Обратная сторона луны (джен)

— Гарри, — лицо у заглянувшей в его кабинет Фоссет было очень расстроенное. — Ты сейчас очень занят?

— Да нет, — тот с удовольствием воспользовался поводом и отодвинул от себя бумаги. — Заходи. Что стряслось?

— Да вот, — она держала в руках какую-то папку, но расставаться с ней пока не торопилась. Села к столу, прижимая её к груди, потом положила её на стол, сверху накрыв своими руками, и со вздохом посмотрела на Поттера. — Я же пока архив разбираю… я раз пять, наверное, перепроверила — и уверена, что не ошибаюсь.

— В чём именно? — нахмурился Гарри.

Фоссет никогда не были свойственны голословные заявления — и её расстроенный, и в то же время решительный вид не предвещал никаких хороших новостей.

— Посмотри, пожалуйста, сам, — сказала она, открывая, наконец, принесённую папку и доставая оттуда три листа. — Я подчеркнула зелёным. И я буду рада, если ты ткнёшь куда-нибудь пальцем и скажешь, что я ошиблась и не увидела очевидного, — мрачно сказала она.

Поттер придвинул к себе бумаги. Отчёт о конфискованных зельях… отчёт об отправке зелий на утилизацию… отчёт об утилизации. Самые обычные, типичнейшие для отдела контрабанды документы.

И строки, подчёркнутые зелёным.

Поттер посмотрел на подпись того, кто отправлял зелья на ликвидацию.

Вейси.

— Не хватает Феликс Фелициса, — медленно проговорил Гарри. — Не сходится полученное — и отправленное.

— Не сходится, — тихо кивнула Фоссет. — А в остальных отчётах, — она неохотно открыла папку и придвинула к Гарри ещё стопку листов, — отправленное на ликвидацию зелье очень разбавлено. Даже шутки на эту тему уже ходят, — она покачала головой и посмотрела на Гарри очень печально. — Он так скверно выглядит, — сказала она негромко.

— Я видел, конечно, что он нездоров, — медленно проговорил Гарри. — Но я… У меня даже в мыслях не было.

— Я почитала о побочных эффектах, — после паузы продолжила Фоссет.

И замолчала.

Гарри вновь перевёл взгляд на бумаги, которые просто невозможно было истолковать двояко: цифры есть цифры, и в данном случае они допускали лишь одно толкование. Но это было так… глупо.

— Ты ведь наверняка провела собственное расследование, прежде чем идти ко мне с этим, — полуутвердительно то ли спросил, что ли сказал Гарри.

— Провела, — невесело кивнула она. А потом потёрла лоб пальцами и сказала: — Гарри, это и моя вина тоже.

— В чём это? — вскинул он брови.

Гарри было очень противно. Он… Они все так верили Вейси — он был одним из них, и не просто одним из всех — одним из лучших. Они вместе столько прошли… В последнее время Вейси и вправду казался совсем больным и уставшим — ему все сочувствовали, понимая, в какой сложной ситуации он теперь, после возвращения Фоссет, оказался… а дело было, оказывается, вовсе не в этом. Он просто боялся — трясся за своё место и даже, пожалуй, за свою шкуру… Хотя, собственно, что ему можно предъявить? Ни под один из запрещённых случаев употребления Феликса эта ситуация не подпадала. Разве что незаконное использование конфиската в личных целях — но это при всём желании не тянет даже на пару месяцев Азкабана, только на увольнение. Но какой же поднимется вой, когда пресса узнает… Газеты только-только притихли — и вот теперь какой замечательный повод вновь извалять Аврорат в грязи! Им лет десять вспоминать это при каждом удобном случае будут…

Поттер поморщился с ощутимой гадливостью. Нет, ещё и позорить весь Аврорат он никому не позволит — довольно будет с Вейси и увольнения. Мерлин, как он вообще мог пропустить подобное? У себя прямо под носом! Поттер коротко выдохнул и, взглянув на понурую Фоссет, повторил:

— Так при чём тут ты, Сандра?

— Это же я сделала его своим замом, — отозвалась она. — Он ведь прекрасный аврор… просто амбициозный. Я тогда думала-думала… и всё же решила, что эта амбициозность будет на этом месте только на пользу. А вышло, — она снова вздохнула.

— Ты дала ему шанс, — жёстко ответил Гарри. — И мы оба видим, что он с ним сделал.

— Ему было трудно, — возразила она. — Тебе не понять…

— Ну, уж куда мне, — усмехнулся Гарри недобро. — Зато я понимаю, что если мы дадим этому делу официальный ход — мы подставим самих себя так, как не удавалось этого сделать ещё никому из наших недоброжелателей, во всяком случае, на моей памяти. Но работать он здесь больше, конечно, не будет.

