Необычайный день из жизни одного министра (джен)

Из журнала лаборатории №1-16-2 Отдела тайн:

Но никаких изменений в экспериментальной зоне не выявлено, материализации не зафиксированно.

* 80.0-82.5 килограмма

I Утро Министра

Аппарация вышла неожиданно долгой, словно министр перемещался в противоположный конец земли, а не в соседний район Лондона. Казалось, еще немного и он задохнется, но аппарация вдруг прекратилась, и министр рухнул на асфальт. Некоторое время он провел, лежа на земле и жадно глотая воздух. А потом поднялся, цепляясь за стену, и огляделся. Как ни странно, он оказался там, где и планировал — в переулке около входа для посетителей Министерства.

— Надо же… Пожалуй, лучше ездить на метро, — пробормотал министр. — И безопаснее, и демократичнее — избирателям понравится. Они любят такие жесты.

Министр быстро привел себя в порядок — несколько заклинаний, и к нему вернулся прежний, абсолютно безупречный вид. В будке министр получил свой значок с именем, фамилией и надписью «управление страной» и нацепил его на мантию.

Атриум министерства встретил его привычным шумом. Волшебники один за одним возникали в каминах и шли к лифтам, торопясь в свои кабинеты. Большинство чиновников начинало работу в девять, то есть через пять минут.

Мало кто знал, но на выходе из Атриума располагался магический барьер, пропускающий внутрь только служащих министерства. Простые граждане должны были вначале зарегистрироваться у охраны. Министр предпочитал идти тем же путем, что и обычные посетители.

Дежурный Боб Гренфелл был небрит, одет в неглаженую мантию и практически спал за стойкой. Очевидно, он неплохо провел вечер или ночь.

— Здравствуй, Боб, — кивнул ему министр и протянул волшебную палочку.

— Здравствуйте, — произнес Гренфелл безразличным голосом, положив палочку на устройство, напоминающее весы. Подумав несколько секунд, оно выплюнуло кусок пергамента.

— Тринадцать с половиной дюймов, тис, внутри перо феникса, используется с 1938 года?

— Да.

Дежурный вернул палочку, наколол пергамент с её описанием на стержень и проверил министра детектором темной магии. Почему-то у Гренфелла сегодня в руках был детектор модели, вроде бы списанной еще пять лет назад.

— И много у вас таких устройств?

— Хватает, — равнодушно произнес Боб.

Обычно он был очень словоохотлив с министром, но сейчас словно не замечал его. Видать, вечер у Гренфелла действительно удался, а вот антипохмельного зелья не нашлось. Министр не стал мучить охранника расспросами, а просто мысленно отметил — вызвать Скримджера и расспросить, куда делись новые детекторы, и откуда появились старые — если верить прежним отчетам Руфуса, их благополучно продали в Нигерию.

Пройдя регистрацию, Министр смешался с толпой служащих и зашел в лифт.

— Бродерик, на первый уровень, пожалуйста.

— Вы меня знаете? — удивился Бродерик Боуд, нажимая на кнопку лифта.

— Да, у меня превосходная память на лица.

Министр, погруженный в свои мысли, не заметил, как вышедший из соседнего лифта ветхий старик в мантии члена Визенгамота уставился на него, широко раскрыл рот, побледнел и выронил трость… Двери лифта закрылись, отрезая старика от министра.

— Мистер Колборн, с вами все хорошо? — спросил старика помощник и с изумлением увидел, как Колборн, уже пятьдесят лет отрицающий свою принадлежность к маггловской религии «по политическим соображениям», перекрестился.

— Вот ваша трость, держите… Может, стоит обратиться в Мунго? Вы хорошо себя чувствуете?

— Спасибо… хорошо… у меня появились срочные дела… во Франции… Нет, это слишком близко… — Колборн схватил протянутую ему трость и с прытью, невиданной для его возраста, умчался к камину. Через два часа он, его трое детей, пятнадцать внуков, шесть правнуков и девятнадцать кошек уже были в Австралии.

Тем временем министр магии ехал в лифте, мысленно составляя ответ на вчерашнее письмо из Франции и гадая о странном перевооружении, затеянном Скримджером. Неожиданно в памяти министра всплыло еще несколько деталей. Мантия охранника тоже была устаревшего покроя, и устройство, проверяющее волшебные палочки было какое-то не такое. «Что, кто-то ночью ограбил хранилища аврората, и пришлось открывать запасники? — подумал министр. — Тогда почему мне не сообщили?» Впрочем, гадал он недолго и быстро вернулся к размышлениям о англо-французских отношениях, грядущей сессии Визенгамота и о том, что подарить супруге на очередную дату бракосочетания.

— Уровень первый. Министр магии и вспомогательный персонал, — раздался мягкий женский голос, и двери лифта открылись.

Министр прошествовал к своему кабинету, глубоко погруженный в собственные мысли, в которых он составлял письма французам, улаживал вопрос о совместном финансировании исследовательских проектов, встречался с парижскими бизнес-кругами и медленно и с удовольствием душил иностранных бюрократов.

В кабинете на кресле министра устроился Корнелиус Фадж, читая газету и неспешно попивая чай. Мало того, он положил свой неизменный светло-зеленый котелок на стопку каких-то документов!

— Кхе-кхе… очень любезно с вашей стороны, Корнелиус, что вы посторожили и согрели мое кресло, — улыбнулся министр.

Фадж взглянул на него поверх газеты и, увидев, кто вошел, побледнел, затрясся, словно осиновый лист, и выронил газету.

— Я… э…вы…

— Может, вы все-таки уступите мне место? Мне кажется, что министр тут я…

— Да, да, вы… я даже не претендовал… я так… меня заставили! — выдавил из себя Фадж, с огромным трудом поднялся с кресла и… бухнулся на колени. — С-сэр… позвольте… мне служить вам! Я сделаю все…

Министр застыл от изумления. Что это с Фаджем? Осторожно и мягко он коснулся его разума. На поверхности плавали ужас, страх… перед ним, министром и перед возможным наказанием. Значит, не играет, а вправду напуган.

— Корнелиус, судя по вашему виду, вы еще не подготовили отчет. Не надо так нервничать! Я вас убивать за такие мелочи не собираюсь, — произнес министр успокаивающим тоном. — Вы переутомились, возьмите, пару выходных, побудьте с семьей, съездите на море, а потом — сразу на работу. Отчет о вашей деятельности с начала года должен лежать у меня на столе в пятницу.

— Спасибо! Спасибо!!! Я сделаю все, все, что вы хотите! — почти прокричал Фадж и попытался поцеловать полу мантии министра.

— Знаете, Корнелиус, вы, наверное, неважно себя чувствуете. Возьмите даже три дня выходных. И попейте успокаивающих зелий, иногда помогает, — посоветовал министр. — Можете идти…

Фадж подскочил с колен и мигом выбежал из кабинета, оставив за собой распахнутую дверь.

— И котелок свой забыл, — заметил министр, закрывая дверь. — Стареет Фадж, стареет. Совсем нервный стал. Не успел сделать отчет? Но зачем же так волноваться?

