Позорный небожитель (гет)

Ляодин

Стоял жаркий день. Суй Лон пришла с рынка, закупившись продуктами. Дома никого не было, за исключением камня, лежащего на столе в её комнате. Она раздражённо вздохнула, увидя его, и, как всегда, просто проигнорировала, хотя он сиял, спрашивая, что она собирается сегодня готовить. Она смирилась давным давно с тем, что от него не избавиться. Пусть они вынуждены были жить бок о бок, любить его она совсем не собиралась.

Выкинув его тогда в море, Суй Лон тем самым навсегда распрощалась с ним. Но он-то с ней нет. И на следующий день к ней домой залетела ворона, держащая в клюве камень. Она принесла его и улетела. «Это что ещё такое?», — подумала Суй Лон, до смерти испугавшись. Он преследует её! Но не страх тогда овладел ею, а настоящая злость. Хватает же у него совести так нагло возвращаться!

— Что ты делаешь здесь? — прошипела она. — Я по-хорошему с тобой обошлась. Ты разве не понял, что я тебе сказала? Не приходи больше ко мне, — напоследок процедила она и хотела было взять его, но он вдруг обжёг её!

Она тут же отбросила его в сторону, ахнув, однако быстро взяла себя в руки и, обмотав его полотенцем, выкинула за двор. Вернувшись домой, она захлопнула со всей силы дверь и замерла, переводя дыхание. Теперь-то он исчезнет?

Следующим утром она проснулась от воя какой-то собаки, поэтому, сонная, отправилась открыть калитку. В зубах собака держала камень и при появлении Суй Лон просто подложила его под ноги и ушла, виляя хвостом. Какое-то время Суй лон стояла, стиснув зубы, затем от злости начала давить камень ногой, но тот был слишком крепким. Тогда она принесла его домой и стала бить всем, что под руку попадалось, крича:

— Убирайся!

Однако это ничего не дало. Она остановилась спустя несколько минут, шумно вдыхая воздух вновь и вновь. Её волосы совсем растрепались. Если раньше она ещё сомневалась, то теперь всё понятно! Удача? Да конечно! Как бы не так… А та гадалка... пусть не о награде мечтает, а о том, что бы Суй Лон до неё не добралась!

Когда Суй Лон только его нашла, то испробовала в деле, и ни разу, за целый день, что играла в карты и подбрасывала кости, не выиграла, но тогда она не придала этому значения и подумала, что никакой он не магический, да и всего. Теперь-то ясно, что не всё так просто.

— Ладно, — закивала она, — не хочешь уходить, — оставайся. Здесь ты будешь так же одинок, как и в том мрачном море, где ты жил, и каждый день будешь слушать, как я проклинаю тебя.

Закончив, она закрыла дверь, оставив камень так и лежать. Никому не нужным. Свечение его постепенно угасало по прошествии часа, двух, трёх, дня, недели, а после и совсем исчезло.

Спустя некоторое время он начал парить в воздухе, видимо, накопив энергию, и тогда прилип к Суй Лон как банный лист. Он кружил вокруг неё, не покидая ни на секунду, а она упорно вела себя так, будто его совсем не существует. Стало совсем невыносимо, когда она начала понимать его, потому что тем самым добавился ещё и надоедливый болтливый собеседник. Он не умолкал, да и к тому же, голос его всегда был весёлым, что бы она ни делала и какие бы обидные слова ему не говорила.

— Я хочу, чтобы ты просто исчез. Исчез! А если не можешь исчезнуть, то кто-то хотя бы должен разнести тебя на маленькие кусочки.

— Это невозможно! — прозвучало лучезарно в ответ от камня.

Суй Лон бесшумно выругалась и глубоко вздохнула, сдерживая желание ударить его, после чего пошла, как и планировала, поесть в ресторане: не то чтобы она часто готовила. Когда она ела, камень послушно лежал на столе: всё-таки она велела ему вести себя тихо и не мешать другим. Если будет буянить, как обычно, точно привлечёт неприятности.

В какой-то момент в ресторан зашёл молодой человек. Суй Лон сидела к нему спиной, но те, кто его видел, были удивлены. Он сильно отличался от обычных людей. Весь был будто бы окутан свечением, а его красота заставляла терять дар речи и млеть. У него были длинные чёрные волосы, носил он довольно приметную яркую белую одежду, был высоким и несколько худощав. На некоторое время он замер, а затем размеренно начал приближаться к Суй Лон, и как только увидел камень, решительно сел напротив. Она удивилась.

— Небожитель?.. — только и сорвалось с её уст.

Он словно по привычке улыбнулся от такой реакции и сразу перешёл к делу:

— На втором этаже есть комнаты, давай перейдём туда? Заказывай всё, что хочешь, я заплачу.

Она даже приоткрыла рот, быстро улыбка растянулась до ушей. Она незамедлительно согласилась. Провожал их практически весь ресторан. Камень нёс какую-то ерунду, Суй Лон даже не слушала его, да и разобрать его речь было невозможно: такое чувство, будто он хотел высказать тысячу разных мыслей сразу.

Продолжился обед уже в комнате. Как только они присели, молодой человек махнул рукой, и на секунду двери будто озарило вспышкой. Около десятка человек, подслушивающих у дверей, вздрогнули. Ну что ж, теперь они действительно наедине. Они представились друг другу. Звали незнакомца Фан Йету. Он сказал, что она может обращаться к нему просто по имени, не нужно формальностей.

— Я пришёл в эту таверну из-за несвойственного в это время скопления энергии Ян, на след которой я иду уже с начала месяца. Видимо, дело в этом камне, — голос его был мягким и дружелюбным.

Заслышав о камне, Суй Лон не смогла не закатить глаза.

— Если хотите знать о нём… — медленно начала она, не зная, рассказывать или нет, — это камень удачи.

— Так это называется камнем удачи? — удивился искренне он. — Судя по всему, ты нашла его случайно?

— Да, — раздражённо протянула она, — я нашла его недавно, и мне подсказали, что это камень удачи. Он приносит удачу своему хозяину. Обнаружила-то я его случайно, но могу отдать в хорошие руки. Проблема в том, что он не хочет уходить от меня. Мне он, правда, совсем не нужен. Он буйный и приносит мне больше вреда, чем пользы, я уже устала от него.

Она не стала раскрывать слишком много подробностей и своих предположений. Если спросит прямо — так уж и быть, скажет. Во всяком случае это не ложь, но и не правда.

Небожитель задумался. Было странно, что она добровольно отказывается буквально от подарка судьбы. Не врёт ли? Камень тем временем брызжал и впервые за всё время выражал недовольство. Суй Лон так и хотелось сказать «заткнись!», но оставалось слушать его нелестные высказывания о небожителе.

— Да уж, — усмехнулся Фан Йету, — если бы вместо меня был кто-то из двух других дворов, то не попал бы в такое неловкое положения. Я впервые слышу о таком камне! Да уж… это довольно особенная вещь, ты же понимаешь?

— Но она мне не нужна, — почти простонала Суй Лон от негодования.