— Конечно, не будет, — кивнула Фоссет. — Прежде, чем прийти к тебе, я была у него.

— И что? — резковато поинтересовался Поттер — и когда она просто кивнула, спросил: — Ты оставила его в кабинете?

— Он обещал зайти к тебе сам, — ушла от ответа Сандра и, посмотрев на часы, добавила: — Уже скоро. Ему нужно к врачу, Гарри, и…

— С этим, я думаю, он как-нибудь самостоятельно разберётся, — оборвал её Поттер, которому сейчас было в высшей степени наплевать на здоровье и в целом на будущее Леопольда Вейси.

— Гарри! — возвысила голос Фоссет, и он вопросительно посмотрел на неё. — Я понимаю, что ты сейчас злишься, — сказала она. — Но всё-таки. Пожалуйста, будь с ним помягче. Моя… если не вина, то уж во всяком случае, ответственность в этом тоже есть: не назначь я его тогда своим замом, он бы до сих пор прекрасно работал, и ничего не случилось бы.

— Не вешай на себя больше, чем надо, — поморщился Гарри. — Ты дала ему шанс — а он выбросил его нам с тобой под ноги. Но, — он вздохнул медленно и глубоко, заставляя себя успокоиться, — я обещаю быть максимально спокойным. И, если хочешь, потребую, чтобы он дошёл до целителя.

— Хочу, — кивнула она с признательностью. — Спасибо.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет вошёл Вейси. Усталый, но собранный, он, не дожидаясь приглашения, подошёл к столу и опустился на стул — и выслушал Поттера молча, лишь в какой-то момент опустив голову на руки и закрыв глаза, немного отстранённо раздумывая о том, что крах, случившийся с ним, абсолютен. Его сознание оставалось прозрачным и ясным, как воздух в осенний солнечный день, однако в какой-то момент он перестал разбирать слова и просто слушал голоса и интонации — и ждал, пока они, наконец, замолчат. А когда она наступила, наконец, эта долгожданная тишина, Вейси открыл глаза, посмотрел на Фоссет и Поттера, и сказал глуховато и тяжело:

— Да. Всё правильно. Так и есть. Я арестован?

Он достал из кармана свою палочку и положил на стол, прямо перед собой — и снова закрыл глаза, уронив голову на руки. Как же он, оказывается, устал… И как хорошо, что всё, наконец, закончилось. Ему вовсе не было страшно — только стыдно, мучительно, обжигающе стыдно, и чувство это сейчас затмевало всё остальное. Какой же позор… А ведь впереди ещё много чего: суд, расследование… вернее, наоборот, конечно — сначала расследование, а потом уже суд… Боги, а как было бы хорошо попросту умереть прямо сейчас…

— Нет, — сказал Поттер.

— Тебе нехорошо? — спросила Фоссет.

«Нехорошо»? Вейси несколько истерично хмыкнул. Нехорошо… да ему так плохо, как не было — и вряд ли будет уже — никогда в жизни!

— Нет, — с некоторым трудом проговорил он, заставляя себя снова открыть глаза и посмотреть на своих мучителей. Палачей… нет — товарищей. Просто бывших уже… А ведь только вчера…

— Я не думаю, что ты заслуживаешь ареста, — медленно проговорил Гарри с таким видом, словно речь шла не о возможном заключении в Азкабане, а о награде. — Что ты такого сделал? — продолжал он с нескрываемым презрением. — В общем-то, ничего подсудного — разве что конфискат присвоил, но, с другой стороны, его бы ведь всё равно уничтожили. А употребление Феликса формально не запрещено — исключения есть, но к твоей ситуации они не применимы. Но главное, — в его голосе отчётливо зазвучало отвращение, — я не хочу подставлять таким образом аврорат — представь, какой разразится скандал. Слишком много чести тебе уходить с таким шумом. Так что, — жёстко закончил он, — я предлагаю тебе написать сейчас заявление об уходе. — Он слегка скривился, — давай уж не будем лгать хотя бы в этом вопросе — по состоянию здоровья. А лично со мной ты подпишешь контракт, обязуясь завтра же отправиться в Мунго и там попросить помощи.

— Никто из нас не хочет тебе зла, — мягко сказала Сандра, выглядевшая скорее расстроенной, нежели возмущённой. — Но и оставить так это совершенно невозможно.

— Я понимаю, — кивнул Вейси. — Да.

