Эликсир жизни (гет)

Хэллуин наступил быстрее, чем желала Гермиона. Казалось, все было уже подготовлено для встречи волдемортовых сюрпризов, но на душе у девушки было неспокойно. Гриффиндорский план слежения за магглорожденными был практически идеален. И все равно вначале Гермиона думала незаметно повесить на все объекты сигнальные метки, но, представив девичий праздничный антураж, отказалась от этой соблазнительной идеи.

Большой зал дышал атмосферой Хэллуина. Стены были украшены свирепыми масками, скелетами и фигурами всевозможной нечисти. В воздухе парили устрашающие головы из тыкв, призванные показать злым духам, что здесь уже присутствуют им подобные и их помощь не требуется. Осмотрев зал, Том довольно хмыкнул и громко заметил, что этот праздник раньше вообще не имел отношения к христианству, и протестанты-христиане просто удачно подстроились под древнюю традицию со своим Днем всех святых.

Странно, но парень был совершенно расслаблен. Казалось, его товарищи не собирались нанести неожиданный удар, василиск не поджидал в боевой стойке, а сам он никоим образом не являлся будущим Волдемортом. Единственное, что выдавало недружелюбные намерения Тома – это его глаза. Словно по волшебству меняя цвет с зеленого на синий, они горели, болезненно, вдохновенно, экстатично. Видимо, третирование магглорожденных являлось для юного Темного Лорда лучшим развлечением, после секса, пожалуй. Хотя, возможно, это было наслаждение не столько мучениями, сколько той самой вседозволенностью, которую очень часто путали с ощущением настоящей свободы. И Гермиона уже в какой-то степени понимала Тома – он смог сделать такое, он, никому не нужный сирота. Хотя сей факт ни в коей мере не оправдывал его.

Парень танцевал со своей подругой беззаботно, легко, а она никак не могла заставить себя успокоиться и расслабиться. Не помогла даже техника регуляции дыхания, простая, но всегда эффективная – сделать полный вдох, поднимая взгляд наверх, затем медленный выдох, опуская его на уровень горизонта. Гермиона постоянно проверяла компанию гриффиндорцев, лениво отвечая на комплименты Риддла. Мне идет это голубое платье? Да ты сам выглядишь, как Аполлон.

И тут в какой-то момент возник порыв волшебного ветра – тыквы погасли, и все погрузилось в непроглядную тьму. Гермиона невольно вцепилась в плечи Тома. Он ли был виноват? Как типично. Тот же самый ход с темнотой! Почему она не поинтересовалась составом изобретения у близнецов Уизли?! Девушка уже собралась было послать сигнал Люпину, но в этот миг послышался леденящий душу смех, и в зал высыпала стайка скелетов. Гробовое молчание сменилось взрывом хохота, когда светящиеся живые мощи заплясали среди учеников. В темной бездне потолка-неба замерцали разноцветные звездочки. Гермиона растерянно смотрела на веселящихся скелетов и не знала, что и думать. Джон говорил, что какое-то шоу было в программе праздника, но осталось ли оно в первоначальном виде?

Вслед за ожившими останками в зале появились магические животные. Гермиона чуть не пригнулась, когда над головой пролетел гиппогриф. Все перемешалось, и в неровном свете огней трудно было различить, где кто находился, кто являлся живым существом, а кто – праздничной декорацией. На месте Риддла девушка выбрала бы именно эту часть бала для нападения. К Гермионе и Тому подскочил скелет, схватил их за руки и потащил в центр группы танцующих. Теперь волшебные творения не светились и лишь иногда вспыхивали флуоресцентным сиянием.

– Я отлучусь на минутку, – наклонившись к девушке, шепнул Риддл. И с легкой угрозой прибавил: – Только ты никуда не уходи.

