Обратная сторона луны (джен)

Первая половина этого лета выдалась сырой и приятно прохладной, словно сжалившись над вынужденным сидеть с книгами Скабиором. Он прерывался лишь на практические занятия и не слишком регулярные визиты в «Спинни». Долгожданное письмо из министерства он получил во второй понедельник июля с утра. Мокрая и недовольная сова влетела в приоткрытое окно с влажным конвертом в клюве, и перед тем, как лететь обратно, встряхнулась, обдав его брызгами.

— Ну, — после некоторого молчания сказал Скабиор, — в целом, могло быть и хуже.

Он положил на стол лист пергамента, исписанный фиолетовыми чернилами с министерской печатью. В расписании экзаменов он уже успел подчеркнуть нужные, но Гвеннит всё же решила прочесть сначала письмо целиком:

«Уважаемый мистер Винд!

Мы рады сообщить, что вы допущены до сдачи ТРИТОН.

Пожалуйста, ознакомьтесь с расписанием предстоящих экзаменов, которые будут проходить по адресу: Лондон, Министерство Магии, Департамент магического образования, экзаменационный зал №2.

18.07.2016 (пн.) — История магии

20.07.2016 (ср.) — Маггловедение

22.07.2016 (пт.) — Чары

25.07.2016 (пн.) — Трансфигурация

27.07.2016 (ср.) — ЗОТИ

29.07.2016 (пт.) — УЗМС

01.08.2016 (пн.) — Гербология

03.08.2016 (ср.) — Зелья

05.08.2016 (пт.) — Арифмантика

08.08.2016 (пн.) — Руны

10.08.2016 (ср.) — Астрономия

12.08.2016 (пт.) — Прорицания

Начало письменных экзаменов, за исключением Истории магии, в 9:30.

Начало устной и практической части экзаменов и экзамена по Истории Магии в 13:00.

Начало практической части экзамена по астрономии в 22:00.

Напоминаем вам, что обязательная консультация состоится 15.07.2016 в 11:00 так же в офисе Департамента, в зале №1.

При себе вам необходимо иметь вашу волшебную палочку.

С уважением,

Сигалия Смит,

Заместитель начальника Департамента магического образования. »

— Полнолуние девятнадцатого, — встревоженно проговорила Гвеннит, — как же ты будешь…

— В конце концов, — Скабиор бодро ей улыбнулся, — это маггловедение. Были бы чары или, не дай Мерлин, трансфигурация — вот тогда была бы беда. А так… ну, что-нибудь я напишу. Ерунда, не переживай — на какое-нибудь «Удовлетворительно» наверняка хватит.

— Да ну, какое «Удовлетворительно»? — нервно воскликнула Гвеннит. — Ты хотя бы проснуться-то сможешь? — спросила она грустно, подходя к нему и обнимая за плечи.

— Есть горячая ванна и зелья, — подумав, ответил он. — Я поговорю с МакДугалом — однажды он уже меня будил так, значит, и в этот раз тоже сумеет. Меня больше расстроило, что те предметы, которые я сдаю, идут подряд… нет бы чередовались с другими, — сказал он со вздохом. — Там в конце столько всего бесполезного! Вот как здорово с УЗМС и зельями вышло — между ними стоит Гербология. Поставили бы они, например, Арифмантику между ЗОТИ и УЗМС, Руны — между ЗОТИ и Трансфигурацией, Астрономию — между Чарами и Трансфигурацией… и туда же можно ещё что-нибудь, — улыбнулся он, — Прорицания какие-нибудь, что ли… ну, или на двадцатое бы поставили что-то ненужное. А так, чувствую, на Маггловедении мне будет весело…

— Мы в школе вообще каждый день сдавали, — напомнила ему Гвеннит.

— В школе не всем даже исполнилось восемнадцать, — фыркнул он. — А мне, между прочим, больше раза в три.