Министр переставил на столик чашку Фаджа, положил туда же его котелок и, достав чистый лист пергамента и любимую перьевую ручку из кармана мантии, принялся составлять послание французам. Самое трудное — это было перевести родившийся в голове текст на дипломатический язык, избавив его от не подобающих министру выражений. Французы изрядно надоели своими нерегулярными выплатами, постоянными жалобами и сменой руководства — министр уже не раз пожалел, что заключил с ними договор о совместных стратегических исследованиях.

Наконец, черновик письма был готов. Осталось его еще несколько раз перечитать и отдать секретарю — на переписывание. Министр посмотрел на ждущую его стопку бумаг, тяжело вздохнул и решил немного отложить её разбор. Вместо этого он протянул руку, чтобы взять трубку телефона, но рука лишь схватила пустой воздух. Телефон отсутствовал на столе.

— Не понимаю! Куда он мог деться?! Разве что сломался, и его отнесли в ремонт?!

Министр еще раз оглядел стол. Отсутствовали все три телефона — и простой, и для связи с секретарем, и даже прямая линия со штабом Сил Самообороны. Кто-то убрал рамочку с фотографией семьи, поставил чернильницу чуть иной формы, поменял настольную лампу…

— Хорошо хоть стол оставили, — пошутил министр и оглядел кабинет.

Обои и шкафы были те же самые, но со стен исчезли все фотографии, карта страны, покрытая множеством ценнейших пометок сменилась на новую… Вынесли даже диван, на котором министр любил полежать в обеденный перерыв, иногда — вместе с супругой. Вместо дивана в кабинете стояло еще несколько кресел.

— А может… — министр вышел в коридор и осторожно посмотрел на золоченую табличку на двери:

«Министр Магии»

— В маразм не в пал, кабинетом не ошибся… Но на днях Перси Уизли просил разрешения навести порядок в кабинете! Похоже, это он. Перестарался мальчик!

Министр еще раз схватил несуществующую трубку телефона и стукнул кулаком по столу.

«Персиваль Уизли! Немедленно ко мне!» — написал он на листе пергамента с такой силой, что он порвался под нажимом ручки. Министр быстро сложил пергамент в самолетик и запустил его в полет, наложив специальные чары.

«Руфус! Зайди ко мне — нужно обсудить охрану министерства и текущие дела аврората.

Передай Белле, чтобы заглянула, когда освободится»

Поставив дату и роспись, министр сложил самолетик и отправил его искать адресата. Он уже потянулся к следующему листу, как в дверь раздался негромкий стук.

— Войдите.

В кабинет вошла одетая в розовую мантию немолодая женщина. Министр сразу узнал Долорес Амбридж, чиновницу из отдела магического транспорта. Амбридж сделала глубокий реверанс и умилено улыбнулась, продемонстрировав два ряда жемчужных зубов. Затем она почтительно склонила голову, бросив на министра взгляд преданной собаки, мечтающей услужить.

— Милорд… Фадж мне сказал о вашем возвращении… У меня нет слов, чтобы передать свою радость от вашего возвращения! Я так счастлива видеть вас на этом месте! Кто, как не вы, достоин занимать его?!

— Рад, что вы поддерживаете меня, Долорес, — как только министр сказал это, на лице Амбридж проступила такая радость, словно её наградили орденом Мерлина первой степени. Осторожное касание разума чиновницы дало тот же результат, что и с Фаджем. Она не лгала. Эмоции Амбридж были искренними, она действительно радовалась, а так же ждала чего-то приятного… а еще чего-то очень сильно боялась. — Раньше мне казалось, что вы придерживаетесь иных взглядов.

— О нет, милорд, я всю свою жизнь была на той же политической платформе, что и вы, но мне приходилось скрывать это. Но теперь, когда вы пришли к власти, и освободили нас от тирании прежнего режима, я могу открыто заявить о своих взглядах! Я всю жизнь мечтала служить вам!

На протяжении всей речи страх внутри Амбридж усиливался. Помимо этого министр почувствовал, что в её словах появилась ложь. Впрочем, он в этом и не сомневался.

Смысл действий Амбридж ускользал от него. Зачем ей заверять министра в своей покорности? Какая-то интрига? Или решила перебежать в его партию? Но почему она говорит так странно? Как будто он только вчера въехал в этот кабинет!

— Долорес, я рад, что мы, оказывается, единомышленники, — осторожно произнес министр. Амбридж буквально расцвела от этой фразы, страх в её душе растаял.

— Милорд… я буду верно служить вам! — произнесла она, широко улыбнувшись, и достала из-под мантии свиток. — Милорд… Я взяла на себя смелость составить список неблагонадежных высших сотрудников министерства и членов Визенгамота. Надеюсь, он пригодиться вам.

— Спасибо, Долорес, — Министр развернул пергамент и пробежался по нему глазами. С первой же строчки он понял, что либо он еще не проснулся, либо Амбридж сошла с ума!

Список был оформлен в виде аккуратной таблицы. Номер, фамилия-имя, должность, недостаток. Для начала Амбридж больше половины списка поставила на чужие посты, причем порой — уже на много лет не существующие должности. Графа «недостаток» привела министра в изумление: помимо вполне понятных пометок вроде «сторонник Дамблдора», были и ненормальные — «магглолюбец», «полукровка»… Амбридж сошла с ума — подносить министру расисткий список!

Первым желанием министра было порвать пергамент и выгнать Амбридж или перевести её на менее ответственный пост — например, следить за состоянием каминов Азкабана. Увидев что-то такое нехорошее в его глазах, Амбридж сделала шаг назад… Но министр тут же передумал и не стал высказывать бедной женщине все, что он о ней думает. Очевидно, что Амбридж сошла с ума…

— Долорес, вы хорошо потрудились, — произнес он тихим и спокойным голосом. — Очень хорошо. Я разрешаю вам взять выходной. Идите домой, отдохните. А завтра мы обсудим ваш труд.

— Милорд! Я готова сегодня приступить к делам!

— Долорес, у меня на сегодня запланировано несколько важных мероприятий, — соврал министр, — ваше присутствие здесь нежелательно…

— О! Я понимаю! Я немедленно отправляюсь домой! — Амбридж снова широко улыбнулась, просела в реверансе и вышла из кабинета.

— Их надо обследовать, следует проверить Фаджа и Амбридж на зелья и чары. Если вдруг двое начинают вести себя странно, значит у них одна причина, — мелькнула мысль в голове министра. Он снова попытался взять трубку отсутствующего телефона, помянул Мерлина и выглянул в коридор в поисках помощника. За столом Перси Уизли было пусто.

Министр закрыл дверь, повернулся и… остолбенел. Над его рабочим местом дремал незамеченный ранее портрет Корнелиуса Фаджа.

— Не смешно, — произнес министр магии и, направив палочку на портрет, произнес: — Фините Инкантатум!

Вопреки ожиданию, портрет не принял прежний облик, с ним даже ничего не случилось. Министр снова повторил «Фините», но опять безрезультатно. Он наложил еще несколько иных контрзаклятий, но добился лишь того, что портрет проснулся. Нарисованный Фадж окинул его взглядом, полным презрения и с негодованием произнес:

— Как вы смеете тыкать палочкой в министра магии!