— Ты говоришь, что он не может уйти от тебя! Значит, — пожал он плечами, — никто не сможет его забрать. Послушай, нет смысла оставлять у себя магическое сокровище, если не владеешь магией. Отправляйся в наш третий небесный двор! Мы тебя обучим, да и Тянь Ши тепло примет тебя. Он будет совершенно не против! Раз я встретил такой артефакт, я просто не могу его упустить!

Он был воодушевлён, ну а Суй Лон растеряна. Тянь ши, небесный двор?.. Что это? Кто это? Она, конечно, поняла, чего он хочет: привлечь удачу. Но забрать камень себе может только вместе с ней, а быть рядом с ним (или с его «двором») возможно только если она будет тоже небожителем. Ну… и дальше что? Согласиться или нет? Она медлила с ответом, раздумывая. Что до того, кому стоит доверять, а кому нет, тут спора не возникло, потому что у неё, как и у всех смертных, был твёрдый и нерушимый образ в голове праведных небожителей, лишённых злых помыслов.

— В конце концов и оставлять его тоже опасно. Ты можешь пострадать, — расчувствовался небожитель. — Не бойся! Тебе абсолютно нечего бояться! Ты должна хотя бы попробовать! Даю слово, если у тебя всё получится, ты не пожалеешь об этом.

С другой стороны такой шанс, как изучать магию, для Суй Лон был верхом мечтаний. Её страсти к изучению естественных наук не было предела. Однако сейчас она могла добиться желаемого, только держась бок о бок с тем, кого ненавидела. А пока она думала, Йету рассказывал, отвечая на её вопрос про небесные дворы:

— За пределами смертного мира существует три небесных двора, которые обосновались на небе, среди звезд, солнца и луны, чтобы черпать энергию для магии. Энергия звёзд — это то, что придаёт нам силу. Самые большие звёзды, которые образуют созвездия, видимые на северной стороне и находящиеся в центре, около Полярной звёзды, — это Пурпурный Запретный Двор. Его окружают Верховный Императорский Двор и наш Третий Небесный Двор. Наш двор располагается всего-то на трёх созвездиях, в то время как Верховный Императорский Двор — на более пятисот. К сожалению, наш двор мало чем может похвастаться… — потёр он затылок неловко. — Да чего скрывать, нам даже не придумали красивого названия, как, например, двум другим дворам, поэтому мы просто именуемся Третьим Небесным Двором. Между собой мы называем Верховный Императорский Двор просто первым двором, а Пурпурный Запретный Двор — вторым. А что? — он как будто спрашивал сам себя. — Нас же можно так называть! Ну в общем…. Соответственно, дворы различаются по размеру. Ты даже можешь сама когда-нибудь это увидеть. Наш двор самый маленький по территории, но зато у нас большая численность, протиснуться негде. Эх, что ещё сказать…. Главы дворов носят только им присущий титул, то есть для первого двора — это Тай Вэй, для второго — Цзы Вэй, а для нашего — Тянь Ши. Послушай, лучше нас нет никого. Два других двора — это просто кошмар. Я просто честен с тобой и предупреждаю: тебе там не место. А вот у нас нет соперничества, мы никого не обижаем. Честное слово. Если ты попадаешь во второй двор или, не дай небеса, в первый, то знать конца не будешь внутридворовых распрей, козней и интриг! И тем более из-за происхождения ты не добьешься ни от кого уважения или внимания. Там вечно ведётся борьба за мастеров. До тебя может и не дойти очередь и ты застрянешь там, наживая себе травмы и страхи. Там не любят тех, кто отстаёт! Тебя просто будут высмеивать, и обучения хоть какой-то магии ты не добьешься. Тем более твои сверстники уже давно отправляются, как я, с небес на землю и обратно и день от дня становятся только лучше. Нельзя ни отдыхать, ни допускать лишний мыслей. Но тебе нужно знать, что перейти в другой двор нельзя. Если ты родился, к примеру, в нашем дворе, тебя не примут в другой. Таковы обычаи.

— А почему ты здесь? Ты шёл за моим камнем, вроде так ты сказал? — спросила его Суй Лон.

— Сейчас идёт месяц дракона, а каждый месяц дракона я спускаюсь, как и мои соученики, чтобы быть в центре духовной энергии. Так принято в нашем дворе. Инь покидает небеса, притягиваясь к Ян в смертном мире в этот период, таким образом мы просто поддерживаем свою силу, ну и так я заприметил след камня.

Стоит отметить, что месяцем назвался промежуток примерно в шестнадцать недель. Таких месяцев в году было четыре: месяц дракона с характерной тёплой погодой, затем шли месяц черепахи, зимний месяц тигра и месяц феникса.

— Угу, — кивнула задумчиво Суй Лон.

Она корила себя за то, что сильно изменилась и больше ничего не хотела, что думала только о том, жить ей или умереть. Какое совершенствование, какая магия, какие дворы и звёзды? Это разве не в её розовом сказочном прошлом? Из-за таких суждений она проматывала в голове слова людей, с которыми была близка: «Тебе должно быть стыдно, что ты опускаешь руки всего лишь из-за смерти матери». Раньше она превозносила магию, однако теперь пересмотрела свои взгляды, о которых сама же и сожалела. "Я простая смертная, уж простите за низменные цели", — в мыслях извинялась она перед Йету. Ему, наверное, не понять, почему человек отбрасывает благородство во имя мира, обращая взор внутрь самого себя. Как бы она хотела быть той, кто согласился бы просто для того, чтобы наслаждаться обучением магии, но это больше не так.

Конечно, она не откажется. Она представляла, как будет усердно учиться, пытаться снова и снова найти способ оживить мёртвого человека. Она отправится на небеса только за этим. Но всё же Суй Лон решила аккуратно узнать, чтобы наверняка понять, как обстоят дела:

— Магия по истине творит чудеса… — фальшиво улыбнулась она, — границы возможностей магии определяются лишь воображением. Куда там, наверняка она может даже мёртвого воскресить?

— Воскресить мертвого человека? — призадумался Йету, склонив голову. — Если придать ему живой энергии, то это возможно, но это идёт вразрез с принципами небес. Ведь живое переходит в мертвое, но не обратно. Мертвое необратимо, точнее, должно быть необратимым. Иначе будет просто хаос! К тому же, каждый должен осознавать, что несёт ответственность за свои поступки. Когда все начнут думать, что у их действий, в принципе, нет последствий, ни о каком порядке и речи быть не может. Всё будет циркулировать в агонии, потому что путь мести — это замкнутый круг.

Суй Лон слабо слушала его рассуждения, у неё настолько перехватило дыхание, что она еле взяла себя в руки.

— Мы берём энергию из живого. В связи с этим в наших дворах укоренились соответствующие принципы, которые направлены против тёмной энергий.

— Ах, да, тёмная энергия!.. Я знаю, что она приносит вред, но можешь о ней подробнее рассказать? — уже включилась Суй Лон в разговор.

