Взгляд с другой стороны (джен)

Ведь сильные люди встают, отряхнувшись и идут дальше,

Как бы не было больно от всей этой фальши.

На протяжении первого месяца обучения в школе Гарри пришлось постоянно терпеть косые или восторженные взгляды в его сторону. Некоторые даже, забыв о приличиях, указывали на него пальцем, но это ладно — подобное Гарри мог стерпеть. Больше всего его выводили те смельчаки, которые подходили и прямо просили показать его шрам. Хоуп в такие моменты мысленно смеялась, глядя как Гарри отгонял ледяным взглядом всех подходящих к нему. Внутри он пытался побороть ярость и не убить случайно таких индивидумов.

— Чувствую себя вещью на выставке. — как-то сказал Гарри, когда они вчетвером сидели в библиотеке, разбирая домашнее задание по трансфигурации.

— Только очень редкой и дорогой. — добавила Хоуп.

— Точнее сказать, единственной. — засмеялась Гермиона.

— Какая от вас хорошая поддержка, сразу легче стало. — съязвил Гарри, положив голову на раскрытую книгу. Если честно, ему уже стало надоедать такое внимание к своей персоне. Ему казалось, что скоро он все-таки не выдержит и проклянет того, кто еще хоть раз подойдет с просьбой показать шрам или расскать, как он убил Того-кого-нельзя-называть. Будто Гарри знал, как он это сделал!

За один месяц четверо слизеринцев еще больше сблизились, практически став лучшими друзьями. Сначало их объединяло только знакомство в поезде и в Косом переулке, но потом они нашли общие интересы и завели собственные тайны.

Однако, несмотря на то, что Хоуп и Гарри начали немного доверять новым друзьям, о семье они говорили лишь образно, не вдаваясь в подробности. Для младших Майклсонов семейные тайны были на первом месте, этому обоих обучили их отцы. Предавать их доверие дети не хотели, и сразу раскрывать семейные секреты никому не собирались. Да, с Малфоем и Лейстрендж они общались хорошо, даже очень, но доверять им они пока не могли.

К слову, Гермиона и Драко не настаивали на незамедлительных ответах и после одной неудачной попытки не подымали тему о семье. Малфою было на самом деле все равно, его больше интересовали их редкие дискуссии с Гарри по ночам, когда они обсуждали недавно прочитанную книгу, а потом спорили на разные темы.

Гермиона же до сих пор не отошла от правды о родных родителях. Она старалась казаться сильной, пыталась показать, что ее это не волнует, но иногда ночью она не сдерживалась и тихо плакала в подушку. Девочка, как и Гарри, была в центре внимания. Только если на Гарри смотрели восторженно, она ловила на себе откровенно злые взгляды. Слишком многим принесли боль ее биологические родители.

— Если будешь кого-нибудь проклинать, позови меня. — вдруг сказала Хоуп, обращаясь к брату.

— Обязательно, сестренка. — промычал Гарри, не поднимая головы.

В библиотеку зашла группа гриффиндорцев. Гермиона посмотрела на идущего сзади Невилла, пытавшегося не выделяться из толпы, и вдруг поджала губы и зажмурилась. Она никогда не смотрела на них со злостью и ненавистью, не проклинала, но, не смотря на это, все гриффиндорцы были резко настроены против нее. Для них было достаточно ее фамилии — Беллатрису Лейстрендж ненавидели все. Но Невилл… Он прострадал больше всех, однако никогда не вступал с ней в конфликт. Он даже не смотрел в ее сторону и разворачивался, когда она шла ему навстречу.

— Ты чего? — обратила на нее внимание Майклсон.

— Его родители. — Гермиона кивнула на пухлого мальчика в форме Гриффиндора. — Они лежат в Мунго.

— А ты-то тут причем? — не понял Драко.