— Вы министр? Вы сошли с ума, Корнелиус! Это я министр!

— ЧТО?! Да вы… — Фадж прищурился, присматриваясь к хозяину кабинета и вдруг… отшатнулся в сторону. — Изз-звините! — прошептал он и убежал с холста с такой скоростью, что можно было подумать, что он аппарировал.

— Уже второй Фадж за день ведет себя так, словно я — Гриндевальд, сбежавший из Нурменгарда, — сказал сам себе министр и наколдовал себе зеркало. После беглого изучения внешности министр пришел к выводу, что он не Гриндевальд, не Мордред и не Моргана. Все как обычно, только глаза красноватые — иногда при длительной аппарации лопаются мелкие сосудики…

Министр снял заклинанием со стены портрет и проверил его на чары. К удивлению, не удалось обнаружить никаких следов постороннего воздействия. На холсте были только чары, положенные волшебному портрету — повышенной прочности, несгораемости и тому подобное.

От дальнейших размышлений министра отвлекла целая стая самолетиков, влетевшая в кабинет. Ранкорн, Яксли, Селвин и еще полтора десятка человек клялись в верности министру, сообщали, что чуть ли не с пеленок поддерживали его курс, мечтали служить такому великому человеку, и испрашивали аудиенции у министра. Многие зачем-то упоминали о своей чистокровности и прикладывали к посланию свою родословную. Некоторые тексты выглядели, словно их писали с помощью копировальных чар.

— Тут явно что-то не так, — сказал министр, глядя на стопку верноподданнических писем. Вдруг влетело еще одно. От Амбридж.

«Мой господин!

Долорес Амбридж»

«Спасибо, очень признателен», — написал ответ министр. Кладя на стол перо, он случайно смахнул на пол предыдущие записки и бросился поднимать. Когда министр встал на четвереньки, чтобы достать послание из-под кресла, распахнулась дверь в кабинет.

Скримджер и сопровождавшие его авроры несколько секунд стояли молча. Возможно, их шокировал ползающий на четвереньках министр, а — возможно его зеленые носки с серебряными змейками, видные из-под задравшихся брюк.

— Доброе утро! — произнес министр, вставая с колен и отряхиваясь. Авроры переглянулись и зашептались. Скримджер решительно вышел вперед:

— Том Марволо Реддл, так же именуемый как Лорд Волдеморт, Сами-Знаете-Кто, Тот-Кого-Нельзя-Называть?

— Да, я, — согласился министр и улыбнулся. Авроры побледнели и подались назад, их пальцы, стискивающие волшебные палочки, побелели от напряжения.

— Вы арестованы, сложите оружие, и вашу судьбу решит суд! — с напряжением в голосе произнес Скримджер.

— Я понял! Вы украли идею у магглов. Сейчас откуда-нибудь выскочат репортеры с колдомкамерой и скажут — это был розыгрыш! — Реддл издал короткий смешок и пару раз хлопнул в ладоши. — Молодцы, господа. Хорошо подготовились. Но общая идея неудачная. Вы и вправду думали, что я поверю, будто вы решили меня арестовать? Можете идти, а вы, Руфус, останьтесь — нам надо кое-что обсудить.

Авроры переглянулись, министр заметил, что их стало меньше, два-три человека из заднего ряда куда-то делись…

— ОН ОДИН! ПО МОЕЙ КОМАНДЕ… ПЛИ! — вдруг заорал Скримджер и…

— СТУПЕФАЙ! — раздался крик из множества глоток.

Целый пучок красных лучей понесся к министру. В мгновение ока, на одних рефлексах, он сотворил в воздухе серебристый щит, об который с резким звоном разбились оглушители. В этот момент Реддл понял, что происходящее — не шутка. Ибо столько заклятий в грудь это не смешно, а наоборот, очень грустно и печально. Сейчас происходит попытка переворота.

Министр сделал то, что и полагалось делать в таких случаях. Пока заговорщики пробовали его щит на прочность, он быстро пробормотал пароль от антиаппартационных чар на кабинете — «сумма квадратов катетов» — и аппарировал. Вернее, попытался аппарировать. Проклятые мятежники сменили пароль! Тогда министр подновил щит и отпрыгнул к столу, где в первом ящике лежал экстренный портключ.

— РАЗОМ! ДВА! ОДИН! АВАДА КЕДАВРА! — скомандовал Скримджер и щит развеялся, пронзенный сразу несколькими зелеными лучами и множеством красных.

Реддл мгновенно отправил в полет стол, тут же взорвавшийся от попавших в него чар и осыпавший всех грудой щепок. Министр успел поставить щит, защитивший его от обломков, а вот заговорщики, судя по раздавшимся крикам, — нет.

Пользуясь заминкой, Реддл отправил в противника кресло, затем еще одно и попробовал активировать бутылку коньяка — именно она лежала в первом ящике вместо портключа и, как оказалось, портключом не являлась. Тогда министр кинул её в авроров, в полете ударив в нее её простым «Энгорио».

Если кресла мятежники успели отразить, то внезапно увеличившаяся в размерах бутылка проделала значительную брешь в их рядах, вынеся часть заговорщиков в коридор.

— Страйка не вышло, — мысленно отметил про себя Реддл и метнулся к камину, по пути вызывая из шкафа книги. Нуднейшие, скучнейшие сборники законов и комментариев к ним наконец-то пригодились министру, прикрыв его от вражеских заклятий.

Реддл понимал, что заговорщики, сменившие пароль от антиаппарационного щита, разумеется, не забыли о каминной сети. Но он рассчитывал на другое. Первые уровни министерства строились в те времена, когда камины были не только средством транспорта и декором комнаты, но и служили для отопления. Министр быстро наложил на себя заклятье, уменьшающее его в размерах, в первую очередь — в ширину…

— АВАДЫ, РЕДУКТО И БОМБАРДО! ПО МОЕЙ КОМАНДЕ! ДВА, ОДИН…

Реддл не стал проверять, что получилось бы у авроров из этой затеи. Он вышиб с помощью «Редукто» решетку, перегораживающую дымоход, и вылетел в трубу. Взмыв над домами, министр не выдержал и разразился истерическим смехом, прокричав: «Я — САНТА!», и аппарировал.

День начинался совершенно спокойно. Сотрудники министерства постепенно приходили на рабочие места и, позевывая, приступали к работе, многочисленные посетители собирались около дверей кабинетов, в ожидании, когда их откроют.

В Аврорате все было спокойно — насколько это вообще может быть в Аврорате. Большинство сотрудников уже пришли на работу, одна бригада отправилась на вызов, остальные авроры занимались преимущественно бумажной работой. Непосвященные думают, что в Аврорате только и делают, что выслеживают преступников и вступают с ними в тяжелые схватки. На самом деле основную массу времени занимает заполнение различных бумажек. Протоколы обыска и допроса, отчеты, прошения об выдачи ордера на какое-нибудь следственное мероприятие, подготовка материалов дела к подаче в суд… Преступника мало поймать — нужно убедить свое начальство, что это тот, кто им нужен, и заполнить целую гору бумажек. Да и сам процесс ловли тоже не может обойтись без кучи макулатуры.