Гермиона похолодела. Пробормотав: «Конечно», она с тяжелым сердцем проводила Тома взглядом. В мерцающем свете он выглядел взрослее, серьезней и, нужно было признать, красивее. Когда парень растворился в темноте, его подруга сразу же бросилась к Люпину. Тот танцевал с кареглазой девушкой, которая, судя по всему, и являлась объектом его тайной страсти. Конечно, Гермионе стало совестно прерывать такой момент, но приоритеты были выставлены заранее. Она медленно прошла мимо танцующей пары и незаметно подергала Джона за рукав.

– Похоже, сейчас что-то произойдет, – заметила она, когда Люпин нагнал ее на пути к выходу. – Где остальные?

– На своих местах, – пожал плечами Джон. – Но ты права, момент подходящий. Интересно, где твои приятели?

– Неужели даже сейчас ты думаешь только о факультетской вражде? – покачав головой, тяжело вздохнула Гермиона. – Вот потому это безумие и не прекращается. Каждый видит не дальше собственного носа… Лучше скажи, у лестницы кто-то есть?

– Конечно, – кивнул Люпин. – Все по плану.

И тут свет окончательно погас, вновь раздался ужасающий смех, который подхватили все присутствующие фантасмагорические твари. Атмосфера улюлюканья, хрюканья, воя, топота, грохота, свиста достигла своего апогея.

В этот момент за плечо Гермионы схватилась чья-то рука, а в следующий миг ее отцепили жесткие, костлявые пальцы. И девушке показалось, что она услышала стоны и мычание, как будто кому-то зажали рот. Но не было видно ни зги – в зале царила непроглядная тьма. Похоже, Том постарался на славу.

– Джон, идем, – Гермиона потянула парня за рукав.

– Я ничего не вижу, – пробормотал тот.

Многоголосый хор чудовищ вдруг сменила зажигательная музыка. Теперь было слышно уже улюлюканье учеников, с радостью бросившихся танцевать. Вспыхнула цветомузыка, загорелись тыквенные головы.

Именно в этот момент к Люпину подскочил Вуд и что-то зашептал ему на ухо. Гермиона продолжила пробираться к выходу. Когда Джон нагнал ее, даже при мерцающем свете было видно, как побледнело его лицо.

– Мы не смогли уследить. Пропало пять человек, – его зубы заскрежетали.

– Идем! У меня есть идея, где все это может происходить.

Тот памятный коридор, где состоялось выяснение отношений с Блэком, подходил как нельзя лучше для забав юного Темного Лорда. И недалеко от Большого зала, и никто не найдет. Методом исключения Гермиона остановилась именно на этом варианте.

Джон без возражений последовал за слизеринкой, несмотря на то, что его кареглазая красотка вполне могла найти себе другого кавалера за время отсутствия отважного спасителя магглорожденных. Очевидно, парень был настроен серьезно и не думал сейчас ни о чем, кроме сложившейся ситуации. И, если иначе нельзя, – был готов на жертвы. Впрочем, все в мире обреталось через жертвы. Вот только на Слизерине предпочитали жертвовать другими, а на Гриффиндоре – исключительно собой.

– Куда теперь? – поинтересовался Люпин, когда молодые люди спустились в подземелья.

– Почти на месте. Тише, – прошептала девушка, пытаясь заглянуть за угол.

Эта часть коридора была погружена во тьму, нарушаемую лишь слабыми отблесками факелов из-за поворота.

Гермиона сделала осторожный шаг вперед и в этот миг почувствовала, как в ее запястья вцепились крепкие пальцы. Девушка чуть не вскрикнула от боли. Как же она не догадалась, что Том оставит стражу? Мерлин, не хватало только поглупеть от нервных потрясений!

* * *

– Гаррисвилль, ты в порядке? – услышала она шепот гриффиндорца.

– Да, только не могу пошевелиться, – отозвалась Гермиона. – Это скелеты.

– Я попробую достать палочку, – заявил Джон. Послышался его тихий стон.

