Обратная сторона луны (джен)

Думать Скабиору оказалось особенно некогда — потому что количество дел, которые требовалось сделать для того, чтобы идея с фермой воплотилась на практике, росло, словно катящийся с горы снежный ком. Ему катастрофически не хватало времени — а его ещё отнимали письма, которых становилось всё больше и больше, причём далеко не все они имели какое-то отношение к фонду. Надушенные конверты он перестал распечатывать ещё после того эфира с Ли Джорданом, во время которого женская половина волшебной Британии открыла для себя оборотней с неожиданной стороны, и совы полетели веселыми стайками. Когда в одном из подобных писем Скабиор обнаружил явно ношенные и тоже щедро политые духами трусики — он понятия не имел, как на них реагировать, и решил просто не отвечать, а затем и читать перестал, отдавая их играть Кристи, который с удовольствием мял и рвал их.

— Они старались, писали, — с шутливым укором сказала однажды Гвеннит, — а ты…

— И что ты предлагаешь мне им ответить? — фыркнул он, играя очередным надушенным каллиграфически надписанным конвертом с Кристи, который с радостным смехом отбирал его у Скабиора и кидал на пол, откуда тот возвращался в руки своего адресата, а затем повторял свой путь. — Думаешь, будет правильно переспать с ними? Со всеми? — уточнил он, склоняя голову набок.

— Тебе виднее, — засмеялась она.

— Ты знаешь — я люблю женщин, — сказал он. — Но, во-первых, вдруг кому-нибудь из них уже лет двести — а во-вторых, что ещё хуже, вдруг там есть школьницы? И у первых до сих пор живы мужья — а также сыновья, внуки и правнуки — а у вторых наверняка есть отцы, дяди и братья. И я совершенно уверен, что не хочу знакомиться с ними так. А выбирать кого-то будет просто нечестно, — заявил он, распечатывая многострадальный конверт и складывая вложенный в него пергамент самолётиком. Отправив его в неспешный полёт вокруг Кристи, Скабиор с удовольствием опрокинулся на спину, вольготно раскинувшись на ковре, и продолжил: — И вообще — у меня и так времени ни на что нет, я в «Спинни» уже недели две не был — так что мне точно не до этих скучающих дам. Вот и выходит, что нет смысла кому-либо из них отвечать, — он подхватил Кристи на руки и, вскочив, начал подбрасывать его к потолку под восторженный хохот.

Однако если любовные послания отличить было, по большей части, легко, то среди писем, казавшихся самыми обыкновенными, всё равно попадалось множество не имеющих никакого отношения ни к оборотням, ни к фонду, ни даже к тем вопросам, в которых Скабиор полагал себя хоть сколько-то компетентным. Ему порой казалось, что ему пишут вообще обо всём, начиная с соседа, подозрительно поздно отправляющегося в постель и предпочитающего ночной образ жизни («я понимаю, что это не является отличительным признаком оборотня — но, с другой стороны, вдруг он вампир?!») и заканчивая специальными скидками на подержанные котлы и вопросами о воспитании отпрысков. Последние письма вызывали поначалу у него оторопь — ибо, где он и где воспитание — и он даже убил как-то пару часов на то, чтобы составить подходящий ответ, но потом дело пошло быстрее: Скабиор рассудил, что если эти люди по какой-то неведомой ему причине обращаются за такими советами к незнакомцу, биография которого, как ему казалось, кричала о том, что менее подходящего советчика в подобных вопросах вряд ли можно сыскать, то почему бы ему и не поделиться в нескольких строках письма своим личным мнением. В конце концов, он не навязывается.

Всё это тоже требовало времени — а его было катастрофически мало, и оно, к несчастью, имело свойство утекать с невиданной скоростью, и Скабиор всё больше и больше задумывался о той странной идее, что выдвинула мадам… теперь попросту Гермиона. И думал бы и дальше, если бы в конце августа не получил немного сумбурное, но абсолютно грамотно написанное письмо, подписанное Флорианной Блишвик. Девушка очень смущённо напоминала ему об их встрече на празднике в Хогсмиде и спрашивала, нет ли у них в фонде работы для неё — и прикладывала результаты ТРИТОНов, которые оказались лучше, чем у Скабиора: во всяком случае, по маггловедению там стояло «Превосходно».

Повертев письмо в руках, Скабиор глубоко задумался. Девушку эту он хорошо помнил — и знал, что такие тихие, не слишком уверенные в себе и некрасивые девочки бывают замечательными работниками. Только вот будет скверно, если она в него влюбится… надо будет подумать, как этого избежать: проще всего было бы, конечно же, найти ей кого-нибудь, но тогда она с головой уйдёт в эти отношения и будет потеряна, как работник. Тут надо будет подумать… хорошенько подумать. Но сначала надо поговорить с ней… нет — сначала надо опять заполнить кучу бумаг и побывать в Гринготтсе.

Посещение банка оставило у него тяжёлое и неприятное чувство — и, помимо того, что количество золота в сейфе таяло буквально на глазах, Скабиора не покидало чувство, что гоблины молча над ним издеваются, хотя, вроде бы, никаких оснований для этого они не давали. Но, так или иначе, в начале сентября Скабиор встретился с мисс Блишвик.