— Новый вызов! — громко сказал Сэвидж, выйдя из кабинета в общий зал штаб-квартиры Аврората. — Опять от старухи Бишоп!

— Что на этот раз? — поинтересовался один из его коллег и громко зевнул.

— Сегодня ночью рядом с её домом проводили темномагический ритуал с жертвоприношением. Цель — вызов из ада духа Сами-Знаете-Кого.

— Что?!

— Соседи-магглы уехали в гости, оставив дома сына девятнадцати лет. Поздно вечером в дом зашла группа людей в темной одежде и жуткими лицами. Всю ночь из дома доносились адские звуки и вопли…

По комнате прокатилась волна хохота.

— Бишоп в своем репертуаре!

— Помните, как она написала донос на соседку, что та якобы нелегально разводит книззлов и ставит на них опыты? А та лишь завела лысую кошку.

— Я думаю, в выведении этой породы не обошлось без темной магии, — заметил Робертсон.

— А помните, как у старухи три дня гудели краны? — засмеялся Кингсли. — Я с Долишем замучался ей объяснять, что гоблины тут не причем…

— Добрый день! — в комнату вошел Скримджер, и авроры тут же приняли серьезный вид, а чайник и кружки мгновенно исчезли под дезиллюминационным заклятьем.

— Здравствуйте, сэр!

— Что это у вас, Сэвидж?

— Очередной вызов от миссис Бишоп. По соседству с ней был проведен темномагический ритуал.

На суровом лице Скримджера проступила тонкая улыбка:

— У неё буйная фантазия. Но, как бы мы ни относились к подобным заявлениям, отреагировать на вызов необходимо. Наш долг реагировать на все письма от граждан, как бы нам порой ни хотелось отправить их в Мунго. Говорят, живший в конце прошлого века в Девоншире мистер Френкленд тоже очень любил вызывать авроров. Но помимо этого, он по малейшему поводу судился с нами. За то что поздно прибыли, за то что вытоптали клумбу под окном… За все!

На лицах авроров проступил крайний ужас.

— А старуха-то не так уж и плоха… — произнес Сэвидж.

— Поезжай к ней, разберись, — приказал ему Скримджер, и на лице молодого аврора проступило отчаяние.

Вдруг дверь штаб-квартиры приоткрылась, и в неё влетел бумажный самолетик. Судя по толстой полоске золотого цвета на крыльях — он прибыл от Министра Магии или его секретаря. Самолет сделал круг по комнате и спикировал на Скримджера, ловко схватившего его.

Глава аврората быстро развернул самолетик, прочитал его и побагровел от злости. Затем он достал палочку и, сделав ею замысловатое движение, наложил на служебную записку заклятье, в котором авроры узнали чары проверки подлинности письма. Пергамент на секунду озарился зеленым светом — подлинный. Скримджер застыл, словно под заклятием окаменения, но через несколько секунд пришел в себя.

— Кингсли! Проверь! — произнес Скримджер и вручил чернокожему аврору письмо. Сам же он бросился к стоящему у стены шкафчику, произнес пароль и открыл отделение, в котором лежал самообновляющийся список посетителей министерства.

— Управление страной… — прошептал Скримджер, застыв на одной из строчек длинного списка. — Управление страной… ТОНКС! — от неожиданно громкого и резкого крика Скримджера авроры невольно вздрогнули. — Немедленно за справочниками о волшебных палочках!

Девушка сбегала в соседний кабинет и вскоре вернулась, левитируя перед собой стопку очень толстых книг. Тем временем глава аврората разыскал самообновляющийся список зарегистрированных волшебных палочек.

— Ищи! Оливандер, сделана до 1938, — Тонкс быстро отобрала нужную книгу и раскрыла её на оглавлении. — Тис и перо феникса, — девушка зашуршала страницами. — Тринадцать с половиной дюймов.

— Нашла! — обрадовано вскрикнула Тонкс через несколько секунд. — Она одна. Текущее местоположение и владелец неизвестен. Исчезла 31.X.1981. Изготовлена Г.Оливандером в 1935, куплена в 1938 Т.М.Реддлом, так же известном, как… — девушка выронила книгу, а её лицо и волосы приобрели пепельно-серый оттенок.

— Письмо подлинное, — Кингсли уже закончил проверку. — Его автор действительно некий Т.М.Реддл, и оно действительно написано в кабинете министра.

— БОЕВАЯ ТРЕВОГА! — закричал побледневший Скримджер. — Попытка переворота и захвата министерства!

Авроры тут же подскочили со своих мест. Они действовали, как великолепно отлаженный механизм. Кто-то блокировал все камины штаб-квартиры, кроме одного, кто-то активировал защитные чары, другие запечатывали лишние двери… Трое встали с обнаженными палочками у незаблокированного камина, несколько авроров бросились в хранилища готовить комплект первой помощи, другие схватили амулеты связи и принялась оповещать все остальные подразделения Аврората.

— Боунс не отвечает… — доложил Долиш, откладывая амулет.

— Пробуй снова! Оповестите всех, кто раньше служил в Аврорате!

— Уже выполняю, — кивнул Робертсон.

— Предупредите Азкабан!

Скримджер тем временем зашел в небольшую комнатку, заставленную шкафами с разными справочниками — именно сюда и бегала Тонкс. Главный аврор закрыл за собой дверь и трижды стукнул волшебной палочкой по одному из шкафов, шепча какое-то стихотворение. Шкаф беззвучно отъехал в сторону, а стена за ним — расступилась, пропуская министра.

Скримджер оказался в чем-то, напоминавшем музей или лабораторию. Повсюду стояло множество различных поблескивающих и равномерно гудящих устройств. На них, как и на артефактах Отдела Тайн, во многом покоилась власть министерства. Сложнейшие устройства позволяли отслеживать состояние некоторых чиновников министерства — не наложили ли на них «империо» или иные помрачающие разум чары. К сожалению, следить за всеми служащими было бы слишком дорого, и приходилось ограничиться самыми важными чиновниками — министром, главами департаментов и их секретарями.

— Добрый день!

— Здравствуйте, сэр, — трое волшебников оторвались от работы и встали, приветствуя главного аврора.

— Сэр, за время дежурства происшествий не было! — доложил Брэдли.

— Садитесь! Вы не заметили ничего… необычного? — уточнил Скримджер. Авроры переглянулись между собой.

— Ничего, сэр, — неуверенно ответил Брэдли. — Разве что господин Министр уже ушел домой.

— Да? — Скримджер выхватил пергамент из-под аппарата, следящего за Фаджем. Там были отмечены все перемещения министра. Утром он, как обычно, пришел в кабинет по каминной сети, посидел там некоторое время и вдруг вышел, заглянул к Амбридж и прямо от неё отправился домой. Глаз опытного аврора заметил еще одну странность — судя по отметкам времени, Фадж бежал от своего кабинета к Амбридж.

— Так… — Скримджер подошел к другому прибору и взял иной листок. На нем отображались все посетители кабинета министра. Точнее, из-за особенности наложения чар — кто и когда появился в кабинете и вышел из него.