— Тёмная энергия, это по сути энергия разложения. Ею питаются темные кланы, то есть это уничтоженная живая, а энергия дэ, которую применяют как раз небожители, — сохранившаяся живая. Но это опасный путь, потому что тёмная энергия агрессивна в отличие от живой. Тёмные черпают силу из мёртвых тел животных и растений, погибающих звёзд, но наиболее всего — из свежей крови мёртвых тел. Там, конечно, есть свои правила, техники и секреты, поэтому я знаю только в общих чертах, как они это делают. Они также способны создавать различные яды, а небесные дворы из-за магии живого не могут. К тому же, со временем у большинства тёмных возникает жажда крови или мертвых тел. Если они не способны это побороть, то сметают всё на своем пути. Если они не находят мертвую энергетику или та уже далеко истекла в основание земли, — они, естественно, убивают. Ещё они убивают, если у них нет времени её обработать для себя. Наиболее опасны алчные тёмные, которые не знают границ и ограничений. Но в тёмных кланах не принято обращать внимание на благо окружающего мира, и там не наказывают, как нас, за злоупотребление энергии. Для них это только выгодно. И они не могут восстановить мёртвое до живого, потому что не владеют живой магией. Они даже не будут никогда способны овладеть ею, потому что мёртвая энергетика будет поглощать.

— А что сильнее: живая магия или тёмная?

— Если честно, я не знаю. Это сложный вопрос, дело касается магии. Ведь имеет значение ещё и достигнутый уровень, и сами врожденные способности.

— Тогда… Как мне попасть к вам во двор?

Камень вдруг засиял.

— К сожалению, сейчас ты не можешь отправиться на небеса. Ты не умеешь обитать на звёздах. Чтобы существовать там, тебе необходимо освоить нулевой уровень.

— Нулевой?

— Он не входит в остальные девять уровень. Нулевой уровень передается по наследству, поэтому среди звёзд могут рождаться дети и более того, оставаться там. Сперва освой его.

— А какой у тебя уровень? — поинтересовалась Суй Лон.

— Четвертый. Но я никак не могу перейти на следующий уровень уже тридцать четыре года. Тянь Ши говорит, что я вряд ли на него перейду. Несмотря на то, что между уровнями огромная пропасть, между четвёртым и пятым она наибольшая и практически не переступаемая. В нашем дворе нет тех, у кого уровень был бы выше четвертого, кроме Тянь Ши. У него восьмой уровень. Хотя уставом заведено, что главными мастерами могут стать лишь те, кто достиг высшего уровня, но у нас просто таких нет. Последний Тянь Ши, у которого был девятый уровень, управлял третьим двором много тысяч лет назад. С тех пор уровень главных мастеров еле доходил до седьмого, а нынешний Тянь Ши сумел достичь аж восьмого!

— Этот нулевой уровень… Что мне надо делать?

— Тебе повезло. Сейчас на земле как раз сосредоточены и Инь, и Ян. Солнечная, лунная, звёздная энергия на своем пике. У тебя высокие шансы пройти нулевой уровень. Если бы не этот месяц, вряд ли бы ты осилила это бремя, и скорее всего, ждала бы до следующего года. Мне нужно соединиться с энергией твоего тела, чтобы подобрать для тебя технику. Дай свою руку.

Когда они взяли друг друг за руки, между ними возникло сияние.

— Тебе нужно избавиться от лишних беспокойных мыслей, отойти от суеты и конфликтов, отбросить эмоции и чувства, забыть про то, что было до. Только тогда ты сможешь открыть в себе тот канал, который приведет тебя к покорению нулевого уровня. Избавиться от злости и ненависти, которые спрятаны в твоём сердце и поглощают его. Пока ты будешь справляться с этим, тебе нельзя есть, так как бессмертные не едят.

— А ты? — спросила суй Лон.

— Я никогда не ел. В нашем дворе с этим не строго, но вот во втором и первом дворе за это могут низвергнуть. Те каналы, которые отвечают за навыки, неисправимо повреждаются. Мы практикуем магию живого, потому не можем забирать чью-либо жизнь. Суть нулевого уровня — это приобрести знание поглощения живой энергии. Его достижение означает независимость от воды, еды. Вода тоже считается живой. Мы не должны нарушать баланс живого и течение жизни. Постижение нулевого уровня направлено на то, чтобы отречься от мира и жить только внутри своего тела. Пока ты не поймёшь его, пока не будешь его контролировать и чувствовать каждую частичку, ты не пройдешь нулевой уровень. Для тебя должно существовать только твоё тело и больше ничего. Ты должна забыть о вещах, которые до этого тебе были необходимы. Всё, что есть у тебя внутри, — всё поддается твоему контролю.

— Ты так легко говоришь, но если я возьмусь за это, я просто не буду понимать, что делаю. А мне точно хватит жизни, чтобы стать бессмертной? Сколько времени это займет?

Пусть у неё был более чем отличный потенциал, нормально было сомневаться в быстром успехе.

— Я не знаю, но судя по тому, что ты так и ничего не понимаешь, долго тебе придется тренироваться, — в голосе Йету проскользило разочарование, но после паузы он продолжил: — Тебе лучше тренироваться на улице. Не ходи никуда, не двигайся, не думай о постороннем, не отвлекайся, не обращай внимания на окружающий мир и просто сосредоточься на своем теле, — затем он вдруг улыбнулся. — Ладно, я уверен, всё получится. И тогда… ты станешь моей первой ученицей! Если мне удастся тебя обучить нулевому уровню и представить Тянь Ши, то он назначит меня мастером. Стать мастером ещё при четвертом уровне... да моё имя будет внесено в историю!

Фан Йету засмеялся. Суй Лон тоже. Впервые за долгое время.

— Ваш третий двор действительно забавный.

Она бросила ледяной взгляд на камень, всё еще держа улыбку.

Фан Йету помогал ей в тренировках вплоть до конца месяца, затем вернулся на небеса. К тому моменту цели она не достигла, а после и вовсе всё хуже себя контролировала, да и посмотреть за ней было некому. Камень сильно жалел её и всякий раз просил остановиться. Она не могла стерпеть голод и жажду, и в итоге каждый раз срывалась. "Йету говорил, что отправит меня в третий небесных двор и будет обучать. Так что, я не попаду туда?", — думала она, с сожалением оценивая свои возможности раз за разом, и постепенно от красочной сказки, что она представила себе, ничего не осталось.

Как-то раз при первых заморозках она сидела на берегу моря, смотря вдаль и прижав ноги к себе. В поле зрения почти никого не было. Взгляд её был безжизненным. Она злилась на себя, злилась из-за отсутствие силы воли. Мир казался совсем пустым. Хандра окатила её, а не ветер.

— Девушка, — услышала она совсем рядом тёплый мужской голос.

Сразу подняв голову, она увидела скромно улыбающегося высокого молодого человека с длинными густыми чёрными волосами, облачённого в чёрную одежду. Он выглядел мужественно, и был, по крайней мере так подумала Суй Лон, безусловно красив. Он подошёл и вдруг потянулся к её плечу, отбросив в сторону забравшегося слизняка. Суй Лон поморщилась от отвращения, на что молодой человек ответил лёгким смехом. Надо же, попасть в такую нелепую ситуацию. Она в первый раз пожалела, что велела камню остаться дома, дабы побыть в одиночестве. Был бы он тут, — предупредил. Суй Лон поднялась, благодаря его и говоря, что ей неловко.

— Ничего страшного, — вежливо сказал он, продолжая улыбаться.

Попрощались они на дружелюбной ноте, но после того как Суй Лон ушла, взгляд парня стал жёстче. Он остался стоять там же, смотря ей вслед, затем перед ним возник словно из ниоткуда мужчина примерно его роста со светлыми длинными волосами.