Скелеты замерли в абсолютной неподвижности, словно у них кончились батарейки, не позволяя жертвам освободить заведенные за спину руки. Девушка попробовала пнуть ногой своего тюремщика, но это закончилось лишь сильной болью в стопе. Попытки Люпина оказались не более успешными.

– Не получается, – озабоченно признал парень. – А у тебя?

– То же самое, – тяжело вздохнула Гермиона. Если Том найдет ее в компании врага, на этот раз неприятностей избежать не удастся. – Может, у тебя получится достать мою? Сзади на поясе.

Девушка почувствовала легкое прикосновение – в узком коридоре парень находился совсем близко.

– Никак, – отчаянно признал гриффиндорец. – Разве что зубами. Но тогда не поколдуешь.

Это была мысль. Молодчина, Джон!

– Давай я. Стой спокойно, – потребовала Гермиона. – Где твоя палочка? На поясе?

– Да, но ты не сможешь… – начал Люпин, но слизеринка не обратила внимания на его протесты.

Выгнувшись вперед и едва не застонав от боли, она крепко вцепилась зубами в тонкое дерево и, чуть ли не вообразив себя балериной на разминке, с трудом достала волшебную палочку. Легкий взмах головой и невербальное заклятие освободило Джона от мертвой хватки скелета, который рухнул на пол грудой костей. Мерлин, вот с палочкой в зубах ей еще колдовать не приходилось. Но что не сделаешь ради победы добра над злом? Можно даже изобрести новую технику волшебства.

– Ты… ты… – не в силах выразить своего изумления, пробормотал Люпин. – Невербальная магия?

И тут мрачную тишину коридора нарушил звук приближающихся шагов. Гермиона похолодела. Но удар волшебной палочки о каменный пол быстро вывел девушку из оцепенения.

– Беги за Дамблдором. Быстро. Мы можем погибнуть оба, и никто не узнает, – горячо зашептала она. – Только помни уговор – никому ни слова о моем участии …

– Но как же ты? Я не оставлю тебя! – решительно запротестовал Джон, поднимая палочку. – Какое заклятие ты применила?

– Нет времени. Быть гриффиндорцем не значит быть кретином! Иди же! – яростно проговорила девушка.

– Но…

– Ты хочешь помочь магглорожденным или нет?

– Хорошо. Держись, – сухо согласился парень, и Гермиона вполне могла вообразить растерянно-недовольную гримасу, появившуюся при этом на его лице.

Едва Джон скрылся за углом, как шаги приблизились настолько, что пленница ощутила рядом чье-то присутствие, темным силуэтом прорисовавшиеся во мраке коридора. На палочке подошедшего вспыхнул огонек, и девушка встретилась взглядом со знакомыми до боли, до крика отчаянья темными глазами, которые расширились в изумлении, а потом засверкали зимним льдом.

Том взмахнул палочкой, и скелет осыпался на пол, присоединяясь к своему товарищу.

– Что ты делаешь здесь? – холодно осведомился Риддл, когда Гермиона стала потирать ноющие запястья.

– Ищу тебя, естественно, – пожав плечами, невинно заявила девушка. – Надо быть аккуратнее, Том. Гриффиндорцы заметили пропажу и встали на уши, решив прочесать всю школу. А твои приятели тоже хороши, вернулись танцевать, вместо того, чтобы прикрывать тебя. Думаешь, пары таких очаровательных привратников – это достаточно?

Глаза Тома сузились:

– Как ты узнала место? Даже Эйвери был не в курсе.

– Не считай меня идиоткой, – Гермиона покачала головой. – Если уж гриффиндорцы догадались рыскать в первую очередь по подземельям… Это место лучше всего подходит для твоих планов.

Его взгляд смягчился, и он обнял подругу за плечо.