Она совершенно не изменилась с их прошлой встречи — разве что платье было другим. Её жидкие волосы непонятного, пего-мышиного цвета были всё так же собраны в тощий хвостик, а на коже виднелись как свежие, так и уже заживающие прыщи, и Скабиор подумал, что при такой внешности её имя звучит почти издевательством. Полненькая, в скромной тёмной одежде, она казалась напуганной и растерянной, но Скабиор подметил и упрямо сжатые губы, и умный и живой взгляд небольших карих глаз — и, улыбнувшись, встал, приветствуя свою гостью.

Они встречались в Отделе, где у Скабиора уже появился собственный стол — в углу, по соседству со столом Квинса и подальше от джарви, который, впрочем, поднимал крик всякий раз, когда Скабиор входил в комнату. Последнего это всегда веселило ужасно, и он подкармливал неугомонное создание печеньем, которое специально для него покупал в лавке и хранил в нижнем ящике своего стола.

— В фонде есть для тебя работа, — сказал он, отмечая, как она нервно перебирает пальцами с обрезанными под корень ногтями ручку своей новенькой сумочки. — Мне нужен помощник — кто-то вроде секретаря, кто помог бы мне справляться с бумагами. Грета… миссис Сакнденберг научит тебя и будет помогать потом, если понадобится — и это занятие скучное и утомительное, а платить мы сможем немного, галеонов тридцать от силы в месяц, да и то не сразу, а если мы с вами сработаемся. А начнём с двадцати. Тебя это устроит?

— Да, — быстро кивнула она. — Я… у нас не бедная семья. Я всё равно с родителями живу.

— Жили, — весело сказал он. — Все живут с родителями, покуда учатся в школе — но вырастают и находят своё жильё.

— Я не собиралась пока что никуда отселяться, — чуть-чуть улыбнулась она.

— А твои родители согласились с выбором места работы? — спросил он.

— Они, — девушка запнулась. — Они не знают. Мы… я не говорила им. Пока что.

— То есть ты предполагаешь, что они не одобрят твой выбор, — сделал он вывод — и её опущенный взгляд был красноречивее любых слов. Скабиор помнил слова Флорианны о гибели её старшей сестры от клыков оборотня — и даже он не мог осуждать за подобное неприятие её родителей. — Тогда тебе нужно отселиться, как ты выразилась, и жить самостоятельно — иначе тебе придётся выбирать между работой и ними, и это один из самых скверных выборов, который я мог бы представить. Если хочешь, — вздохнув про себя, сказал он, — я могу помочь тебе снять жильё. Простенькое, конечно, но зато своё. У тебя как с бытовой магией?

— Ну, — она покраснела, — я знаю кое-что… и можно книжку купить.

— Видишь, — кивнул он, — всё просто. Я не настаиваю, разумеется — решать тебе. Но мне не хочется через пару месяцев прощаться с тобой — как раз когда ты только-только чему-то научишься.

— Вам не придётся, — твёрдо сказала она. — А мне хватит денег на всё?

— Если не будешь тратить слишком много — то хватит, — пообещал он. — Двадцать галеонов — это совсем не так мало, даже учитывая, что половину ты будешь отдавать за жильё. Я покажу тебе лавочки, где вечером можно недорого покупать продукты.

— А почему вечером? — удивилась она, тоже попытавшись робко ему улыбнуться.

— Потому что вечером продукты уже не такие свежие, как утром — и тот же хлеб, мясо, зелень продают в это время с существенной скидкой. Хотя, на мой взгляд, это всё глупости — и без свежевыпеченного хлеба вполне можно жить. Научишься, — подбодрил он её.

— Это, — она запнулась и покраснела, — ваше условие? Чтобы взять меня на работу?

— Почему? — изумлённо округлил он глаза. — Нет, конечно — решать тебе. Но добрый тебе совет: если надумаешь по-прежнему жить с родителями, расскажи им о своей работе.

— Они, — она мотнула головой, — не поймут. Они, — Блишвик нервно сглотнула, — ненавидят оборотней. А я думаю, что права бабушка, когда, несмотря ни на что, говорит, что никто не рождается оборотнем, и нечестно так поступать с ними… с вами, — она густо покраснела и замолчала.

— У тебя умная бабушка, — улыбнулся он ей. — Жаль, что ты не живёшь с ней.

— Бабушка меня не приглашала, — вздохнула Блишвик. — У неё много внуков — это у моих родителей нас было только двое, а у моих дядей и тётей по несколько детей… и она никого никогда не звала жить с ней. Мне кажется, она поэтому и грюмошмелей разводит — ей нравится жить одной, — Флорианна вздохнула. — А ещё мне жалко бросать родителей совсем одних… впрочем, это уже совсем к делу не относится, — смутилась она.

— Ну, тут как посмотреть, — возразил он. — И никто не говорил о том, чтобы бросать их — не надо бросать, зачем? Просто скрывать от них подобные вещи — скверная, на мой взгляд, мысль. Но решать, конечно, тебе.

— Вы возьмёте меня? — спросила она.

— Давай попробуем, — кивнул он. — Сначала на испытательный срок… а там поглядим. Ты приходи, — он задумался, — послезавтра — у меня нет пока текста контракта. В десять, прямо сюда. Если не передумаешь.

— Я не передумаю, — сказала Блишвик. — Я приду. Спасибо вам, мистер Винд.

— Пока не за что, — он поднялся, чтобы её проводить.