— Эй, ты почему перечишь воле старшего? Ты и стянул меня, будто я грязь какая-то прилипшая!

Это был его мастер Люй Сян Юй, живший как и он, возле моря, так как в нем было большое количество тёмной энергии. Ученик, Ху Ли Синь, казался хмурым и едва раздражённым.

— Ну а что, если я не хотел, чтобы ты забрал её кровь и тело? Что тогда? — нагло и даже пугающе спросил Ли Синь, он создавал впечатление человека, который ничего не боится, одним своим взглядом.

Люй Сян Юй, наоборот, выглядел несерьёзно, однако сердце его было в тысячу раз хладнокровнее. Он постоянно находился в приподнятом настроении, к тому же, носил чаще всего одежду нежных цветов, а также обладал мягкими чертами лица. Он был самым древним из ныне существующих магов, по сути… пережил всех? Хотя возраст его был более, чем солидный, на вид он был юн, и ветреный характер также косил ему года.

— Ну хорошо, — кивнул Люй Сян Юй, оглядываясь, — это я тебе ещё припомню, обязательно. Ещё давным давно стоило убрать с дороги такого зазнайку, как ты. Только и знаешь, что нарываться.

Подобными фразами они обменивались часто. Можно было сказать, что между ними была тихая ненависть. Казалось бы, за столько лет они должны были сблизиться, но есть люди, характеры которых не сходятся, сколько ни изворачивайся. Они не нравились друг другу, и этого было не изменить.

Неожиданно Суй Лон очень скоро встретила Ли Синя вновь на празднике в честь наступления месяца черепахи. Они пересеклись случайно в толпе и неловко поздоровались. Правда, после той встречи они уже не разошлись, как незнакомцы, а разговорились и начали изредка вместе гулять. Ли Синь сказал, что обычно люди его зовут именно Ху Ли, почему-то по фамилии и первому слогу имени, для него это также привычнее, а «Ли Синь», это скорее, считал он, может считать детским именем. Жили они недалеко друг от друга, что только сблизило их, и вот два одиночества сошлись.

Так шёл год за годом, Йету навещал её каждый месяц дракона, но никакой результат она ему показать не могла, потому что забросила тренировки и всё ещё не определилась, что ей делать. Когда она согласилась на предложение Йету, у неё, в самом деле, ничего не было, но с тех пор появился тот, кто удерживал её на земле, ещё живой и смертной. Такой же живой и смертный. Из-за него она начала забывать, почему однажды решилась на изучение магии.

Итак, вернёмся к тому, с чего начали. Суй Лон собиралась приготовить ужин к приходу Ху Ли, как вдруг камень встревоженно закричал, что Йету спустился в смертный мир! Пребывая в шоке от неожиданных новостей, она, словно сумасшедшая, начала носиться, пряча еду и приводя дом к такому виду, будто бы живёт, ограничивая себя. В конце концов, она поторопила камень спрятать еду куда-нибудь, а сама успокаивала дыхание, сев на пол со скрещенными ногами. Как раз спустя несколько минут пронёсся поток воздуха. Фан Йету зашёл внутрь, и Суй Лон встретила его широко раскрытыми невинными глазами, словно щеночек, не понимающий, что ему говорит хозяин. Она даже не знала, что сказать. Хотя… и не надо было. По одному её виду и по энергии Йету понял, что она не продвинулась. Суй Лон прервала тишину, искренне улыбнувшись:

— Йету, давно не вид…

Но прежде чем она договорила, раздался его грубый голос, вмиг сорвавший с неё улыбку:

— Сколько времени уже прошло?! Такое чувство, что всё без толку. Ты точно соблюдаешь все требования?

— Я… — она опустила глаза и тихо сказала, — стараюсь изо всех сил, но это слишком сложно, пойми меня.

А проще говоря, Суй Лон нужно было время для того, чтобы определиться, и вместе с тем ей было неудобно за то, что она не до конца была честна и просто водит Йету вокруг пальца. Однако теперь, похоже, это больше не сработает.

— Для тебя это слишком сложно? Тогда забудь о небесах! — этим заявлением он напугал её настолько, что у неё замерло сердце. — Забудь о магии. Для тебя это заросший раз и навсегда путь. Я велел тебе сфокусироваться, но, видимо, ты бродишь, где вздумается и когда вздумается. У тебя нет никакой силы воли! Меня ты не обманешь. Раньше был хоть какой-то прогресс, сейчас и этого нет! Разозлись, наконец, на себя! Перечеркни границу со смертным миром! Если ты действительно хочешь стать магом, тебе придется приложить нечеловеческие возможности. Если бы ты хотела этого всем сердцем, ты бы не потратила впустую столько времени. Ты ещё будешь оправдываться и не выполнять требования? Что тебе мешает? У тебя же ничего нет!

Суй Лон вскочила, возмущённо глядя на него, и даже перешла на крик:

— Как у тебя язык поворачивается такое говорить? Я обычный человек!

— Человек ты или нет, — раздражённо говорил он, — это неважно! Думаешь, для магов забрать камень — это что-то из разряда невозможного? Вот попадётся кто-нибудь сильный... кто знает, может, вместе с тобой пострадает множество невинных людей. Всем плевать, станешь ли ты небожителем или нет. Единственный человек, которому должно быть не всё равно — это ты. Только ты!

Она прожигала его взглядом, не желая слушать всё это.

— Ты можешь обижаться, можешь сетовать на судьбу сколько угодно, можешь выражаться так отвратительно, как не выражается ни один мужчина!.. Можешь даже плюнуть мне в лицо или ударить меня, кричать на каждом углу, как это нечестно!.. Сделай то, что должна. Никого не растрогают твои слёзы. Если тебе тяжело — это твои проблемы.

Йету сам был расстроен от того, что исходило из его уст по его же воле. Наконец, он, скрестил руки за спиной, стоя к ней полубоком и едва глядя, и с сожалением в голосе произнёс:

— Даю тебе год. Если у тебя ничего не получится. — я больше не приду к тебе. Я прекрасно знаю, что причина, по которой у тебя ничего не получается, это не бездарность или низкие врожденные способности, — это твое нежелание, отсутствие мотивации и силы воли! Год. И больше ничего. И ты никогда не увидишь небеса.

Для неё эти слова звучали как смертный приговор. Йету украдкой неуверенно еще раз взглянул на неё, вроде бы желая извиниться за грубость, но так и ушёл, ничего не сказав. Суй Лон ещё некоторое время стояла замерев. Камень подлетел, излучая расплывчатое сияние. Он, переживая, спросил: «Ты расстроилась?». Суй Лон развернулась и села на диван, подперев голову. Камень уж было подумал, что она, как обычно, примет его за пустое место, однако она вдруг заговорила с ним, причём слабым голосом:

— Мне кажется, я сделаю правильный выбор, если пойду дальше. Это будет намного лучше, чем если я застряну навсегда в прошлом. Я хочу завести семью и быть с любимым человеком. Буду слишком настойчивой — снова потеряю того, кто мне дорог, — она закачала головой. — Не хочу больше никого терять. Мама, прости, что оставляю тебя в холодной земле.