…Он действительно оказался самым старшим среди тех, кому предстояли экзамены — и чувствовал себя неловко и глупо, когда в пятницу утром явился на консультацию и ждал её начала в коридоре вместе со всеми. В целом, сдающих можно было разделить на три категории: совсем молодых волшебников и волшебниц, едва ли старше двадцати лет, по всей видимости, либо обучавшихся дома, либо, возможно, проваливших ТРИТОНы в Хогвартсе в прошлом году. Ко второй группе можно было отнести тех, кому на вид было уже ближе к тридцати и кому экзамены понадобилось сдавать для работы. К третьей категории Скабиор отнёс остальных, кого он смело мог бы записать в число странных, чудаковатых или же подозрительных личностей, и зачем экзамен сдавали они, он мог только догадываться. Первых было подавляющее большинство, и многие из них явились с родителями, за одного из которых поначалу принимали и Скабиора, оглядываясь и разыскивая, кого же он может сопровождать. Потому что его явно узнали — и, конечно же, никому в голову не могла прийти истинная причина его пребывания здесь. А он, стараясь держаться как можно более незаметно, разглядывал своих товарищей по несчастью, с любопытством замечая, как например, парень лет двадцати пяти нервно шепчет своей, вероятно, подружке на ухо:

— …уже в пятый раз! Я не могу больше — если я и в этом году не сдам, я утоплюсь в котле с Уидосоросом или с моста спрыгну без всякого Поттера!

— Только попробуй! — шипела не хуже какого-нибудь рунеспура та, одновременно успокаивающе поглаживая его по плечу. — Я не собираюсь оставаться одна с ребёнком! Учти — если что, я тебя и на том свете найду — и ещё раз прикончу! Да ну что ты, — тут же переходила она на ласковый тон, — всё ты сдашь! Тебе просто не везло раньше — но так же не может продолжаться всё время!..

Отметил Скабиор и бледную печальную девушку, сопровождаемую сурового вида мужчиной, в котором он без труда благодаря фамильному сходству опознал её отца — или, возможно, дядю — и молоденькую смазливую девицу. Дама же, стоявшая рядом с ней, показалась ему знакомой, и он, сосредоточившись, вспомнил, где и когда видел её. На суде в свите Луксории Горсмур. Значит, красотка не так уж и хороша, если снять с неё чары — карги даже в юности не отличаются приятной внешностью.

Но у всех собравшихся здесь было нечто общее: они все переживали и нервничали, и запахи их страха, отчаяния, надежд — а также, конечно, духов, шампуня, мыла и пота — смешались для Скабиора в возбуждающий и нервирующий коктейль.

Наконец, дверь кабинета открылась, и их впустили, попросив пройти только сдающих — стоящая в дверях строгая полная ведьма в такой же строгой, как и её лицо, тёмно-серой мантии просила каждого называть своё имя и отмечала их в своём списке. Когда шедший последним Скабиор произнёс своё, на него обернулись и зашептались. Он улыбнулся и подмигнул, хотя и почувствовал себя при этом неловко — но деваться ему было некуда, и он, сев сзади в углу, терпел, слегка улыбаясь, как удивлённо переглядываются его товарищи по несчастью, прекрасно слыша лёгкие шепотки со всех сторон, в которых он без труда мог разобрать фразы вроде «Да ладно! ТРИТОНы?! А как это он так?» и «А как же он в министерство-то на работу попал?»

Ведьма рассказывала о том, что все экзамены, за исключением Истории Магии, стоящей в расписании первой, состоят из двух частей: письменной, которая проходит с утра, и устной, стоящей после обеда, что все экзаменационные принадлежности, на которые наложены жёсткие Антиобманные чары, им тут выдадут, и что на экзамене строжайше запрещено пользоваться напоминалками, самоотвечающими перьями и самоправящимися чернилами, а также шпаргалками любых видов. А Скабиор вспоминал те единственные, которые когда-то сдавал. Он не был уверен в собственной памяти, однако ему казалось, что тогда СОВы не показались ему чем-то сложным, и он не помнил, чтобы особенно тогда нервничал. А вот сейчас он потихоньку начинал мандражировать — то ли ловя настроение всех присутствующих, то ли осознав, наконец, что времени на подготовку уже не осталось, и отступать ему некуда, и, главное, как позорно будет хоть что-нибудь провалить.