Список был короткий:

Корнелиус Освальд Фадж — каминная сеть. 7:45 a.m.

Ромни — эльфийская аппарация. 7:52 a.m.

Ромни — эльфийская аппарация. 7:52 a.m

Ромни — эльфийская аппарация. 7:56 a.m

Том Марволо Реддл — дверь. 8:04 a.m

Корнелиус Освальд Фадж — дверь. 8:16 a.m

Долорес Джейн Амбридж — дверь. 8:41 a.m

Долорес Джейн Амбридж — дверь. 8:59 a.m

Главный аврор вздрогнул и кое-как запихнул пергамент обратно в прибор. Артефакты, конечно, могут ошибаться и врать — но не все сразу. Тот-Кого-Нельзя-Называть действительно обосновался в кабинете Фаджа и уже начал прием посетителей… судя по записке, похоже, он рассчитывает договориться с министерством. Да, записку следует трактовать как ультиматум — Тот-Кого-Нельзя-Называть требует, чтобы освободили Беллатрикс Лестрейндж, и чтобы главный аврор явился к нему на поклон с информацией о защите министерства… безумный план!

— Сэр! Сэр! С вами все в порядке? — откуда-то извне раздался голос Брэдли. Скримджер встряхнул головой.

— Да, все. Продолжайте работу. Если Том Реддл выйдет из кабинета министра или кто-то еще появится там — сообщите мне по экстренной связи!

Скримджер вернулся в общий зал. Там было уже втрое больше народу, чем раньше. Через единственный незаблокированный камин все прибывали и прибывали новые авроры — те, кто дежурил в другие дни, кто был в отпуске или в отставке и даже пятеро курсантов аврората. На лицах всех читалось недоумение и желание поскорее узнать, в чем дело. Стоило Скримджеру войти внутрь, как воцарилась тишина, и на него уставилось сразу пять десятков пар глаз.

— Сонорус! — усилил свой голос Скримджер. — Господа! Я буду краток! Сами-Знаете-Кто вернулся!

По залу прокатился вздох, полный изумления. Многие побледнели.

— Да, он вернулся и сейчас находится в кабинете министра!

— ЧТО?! — сразу вырвалось у многих авроров.

— Да, он там! Но он там один! Он решил, что может просто прийти в министерство и захватить власть! Нам предъявлен ультиматум. Сами-Знаете-Кто требует, чтобы мы присягнули ему на верность и освободили Беллатрикс Лестрейндж, четырнадцать лет назад запытавшую до безумия Фрэнка и Алису Лонгботтомов, наших боевых товарищей, — при этих словах многие авроры повернулись к стене, на которой висели портреты известных авроров. Скримджер с удовольствием отметил, что у многих сжались кулаки.

— Господа! Сами-Знаете-Кто уверен, что мы приползем целовать край его мантии! Так вот! Этому не бывать! — Скримджер решительно рубанул рукой воздух. — Мы не покоримся ему! Сами-Знаете-Кто сам залез в ловушку! Из министерства нельзя аппарировать и нельзя сделать портключ! Если мы перекроем каминную сеть, то он не сможет бежать! Да, он сильный волшебник, но он один! Один, а нас пятьдесят! Даже сам Мерлин не увернется от пятидесяти заклятий! Господа! Что вы выберете? Пресмыкаться, словно крысы, перед самозваным Лордом или вступить в бой и победить?!

— В бой! — прокричал кто-то. И его клич подхватило множество глоток:

— В БОЙ! СМЕРТЬ ЛОРДУ!

— Я рад, что среди нас нет трусов! Идемте! Нас ждет победа! — громко произнес Скримджер. — Курсанты, останьтесь.

— Но… — Тонкс открыла, было, рот, но главный аврор её тут же одернул:

— Останьтесь! — жестко приказал он. — В ваших палочках нет нужды! Защищайте штаб-квартиру. И перекройте камин. План таков! Сейчас Он в кабинете. Мы идем все к лифтам и блокируем их. Затем вверх, берем центр управления каминной сетью. Останавливаем её. И вниз, арестовывать его!

Отряд авроров во главе со Скримджером вышел из штаб-квартиры.

* * *

— ОН БЕЖАЛ! — закричал аврор Сэвидж, когда осела пыль от заклятий, и стало ясно, что Волдеморта нет в кабинете.

— Гоменум Ревелио! — произнес Скримджер, и его лицо на несколько секунд приняло сосредоточенное выражение. — Он бежал! Господа, поздравляю с победой!

Несколько авроров хлопнули в ладоши. Скримджер взглянул на раненых, которых наспех подлечивали чарами товарищи, и распорядился:

— Долиш, свяжитесь с Мунго… Есть серьезные травмы?

— Переломы, ушибы, травмы осколками стекла. Трое в тяжелом состоянии.

— Он силен… — тихо произнес Праудфут.

— Силен! Но мы — сильнее! Сегодняшний бой снова напомнил нам, что Тот-Кого-Нельзя-Называть — человек, а не какой-то демон, и с ним, как и со всяким человеком, можно драться. Его можно победить! Он бежал от нас! И так будет впредь!

Авроры заметно повеселели. Скримджер осторожно подошел к остаткам камина и постучал по нему палочкой, а затем заглянул в трубу.

— Он ушел не через сеть, а просто вылетел в трубу… На будущее, надо будет блокировать все трубы… Робертс!

— Я! — аврор вытянулся по струнке.

— В Отдел Тайн! Мне нужна запись всего, что происходило в этом кабинете за сегодня и последние два дня.

— Разрешите идти?

— Идите!

— Сэвидж! Собери у всех участников боя воспоминания. Стажер Тонкс!

— Я! — молодая девушка с красными волосами, подбиравшая на полу листы бумаги, резко выпрямилась.

— Что вы здесь делаете?! Я вам ясно приказал оставаться в штаб-квартире!

— Сэр, я не могла иначе! Тут шел бой…

— С вами мы потом разберемся. Составьте список всех, кто был в бою и всех, кто заблудился по дороге к кабинету! И что у вас в руках?!

— Документы, сэр! Вам стоит с ними ознакомиться, — девушка протянула Скримджеру стопку бумаги. Вопреки её ожиданию, он не взял документы в руки, а подвесил их перед собой в воздухе и быстро ознакомился с содержимым.

— Амбридж… — произнес глава Аврората с яростью в голосе и добавил пару непечатных слов. — Селвин, Ранкорн… с ними мы разберемся… ВСЕМ ВЫЙТИ ИЗ КОМНАТЫ! — вдруг скомандовал Скримджер, резко возвысив голос. — Здесь могут быть «сюрпризы» от Того-Кого-Нельзя-Называть. Ничего не трогать!

У двери Скримджер схватил Тонкс за плечо и сказал:

— Курсант Тонкс! За бумаги — спасибо! Но запомни, НИКОГДА, НИКОГДА не трогай ничего голыми руками, если тебе они еще нужны! В этом кабинете был Сама-Знаешь-Кто, он мог оставить такие проклятья, о которых ты даже не слышала!

— Я поняла, сэр! — Тонкс сделала виноватое лицо.