Камень висел в воздухе, раскачиваясь вверх-вниз, и наблюдал за ней. Он ничего ей не ответил, сильно о чём-то думая.

С того момента она больше не тренировалась и потратила год на то, чтобы быть рядом с Ху Ли. Вместе они обрели счастье, о котором даже не мечтали. Сейчас шёл уже месяц дракона. Тот самый, который должен оказаться для неё последним. Именно поэтому не так часто теперь можно было увидеть на её лице улыбку: Йету должен был явиться со дня на день. Суй Лон ждала этой встречи с тяжелым сердцем.

Няннын

Глава города Вэнь Лу не был так хорошо осведомлён о Си Хэ, как У Шао, да они даже не были у него на слуху. В последнее время он был всецело поглощён борьбой за наследство, состязался со своими родственниками в хитроумности, и потому упустил самое важное. Он опоздал. К тому времени, как пришёл приказ от его бабушки привлечь уезжающих астрологов на свою сторону, Си Хэ уже подали заявку на участие и покинули город. Пусть он и может получить остальных, но это бесполезно, если он упустит их.

Посланник императора принимал запись на Звёздную Ночь в шатре. Сам шатёр, казалось бы, находился под таким надзором, что даже пролетающую мимо муху бы поймали и допытывали цель её прибывания. Даже незаметно подсмотреть было невозможно. Изначально советники Вэнь Лу предложили украсть охраняемый список конкурсантов, чтобы узнать участников, но тогда им придётся его не возвращать, чтобы не быть пойманными.

— А если кто-то другой решится это сделать, подставив меня? Император сразу отрубит мне голову, а потом уже будет узнавать, кто виноват! — Он сделал паузу, стиснув зубы. — Мы должны поставить дополнительную охрану в шатер! Да, это удачный шанс для нас, но для наших врагов — шансы ещё лучше.

Ну а У Шао не так уж и нужен был список конкурсантов. Он не хотел рисковать и частично полагался на удачу. Какое-то предчувствие остерегало его от агрессивной атаки. Но на самом деле, как бы он ни извивался, в любом случае бы прогадал, ведь его противник был куда сильнее и уже окружил его.

Тем временем У Шао нервничал. Шпионы доложили ему, что вот уже несколько дней дом Си Хэ опустел, в том смысле, что детей нигде не видно: они как будто исчезли. «Почему так?», — думал У Шао. Да и Илань, которая тоже следила за ними, не возвращалась второй день. Когда У Шао решил отступить от самого важного правила смертного мира и впустить тёмных на территорию смертных, при том, что сам всегда являлся яростным противником этого, наконец, пришла Илань! Он выдохнул, увидев её. На что он готов был только что пойти!

— Где ты была?! — не скрывая злости, спросил он.

— Отец, — с трудом дыша, словно после бега, выпалила Илань, — они уехали.

— Что? — не поверил он своим ушам.

— Они уехали раньше. Сами.

Какое-то время он молчал. Его глаза нервно забегали по комнате. Из-за того, что сам переживал, он и не заметил, как Илань переживала ничуть не меньше. Она внимательно следила за его реакцией. Отец поверил ей, и теперь-то она могла быть спокойна.

У Шао выругался. Хотелось бы обвинить Илань в том, что она не поехала за ними до конца и не предприняла попыток самой их убить, но, с другой стороны, она могла бы пострадать или того хуже, умереть. Вдруг там замешаны маги, не ему одному же иметь всё и сразу. Через час он стоял вместе со своими приближёнными над развёрнутой на столе картой. Они рассуждали о лучшем способе захвата. По словам Илань Си Хэ направились в западном направлении. Она назвала город, о котором ей сказала Хэ Бу, и упомянула, что смогла всё-таки проследить за ними на начальном отрезке пути, так что, скорее всего, их ждет успех в поимке.

Тем временем Си Хэ налегке блуждали в заросшей местности и ни на секунду не умолкали.

— …потому что я старалась, я столько времени потратила. Неужели нельзя было спросить меня, а если спросить, то прислушаться ко мне? — возмущалась Бу, адресовано это было Джэ.

— Бу, хватит дуться, — недовольно сказала Мо. — Как будто только твои вещи тронули. Вообще-то, если уж говорить совсем честно, вещей, сделанных нашими собственными руками, было намного больше! Но мы же не ноем.

— Совсем честно?! — воскликнула Бу, повторяя, и остановилась. — Что честно, так это то, что твои безделушки навороченные не к спеху. Людям, которым нечего есть, куда больше пригодится сезонный календарь!

— Эй, мелкая, ты на кого голос повышаешь? — потянуло её за ухо Мо.

— Мо, Бу, — обернулся Джэ, голос его был строгим, — вы сами захотели отправиться во дворец. Такова цена за это, я вам уже говорил. Самые влиятельные люди этого мира будут нацелена на наши головы, любая оплошность будет стоить нам жизни. Они изворотливы и способны обернуть всё так, что правда навсегда будет похоронена за слоем лжи.

— Как-то это грустно, — у Кая забегали глаза. — Джэ, не нагнетай, а то испугаешь их до смерти.

— Не их, а её, — поправила Мо, бросив взгляд на Бу.

Бу стояла молча с поникшим взглядом.

— Ути-ути, — не удержался Кай и схватил её за надутые щёки, — кому это тут у нас страшно? Не бойся, — он обхватил её за шею, — братья тебя не оставят. А вот эта, — указал Кай на Мо, — сама справится. Я уверен, она может даже тигра голыми руками уложить.

Мо вздохнула недовольно и пошла вперёд. Лирические отступления для неё были чужды и бессмыслены. Джэ улыбнулся Бу, глядя на неё сверху вниз. Он и забыл на секунду, что она ещё совсем юное дитя, да и никогда не думала о чём-то настолько пугающем. Такому невинному сердцу сложно представить, насколько жестокими могут быть другие люди. Хотя, на миг подумал Джэ, в её возрасте он всё прекрасно осознавал и притом совершал жуткие вещи.

Джэ погладил её по голове и сказал куда-то в сторону:

— Хао, вставай!

Хао, до этого прилёгший в заросли на время полемики, высунулся и догнал, неся почти все их вещи на себе.

— Слушайте, может, мы зря себе сложности устраиваем? — тяжело дыша, спросил он. — Поехали бы как все, и Бу бы повезла с собой календарь, и все эти ваши… Короче, в комфорте, зная куда и зачем, ведь звёзды могут быть как люди, время от времени нести всякую ерунду. Но мы, как существа, разумные, должны анализировать, понимать, что рационально, а что нет.

— Не верю, что слышу это от Хао! — вздрагивая от мурашек по коже, вскрикнула Мо. — Кто бы говорил про рациональное?

— Но, послушайте, этот лес выглядит пугающим! В дикой природе любопытных поджидает только смерть, — настаивал Хао.

Он говорил про лес, видневшийся вдали. Мо пробормотала:

— Да что это с ним? Обычно и двух слов связать не может. Притворялся, что ли, всё это время…

— Я сам не в восторге от этой идеи, — сказал Джэ. — Но мы с Кем уже перепроверили слова Бу.

Бу вдруг ни с того ни с сего произнесла:

— Знаете, меня куда больше волнует не то, как мы доедем, а то, пройдёт Хао конкурс или нет. Если получится так, что нас всех примут, а его — нет, то куда его девать? Будет же нечестно, если мы бросим его одного.