– Вообще-то, первоначально планировалось другое место, но это бы потребовало больше времени и лишних телодвижений, – ровно заметил Риддл. – Я рассчитывал на него, пока не покопался в голове у Вэнса. Надо же, следить за магглорожденными. Невольно начнешь подозревать, что у кого-то из их компании появились мозги. Так что план пришлось изменить, – Гермиона скорее почувствовала, чем увидела его довольную улыбку.

– Советую тебе его завершить, – резонно напомнила она. – Дамблдор может найти это место.

– Ты права, – легко согласился он. – Дело сделано. Жди здесь.

– Нет, я с тобой, – настойчиво заявила девушка. – Я не буду смотреть на Шешу…

– Хорошо. Там ничего и не видно, – заверил ее Том, увлекая за руку в темноту коридора.

После нескольких поворотов Гермиона услышала знакомые звуки парслетанга и уловила незримое присутствие огромной змеи. На миг ей показалось, что Шеша намеренно коснулся хвостом ее ноги, прежде чем раствориться в лабиринте хогвартских туннелей, следуя приказу своего хозяина. Это что, он так ее приветствовал или пугал?

И тут девушка услышала приглушенные стоны откуда-то сверху. Неужели, повинуясь волшебству Тома, скелеты подвесили несчастных детей на стене?! Мгновенно тяжелой болью вспомнились запуганно-покорные глазки кролика... Вновь не замарал своих ручек, да, Риддл?

Это было отвратительно, жестоко, трагично-безысходно. Наследственная склонность к насилию. Порочный круг. И Гермиона поймала себя на том, что чуть ли не плачет от жалости и к самому Тому, и к его жертвам. Видимо, уже самой пора пить зелья. Психотерапевтические.

Девушка вышла из прострации, лишь когда парень потянул ее за руку.

– Пусть считают, что это потусторонние силы и древняя магия Хогвартса ополчились на грязнокровок, – довольно зашептал он ей на ухо.

– Том, пожалуйста, замолчи, – с трудом скрывая расстройство и волнение, отозвалась она. – И кстати, не все такие идиоты, как ты думаешь.

– Большинство, – презрительно констатировал парень и потянул ее за руку. – Нам надо спешить.

Молодые люди почти уже миновали заброшенное ответвление подземелья, как где-то впереди послышались голоса, и отблески факелов заиграли на мрачных каменных стенах.

Мозг Гермионы отчаянно заработал. Других выходов отсюда не было, тайных проходов тоже. Возвращаться к подвешенным жертвам совсем уж не имело смысла… Рука Тома крепко сжала ее пальцы, и девушка почувствовала, как он вытаскивает волшебную палочку. Стычка с гриффиндорцами? А вдруг там сам Дамблдор? Столько усилий… неужели они окажутся напрасными, и конфликт вновь вынудит Риддла пойти по бескомпромиссному пути? Нет уж, не дождетесь! Темный Лорд ей достался слишком дорогой ценой!

Гермиона быстро втолкнула Тома в небольшую нишу, где раньше, видимо, находилась какая-то статуя, и присела перед ним на колени.

– Что ты делаешь? – шокировано произнес тот, когда девушка начала быстро расстегивать ремень его брюк.

– Создаю нам алиби, – коротко пояснила она, охватывая губами освобожденную плоть юноши.

Вот так и становятся извращенцами…

Глотая сперму, Гермиона на миг посмотрела в сторону и невольно встретилась с потрясенным взглядом Джона Люпина.

* * *

Том Риддл никогда специально не лез на рожон и не геройствовал. К тому же совсем не страдал склонностью к эксгибиционизму, но тут он сразу же придал движениям нарочитую демонстративность. Если ситуация того требовала, нужно было сохранять безупречность и максимально четко вписываться в поставленные условия, какими бы дикими они не казались. Так что, пусть завидуют!

Салазар, надо же, тут и сам Дамблдор… Парень привычно закрыл свои мысли и полностью отдался потрясающим ощущениям. Но даже упоительный оргазм не мог заставить его упустить неожиданный шанс поддеть старого хрыча.