— Из-за моей матери. — с тех пор как она узнала правду о своих родителях, она винила себя в том, что натворила ее мать. Разумом она понимала, что ее вины нет, но каждый раз, когда она вспоминала вырезки из газет, не могла перестать чувствовать вину. Сколько людей погибли от рук ее биологической матери?

— Так это не твоя же вина. — нахмурился Малфой. — Мой отец вообще пожиратель смерти, и что дальше?

— Твой отец не запытал до потери личности двух ни в чем не повинных людей.

— Вы еще на весь Хогвартс это прокричите. — прокомментировал Гарри. — У всех нас есть в семье преступники и убийцы, и что, нам теперь покончить с собой надо? Заканчивайте это самобичивание и пойдемте гулять. Не знаю как вам, а мне лично надоело превращать спичку в иголку, поднимать перо в воздух и слушать профессора Квиррелла, который постоянно зло смотрит на меня, словно дырку просверлить хочет. Может, по тортику?

Гарри знал, кто такие Майклсоны. Как бы отец и мама не старались отгородить его от их темных дел, правда всегда всплывает наружу. Как-то Арийс пришла к ним растроенной и решила осушить бар родителей. Гарри лишь пожал плечами и сел рядом с ведьмой, читая книгу. Родители тогда ушли то ли в театр, то ли в оперу, Гарри так и не понял, однако, их отсутствие пошло ему на пользу. В тот вечер Беннет напилась так, что рассказала ребенку о темной стороне Майклсонов, обо всех их злодействах.

Всю ночь после ее рассказа, Гарри не мог заснуть и думал. С одной стороны, Айрис не было смысла лгать, и правда оказалась ужасающей, но с другой… С другой Элайджа и Катерина были всегда рядом, они его поддерживали и защищали. Тогда, вспоминая ласковый голос отца, который читал ему сказку, успокаивая после кошмара, вспоминая теплые руки мамы и ее поцелуи на ночь, он сделал выбор. В ту ночь Гарри решил — ему все равно, что делали его родители. Они были его родителями, и мальчику этого было достаточно.

Он принял их такими, какими они были, и не обращал внимание на их прошлое. Гарри знал о скелетах в шкафу их семьи, но в отличие от Гермионы, он не принимал это близко к сердцу.

— Замечательная идея. Нам надо отвлечься. — Хоуп захлопнула книгу и посмотрела на хмурое лицо Лейстрендж. — Причем срочно.

— С вами не поучишься. То обследовать подземелья, то подняться на Астрономическую башню в час ночи вместо того, чтобы спать. — несмотря на ворчание, Драко сдался, сам не имея никакого желания читать книгу по зельям.

— Но весело же! — парировала Хоуп, подмигнув Гарри.

— Ого, посмотрите, сынок пожирателей учится. — вдруг прозвучал злобный голос. — Хочешь стать лучшим учеником, чтобы служить Тому-кого-нельзя-называть?

— Заткнись, Уизли. — ответил Драко. — В отличие от некоторых индивидов, я понимаю, что знания крайне важны. И будь я на твоем месте, я бы ставил учебу на первое место, чтобы помочь выбраться своей семье из той дыры, в которой она сейчас находится.

Рон Уизли сжал кулаки и с яростью посмотрел на Малфоя. Он всегда приходил в ярость, когда ему указывали на бедное положение его семьи. В библиотеке сразу воцарилась тишина, все начали прислушиваться к начинающейся ссоре. К великому счастью для любопытных и любителей сплетен, мадам Пинс вышла из библиотеки минуту назад по личным делам.

— Мистер Уизли, почему бы вам не пойти и не заняться своими делами вместо того, чтобы начинать никому не нужную и бессмысленную ссору? — вмешался Гарри, которому совершенно не хотелось наблюдать как представители двух враждующих семей устраивают драку в библиотеке. Во-первых, он не хотел терять драгоценное время, а во-вторых, для него библиотека была чуть ли не святым местом, где, по его мнению, устраивать разборки было верхом неприличия.