Хао тут же начал спорить. Так, разговорами да ссорами, они проводили время, идя в лес. Не в западном направлении, а южном, противоположно тому, о чём поведала Илань. Так Илань ошиблась? Или её обманули? На самом деле она прекрасно знала, что Си Хэ совсем неожиданно пошли не напрямую к столице, а в обход. Няннын находился на востоке империи Айю, можно сказать, недалеко от Ляодина. Илань раздумывала: у них дела в другом городе? Они путешествуют? Бу часто упоминала о том, что мечтала бы изведать империю и повидать весь свет. Последнее частично было правдой и являлось одной из причин, исходящих действительно от Бу, но самое главное было не это, а то, что она увидела по звёздам, будто бы им сулит удачу южное направление. Звёзды, под которыми они родились, были им известны, благодаря тому, что в своё время Джэ получил доступ к звёздным картам, а так, обычные люди, конечно, не разбирались. Те, кому средства позволяли, обращались к астрологам, чтобы определить звезду рождения.

Итак, по её мнению им суждено было идти на юг. Однако юг Няннына, считай, полностью занимал лес, всеми избегаемый. О нём ходило множество страшных историй о без вести ушедших. По предположению некоторых, в лесу якобы обитал тёмный клан или просто находилось скопление тёмной энергии, но про тёмный клан — это совсем уже сказки какие-то. Будь это так — давно стало бы заметно. А название у леса было просто «Няннынский лес». Услышишь его и вопросов, сомнений нет. Всем понятно, про что говорят. В общем, это была необитаемая территория, да и чего тёмным там собираться, они совсем, что ли, себя не уважают? По площади, лес был слишком маленьким, клану там не разместиться.

Но Си Хэ решительно рванули туда, наплевав на опасность. Бу, хоть и была младшенькой, но лучше всего читала по звёздам и даже понимала в них больше Джэ, легко просматривая закономерности, и, кажется, теперь наоборот, она должна была учить Джэ.

Для каждого из них этот путь был благоприятен, и неожиданно сам Джэ согласился на эту затею, хотя, казалось бы, в его характере было привести их в чувство и напомнить о здравом смысле. Но… он прекрасно знал, что в этом мире только везение приведёт тебя к вершине, а не труд. И так уж совпало, что благодаря труду они могут следовать за удачей по пятам. Си Хэ были бы не Си Хэ, не доверься они звёздам.

Илань не желала им зла, поэтому соврала. Однако её ложь вдруг раскрылась. Оказалось, что один их шпионов У Шао выяснил, будто Си Хэ видели около Няннынского леса. Илань, услышав эту новость вместе с отцом, тут же бросила на него испуганный взгляд. У Шао пристально посмотрел на неё в ответ.

— Ты можешь идти, — холодно велел он слуге, держа Илань в поле зрения.

Как только дверь закрылась и они остались стоять одни, Илань поспешила что-то сказать, но У Шао опередил её:

— Так вот почему который день мы не можем напасть на их след.

— Они нас обманули! — притворившись шокированной, воскликнула Илань. — Вот бы не подумала, что они будут с нами играться, как кошка с мышью. Неужели потом они свернули и отправились на юг?

— Конечно, — язвительно улыбнулся У Шао, — а мы этого даже не заметили! За дурака меня держишь?! — перешёл он на крик.

У Шао подошёл ближе. Илань совсем растерялась. Помимо вранья, она ещё втихую помогла Си Хэ незаметно уйти. Те и не догадывались, что она людей отца отогнала куда подальше, практически расчистив им дорожку.

— За дурака? Ты о чём?

У Шао ударил её по лицу.

— Кто тебя учил врать собственной семье?!

Илань было настолько обидно, что она еле сдерживала слёзы.

— Я не врала! — протянула жалобно она.

— Будешь отнекиваться до последнего? Мне тебя розгами побить, чтобы ты в чувство пришла? — пугающим голосом спрашивал её У Шао, затем повернул голову к двери. — Есть там кто? — ему ответила прислуга. — Замочите сейчас же розги и побольше!

— Нет, нет, не надо, отец, — закачала головой Илань и схватила отца за руку. — Я, правда, ничего не делала.

— Твоё преступление не в том, что ты кого-то спасла, а в том, что ты предала собственную семью. Это моя вина, потому что воспитание — это обязанность родителей, так что возьмусь-ка я воспитывать тебя снова.

— Говорю же, это… Ты не прав. Отец, почему ты подозреваешь меня, а? Ты же не будешь так поступать со мной, ты никогда меня ни за что не наказывал… — не верила Илань.

— А вот и зря, видимо! — равнодушно взглянул он на неё напоследок и ушёл.

Когда она побежала за ним, её уже схватили и отвели во внутренний двор, где раздели до нижней одежды и приказали сидеть на коленях. Через несколько часов пришёл отец и начал сам наносить удары, один за другим. В какой-то момент этой хрупкой девушке стало настолько больно, что она попросила остановиться.

— Да! Да, это была я, я действительно обманула тебя. Прости меня, отец, я очень сожалею, — призналась она в надежде, что наказание закончится.

Она не видела, но стоящий за её спиной У Шао замер, поджав губы. Также она не видела, как всё это время, слыша её истошные крики, он вздрагивал каждый раз и изо всех сил сдерживал желание остановиться.

У Шао отбросил розги.

— Лучше бы это не было правдой, а я бы до конца жизни винил себя за жестокость, — прозвучал его тихий, но полный злости голос. — Кого ты выбрала? Кого предала? Почему твой отец оказался на стороне, к которой ты повернулась спиной? Тебе не стыдно?

— Прости меня, — склонила голову Илань, в этот раз она раскаивалась от чистого сердца.

— Я прощу тебя только в одном случае. Если ты сама убьёшь их. Ты взрослый человек и должна нести ответственность за свои поступки. Из-за тебя мы потеряли их.

Услышав это, Илань ощутила безысходность. Она не способна на такое. У Шао, уходя, обернулся:

— Разделяй чёрное и белое, семью и посторонних.

Затем он направился в кабинет, говоря себе:

— Ничего, опасность, которую они чудом избежали, это только начало. Если мне надо от кого-то избавиться, я непременно избавлюсь… они ещё пожалеют, что не умерли раньше.

С тех пор У Шао не впускал Илань, когда она приходила, и игнорировал её, когда они случайно виделись. А когда она уезжала, даже не попрощался с ней. Она оставила ему письмо, в котором говорила о том, как любит его и что бесконечно сожалеет. Она сделает то, что должна, и с достоинством вернётся домой. Писала, что, наконец, всё поняла: она прежде всего обязана была защитить семью. Нет ничего важнее семьи. «Хочу увидеться со своими братьями и мамой, которые остались в Хайбэе. Давай, после того, как я вернусь, поедем и навестим их» — такими были её последние слова в письме.