А ведь так было, пожалуй, ещё хуже… Счастье ещё, что они не его лично жалели, а просто не хотели подставлять аврорат — жалости к себе он бы, наверно, не вынес. Но и так было паршиво — и стыдно, так стыдно, что жгло глаза и хотелось исчезнуть, деться, куда угодно, просто не быть тут… а лучше и вовсе нигде. Но нет… ему придётся пережить это. И, вероятно, жить дальше… хотя… к этому они ведь не могут его обязать, верно?

— Я напишу, — сказал Вейси, кивнув.

— Тебе нужна помощь, — настойчиво проговорила Фоссет — а у него не хватило сил даже ответить ей что-нибудь. Да и что отвечать… Да, нужна? Нет, я не хочу уже вообще ничего — только сдохнуть где-нибудь тихо?

— Да, — сказал он. — Наверное.

Поттер тем временем придвинул ему пергамент — и Вейси быстро написал несколько требуемых строк и поставил под ними свою подпись. Ну, вот и всё…

Он встал и медленно забрал со стола свою палочку.

— Стой, — велел Поттер и напомнил ему: — Контракт.

Вейси медленно перевёл на него уставший, тяжёлый взгляд — и мотнул головой:

— Делай, что хочешь. Можешь арестовать. Не будет никакого контракта.

Он отвернулся и, больше не глядя ни на кого, развернулся и вышел — и не увидел, как Фоссет, качнув головой, сжала руку Поттера и что-то тихо и грустно ему сказала — и тот кивнул, тоже глядя ему, Вейси, вслед не столько с осуждением, сколько с печалью.

— Это и моя вина тоже, — проговорила Сандра, когда дверь за Вейси закрылась. — Не надо было назначать его замом… Я колебалась тогда — и всё-таки остановилась на нём. И ошиблась… Он ведь прекрасный аврор, Гарри.

— Был, — жёстко поправил тот — и, смягчившись, сказал с досадой: — Я тоже хорош. У меня полгода… Если не год под носом такое творилось — а мне даже в голову не пришло хотя бы поговорить с ним! И ведь я видел же, что с ним что-то не так — но всё как-то…

Он махнул рукой и расстроенно и сердито уставился на написанное Вейси только что заявление.

— Как думаешь, дойдёт он до Мунго? — спросила Фоссет после долгой паузы.

— Надеюсь, — вздохнул Поттер.

И, в общем, был прав.

Потому что Вейси и вправду намеревался туда обратиться — в случае, если всё же не выберет пару глотков Живой смерти… или сколько там нужно — один? Собирать в аврорате ему было нечего: из личных вещей здесь, в отделе, у него были разве что чашка с ложкой да смена одежды, но они не стоили того, чтобы мучить себя и туда возвращаться. Так что он просто вышел из министерства — и вернулся домой. Вот там уже следовало собраться — потому что очень скоро оплачивать эту квартиру ему станет нечем… да и зачем она ему теперь?

Сборы заняли почти весь день — сколько, оказывается, у него вещей… а так и не скажешь… Но к вечеру всё было уложено — прибраться, правда, сил у него не осталось, ну да наплевать. Какая ему разница… Ключ он занесёт хозяину, когда будет уходить — и не станет требовать возврата денег за остаток месяца. Вот и будет компенсация за оставленный им бардак…

Как же он устал всё-таки. Как же устал…

Вейси сел на кровать, застеленную лишённым белья одеялом. Вот и всё… его лондонская жизнь закончилась. Сейчас он вернётся домой… нет — не домой, потому что своего дома у него так и не появилось. К родителям. Он вернётся к родителям… и переживёт ещё немного позора, но это уже не важно. Они наверняка позволят ему занять гостевой домик… Зачем только? Зачем, вообще, всё — теперь?

Он закрыл глаза, тяжело и устало дыша. Посмотрел на лежащий на пустой тумбочке флакон с остатками Фелициса… Усмехнулся — и выпил залпом. Много… несколько его ежедневных доз. Во всяком случае, он нормально и доберётся, и с родителями поговорит. Должно же ему повезти напоследок…

А хотя… У него ведь есть ещё одно дело. Последнее незаконченное дело тут, в Лондоне. Надо обрубить и этот конец…

Он поднялся и, пошарив по карманам, вытряхнул на кровать их содержимое. Достаточно… денег вполне достаточно — и даже с избытком. Вот и отлично… Купить, что ли, что-нибудь… а хотя… зачем? Что уж теперь…

Он собрал монеты, сунул обратно в карман, оглядел опустевшую комнату — и аппарировал.