меня, мой хороший, — она очень виновато посмотрела на Вейси и спрятала лицо у него на плече. — Я просто всё время хочу спать… ужасно хочу спать — просто несколько часов подряд — и…
— Я совершенно замучил тебя, Лей, — он тихонько обнял её и привлёк к себе — и она поддалась, расслабленно и устало прислоняясь к своему мужу. — Прости меня… у меня нет сейчас сил ни на что больше — только просить прощения. Прости, — повторил он, прижимаясь губами к её почему-то влажным сейчас волосам. — Спи, — он коснулся неверной, подрагивающей рукой её лица, прикрывая глаза. — Засыпай, родная, — прошептал он.
— Обними меня, — попросила она, накрывая своей ладонью его руку и задерживая её на своём лбу. — Я просто устала немного… и я всё время боюсь за тебя. Вот и всё…
— Не бойся, — прошептал он. — Не надо бояться. Тебе — точно не надо… пока ты со мной, со мной ничего не случится. Я знаю… Спи, — прошептал он, чуть ли не впервые за многие-многие годы чувствуя искреннее желание о ком-то заботиться, позабытое им ещё в юности.
Alteyaавтор
|
|
Vhlamingo
Alteya А вот. А судят как людей! Какое-то хреновое правосудие! Права тварей, а обязанности людей! Да уж. Кому они нужны кроме него. Ни даже хваленому Мунго. Тч! Я очень сочувствую маленькому Крису. Мог бы наоборот, желать чтобы все пережили то что он. А он спасает. Нене Слишком эмоционально) надо время)) Никому они не нужны. Ну, у него есть объект ненависти: это волшебники. А раз все волшебники сволочи, должны быть и свои - а кто свой? Оборотни! Эх. Ну я буду вас ждать. ) 1 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Ах да. И то что сделал Долиш-старший с Гвен...
Вроде как и его можно понять Но не хочу я такого понимать! Он просто *нецензурно* |
Alteyaавтор
|
|
Vhlamingo
Ах да. И то что сделал Долиш-старший с Гвен... О! То ли ещё будет!Вроде как и его можно понять Но не хочу я такого понимать! Он просто *нецензурно* Его можно понять, да. Единственный сын - и вот это. Он-то хорошо знает, что такое оборотни. 1 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Alteya
Vhlamingo Спасибо 🦩🫶А вот. Никому они не нужны. Ну, у него есть объект ненависти: это волшебники. А раз все волшебники сволочи, должны быть и свои - а кто свой? Оборотни! Эх. Ну я буду вас ждать. ) Это волшебно, когда можно пообщаться с таким восхитительным автором! |
Alteyaавтор
|
|
Vhlamingo
Alteya Приходите! ) Автор любит таких читателей. Спасибо 🦩🫶 Это волшебно, когда можно пообщаться с таким восхитительным автором! И второй автор тоже, только он очень занят пока. 1 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
miledinecromant
Vhlamingo На магглах наверное не имеет смысла зелья испытывать. Они вроде на них слабее действуют.Да магглорожденного у которого семья понятия не имеет что делать? А что мешает похитить маггла - вот вообще всем будет пофигу. ))) А именно мучить оборотня намного интереснее. Повышенная регенерация и все заживает при трансформации. А если выпускать погулять(в ограниченном чарами пространстве) , чтоб не помер в клетке, то мучить можно годами. |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Тааак. Я снова тут.