Кидань

Роскошный город, который никогда не спит. Кидань находился рядом с Хайбэем, который не входил ни в одну провинцию. Множество раз со времён основания империи Айю они сменяли друг друга в качестве столицы. Здесь были и лёгкие деньги, и легкодоступные, но опасные развлечения. Здесь также мода и нравы ушли далеко вперёд. Обывателю сложно было привыкнуть к увиденному: все девушки откровенно одевались, а юноши даже могли красить волосы в яркий цвет. Выполнение тяжелой работы считалось чем-то непотребным. В Кидане обычно прожигали жизнь, зарабатывая не совсем привычным и не совсем честным путём. Молодёжи было больше, чем где-либо ещё. На трудяг смотрели, как на прокажённых или сумасшедших. И именно здесь мечта для Бао превратилась в реальность. Казалось, Кидань был просто создан для неё.

Эти несколько лет она помогала Ё Ри с её делами, заслужив её доверие. Они стали близки, как сёстры, а недавно Ё Ри даже представила Бао своему отцу, причём как лучшую подругу. Неизвестно, что наговорила Ё Ри ему, но тот тепло принял Бао и позволил им вести совместное дело. По инициативе Бао они обосновали публичный дом «Цуйжу» почти в центре города. Обе были владелицами с долей пятьдесят на пятьдесят. Вскоре, так «войдя в семью», Бао начала обретать известность. К тому же, неожиданно с того времени, как она впервые встретилась с Ё Ри, её внешность менялась только в лучшую сторону. Настолько, что она обрела невероятную красоту будто бы ни с того ни с сего. Ё Сым сказал дочери, что, не ошибёшься, если назовёшь Бао первой красавицей. Да уж, эта девочка, выросла, как цветок. Её фигуру обсуждали и женатые, и холостые, и кто только, завидев, не предлагал заключить брак. Ё Ри полагала, что причина в том, что прежде, чем вывеси Бао в общество, она потратила немало денег на процедуры. Но в действительности дело было не в этом.

Бао также накопила немало собственных средств и имущества, ведь Ё Ри в благодарность покупала ей ценные украшения, одаривала редкими вещами, будто бы игралась с куклой. Но такова была реальность. Бао могла забраться так высоко, только будучи чей-то куклой. Именно по этой причине Ё Ри в один день сказала, что отправляет её от семьи Ё в открывшийся на днях писательский дом «Шинь Шицзэ».

Обычно писательские дома остаются вне поля зрения жителей и прозябают редкими встречами учёных, но первый писательский дом в Кидане имел огромное значение. Он почти моментально обрёл популярность, потому что в нём уже состояли и люди из элиты, и люди просто со средним достатком, но довольно известные сами по себе, да и возраст у них был не выше двадцати пяти лет. Молодые, красивые, богатые и прославившиеся — конечно, успех дому был предписан.

На еженедельных представлениях писдома собиралось немало народу, лишь бы посмотреть на своих любимчиков. До того, как пришла Бао, в нём было семь участников. Все они так или иначе были связаны с писательством (как сами заявляли о себе): либо сочиняли стихи, либо писали книги, как Чжан Цянь. Вот он получал столько внимания и любви, что это было сродни всеобщему безумию. Он написал несколько романов, и все они прославились на всю империю. Ему было чуть больше двадцати лет, обладал он короткими крашеными светлыми волосами, был низкого роста. Его лисьи холодные глаза покорили не одну девушку. К тому же, подкупало всех и то, что он был из бедной семьи, но много работал и впахивал, чтобы получить образование и стать тем, кем он есть сейчас.

Именно с ним сразу не задалось общение у Бао, но обо всём по порядку. Когда она в первый раз появилась на сцене писдома, её представил в качестве новичка самый старший участник. Ему было двадцать четыре, звали его Гань Жи. Характер и манеры у него были такие же мягкие, как черты лица. Он происходил из обеспеченной семьи, был высоким и имел короткие чёрные густые волосы. Его, как и всех присутствующих, заставила на миг потерять дар речи красота Бао.

— Здравствуйте, — поприветствовала она с улыбкой зал, забитый людьми, — меня зовут Цзи Бао. Я владею публичным домом «Цуйжу».

Гань Жи предложил похлопать в честь её прихода.

— Разве Цуйжу не принадлежит Ё Ри? — вспомнил другой участник, Куньи.

— Да, мы вместе им управляем. Семья Ё — моя приёмная семья, — ответила ему Бао.

— А, вот как, — кивнули все участники, в голове у них пронеслись примерно одинаковые мысли о том, что у неё довольно хорошие связи, и понятно, как она сюда попала, хотя, считай, все они жили припеваючи изначально, но всё-таки что-то да сделали, чтобы люди их любили. Но Бао же ничем не была известна.

Того же самого Куньи, с девяти лет выступавшего в труппе, ещё в детстве практически все знали, и элита, перед которой он выступал, всегда требовала давать ему самые важные роли. Немудрено, что он был хорош в сочинении историй, сколько ж спектаклей отыграл. А ещё он хорошенько успел разбогатеть, да так, что жил недурно и в большом поместье. Одна из участниц, Гун Лис (её псевдоним), происходила из богатой семьи, окончила самую престижную академию, сдав экзамены на госслужащего, и после этого начала преподавать; прославилась математическими способностями, также свободно владела несколькими языками. Другая девушка, Чжао Вэй Шан, считалась одной из лучших танцовщиц империи. Говорит, что её обучали танцам, а вместе с тем и каллиграфии, когда готовили в наложницы наследному принцу. Отправлена во дворец она была в возрасте тринадцати лет в качестве подарка от её отца-чиновника, но совсем скоро она была по запутанным причинам освобождена и вернулась домой.

К тому же, участником писдома был не просто воин, точнее воин в том числе, но прежде всего один из военных советников для своей влиятельной, семьи, Шан Тарашири, но романтика и склонность к рисованию примерно составляли половину от его суровой сущности. Для воина его считали слишком красивым. И, наконец, последним участником был Сюй Бай, разбогатевший торговец, хотя, если быть точнее, умноживший состояние своей семьи.

Бао, хоть и показалась улыбчивой, но слабо взаимодействовала с ребятами. После вступления они сели за длинный стол перед зрителями, и находящийся в центре Гань Жи обратился к ней:

— Бао, расскажи нам, о чём ты пишешь. Сказки, драма, трагедии?.. У нас даже есть те, кто любит военные трактаты: и читать, и писать, — все перевели взгляд на Тарашири, тот скромно улыбнулся под смех в зале. — Романтические комедии, может быть? Романтические комедии сейчас очень востребованы!

— Когда дело касается творчества… предпочитаю делать то, что нравится мне, а не то, что востребовано, — стараясь звучать вежливо, ответила она, однако всё равно показалась грубой.

— Но, — повернулся к ней вдруг Чжан Цянь, — обычно так говорят те, кто не может добиться признания и оправдывает свой провал таким образом.

Гань Жи махнул рукой, сказав Бао:

— Тебе нужно привыкнуть. Он не полезет за словом в карман и не боится спорить.

— Существенная часть людей не видит ничего зазорного в том, чтобы довольствоваться вещами низкого качества и подделками, — продолжила Бао.

— Что? — послышалось то тут, то там.

— Эй, Цянь! — усмехнувшись, удивлённо воскликнула Гун Лис. — Кажется, речь идёт о тебе!

— Хочешь сказать, я пишу ерунду? — в лоб спросил Цянь.

— Подожди, — поспешил Гань Жи. — Бао, а ты читала его романы? Почему у тебя такое мнение?