Уизли замер и посмотрел на слизеринца, а Гарри скучающим взглядом глядел в ответ. В основном, его раздражал именно этот рыжий парень. В первые дни учебы он постоянно подходил к Гарри и кричал на него, обзывая предателем. Гарри в ответ никак не реагировал на мальчишку и молча уходил, не имея никакого желания что-либо доказывать незнакомому человеку. Рон, поняв, что не дождется нужной ему реакции от Поттера-Майклсона, начал приставать к Драко, чем доводил слизеринца до ярости.

И если Гарри мог держать себя под контролем, то Драко подобным самообладанием не владел, и за четыре недели Гарри, Хоуп и Гермиона были наблюдателями трех драк между этими двумя. Для Хоуп было странно, что их родителям еще не сообщили об этих происшествиях, словно все только поощряли вражду между факультетами. Впрочем, Гарри как раз так и считал. Майклсоны уже нашли заброшенную комнату, где вдвоем делились впечатлениями и своими планами, и эту тему они обсуждали чаще всего.

Уже привычную тишину разрушила Гермиона, которая громко отодвинула стул и начала складывать учебники и эссе в свою сумку.

— Так мы идем? — спросила она, как будто ничего не произошло. Гарри кивнул, забрал вещи и направился на выход. Хоуп взяла вещи Малфоя и потащила самого Драко на выход из библиотеки. Растерянный и злой Рон Уизли смотрел им вслед.

— Пойдем, Рон, нам нужно сделать домашнее задание по трансфигурации. — отвлек рыжего Невилл, беря его за локоть и направляясь к стеллажам с книгами. Рон откинул его руку и, краснея от злости, пошел за книгой. Он пообещал самому себе, что отомстит. Особенно этому Поттеру, который совсем не обращал на него, Рона Уизли, внимания!

Драко Малфой также злился и свою злость не скрывал, шипя себе что-то под нос.

— Может, хватит? — прервал его Гарри. — Вы как Монтекки и Капулетти, честное слово.

— Но между ними же нет жаркой и глубокой любви. — заметила Хоуп.

— Между кем? — не понял Драко.

— Между тобой и Роном. — смеясь, ответила Гермиона, вспомнив трагедию Шекспира.

Драко застыл с раскрытыми от удивления и шока глазами, а потом скривился так, словно съел лимон.

— Да никогда в жизни! — крикнул Малфой, вызвав смех остальных. — А что это за книга?

Отсмеявшись, Гарри принялся пересказывать сюжет трагедии «Ромео и Джульетта». Все четверо начали спускаться в подземелья. Они хотели закинуть вещи в свои комнаты и пойти на кухню. Завтра — выходной, все домашние задания давно были сделаны, поэтому со спокойной совестью они хотели посетить кухню. Саму обитель вкусной еды и домовиков они нашли, исследуя Хогвартс по ночам.

Это стало их традицией. В третий день учебы Гарри и Хоуп, уже привыкшие к расписанию Хогвартса, сбежали ночью из гостиной и двинулись к озеру. Брат с сестрой гуляли по берегу уже холодного озера, использовав заклинание невидимости, которое им перед отъездом показала Айрис Беннет. Наслаждаясь прохладным ветром и тишиной, они вместе писали письмо родителям, рассказывая про волшебную школу. Гарри не забыл упомянуть в письме рассказ о пристальном взгляде одного из профессоров, за что Хоуп обозвала его параноиком.

Отсуствие двух первокурсников никто из старост или преподователей не заметил, только Драко, проснувшийся от жажды и увидев пустую кровать соседа по комнате, устроил утром Гарри допрос, после которого Малфой и Лейстрендж обиделись на Майклсонов.

— Вы могли позвать нас с собой. — заметила Гермиона, складывая руки на груди.

— Хорошо, давайте сегодня все четвером отправимся гулять по подземелью? — сдалась Хоуп, которая не хотела портить начинающуюся дружбу.