И уже на том месте где Гвен беременна. Офигенный момент когда Скабиор выбирал подарки для малого. Ох уж мне эти охотнички. За привидениями. Правильно Крис сказал, пороть их было некому. И да, тут все чаще появляется мой любимый Причард) |
Alteyaавтор
|
|
Vhlamingo
Тааак. Я снова тут. Некому! ) И уже на том месте где Гвен беременна. Офигенный момент когда Скабиор выбирал подарки для малого. Ох уж мне эти охотнички. За привидениями. Правильно Крис сказал, пороть их было некому. И да, тут все чаще появляется мой любимый Причард) Да, появляется. И ещё появится! ) Ой, вы подошли к такому моменту, к такому моменту... ну, почти подошли... 3 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Alteya
Vhlamingo Ах! Там будет больше Причарда? Oh my... Мне так хотелось бы о нем побольше почитать!Некому! ) Да, появляется. И ещё появится! ) Ой, вы подошли к такому моменту, к такому моменту... ну, почти подошли... А ещё он в каноне вроде темноволосый, да? Но почему-то мне Причард представляется со светлыми волосами. Выгодное отличие книг. Можно представлять персонажей как хочешь. Оххх... Что-то я не думаю что это будет что_то хорошее. Или... Как вариант, у Гвен будут близнецы?! |
Alteyaавтор
|
|
Vhlamingo
Alteya Ой, будет, ещё как будет! )) Ах! Там будет больше Причарда? Oh my... Мне так хотелось бы о нем побольше почитать! А ещё он в каноне вроде темноволосый, да? Но почему-то мне Причард представляется со светлыми волосами. Выгодное отличие книг. Можно представлять персонажей как хочешь. Оххх... Что-то я не думаю что это будет что_то хорошее. Или... Как вариант, у Гвен будут близнецы?! Да, он тёмненький. Можно. да. )) Ну... это будет... эпичное. ) 1 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Alteya
Vhlamingo Кх... Вот щас мне селезенка подсказывает что Грэхем будет не очень рад происходящему, даа?Ой, будет, ещё как будет! )) Да, он тёмненький. Можно. да. )) Ну... это будет... эпичное. ) Блин.. В моем воображении Причард останется светловолосым и сероглазым. Эпичное? С близнецами или.?. |
Alteyaавтор
|
|
Vhlamingo
Alteya Ой, до того, чему не очень будет рад Грэхем, ещё очень далеко. ))) Кх... Вот щас мне селезенка подсказывает что Грэхем будет не очень рад происходящему, даа? Блин.. В моем воображении Причард останется светловолосым и сероглазым. Эпичное? С близнецами или.?. Просто эпичное. ))) Читайте! 1 |
Emsa Онлайн
|
|
Alteya
Vhlamingo Да лаааадно? Ой, будет, ещё как будет! )) Да, он тёмненький. Можно. да. )) Ну... это будет... эпичное. ) Вот я сколько читала вас и у меня в голове Причард четко блондин)) 1 |
Alteyaавтор
|
|
Emsa
Alteya Что-то я уже сама засомневалась с вами! ))Да лаааадно? Вот я сколько читала вас и у меня в голове Причард четко блондин)) 1 |
Alteya
А у меня в голове Причард брюнет. С серыми глазами, тонкокостный, сухощавый, и похож на своего Патронуса - гончую. Взгляд внимательный, очень выразительный - если, конечно, Причард не скрывает то, что чувствует. Стальная гончая. 1 |
Alteyaавтор
|
|
Агнета Блоссом
Alteya Вообще, Причард же визуализирован. И таки да, понятно, почему блондин - но у меня в голове он всё равно потемнел. ) А изначально он Том Влашиха же. А у меня в голове Причард брюнет. С серыми глазами, тонкокостный, сухощавый, и похож на своего Патронуса - гончую. Взгляд внимательный, очень выразительный - если, конечно, Причард не скрывает то, что чувствует. Стальная гончая. Но ваше описание мне так нравится, что я даже и не знаю... 2 |
Alteya
Он же изначально подошёл на Причарда потому, что играл Якен Хгара? Там ему сделали более острое, несколько изможденное лицо. И взгляд у него был беспощадный. 1 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Агнета Блоссом
Alteya Вот если внешка как в ИП, тогда да... И тооо....Он же изначально подошёл на Причарда потому, что играл Якен Хгара? Там ему сделали более острое, несколько изможденное лицо. И взгляд у него был беспощадный. Если бы Влашиху взяли на роль Причарда для меня это был мискаст. И писала бы я комменты по типу "Нетфликс как всегда, они б ещё темнокожего на роль взяли!" и "куда смотрит автор!" Хотя это как раз авторское видение. Вот поэтому книги лучше! 😁🦩 |
Vhlamingo Онлайн
|
|
Ахахахах, книззл Поттер!
Найс) Надо будет одной из моих подобрашек дать какое-нибудь распространённое человеческое имя типа Саши, и ловить лулзы потом🤣 Имба идея) |