— Я подготовилась, — самодовольно сказала Бао. — Три романа! Ни одной оригинальной идеи, ни одного оригинального персонажа, ничего нового. Создаётся такое ощущение, что где-то это уже читал. От истории к истории ты не развиваешься, одно и тоже, одно и тоже. Я совсем не против того, что это нравится всем, пускай, но кичиться этим?.. Людям бы что-нибудь пообсуждать, но ты-то способен себя здраво оценить со стороны или нет?

— А ты… — растерянно покачал головой Гань Жи, — ещё больше остра на язык…

Цянь откинулся на спинку кресла, выдавливая смешки один за другим и расслабленно пожимая плечами:

— Мне нравится то, что я пишу. Не вижу в этом проблемы. Зачем мне переигрывать самого себя?

— Если бы тебе нравилось то, что ты пишешь, но это было непопулярно, то ты бы сейчас так не говорил, — парировала Бао. — А иначе… будешь писать в стол и плясать от счастья от того, что никому, кроме тебя, эта писанина не нужна? Подождите, я провоцировала тебя не просто так на этот разговор. Ты только что сделал акцент на том, что следуешь не за славой, а за «зовом сердца». Твои же слова.

Цянь ответил:

— Так или иначе, я никогда не лепил из себя что-то неестественное и не собираюсь. Сложилось так, как сложилось. Опускать руки в случае неуспеха — это не что-то странное. Никто не может осуждать человека за такое решение.

— Давайте оставим этот разговор на следующую встречу, — предложил Гань Жи. — Бао пусть тогда принесёт что-нибудь от себя, и мы вместе почитаем.

— Ко мне нечасто приходит вдохновение, — недовольно произнесла она.

Если, вообще, приходит.

— Кстати, о Бао, — перебив её, встряла Вэй Шан. — Цайжу, ой, то есть, Цуйжу, простите… Цуйжу сейчас самое модное место, да? Все там собираются.

— Вот именно. Не думал, что кто-то, кроме Ё Ри, ещё им управляет, — удивлённо добавил Куньи.

Вэй Шан перешла к вопросу:

— Большая, наверное, прибыль? Все владельцы публичных домов купаются в золоте, не так ли?

— Да, я очень много зарабатываю, — скромно и нехотя подтвердила Бао.

Вообще-то, это не было враньём ни разу, но в этом деле мало было найти удачное место и вложить средства, куда важнее было устранить конкурентов и привлечь людей от них к себе, с чем, собственно, Бао хорошо справилась.

— О-о-о-о, — покатился одобрительный гул по толпе.

— А я вот слышал кое-что о Бао, — игриво заговорил Сюй Бай, сидящий на другом конце стола от Бао.

— Что? — у Вэй Шан забегали глаза. — Не томи! Это что-то непристойное? Хахах!

— Бао, — сделал Сюй Бай выжидающую паузу, — заядлый любитель азартных игр! Она в игорных домах почти живёт!

— Ты просто сам играешь и встречал там её, где ты мог такое слышать? — недоверчиво пробормотала Вэй Шан рядом.

— Нет, нет, я не играю, — отнекивался он в шутливой манере. — Я не бываю в таких местах. Что, если пущу на ветер с трудом заработанные деньги?

— Хорошо играешь? — поинтересовался у неё тут же Гань Жи.

— Да, я хорошо играю, — кивнула Бао с едва заметной улыбкой.

Постепенно так и переходил разговор из одного русла в другое, а по пришествии домой Бао просто не могла скрыть злость и высказалась Ё Ри:

— Сегодня они называют меня игроманом, а завтра что? Шлюхой, раз я держу публичный дом? Содержу его и подрабатываю себе же в помощь? Сборище непонятно кого.

— Ах, этого не избежать, — попивая вино, начала Ё Ри. — Это и есть реалии такой ниши, как популярность. Ты вышла в люди, и теперь о тебе будут судачить снова и снова, сочинять про тебя нелепые слухи или искать за тобой провинности, а потом за деньги торговаться за информацию. А когда дело доходит до простых людей, все эти «с неба нахватавших звёзд», конечно, будут говорить об этом тебе и в лицо, и за спиной, лишь бы не впасть в немилость за игнор перед теми, благодаря кому они колотят себе состояние. А если кому-то не понравишься, так, вообще, пиши-пропало. Они будут подсиживать тебя до последнего. Но ты-то! Ты Цзи Бао! Разве ты лёгкая мишень? Чем смогу — тем помогу, но уверена, ты сама справишься с этим стадом баранов.

Ё Ри закинула ноги на стол:

— То ли ещё будет! Тебя такой грязью могут поливать…

Они какое-то время ещё вместе пили, точнее, Ё Ри пила, а Бао поддерживала с ней разговор то по пустякам, то по делам. Только после этого Бао, наконец, пришла в себя. Всё-таки, какой бы бессердечной Бао ни была, тёплые слова от Ё Ри способны тронуть её.

Рано утром Бао, одна, во внутреннем дворе танцевала. По крайней мере, со стороны казалось, что она танцует, причём недурно. Это подметила и управляющая, прибежавшая к ней. Среди белых хризантем, такая красавица — просто глаз не оторвать!

— Госпожа, — поклонилась ей управляющая, — к Вам Чжан Цянь пришёл.

Бао обернулась. Взгляд её был холодный и пробивающий до мурашек, совсем не такой, как вчера. Цянь стоял за управляющей и всё это время был настолько очарован картиной, что у него перехватило дыхание, а увидев и эти глаза, он будто бы потерял самообладание.

— Зачем пришёл?

— Вчера, после представления, нам не удалось поговорить, потому что как только мы сошли со сцены, нас окружили люди. Я бы хотел выпить с тобой чаю в спокойной обстановке, всё-таки мы даже не сумели познакомиться.

— Управляющая Цзя, — не выказав ни одну эмоцию, позвала её Бао.

— Слушаю.

— Выпроводи его на выход, — и после этих слов она развернулась, чтобы уйти.

Задетый за живой Цянь спросил вслед:

— Ты обижена на меня?

Он с нетерпением ждал ответа, и вот она, спустя несколько секунд, повернула к нему голову:

— Ещё чего. У меня много дел и нет времени на кого-то вроде тебя.

— В таком случае ты могла сразу так и сказать, зачем же выпроваживать меня силой за дверь? — повысил он голос.

— Следи за манерами. Ты в поместье семьи Ё. Не пристало тебе так нагло раскрывать здесь рот! — отчитала она его и окончательно разорвала разговор.

"Так вот ты какая?”, — разочарованный и даже в расстроенных чувствах подумал Цянь.

— Господин Чжан Цянь, — учтиво обратилась к нему управляющая, напоминая тем самым, что ему пора идти.

Зайдя внутрь, Бао резко остановилась у окна. Через него она смотрела за тем, как Цянь покидает внутренний двор. Ничего не отразилось на её лице.

— Сказать ему прийти позже? — предложила давно приставленная к ней служанка, которая с трудом, но всё же могла догадаться о мыслях госпожи.

Цзи Бао вздохнула, затем перевела на неё взгляд:

— Пойдём. Я хочу лично увидеть деньги, которые Ё Ри одолжила у тёмного клана.