Обратная сторона луны (джен)

Выпускной бал остался в памяти Фоссет бестолковым, но весёлым действом, во время которого она приковывала к себе взгляды своим маленьким чёрным шёлковым китайским платьем, целомудренно закрывающим не только грудь, но и шею, в котором она казалась одетой откровеннее, нежели если бы она открыла всё, что позволяют открывать приличия. Она успела потанцевать почти со всеми, начиная с Поттера и Уилкинса и заканчивая своими соседками по комнате, и вернулась домой пьяная, усталая и счастливая. Впереди у неё была целая неделя отдыха — а затем… о, затем её ждали, наконец, в Аврорате.

Эта неделя прошла для Сандры под знаком одной из лучших новостей, какую только она могла представить — к Причарду, наконец-то, вернулось зрение. Сообщил ей об этом Поттер, и Фоссет прямо от него отправилась в Мунго.

Причард не спал, хотя и лежал с закрытыми глазами, но когда услышал шаги, открыл их и тут же, сощурившись, выругался и заулыбался.

— Мне рассказали, — сказала Фоссет, подходя и крепко его обнимая.

— У меня ощущение, что я постоянно пьян, — пожаловался он вместо приветствия. — И если бы это было правдой! Но я возмутительно трезв, а сфокусировать взгляд почти не могу, и ходить толком не могу тоже! И хоть бы одна душа надо мной сжалилась и поделилась чем-нибудь… соответствующим — так ведь нет! Да что виски — мне даже кофе тут не дают!

— Неправда, — укоризненно возразила Фоссет. — Малк мне всё рассказал про тот маггловский кофе — его тебе разрешили!

— Это не кофе! — возмутился Причард. — Одно название! Нет, сначала это было отлично — но он же пустой! Только магглы могли додуматься сделать кофе без кофеина… дальше что — мясо без мяса?

— Ты не поверишь, — засмеялась Фоссет.

— Хочешь сказать… — изумлённо проговорил он, вопросительно вскинув брови и прикрывая глаза с заметно расширенными зрачками.

— У них и молоко есть без молока, и мясо без мяса… и даже безалкогольное пиво и вино есть, — продолжала смеяться Сандра. — Вот выйдешь отсюда — сходим как-нибудь на экскурсию в магазин, я тебе покажу. Можем даже купить попробовать.

— Ну, сливочное пиво у нас тоже есть, — возразил Причард, — но вино… — он довольно выразительно скривился, очень её этой гримасой обрадовав — потому что это означало, что его мимика восстанавливается, и происходит это быстро и хорошо.

— Оно не сливочное, — покачала головой Фоссет. — Оно обычное. Ну, выглядит таковым — а на вкус… — она задумалась.

— Даже представлять не хочу! — сказал Причард решительно. — Хотя и могу, пожалуй, — добавил он после короткой паузы. — Думаю, те, кто всё это изобрёл, никакие не магглы, а работники здешней столовой — ты не представляешь себе, какой дрянью тут кормят!

— Думаю, тебе ничего другого пока что просто нельзя, — примирительно проговорила Сандра. — Мне случалось сюда попадать — нормальная тут еда.

— Это потому, что ты красивая женщина, — немедленно возразил он, — и была на тот момент действующим аврором. А я, — он жалобно и картинно вздохнул — и, не выдержав, рассмеялся, вновь приоткрыв глаза и, сощурившись, внимательно на неё посмотрел. — Как учёба? — спросил он уже нормально.

— Всё, — коротко сказала она — и снова его обняла. — Всё — мы все и всё сдали и снова стажёры. Хотя свой новый диплом я тебе не покажу никогда! — предупредила она, отстраняясь и жадно и пристально разглядывая его лицо.

— Там есть парочка троллей? — продолжая щуриться и моргать, спросил он — а потом, коротко и от души выругавшись, закрыл заслезившиеся глаза снова и неловко их вытер тыльной стороной руки. Фоссет достала палочку и высушила так его кожу, а потом взяла его руки в свои и крепко сжала. Они были по-прежнему холодны, но на ощупь ощущались теперь совершенно живыми, и она, не удержавшись, без малейшего стеснения принялась нащупывать на них пульс. — Ты решила поиграть в доктора? — немедленно среагировал Причард, не предпринимая, впрочем, никаких попыток ей помешать. — Ты знаешь — тебе категорически не пойдёт здешняя лимонная мантия — я вообще видел пока только одну женщину, которой этот цвет и вправду подходит. Хотя, — промурлыкал он, — ей, по-моему, подходит всё.