С тех пор, каждые выходные они не спали по ночам, а бегали по школе, прячась от преподователей и старост. То, что их до сих пор не поймали, было заслугой Майклсонов, обучивших новых друзей полезному заклинанию. И, если у Драко и Гермионы возникли вопросы о заклинании, которое не проходят в Хогвартсе, то они промолчали, уважая их тайны.

Но их планы разрушились, когда, поворачивая налево и направляясь к лестнице, чтобы спуститься вниз, они услышали женский крик. Остановившись, дети переглянулись, а потом тихо пошли на звук. После Гарри проклинал себя за то, что не остановился сам и не остановил друзей. Возможно, если бы они проигнорировали крик и просто вернулись в гостиную, им бы не пришлось потом разбираться с не самыми приятными последствиями. Однако, они были детьми, и им хотелось приключений.

В коридоре, из которого дети услышали крик, было темно и холодно. Кое-где были разбиты окна, на потолке и в углах висела паутина. Драко, изучающий коридор, даже насчитал пять пауков, и удивился. В школе были домовые эльфы, следящие за чистотой и ненавидящие беспорядок и грязь. Но этот коридор был настолько запущенным, что, казалось, здесь не было никого уже вечность.

— Такое чувство, будто я на кладбище. Так же жутко. — тихо сказал Гарри.

— Ты сказал так, как будто был на кладбище. — взглянула на него Хоуп.

Вдруг рядом возникла какая-то тень в белом одеянии. Она появилась перед глазами детей и исчезла настолько стремительно, что они не успели даже лица разглядеть. Единственное, что заметил Гарри — это черные длинные волосы до пола. Дети отшатнулись и одновременно сделали несколько шагов назад.

— Это. Что. Было? — по слогам спросила Гермиона, в страхе глядя на место, где только что было что-то.

— Может, Пивз? — охрипшим голосом предложила Хоуп.

— Нет. У Пивза нет черных длинных волос. — не согласился Гарри, пытаясь собрать мысли в кучу и думать здраво.

— Пойдемте отсюда. — проговорил Драко, ежась.

— Там кто-то кричал. — возразила Гермиона.

— По тебе Гриффиндор плачет, Лейстрендж.

— Что ты сейчас сказал, Малфой? Значит, если я думаю о ком-то кроме себя, то сразу гриффиндорка?

— Хватит. — перебил их Гарри. — Драко прав — нужно уходить отсюда. Лично у меня нет никакого желания здесь больше находиться.

— Может сказать декану?

— Мы даже лица не увидели, Герм. Может, это вообще галлюцинация была.

— Только если групповая. Пойдемьте кухню искать, я хочу шоколадный торт.

— Тебе лишь бы поесть, Майклсон. — закатил глаза Драко.

— У меня растущий организм, ничего не знаю. — развела руками Хоуп. — А после такого, — кивок в сторону коридора. — Мне просто необходима доза сладкого, для того, чтобы восстановить нервные клетки.

— Они таким образом не восстанавливаются, ты в курсе?

— Отстань, Гарри.

Когда они заходили на кухню, Гарри почувствовал пристальный взгляд между лопаток. Обернувшись, он заметил как за поворотом скрылась призрачная ткань белого цвета, напоминающая женское платье. Он побежал вперед, но когда оказался за поворотом, его встретил пустой коридор. Возвращаясь на кухню, мальчик решил непременно узнать, кого они встретили в коридоре.

* * *

Бежевые свечи, горящие огнем, были расставлены по всей комнате. Легкий ветерок, проникающий через щели, разгонял запах шалфея и других трав, развешанных по стенам небольшой комнаты. На полу была начерчена кровью какого-то животного, принесенного в жертву, пентаграмма. Иногда символы, нарисованные по краям рисунка, светились ярко-желтым цветом с оттенком белизны. Такой реакции Клаус раньше не видел, хотя много раз наблюдал за колдующими ведьмами.

