Красное и зеленое. История двух братьев (гет)

Кабинет утопал в тенях, тускло поблескивали серебряные инструменты, раздавался храп из множества портретов на стенах. Сквозь высокие окна падал лунный свет. За столом сидел старый седой мужчина с длинной бородой. Он читал большую книгу, слегка шевелил губами и перебирал пальцами. Его отвлек камин, огонь в котором стал зеленым, потом вспыхнул, и из него вышла женщина, отряхнула плащ от пепла и подняла на мужчину сердитое лицо. Тот невинно поинтересовался:

— Как все прошло, Минерва?

— Не строй из себя доброго дедушку, Альбус, — сухо сказала МакГонагал.

— Я до сих пор уверена, что это самые худшие из маглов.

— Ну, теперь у них нет другого выбора. Мальчик один из нас.

— Это очень странно, ведь ему уже двенадцать. И в книгах Хогвартса он появился только в этом году.

— Пути магии неисповедимы, Минерва, — улыбнулся в бороду Дамблдор.

— Это еще не все. Мальчик, он... В общем, тебе надо это видеть, — женщина подошла к одному из шкафчиков и достала оттуда каменную чашу. Приставила палочку к виску и потянула серебристую нить, поместила ее в чашу и наклонилась над чашей вместе с профессором.

Дамблдор отошел от Омута Памяти. То, что он увидел, ему не понравилось. Такая огромная сила. Как у Гарри Поттера. Но Мальчику-что-Выжил, Дамблдор лично поставил блок еще в детстве. И теперь он еще раз похвалил себя за предусмотрительность.

— Мне это не нравится, Альбус, — напомнила о себе МакГонагал.

— Мне тоже. Нужно поставить ему блок. А на родителей наложить «Обливейт».

— Но ведь нам запрещено...

— Брось, Минерва, ты не хуже меня понимаешь, что такие силы никому не будут во благо. Я просто сделаю лучше всем.

— Ты всегда умел отлично играть словами, Альбус, — сухо сказала МакГонагал. — Делай, что считаешь нужным. Только не заиграйся.

С этими словами она покинула кабинет, оставив профессора наедине со своими мыслями. Тот еще немного походил, а потом достал палочку и исчез в зеленом огне камина. Дадли сидел в своей комнате и читал. Да-да, именно читал. «Историю Магии», которую купил вчера. А еще Дадли был разозлен, потому что многие говорили о Гарри Поттере. Потому, что в книгах писали о Гарри Поттере. Потому, что Гарри Поттер был героем. И это было несправедливо. Но теперь, когда у Дадли есть палочка, волшебные книги, он надеялся изменить все. Он хотел быть самым лучшим. И он таким станет, обойдя кузена. Дадли проигнорировал завтрак, чем очень напугал Петунью, а в обед, о ужас, съел только одну порцию, не попросив добавки, и снова побежал читать книги. До первого сентября остался месяц. И этот месяц Дадли Дурсль собирался провести за книгами, пичкая себя знаниями. Он усердно читал Заклинания, трансфигурацию, зелья. Такой трудный путь к Славе, естественно ему не нравился, но он уже понял, что простыми словами или кулаками не докажет своего превосходства. Значит, нужно действовать по-другому, хитростью. Любой, кто называл Дадли тупым, ошибался, сын Вернона и Петунии был просто очень хитер. Он знал, что может влиять на маму и отца, знал, как заставить их выполнять его желания и бессердечно манипулировал ими. И потому не показывал ни своего ума, ни хитрости. А по-настоящему, наверное, Дадли и не любил родителей.

Месяц пролетел быстро. За эти тридцать дней Дадли очень изменился, похудел и стал больше похож на мальчика своего возраста. И теперь он собирал вещи, поскольку на следующий день в эту странную школу, где начинался его путь к славе. В его жестах, словах проскальзывало что-то аристократическое, высокомерное, что пугало Петунью. Но она молча терпела, как и Вернон. Иногда мальчик подносил руку к клетке, где сидел черный ворон. Его купили для Дадли родители, правда, пришлось прибегнуть к испытанному методу, чтобы выпросить себе питомца, но все прошло отлично, и теперь ворон по кличке Ди занимал место на столе, где раньше стоял компьютер.

Дурсль уложил чемодан сына в багажник, поставил туда же клетку с вороном. Попыхтел и уселся за руль. Из дома вышла Петуния и сам Дадли, и они сели в автомобиль. На вокзале было довольно шумно, они подошли к платформе 10. Профессор МакГонагал объяснила Дадли, как попасть на платформу, и он уверенно подошел к перегородке. И тут...

— Гарри, Рон, мы с Джинни пойдем первыми, а вы за нами.

Возле платформы остановилась полная женщина, рядом высокий лысоватый мужчина, что обнимал маленькую девочку. А рядом, с рыжим парнем, стоял...

— Поттер, — прошипел мистер Дурсль, а мальчишка как будто услышал, развернулся и уставился на родственников. Его непонимание и удивление не осталось незамеченным. Полная женщина проследила за его взглядом.

— Кто это, Гарри?

Мальчик замялся, но его опередили близнецы и Рон.

— Это те люди, у которых живет Гарри.

Женщина тут же подобралась, глаза ее засверкали опасным огнем, она подошла к миссис Дурсль почти впритык.