— Ты обещал мне её показать, — заулыбалась Фоссет. — Мне зайти вечером?

— Зайти, — очень довольно кивнул он — и, приоткрыв глаза, строго добавил: — Только не приставай к ней. Она моя.

— А её мнение ты спросил? — расхохоталась Фоссет.

— Спрошу, — пообещал Причард, продолжая весело смотреть на неё. — Попозже. Но ты всё равно не лезь.

— Причард, у тебя как совести не было — так и не отросла! — продолжая смеяться, сказала Фоссет, отпуская его левую руку и задерживая в своих ладонях правую.

— Да где отрастать было? — возразил он. — В той пещере хорошо росли только картошка да корешки эти драккловы, никакой совести они там не выращивали, насколько я помню!

Они рассмеялись, а когда смех утих, оба умолкли, и в палате повисла долгая и неловкая пауза.

— Как ты? — спросил, наконец, Причард, смаргивая, но глядя на Фоссет пристально и немного встревоженно.

— Я-то, — ей совсем не хотелось шутить. Перед ней был настоящий, прежний Грэхем Причард — человек, с которым совсем не обязательно было шутить или уходить от вопроса как-то иначе, его всегда можно было просто попросить сменить тему… Или так же просто рассказать всё и наверняка знать, что ему даже не придёт в голову тебя пожалеть, а вот помочь всем, что будет в его силах — вполне. Впрочем, он и пожалеть мог — если именно это требовалось, и Фоссет вдруг вспомнила, как однажды, будучи ещё рядовым аврором, вляпалась в короткий дурацкий роман, отнявший у неё огромное количество нервов и сил, и как в слезах и соплях, пьяная и несчастная, тогда ещё жившая со своим мужем, пришла посреди ночи к тогда ещё младшему аврору Причарду и позорно рыдала у него на плече, а он на удивление терпеливо вытирал ей эти самые сопли и слёзы, а потом поил чаем и до утра слушал, обнимая за плечи и время от времени говоря, кроме ласковых успокаивающих слов, что-нибудь слишком разумное, но всё равно доброе и на редкость уместное. С тех пор они по-настоящему подружились — с мужем Сандра этот свой несчастный роман обсуждать, разумеется, не могла, близких подруг у неё не было, а выговориться ей было нужно, и она ещё месяца два, если не все три, мучила своего друга ночными визитами и, как они оба после шутили, выпила у него годовой запас чая и виски. Роман, в итоге, забылся, а дружба осталась, становясь год от года лишь крепче. И когда много лет спустя аврор Причард спросил старшего аврора Фоссет, почему в ту ночь она явилась к нему, она честно ответила:

— Ты тогда жил в Совятне — а я шла в ту ночь мимо, и мне было так плохо и тошно и хотелось хоть с кем-то поговорить… И я вспомнила вдруг, что вот тут живёшь ты, и подумала, что ты меня вряд ли выгонишь, а если что — всегда можно стереть тебе память, — закончила она тогда шуткой… или не очень шуткой — она и сама не знала. Тогда они посмеялись — а она потом ещё долго задавала себе вопрос, а попыталась бы она и вправду использовать Обливиэйт, если бы сочла это нужным.

И так и не отыскала в себе ответа.

— Как твои призраки? — спросил Причард. И добавил: — Мои — все при мне. Но я уже почти свыкся.

— Ты видишь призраков? — встревоженно спросила Фоссет — и её интонации явно насторожили его и заставили, вновь сощурившись, очень внимательно на неё посмотреть.

— Я имел в виду сны, — медленно сказал он, потом с досадой зажмурился, поморгал с силой — и снова на неё посмотрел. — А вот ты, если я верно понял, нет.

— Правильно, — помолчав, сказала она.