– Да, любимая… – застонал Том, членом размазывая оставшиеся капельки спермы по лицу девушки.

Пусть теперь адепт «добра» ломает себе голову по поводу их с Гермионой «любви». Ибо для профессора любовь всегда являлась признаком принадлежности к свету. Какая глупость! Очень часто люди лгали самим себе, принимая за любовь совсем иные чувства, или любили в другом человеке отражение самого себя. Бескорыстная любовь была практически невозможна, а потому просто-напросто не существовала.

– Любимый… – промурлыкала в ответ Гермиона, и он мог поклясться, что ей отлично удалось скрыть сарказм.

Он поднял ее с колен, приподнял легкий шелк платья и запустил пальцы под белье девушки. Казалось, пара даже и не заметила зрителей. Но стоило тем раствориться в темноте, как Гермиона остановила ласки юноши. И Том понял, что она была расстроена сильнее, чем показалось ему раньше. Видимо, опасность мобилизовала ее силы. Парень обнял девушку крепче и коснулся губами ее лба.

Позже, когда молодые люди вернулись в Большой зал, они обнаружили, что праздник продолжался как ни в чем не бывало. Горящие тыквенные головы наполняли помещение теплым, оранжевым светом, создавая атмосферу легкой таинственности и даже уюта, мягкая музыка заставляла пары медленно кружиться в объятиях, лишь пафосные декорации и играющие на стенах тени напоминали о злых силах, от которых все якобы защитились. Как бы не так!

– Пир во время чумы, – прокомментировала девушка.

– Чумы? Это ты нашу деятельность так называешь? А что, вполне, – с ухмылкой отозвался Риддл.

– Том, нам надо поговорить, – покачала головой Гермиона. – Так не может дальше продолжаться.

– Хорошо, поговорим. Потом. Не зря же мы сюда пришли.

Увлекая подругу в медленный, чувственный танец, парень прекрасно понимал ее озабоченность. Но сейчас он не хотел об этом думать. Перед глазами все еще стояла потрясающе-яркая, оптимистичная картина – отвисшие челюсти гриффиндорцев и пораженно-неверящий вид Дамблдора. Том был благодарен подруге за такое оригинальное «алиби» и на тот момент единственно возможное. И он наслаждался моментом, ощущая, что все в его жизни происходило так, как надо.

Когда закончился танец, юноша почувствовал, как чья-то рука легла на плечо.

– Все уже в гостиной, – довольно сообщил Эйвери. – Идем.

Том смерил его оценивающим взглядом, заметив, как нахмурилась девушка.

– Да, скажи, что мы скоро будем, – отозвался Риддл и наклонился к Гермионе: – О чем ты хотела поговорить?

– Не здесь.

Молодые люди покинули Большой зал, даже не взглянув напоследок на красоту декораций и звездно-глубокое волшебное небо.

– Том, ты понимаешь, что все было на грани провала? – наконец, начала девушка, когда они остановились в коридоре подземелий, не доходя до слизеринской гостиной.

– Все гениальное всегда реализуется на грани. Это закон, моя дорогая, – с легкой, снисходительной улыбкой отозвался Риддл. – Нам не может постоянно везти. Мир требует компенсации.

– Ты еще скажи, что это второй закон термодинамики, – неодобрительно буркнула девушка. – Дескать, энтропия системы стремится к максимуму.

Огонь факелов вспыхнул искрами в его красивых глазах.

– Я и не знал, что тебе известно столько маггловских терминов, – поморщился Том и саркастично заметил: – Удивительно, как они гротескно изощряются, чтобы описать мир, который им полностью не понять никогда. Какие выдумывают определения для элементарных вещей. И сколько там всего законов этой самой термодинамики?

– Если не ошибаюсь, три, – сухо ответила Гермиона. – Причем, я давно заметила, что маггловские научные выводы часто коррелируют с волшебными законами, например, закон Голпалотта…

– Хватит! – теперь его глаза горели гневом.