Темные волосы девушки рассыпались прямыми прядями по плечам. Глаза были закрыты, а губы шептали неизвестные гибриду слова. Ее тихий шепот разносился по всей комнате, словно она кричала или говорила громким голосом. Ведьма читала заклинание на латыни, обращаясь к силам природы. Она чувствовала как магия вокруг нее кружила с неистовой силой, воздух становился плотнее с каждой секундой. Ведьма пыталась пробраться через поставленный барьер.

Вдруг ярко запылали свечи, огонь достал почти до потолка. Из-под черных ресниц полились капли крови, и она открыла глаза, тяжело дыша.

— Не могу. — прошептала, сглатывая ком. — Она намного сильнее меня. Я пыталась пробиться через ее барьер, но мне не хватило сил.

— Можешь попытаться еще раз? — сидящий напротив нее гибрид не хотел сдаваться просто так.

— Ты с ума сошел?! Если бы я не была бессмертна, ты бы уже относил мое мертвое тело на кладбище! — она вскочила на ноги и подошла к окну. — Я не уверена, что смогу. Если она слабее Далии, я не представляю как мы справимся с твоей тетушкой, Майклсон.

— Айрис. — Клаус также встал и подошел к ведьме. — Сейчас не время сомневаться. Нам необходимо найти ее. Ты права, Далия сильнее многих, если не всех, и именно поэтому нам нужна ее помощь.

— С чего ты вообще взял, что она согласится тебе помочь? Даже если я смогу и найду ее, где гарантия, что она поможет?

— А кто ее спрашивать будет? — поднял левую бровь Ник. — Послушай, Беннет, ты уже связалась с нами, и это останется с тобой навсегда. Я знаю о твоей слабости. Ты никогда не бросишь детей в беде, а Далия угрожает одиннадцатилетней девочке. Помоги мне. Найди. Эту. Ведьму.

Она вздохнула. Найти ведьму, которая в миллион раз сильнее тебя, да еще и не хочет быть найденной — самоубийство. Но Клаус прав — дети ее слабость, как она может отказать? Выхода нет, к тому же Айрис знала заклинание, которое могло бы помочь ей раскрыть местоположение нужной им ведьмы, но очень давно, когда еще была обычной ведьмой, она зареклась не использовать его.

Беннет обернулась лицом к вампиру. Он прав — она никогда не сможет разорвать ту невидимую связь, образовавшуюся между ней и Майклсонами. Она — ведьма Беннет, предательница собственной семьи. Она — одна из сильнейших ведьм. Девушка, неспособная умереть и отправиться на покой. И если она сможет с помощью этого заклинания найти ту, которая так нужна этому гибриду, то пора наплевать на клятвы, которые больше никому не нужны.

Девушка подняла подбородок. Ей давно нужно было признать — она изменилась не тогда, когда очнулась бессмертной много лет назад. Она изменилась, когда впервые встретила Элайджу. Тот, кто связывается с Майклсонами, спустя время меняется и становиться другим. Кто-то мертвым и сломленым внутри, а кто-то, как Айрис, превращается в одного из сильнейших.

— Есть еще одно заклинание. Очень сильное и требующее много сил. Но для этого мне нужна твоя кровь и…

— И что, Беннет?

— Жертва. Магия такого уровня не дается бесплатно.

— Согласен.

Примечания:

В каноне были пары лгбт (фрея и ее жена или джози и пенелопа (поймут те, кто смотрел наследие), еще вроде какие-то были, но я их не помню ахахах). Вообщем, именно поэтому хочу предупредить: вполне возможно, в моей фике будут две такие пары. Они будут не ярко выражены и практически останутся, так сказать, «за кадром», да и на сюжет они особо не повлияют. Однако, я решила, что стоит вас предупредить (если что в предупреждениях есть такие метки, если кто-то не заметил). Никаких откровенных сцен (кроме упоминания поцелуев, уж простите) здесь не будет, говорю на всякий случай сразу! Это все-таки джен)))