— Расскажи, — предложил он, находя её руку и неловко сжимая. — И чары наложи. Мало ли.

Фоссет горько усмехнулась — и, наложив заглушающее заклятье, заговорила, рассказывая, наконец, обо всём: и о том, как выдержала ад Билле Мёдба, и о Снейпе, и о других своих мертвецах… и, наконец, о Саджаде. Она понимала, конечно, что это жестоко — говорить вот так о нём сейчас с Причардом. Но знала, что Грэхем и сам меньше всего бы хотел, чтобы его в данном вопросе щадили — тем более, Сандра.

Она и не щадила.

Он выслушал очень внимательно — а когда она дошла до той жуткой сцены в своей гостиной, после которой сбежала в ночь в Сохо и только днём с огромным трудом вынудила себя вернуться, Фоссет сказала:

— И ты знаешь, что самое мерзкое… я с тех пор так и не отделалась от этого ощущения его рук на спине — и как только кто-нибудь меня так касается… — её передёрнуло, и Сандра, поведя плечами, с силой обхватила их своими руками и замолчала, тяжело и часто дыша.

— Иди сюда, — вдруг позвал он, широко открывая глаза и почти не щурясь, и призывно вытянул к ней руку. И, поскольку она не двигалась, настойчиво позвал вновь: — Ну?

И Фоссет, судорожно вздохнув, приникла к нему, положив голову Причарду на плечо, и, обняв так, замерла, понимая, что успокаивается и что вновь обретает того, кто уже много лет был готов встать у неё за спиной, и чью спину всегда готова была прикрыть и она. С некоторым трудом подняв руку, он положил ладонь ей на голову и, повернув голову, очень тихо прошептал, почти касаясь губами её кожи:

— А давай я попробую. Сбежишь, если что.

— Давай, — просто шепнула она.

И почувствовала, как его тяжёлая и прохладная рука медленно поползла вниз, спускаясь сперва на затылок, потом на шею… а потом к ней присоединилась вторая, и они обе заскользили сначала по её напряжённым плечам, а после и по спине, точно вдоль позвоночника… и потом она поняла, что он пытается расстегнуть на ней лифчик.

От изумления она даже забыла о том, что вот именно сейчас в ней должна бы была подняться та тёмная паника, что накрывала её с головой с того разговора с Саджадом… с его призраком. Она приподняла голову и, глянув в лицо Причарда, встретила глумливый взгляд и точно такую же широкую и восхитительно ей знакомую улыбку — а потом услышала тихое:

— Дементорам бы скормил того, кто придумал эти крючки.

И рассмеялась — долго, легко и до слёз, чувствуя, как спадает с неё тяжёлый и мутный морок, не устоявший перед дикой смесью интуиции и цинизма, которая была так свойственна Грэхему Причарду.

— Легче? — оставив в покое застёжку её лифчика, с тихим смехом поинтересовался Причард, вновь просто её обнимая и гладя по спине.

— Ты мерзавец! — всхлипывая от смеха и гладя его по начинающим отрастать волосам, сообщила Причарду Сандра. — Похотливый и циничный мерзавец!

— А в чей лифчик мне ещё лезть? — посмеиваясь, разумно возразил он. — Не к моей же сиделке.

— Да почему же? — искренне удивилась Фоссет. — Мне по твоим словам показалось, что…

— Да она девчонка совсем, — покачал он головой. — Я, конечно, подонок и всё такое, но я даже не уверен, что у неё уже был кто-нибудь — даже у меня рука не поднимется залезть ей под юбку. А главное, — тут же добавил он с циничной ухмылкой, — толку-то? Если я пока всё равно не смогу даже в позе бревна? А если придётся лишать её девственности — прикажешь предложить ей сделать это об меня самостоятельно? Нет уж, — закончил он очень решительно, — я не собираюсь так позориться. Дай мне в себя прийти — и не порти жизнь девочке.

— Я? — Фоссет приподнялась на локтях и с изумлением от такого нахальства воззрилась на откровенно смеющегося Причарда.

— Ну, а кто мне подаёт такие идеи? — отозвался он без тени смущения, и они опять рассмеялись.