Риддл подался к девушке и схватил ее за плечо. Он ожидал от нее многого, но это уже выходило за все границы.

– Интересно, чем мир компенсирует мне тебя! – в сердцах воскликнула Гермиона, ее взгляд встретился с его и застыл в пламенном противостоянии. – Сколько можно совершать безрассудств, отговариваясь мировыми законами и высокими целями? Том, ты приковал к стене фактически детей, которые тебе ничего не сделали и ни в чем не виноваты! Пора остановиться, слышишь?!

– Кричи громче. Тогда минетом не отделаешься, – грубо отозвался он.

– Я видела, как ты наложил чары неслышимости, – заметила она, не отводя взгляда. – Том, зачем это нужно лично тебе? Держать в узде твою компанию можно и без гротескных демонстраций силы. Вот приятелей-то и надо было пугать василиском, а не горстку грязнокровок! Пожалуйста, остановись. Дамблдор и так подозревает тебя, Том. А ведь нам учиться еще почти три года.

– Интересно, за кого ты больше переживаешь, за меня или маггловское отродье? – ядовито поинтересовался Риддл, отстраняясь от нее. С недавних пор ему начало казаться, что подруга действительно волнуется за него. Неужели он был таким дураком?

– Если бы я не переживала за тебя, то давно бы уже испытала на тебе весь свой арсенал боевых заклятий! – горячо заявила девушка, и осеклась.

Том замер. Что-то изменилось между ними в этот момент. Он вдруг понял, что это была правда.

– Вот как? – ледяным тоном переспросил он и заметил, как она вздрогнула. – Чем же я заслужил такую честь?

Гермиона опустила голову, судорожно провела ладонью по лицу, откинула со лба выбившуюся из прически прядь волос.

– Тем, что ты замечательный человек, Том. Безмерно талантливый и умный, – она подняла глаза, вновь встречая его взгляд, на этот раз изучающий, бездонный. Ее ресницы дрогнули. – Но добровольно становишься похожим на всех тех отвратительных людей, которые причинили тебе столько зла! Ты сейчас ничем не лучше их. Зачем же так низко падать?!

Риддл смотрел на нее молча. Какая-то неозвученная мысль вертелась в его сознании, понимание, которое он не мог уловить и вербализировать.

– Откуда ты знаешь? – спокойно осведомился он. – Тебя там не было.

Девушка быстро отвела глаза и тихо отозвалась:

– Ты же в курсе, что мне многое известно о тебе.

Но Том уже не обращал внимания на слова. Он просто смотрел на ее склоненную голову, нервно сжатые пальцы, дрожащие губы. И в этот миг смутные ощущения сложились в четкую мозаику понимания, вспыхнули озарением в его мозгу. Все факты сошлись один к одному.

– Это была ты, – потрясенно пробормотал парень.

Мир словно качнулся. Его предали, предали опять.

– Что? – непонимающе переспросила Гермиона.

– Сны. Это была ты, – все так же монотонно повторил он.

Глаза их встретились, и Том почувствовал, как его охватывает неконтролируемая, слепая ярость. В темно-медовой глубине вспыхнул страх, который затем сменился непонятным ему решительным огнем.

– Как ты посмела?! – в гневе процедил он, вновь вцепившись в плечи девушки и теперь уже намеренно причиняя боль. – Почему?!

Он тряхнул ее. Но Гермиона не отвела взгляда и чуть ли не выкрикнула в отчаянье:

– Потому что я люблю тебя, идиот! Даже таким, какой ты есть. Я пыталась узнать, почему ты такой. И хотела, чтобы ты стал счастливее, Том!

В этот миг гнев погас, и на смену ему пришла пустота. Риддл отпустил девушку и просто пошел в сторону слизеринской гостиной. Он не чувствовал ничего. Он только знал, что сейчас напьется до последней степени. Впервые в жизни.