Draco kls

#Hetalia #Хеталия #фанфик
Всё, что знал Альфред о военных Ивана, это то, что они непредсказуемы. Полёт над Сирией был плановым, начальство вроде бы открыло для него небо, вроде бы — было ключевым словом. Никто не сказал, согласован ли полёт с русскими, которые каким-то невообразимым способом ввязались в конфликт. И не то чтобы ввязались, они пришли так, будто здесь их давно ждали. Да и какого хрена Иван научился воевать на два фронта? Ольга обещала его отвлечь, но что возьмёшь с ещё одной сумасшедшей, которая клянётся убить голыми руками своего родного брата, а потом с тоской глядит на восток и всё плачет и плачет?
Альфред надевал экипировку с некоторой нервозностью. Вжжикнул молнией на куртке, взял шлем и решительно направился к самолёту. О, как он любил летать! В такие минуты американец чувствовал себя непобедимым, властителем небес, с любопытством взирая на людей, которые копошились в своих деревнях и аулах, городах и пустынях. До чего же они казались ему жалкими... А особенно их страны. Сирии было очень плохо. Он буквально держался на последнем издыхании. Единственное, что ему сейчас могло помочь, это кровопускание и обезглавливание. Шлем не скрыл оскал англосакса.
О, как прекрасна Пальмира с высоты птичьего полёта. Альфред попробовал вспомнить курс мировой истории и выпал на несколько минут из реальности, потому что вспомнил своё первое тысячелетие. Какая это была эра? Нынешняя или прошлая? Тишина, ласковое пение шамана над его колыбелью, его босые ноги, бегущие по мягкой траве, такое же безоблачное небо, как сейчас над его головой, покрытой светлыми, будто выгоревшими волосами, Оплетёнными несколькими тонкими косичками. Тогда он знал, что мир прекрасен, и ничего не может ему угрожать. Но...
Альфред крепче сжал штурвал своего Раптора, когда перед глазами пронеслась вся жизнь, закончившаяся тогда так бесславно. Кого интересует смерть никому неизвестного босоногого мальчишки? Но тогда он выжил, переродился. И навсегда запомнил, кто его враг. Враг — тот, кто старше, кто сильнее, тот, кто может оказать сопротивление.
В передатчике раздался голос командира.
— Герой, ты меня слышишь? — Альфред вздрогнул и взглянул на приборы.
— Да, Герой на связи.
— Ты у цели. Разбомби их к чёртовой матери.
Улыбка — оскал. Снять предохранительное стекло и палец на красную кнопку. Две секунды. Он уже много раз пролетал над этим трупом давно погибшей цивилизации. Огонь! Снаряды со свистом полетели вниз на землю, круша отряды, сражающиеся на стороне правительста. Разбегающиеся в панике люди, их испуганные крики. Оскал на лице американца. Несколько подорванных бронетранспортёров и один танк — его добыча на сегодня. Альфред развернулся, чтобы сделать второй круг и добить своих жертв.
— Отличная работа, Герой, — раздалось в наушнике, Джонс усмехнулся, набирая скорость после разворота. — Только...
— Что?
— Ты задел одну жутко старинную штуковину.
— Без паники. Отстроим новую.
— Уже не нужно, мы закинули в СМИ информацию, что её подорвали радикалы. Можешь продолжать.
Альфред усмехнулся.
— Отличная работа, парни. Герой доволен, а сейчас посмотрите, как я умею разговаривать с распоясавшимися ди... — он не успел договорить, как включился сигнал тревоги. В небе он был не один. — Чёрт бы тебя побрал! Что происходит?
— Герой, приём! Что случилось? — обеспокоенный голос командира прервался другим до боли знакомым.
— Это я, Альфред, не бойся.
— Вот дерьмо! Этот что здесь делает?
— Пилот Джонс, я прошу вас покинуть воздушную территорию Сирии, — голос Ивана был спокойным и немного насмешливым. Альфред представлял себе его улыбку и бесился.
— Это русский истребитель. Я у него на прицеле, — доложил Альфред.
— Не дрейфь, Герой. Он не будет стрелять. Просто скинь его с хвоста.
Альфред попытался уйти влево, к границе с Турцией, давно оставив позади дымящуюся Пальмиру.
— Не получается. Сигнал тревоги орёт, чтобы я не делал. Русский совсем рядом, — оторвавшись от радара, он посмотрел в стекло и увидел СУ-30СМ метрах в двадцати от себя к северо-востоку, а за штурвалом знакомую фигуру в лиловом шарфе поверх куртки.
Брагинский поднялся выше и приблизился, оказываясь всего лишь в десяти метрах над ним. Альфред выругался, на мгновение потеряв управление да так, что его неплохо тряхнуло. Шум мотора СУ перекрывал даже ревущие в кабине Джонса приборы и его отборную брань.
— Я скучал, Альфред... — мягкий приятный голос, ещё отчётливее звучащий в наушниках, будто ласкал и обволакивал. — А ты скучал, Герой?
Альфред издал нервный смешок и попробовал уйти в сторону, увеличив скорость, но Брагинский не отпускал его, основательно сев на хвост.
— Слушай, папаша, уймись!
В наушниках раздался смех, Брагинский ускорился и поднырнул под Раптор Альфреда, тот попробовал уйти вправо, но только дал русскому возможность вернуться на выгодную позицию преследователя.
— Неужели ты уже забыл? Всего лишь несколько дней назад... В Нью-Йорке... Тогда ты был гораздо более сговорчивым... — голос, изменённый радиопередатчиком, буквально въедался под корку, отчего по коже Альфреда бежали мурашки.
— Тогда у нас не ревела сирена, Комми, — шикнул Альфред и вскрикнул, когда русский самолёт поравнялся с его Раптором, едва не задев крылом, и Брагинский послал ему воздушный поцелуй. — У меня едва сердце не выскочило! Что ты хочешь от меня? Отцепись!
— Повторяю. Пилот Джонс, немедленно покиньте небо Сирии. — Голос Ивана стал настойчиво-механическим, а через мгновение смягчился, и американец вновь услышал в нём усмешку. — Моим ласточкам нужно место для маневров.
— Приём-приём! Герой вызывает базу, — щёлкнув переключателем волны, Альфред направил свою машину домой.
— Живой, слава Богу! Ты так долго молчал! Ну что, надрал задницу русскому?
— К сожалению, вынужден вернуться на базу, — нехотя ответил Альфред, стараясь перекричать сигнал об опасности, наблюдая за перемещениями русского самолёта. — Вы же не предупредили русских о моём полёте, ведь так? Если что, в Пентагоне об этом узнают...
Альфред ещё много чего говорил, ругался последними словами, но Брагинский уже его не слушал, провожая до сирийской границы к границе с Турцией. Он предвкушал очередную встречу с американской стороной на переговорах и новые комплименты в СМИ.