А он провалит. Непременно провалит вот ту же трансфигурацию, потому что некоторые разделы он разве что успел просмотреть по диагонали… и что будет, если в билете, который он вытянет, будет что-нибудь вроде «превратите кролика в попугая»? Известно, что… а чары? Он был в них куда больше уверен, однако ж и там тоже есть те, о которых он узнал только во время подготовки… а ЗОТИ? Не говоря уж о зельях, рецепты которых он помнил отнюдь не все. Зачем вообще нужно все их заучивать, если всегда есть справочник, хотел бы он знать? Варить уметь надо, это бесспорно — ну так и проверяли бы это умение! А не так…

Выходные он провёл в лихорадочных попытках ещё что-нибудь подучить — хотя и понимал, что смысла в этом нет никакого, и обычно прочитанное в таком состоянии вылетает из головы даже быстрее, чем туда попадает — и, в итоге, совершенно забыл про МакДугала, которого хотел попросить о помощи с полнолунием. Однако тот напомнил о себе сам — прислал сову в воскресенье с предложением помощи и просьбой зайти рано утром в среду. Скабиор ответил полным признательности письмом с извинениями, даже не спросив, откуда тот узнал расписание, решив как-нибудь при случае выяснить этот вопрос лично.

Утро понедельника для всех было суматошным и нервным: Гвеннит к девяти уходила в архив, Скабиор — к половине десятого на экзамен, а в половине девятого к ним уже пришла миссис Уитби, чтобы посидеть с Кристи, и завтрак поэтому получился несколько скомканным. Уходя, Гвеннит предложила заглянуть в архив, а потом встретить Скабиора в Атриуме и проводить его, но он отказался и, пресекая все её возражения, довольно категорично сказал:

— Мне будет куда проще нервничать одному, маленькая, — после чего, притянув её к себе и чмокнув в лоб, подвёл Гвеннит к камину и решительно попрощался.

…Билеты с вопросами уже лежали на столах, и когда ровно в половине десятого прозвучала команда перевернуть их, Скабиор, пробежав текст глазами, прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Интересно, ему просто повезло так, или составители, зная о том, что он будет сдавать экзамен, немного сжульничали? Он был склонен считать верным второе предположение, потому что, ну как, как могло так совпасть, что ему выпал вопрос «Структуры, сформированные министерством во время политического кризиса 1997-1998 года, и их роль во Второй Магической войне». «Почувствуй себя субъектом истории», — сказал он сам себе, слегка усмехнувшись и задумчиво постукивая подушечками указательного и среднего пальцев по своей верхней губе.

Следующий вопрос утвердил Скабиора в мысли о том, что кто-то слишком пристально следит за его биографией, ибо вопрос о «Финансовой политике гоблинов в ХV веке и роли Гринготтса во внутренней политике волшебной Британии» не мог не показаться намеком то ли на его непростые отношения с этими тварями, то ли на фонд и его должность в нём. А, когда в третьем вопросе ему было предложено указать «Ключевые отличия в функциях Совета Волшебников и Визенгамота и предпосылки изменения формы управления волшебным обществом», Скабиор аккуратно отложил билет и решил, что прежде, чем начать штурмовать остальные вопросы, ему определённо стоит собраться с мыслями. Так что некоторое время он просто сидел, положив подбородок на свои сплетённые пальцы и разглядывая сидящую за длинным, крытым тёмно-лиловым сукном экзаменационную комиссию.

Накануне мадам Уизли устроила для него настоящий брифинг и постаралась вкратце рассказать о каждом из них — и сейчас он внимательно смотрел на них, вспоминая её слова.

За столом сидело шесть человек.

Четыре колдуна и две ведьмы.