— Составляйте списки! Праудфут! В Отдел тайн! Путь пришлют отряд разрушителей проклятий — нужно проверить весь кабинет!

Скримджер взял со стола секретаря чернильницу и быстро выписал на листок пергамента фамилии тех, кто отправил письма Тому-Кого-Нельзя-Называть. Затем добавил заголовок «Арестовать за государственную измену и попытку переворота» и свою подпись.

— Кингсли, возьми пять человек и действуй! — скомандовал Скримджер, протянув чернокожему аврору пергамент с фамилиями. Кингсли чуть поклонился и, отобрав бойцов, ушел выполнять приказ.

Главный аврор уселся в кресло секретаря и вытянул ноги. Сэвидж заканчивал сбор воспоминаний, появившиеся целители уже уносили раненых… Потерь не было, Тот-Кого-Нельзя-Называть бежал… Операция прошла успешно. И, что не менее важно — прошла под его руководством. Если это правильно подать прессе и Визенгамоту, то есть шанс занять место Фаджа. В том, что министр слетит со своего поста, Скримджер не сомневался. Возвращение Того-Кого-Нельзя-Называть, да еще такое наглое, ему не простят. А то, что Фадж струсил и не сообщил о происшедшем никому, кроме Амбридж, поставит крест на его политической карьере. И даже попахивает Азкабаном.

— Руфус, что случилось?! — голос мадам Боунс прервал приятные размышления главного аврора. — Это правда, что Он вернулся?!

— Да, правда, — ответил Скримджер. — И сразу пытался взять власть. Но я и мои авроры в тяжелом бою сумели отбить министерство.

— Руфус, вы уверены, что это был именно он? — спросил Дамблдор. Он, как и Боунс, выглядел крайне встревоженным.

— Да, уверен. Во-первых, его опознали магические средства слежения. Во-вторых, я узнал его. Каждый, кто видел Сами-Знаете-Кого до войны, без труда узнал бы его.

— Он выглядел молодо?! — Дамблдор впился взглядом в Скримджера.

— Да, он неплохо сохранился.

— Спасибо, Руфус, — Дамблдор улыбнулся. Он выглядел так, словно какая-то теория блестяще подтвердилась.

Министр Магии, успешно бежав от своих подчиненных, решивших устроить досрочную смену власти, несколько раз аппарировал из одного угла страны в другой, чтобы сбить погоню со следа. Затем он пролетел с десяток миль в воздухе, напевая «джингл беллс» и истерично хохоча, и снова аппарировал, а потом еще раз. Конечным пунктом своих перемещений он избрал окрестности неприметного городка в Уэльсе.

Волшебники не раз пытались создать скрытые ото всех тайные места. Самый известный пример — Дурмстранг. Простые обыватели до хрипоты спорят, где именно он находится. Но те, кому положено знать все — знают. В архивах министерств пылятся папочки с описанием местоположения Дурмстранга, подходов к нему, внутренней планировки и системы защиты, … Создатели древнего замка не учли одну вещь — небо над головой. Звезды служат не только для построения гороскопов: с их помощью можно определить широту и долготу.

По-настоящему секретных мест в мире не очень много. И то, куда аппарировал Реддл, было одно из них. За точные координаты этого объекта разведчики большинства стран, несомненно, продали бы душу, но и в Англии их знали только сам министр и еще двое человек, в чьей преданности общему делу нельзя было сомневаться.

Здесь, на месте заброшенных маггловских шахт и внутри них, укрытое множеством сложнейших чар, располагалось одно из главных и любимых детищ Тома Реддла на посту министра, его опора. Главная база Сил Самообороны Великобритании. Триста отлично подготовленных волшебников, постоянно совершенствующих мастерство владения палочкой и маггловским оружием, обученные биться в любых условиях — от городов до джунглей. За свою историю Силы Самообороны лишь трижды вступали в бой. С гоблинами во время финансовой реформы, с Аргентиной в Фолклендскую войну и не так давно — с Ираком. Во всех трех конфликтах Силы Самообороны показали выдающееся мастерство, как и во время иных операций, неизвестных широкой общественности.

Руководил всем Долохов, старый друг и соратник Реддла. В его верности, как и в верности солдат своему министру, нельзя было сомневаться. Если бы министр добрался до базы, то часы мятежников были бы сочтены…

Если бы добрался… Реддл скривил губы в улыбке и снова зачерпнул песок, пропуская его сквозь пальцы. Он знал это место. Здесь должна была быть база. Но её не было.

Министр узнавал холмы и деревья, он мог с уверенностью сказать, где стояли дома личного состава, где располагался штаб, кухня, иные здания. Но их НЕ БЫЛО. И, судя по состоянию местности — никогда не было. Что это, новые чудовищные чары, уничтожающие, стирающие без следа целые военные базы или что-то иное?

Реддл встал с земли, отряхнул мантию и аппарировал. В Корноулл, в окрестности своего поместья. Его тоже не было, на месте дома рос кустарник и пара хилых деревьев. Уничтожили? Или?.. Следующим пунктом назначения была избрана опушка Запретного Леса, неподалеку от антиаппарационного барьера Хогвартса.

Запретный лес выглядел, как и положено майскому шотландскому лесу. Снега уже не было, земля просохла. Будь Реддл в ином настроении, он бы по дороге к Хогвартсу предался бы воспоминаниям о школьных годах, о том, как с друзьями пытался пройти лес насквозь, как катался по нему на василиске, распугивая встречных кентавров… Но министр мог сейчас думать только о том, что творится в стране, и о семье.

На опушке Реддл наложил на себя дезиллюминационные чары, чтобы его никто раньше времени не обнаружил, и, заодно, несколько разновидностей чар ненаходимости — заговорщики наверняка скоро запустят по его душу поисковые чары.

Министру повезло — из-за теплой погоды около озера прогуливалось несколько групп школьников, некоторые были одеты в кроваво-красные мантии Дурмстранга. У причала замка виднелся пришвартованный знаменитый корабль этой восточной школы.

Это не интервенция, никто не потащил бы с собой детей. И гуляют они совершенно мирно. Значит, можно выходить из лесу, — решил про себя министр и направился к паре хорошо знакомых ему учеников. Гарри Поттер стоял на берегу рядом с Гермионой Грейнджер, лучшей ученицей на курсе и, по-видимому, с очередным отпрыском семейства Уизли. Реддл подошел поближе к детям и снял дезиллюминационное заклятье, предварительно наложив на окрестности чары отвлечения внимания, чтобы никто не вмешался в их разговор.

— Добрый день, Гарри, мисс Грейнджер, мистер Уизли, — поздоровался министр со школьниками.

— Здравствуйте, мистер… — произнесла девочка с вопросительной интонацией.

— Реддл, Том Реддл, — напомнил ей министр. — Вы меня видели в позапрошлом году — я вам вручал именную стипендию за отличную учебу.