— Так это Вы мучаете Гарри Поттера? — спросила она, выделив каждое слово. От ее тона хотелось сжаться и стать очень незаметным.

— Зачем вы сюда явились? Вы не сможете навредить Гарри, — продолжала миссис Уизли.

— Да мы, собственно, и не собирались, — буркнул мистер Дурсль. — Мы пришли провожать Дадли.

— Дадли? — удивился Гарри. — А он куда-то уезжает?

— Мой Дадличек получил письмо из этой вашей ненормальной школы, — высокомерно заявила Петуния.

У Гарри отвисла челюсть. Он непонимающе переводил взгляд то на мистера, то на миссис Уизли. Но те выглядели не менее шокированными.

— Но ведь Дадли уже двенадцать, разве такое может быть? — спросил Гарри.

— Может, — кивнул мистер Уизли. — Иногда подобное случается. Но позвольте же, мы сейчас опоздаем на поезд. Проходите, — он указал Дурслям на перегородку.

Дадли глубоко вздохнул и побежал. Секунда, и он уже стоял на окутанной паром платформе. Здесь тоже было много людей, кричали птицы, гудел красный поезд. Следом, отфыркиваясь, появились Дурсли. Потом Гарри и Рон, а затем остальные. Уизли словно забыли о своей враждебности, младшие помогли Дадли занести чемодан и найти свободное купе, а старшие о чем-то пытались поговорить с Петунией. Наконец все нашли себе места в поезде. Дадли сел вместе с рыжими и Поттером. Вскоре к ним присоединилась еще и девочка Гермиона. Едва она услышала о странном зачислении кузена Гарри в школу, сразу же вытащила из чемодана толстую книгу и принялась что-то искать. Мальчики достали колоду карт и затеяли игру, а у Дадли появилось желание поскорее приехать. Ему не нравились эти люди. Приехала тележка со сладостями, он купил себе много чего интересного и принялся изучать магические сладости. Гермиона оторвалась от книжки и заявила:

— Здесь что-то нечисто.

— Ты о чем, Герм? — спросил Рон. — Мы не выбрасывали мусор.

— При чем тут это, Рон? Просто учеников в двенадцать лет зачисляют в школу крайне редко, — учительским тоном произнесла Гермиона. — Такое было всего три раза за историю Хагвартса, мне интересно, чем заслужил это он.

— А надо бы спросить, чем заслужил такое я, — сказал вдруг Гарри. Все обернулись к нему, он продолжил. — Такое ощущение, что мне дома от них мало достается.

— Да ты что, Гарри, мы тебя в обиду не дадим, — сказали близнецы. — Никто не даст.

— Разве что слизеринцы, — вставил Рон.

— Но мы не думаем, — шикнули на него близнецы, — что им это удастся, ты же герой, Гарри.

В тот момент Дадли еще раз понял, насколько тяжело ему будет переплюнуть Поттера.

День за окнами поезда сменился на ночь, ребята переоделись в мантии и приготовились к приезду. Поезд загудел и остановился. Дадли вышел и оказался на темной платформе. Откуда-то раздался громкий бас:

— Первокурсники, все сюда, все сюда!

Дадли пошел вперед и увидел уже знакомого великана, а тот заметил его и нахмурился, но ничего не сказал. Другие первокурсники уже толпились вокруг него, он махнул рукой и повел их к небольшому причалу, где рассадил по лодкам. Дадли оказался в компании с рыжей девочкой, дочкой тех странных людей, с которыми был Гарри, и еще двумя мальчиками. Лодки сами начали плыть. Они миновали мост и выплыли на середину озера. А там светил тысячами огней стоящий на холме замок. Они плыли к нему. Все болтали, пытаясь скрыть свой страх. Лодки остановились, и ребята выбрались на берег и пошли к замку. Дадли едва шею не свернул, рассматривая скульптуры, а так же картины, так как на них были нарисованы люди, которые шевелились! Возле огромной лестницы их встретила профессор МакГонагал и, представившись, рассказала о распределении, о факультетах. Дадли задумался, но так и не придумал, на какой факультет хотел бы попасть. Ребят привели в маленькую комнату, где оставили ждать. Потом пришла та женщина и через дверь вывела их в зал. Огромный зал, освещенный летающими свечами. А вместо потолка было звездное небо. Дадли не мог оторвать от него глаз и едва не упал. Напротив стола, где сидели учителя, стоял стульчик, а на нем потертая шляпа. Вдруг шляпа встрепенулась, появилась щелка-рот, и под изумленные вздохи первокурсников она запела хриплым голосом. А когда закончила, раздались аплодисменты. Распределение началось. Профессор вызвала какую-то девочку, та села на стульчик, и МакГонагал надела ей шляпу. Та нахмурилась и прокаркала:

— Рейвенкло!

Ребята за крайним правым столом захлопали, девочка соскочила со стульчика и побежала туда. Следующий первокурсник отправился в Хафлпафф, а дальше профессор провозгласила:

— Дадли Дурсль.

Дадли вышел вперед и сел. Шляпа проворчала:

— Ну вот, особенный год, особенный случай. Куда же тебя отправить? Ах. Ну да. СЛИЗЕРИН!!!! — крикнула она.