Председательствовала Миранда Гуссокл, сменившая на этом посту легендарную Гризельду Марчбэнкс — автор, по словам Гермионы, лучших и самых известных учебников по чарам, по которым учился когда-то он сам. Седая старушка с добрым лицом в очках-половинках, которой на вид можно было дать и шестьдесят, и сто лет — хотя на самом деле ей было немногим за девяносто. Выглядела она вполне мирно и вызывала у Скабиора, скорее, симпатию.

По правую руку от нее сидел Вильгельм Вигсворт — высокий худой седоволосый волшебник, похожий на ворона с длинными и тощими лапками. Парадоксальным образом это сходство только усиливала горчичного цвета мантия и коричневые идеально отглаженные брюки. Маггловед, о котором Гермиона отзывалась вполне уважительно. На вид он казался человеком рассеянным и глубоко погружённым в себя, но сказать, хорошо это или плохо, Скабиор бы не взялся.

Рядом перекладывал какие-то бумажки Уилберт Слинкхард — волшебник, при имени которого мадам Уизли начинала ругаться и с возмущением говорить о том, что, к сожалению, в комиссиях иногда присутствуют и настоящие бюрократы от образования, и что учебника скучнее и бесполезнее, чем его «Теория защитной магии», она и не помнит. Выглядел мистер Слинкхард — мужчина лет семидесяти с обширной лысиной, которую он всё время промокал носовым платком, и неприятным, червеобразным ртом — весьма уверенно и чувствовал себя в нервной экзаменационной обстановке, как рыба в воде.

И наконец, подперев кулаком щеку и стараясь не задремать, за экзаменуемыми наблюдал Эдвардас Лима — крупный волшебник с густой, окладистой бородой, идеально расчёсанной и явно холёной, в канареечно-жёлтой мантии, расшитой по подолу синими и пурпурными анемонами. Мадам Уизли говорила о нём с улыбкой и полагала, что Скабиору, в общем-то, с одной стороны, повезло, потому что Лима известен своим незлобивым нравом, и с другой — возможно, не очень, ибо Лима был известен ещё и своим чувством юмора, порой ставившим окружающих в полный тупик. Именно его перу принадлежала ставшая легендарной «Чудовищная книга о чудовищах», до сих обязательное учебное пособие по УЗМС.

По левую руку от мадам Гуссокл несколько особняком расположилась Виолетта Стич, автор не менее уважаемого и любимого школьниками учебника «Чрезвычайное колдовство», коротко стриженая дама в простой чёрной мантии с тонким и выразительным лицом. На вид ей едва ли можно было дать больше шестидесяти. Её присутствие в экзаменационной комиссии мадам Уизли скорей настораживало: «Она из Отдела Тайн, возглавляет у них одно из самых крупных подразделений, хотя об их внутренней структуре я, скорей, могу только догадываться. Я знаю о ней только то, что она великолепно разбирается в теории заклинаний и любит время от времени принимать экзамены». И Скабиор, разглядывая её, старался не смотреть на неё напрямую и с каждой минутой всё больше утверждался в мысли, что трансфигурацию ему ни за что не сдать, ибо мадам Стич считалась в данной комиссии специалистом именно по этому нелюбимому им предмету.

И наконец, слева от нее сидел Тилден Тутс — самый молодой из присутствующих, невысокий волшебник с весёлыми ярко-голубыми глазами и небольшой аккуратной бородкой, упитанный, румяный и, похоже, весёлый, известный своей передачей на колдорадио ничуть не меньше, нежели своими книгами и изобретёнными им зельями для возрождения увядающих растений. Вероятно, он один закрывал собой должности специалиста по зельям и гербологии. Скабиору он сразу понравился, да и мадам Уизли говорила о нём с явной симпатией.

Внимательно рассмотрев комиссию, Скабиор, наконец, успокоился и, взяв перо, начал отвечать на первый вопрос, время от времени с улыбкой поглядывая на последний.

Что же… во всяком случае, пока что ему везло.