Реакция детей изумила министра. Выкрикнув что-то бессвязное, Поттер бросился на него, а через секунду к нему присоединились Уизли и Грейнджер. Министр увернулся от кулака Гарри, отскочил в сторону, снова увернулся от детей и взмыл в воздух. Поттер подпрыгнул, безрезультатно пытаясь пару раз достать Реддла кулаком, и, наконец, вспомнил про волшебную палочку. Но поздно — один мощный Экспеллиармус, и министр поймал левой рукой все три палочки.

«Этого следовало ожидать, — подумал министр. — Сегодня все на меня бросаются».

— Так! Мисс Грейнджер! Сходите, пожалуйста, и позовите Антонина Реддла. Вы его наверняка знаете: он староста школы. Скажите: путь бросает все дела и срочно бежит ко мне! Гарри, а ты вызови Лукрецию. Чтобы через полчаса они оба были тут!

— Эээ… — на лице Гарри Поттера отобразилась крайняя степень изумления и задумчивости. Казалось, что в наступившей тишине слышно, как с трудом проворачиваются заржавелые шестеренки в его голове. — Какую Лукрецию?!

— Ты что, знаешь нескольких Лукреций?!

— Ни одной…

— ЧТО?! — Реддл снизился и, схватив мальчишку за воротник мантии, поднял его в воздух и сильно тряханул. — Ты имеешь наглость заявлять, что не знаешь мою дочь?! И это после того, как провел с ней лето?! После того, как соблазнил её, как клялся мне, что любишь её?!

— ГАРРИ?! — закричал изумленный Уизли.

— Я… э.. отпу… — полупридушенный Гарри не смог из себя выдавить ничего членораздельного, и министр его швырнул на землю.

— А ты что здесь делаешь?! БЕГОМ ЗА АНТОНИНОМ!!! А ТЫ, РЫЖИЙ — ЗА ЛУКРЕЦИЕЙ!

— Но сэр, староста школы Эдмунд Милн… я не знаю никакого Антонина Реддла. — произнесла извиняющимся тоном Гермиона.

— ЛЕГИЛИМЕНС! — мысленно произнес заклятье министр, направив волшебную палочку на девочку, и ворвался в мешанину образов и воспоминаний.

Всюду стыд, вина… Она с друзьями нападает на респектабельного мужчину, приняв его за Сами-Знаете-Кого… Вот она показывается на глаза друзьям в кошачьем облике. Вот родители отчитывают девочку за то, что она съела весь джем. Вот декан, снимающая сто пятьдесят баллов с факультета. Нападение на мужчину, мысли о том, что будет, если он пожалуется директору…

Министр ухватился за нить и принялся вытягивать и перебирать все воспоминания, связанные с его фамилией. Она почему-то мощно ассоциировалась у девочки с его школьным прозвищем Волдеморт и непонятными эвфемизмами «Тот-Кого-Нельзя-Называть» и «Сами-Знаете-Кто». Пришлось поднапрячься, чтобы выдернуть из мешанины мыслей и ассоциаций воспоминания, непосредственно связанные с фамилий Реддл.

Сегодняшние… не то, древнее, глубже. Табличка «за заслуги перед школой», какой-то странный дневник, рассказ Гарри Поттера о том, что Том Реддл это Волдеморт, Тот-Кого-Нельзя-Называть, что он якобы убил Миртл и выпускал василиска на детей с помощью Джинни Уизли и тому подобная чушь! И все, больше ничего! Кроме непонятного страха перед Волдемортом, которым буквально пронизано все…

Лукреция — с этим именем у неё связана только Лукреция Борджиа и еще одна, из Древнего Рима. Антонин — ассоциируется исключительно с римскими императорами. И больше ничего, ничего!

Реддл прервал легилименцию. Гермиона схватилась ладонями за виски и упала на колени, через секунду её вырвало. «Последствия грубой легилименции», — механически отметил министр и наложил на девочку пару медицинских заклятий.

Новое «Легилименс», уже в Гарри Поттера. И снова министр погрузился в воспоминания и принялся разматывать нити. Лукреция, Антонин — пустота. Ничего нет! Реддл… воспоминания есть, да такие, от которых у министра волосы встали дыбом. Поединок подростка с василиском?! Он шестнадцатилетний, ведущий себя так, словно сошел с ума или играет в школьном театре юного Гриндевальда?!

Реддл не удержался и принялся разматывать воспоминания Гарри, связанные с Волдемортом и «Тем-Кого-Нельзя-Называть». Спустя некоторое время он прервал контакт.

— Извините… Я… ошибся, — прошептал министр и, бросив на траву палочки детей, полетел по направлению к границе антиаппартационного барьера.

* * *

Министр переместился к месту, где прожил много лет, к месту, где началась его история. В Литтл-Хенглтон.

Здесь все началось. Здесь Меропа Гонт увидела Тома Реддла старшего, влюбилась в него и, напоив любовным зельем, сбежала потом с одурманенным мужчиной. Спустя год Том Реддл вернулся в отчий дом, когда его жена умерла родами, и чары развеялись. А еще спустя месяц Мэри Реддл, уговорив мужа и сына, привезла в Литтл-Хенглтон внука.

Сама деревня выглядела точно так же, как и в его воспоминаниях. Единственное, что отличалось — церковь. На ней были лишь незначительные следы ремонта. Никто не пожертвовал храму денег…

Министр, поддавшись какому-то порыву, внезапно зашел внутрь и словно погрузился в детство. Запах ладана, свет, пробивающийся через мутные стекла, потемневшее от времени распятье… Кажется, сейчас из своего закутка выйдет отец Августин и заговорит с юным Томом о жизни, морали и насущных проблемах… Эти беседы Реддл не раз вспоминал, даже будучи министром. Но, увы, нельзя обратить время вспять…

Выйдя из церкви, министр направился к особняку Реддлов, где провел свое детство и юность. Дом Реддлов так же, как и раньше, стоял на холме, возвышаясь над всей деревней, однако даже издалека было заметно, что время не пощадило его. Министр наложил на себя чары Орлиного взора и увидел, что дом будто навеки застыл в 1940-х, крыша в нескольких местах провалилась, часть стекол разбились, сад зарос. Реддл не стал идти к дому и свернул налево, на полузаросшую тропинку.

Там, где должна быть хижина Гонтов, находилась роща деревьев. Реддл вспомнил, что хижина когда-то располагалась в рощице. Приглядевшись, он увидел между деревьями печную трубу — все, что осталось от последнего пристанища наследников Слизерина.

— Sic transit gloria mundi, — произнес Реддл и повторил тоже самое по-английски. — Так проходит земная слава.

Что-то тянуло его к этим руинам, какая-то неведомая сила. Министр наложил диагностические чары. Так и есть, руины заколдованы. Чары, отгоняющие магглов, отвлекающие внимание волшебников и что-то непонятное, странное, которое манило Тома к себе. Реддл осторожно подошел к остаткам печки и снова наложил новые чары. Там, под разбитыми кирпичами был какой-то небольшой предмет, буквально пропитанной темной магией. На нем было нечто непонятное, что-то темное и страшное, и поверх этого — целый букет проклятий, завязанных, как выяснил Том, на кровь владельца. Хозяин предмета мог беспрепятственно брать его в руки, а вот что бы случилось с чужаком, Том определить не смог — его познания в темной магии оставляли желать лучшего. Но вряд ли бы похитителя предмета ждало что-то хорошее. Вишенкой на торте было хитроумное заклятье, вызывавшее у любого, кто увидел бы проклятую вещь, неумолимое желание взять её в руки.

В юности Том Реддл обязательно раскопал бы загадочный предмет. Разумеется, приняв все возможные меры предосторожности. Но с годами приходит осторожность, поэтому министр не стал заниматься исследованиями — подобные вещи должны делать профессионалы. Он лишь повесил на печку табличку:

«Осторожно! Проклятый предмет!

Темномагическая вещь!

Т.М.Реддл (Волдеморт)

1.5.1995.»

Министр рассмеялся, представив себе лица аборигенов, когда они найдут такое предупреждение. Что ж, от мрачной славы Волдеморта будет польза — туземцы должны отнестись к табличке со всей серьезностью.

После посещения руин дома Гонтов министр вернулся в деревню и прошел на кладбище Литтл-Хенглтона.

— Могила Тома Реддла, — произнес он, сотворив мерцающий красным шарик. Шарик несколько секунд повисел на месте, а затем полетел зигзагами по кладбищу и, наконец, завис над одной из могил.

Большой надгробный камень и три надписи на нем:

ТОМ РЕДДЛ, 1905-1943

ТОМАС РЕДДЛ, 1880-1943

МЭРИ РЕДДЛ, 1883-1943

Министр сел рядом на землю и обхватил руками голову.

Что произошло, он понял, когда еще исследовал память детей, но он упорно отгонял от себя эти мысли, отвлекаясь на разные мелочи вроде исследования руин хижины Гонтов. Но сейчас та правда, от которой он бежал, настигла его.

Не было никакого переворота. И мир не сходил с ума. В голове министра всплыли строки недавнего доклада из Отдела Тайн: «Подтверждена гипотеза о множественности миров… Переброска крупных объектов — дело недалекого будущего…»

Исследования завершились успехом. Вот он, другой мир. Мир, где министр — Фадж, его семья погибла в 1943, а его дети никогда не рождались. Мир, где он — преступник, внушающий ужас одним своим видом. Мир, похожий на кошмар…

Мир, где он — величайший преступник. Убийца. Неужели он способен на такое? Создать тоталитарную организацию, начать гражданскую войну, с хохотом убивать людей, поднимать палочку на младенцев?! Неужели и он мог бы стать таким чудовищем?!

Выходит, мог…

Министр долго вспоминал свою жизнь, включая те моменты, которых он стыдился. И пришел к выводу что да, мог. Но к счастью не стал. Как там говорил Дамблдор? «Человек — это не свойство характера, а сделанный им выбор». Пожалуй, старик прав… Антонин зовет его «маразматиком», но Дамблдор не такой уж и сумасшедший, каким он хочет казаться.

Антонин… Как он там? Решил, что оппозиция совершила покушение, и уже штурмует министерство и арестовывает Визенгамот? У него получится. Пожалуй, недолгая военная диктатура пойдет стране на пользу, можно будет привести в жизнь много важных законов. Которые в иной ситуации не пропустит Визенгамот…

Возможно, дома разберутся, куда пропал их министр, и найдут способ вернуть его на родину. Белла и друзья перевернут мир, но не успокоятся, пока не разыщут его… Но искать им придется долго.

Самому открыть дверь между мирами? Министр постарался вспомнить все, что знал о лабораториях Отдела Тайн. Нет… подобные исследования в столь специфических областях знания не под силу частным лицам. Слишком много нужно денег, специалистов и, главное, знаний, которые не под силу собрать ни одной частной библиотеке. Нужна организация. В Англии такая была ровно одна — Отдел Тайн. И из-за отвратительной репутации Волдеморта там вряд ли провели бы консультацию для Тома Реддла.

Да, местный Волдеморт изрядно навредил Министру. Пожалуй, за ним уже идет охота. И с ужасной репутацией ничего не поделаешь. Судя по всему, в этом мире у власти старые бюрократы во главе с Фаджем, а разговаривать с ними и взывать к их разуму бесполезно — за отсутствием оного.

— Пожалуй, проще захватить власть, чем убедить министерство в том, что я — не самый опасный преступник XX века, — горько усмехнулся Том Реддл. Задумавшись, он провел ладонью по предплечью — если бы тут были друзья. Внезапно Реддл ощутил покалывание в кончиках пальцев — Метка жила. Он не один тут?! Не один?!

Закатав рукав мантии, Том Реддл нажал пальцем на Темную Метку. Пора созвать старых друзей.

Том Реддл здорово испугался, когда увидел движущиеся к нему со всех сторон темные фигуры в плащах. Министерство прислало дементоров по его душу? Или группу захвата? Но нет, это были волшебники, и они не проявляли враждебности. Никто не доставал палочки, все ясно видели Тома Реддла, но шли медленно и как-то неуверенно…

Один за другим люди в масках походили к министру и застывали на некотором расстоянии от него. Они напоминали Реддлу членов тайного общества, больше всего — клу-клус-клан. В детстве на будущего министра произвели неизгладимое впечатление фигуры в белых балахонах, увиденным им в каком-то старом фильме. Возможно, Волдеморт тоже смотрел этот фильм и позаимствовал оттуда одеяния для своих сторонников. Увы, это были слуги Темного лорда, а не старые друзья Тома Реддла.

Министру стало очень горько от того факта, что он на самом деле один в этом мире. Без семьи, друзей, соратников… Нет ничего хуже рухнувших надежд. Но если нужных людей нет рядом — придется довольствоваться тем, что есть.

— Господин! Господин! — один из пришедших упал на колени перед министром, подполз и поцеловал край мантии. Это словно послужило сигналом: один за другим люди целовали мантию, а потом становились в кольцо вокруг министра. Реддл решил не мешать никому унижаться — пришедшие явно знали, что делали. По-видимому, так принято в их компании.

Люди в балахонах выстроились по кругу. В некоторых местах оставались большие промежутки, словно кого-то ждали. От собравшихся отчетливо несло страхом, все они до безумия боялись того, кого называли господином.

Том Реддл выдержал долгую паузу — с каждой секундой люди все больше нервничали. Министр знал о Волдеморте немного — лишь то, что он почерпнул из памяти Поттера и Грейнджер, но и этого было достаточно, чтобы представить, как он бы начал разговор со слугами после многолетней разлуки.

— Я чую вину. Воздух пропах виной, — по шеренге пробежала волна отчаяния. — Я вижу вас живыми и не утратившими сил. Скажите, что вы сделали четырнадцать лет назад? Почему бросили наше дело и забились в свои норы? Почему не пришли на помощь своему господину?! — министр медленно двигался вдоль круга, вглядываясь в маски, и слуги съеживались под его взором. — Я разочарован. Я очень разочарован. А я не люблю, когда меня разочаровывают!..

— Господин! — один из Упивающихся с воплем бросился к ногам министра. — Господин, простите меня! Простите нас всех!

Том Реддл медленно, очень медленно достал волшебную палочку, заглянул в полные ужаса глаза Эйвери и ворвался в его разум. Четырнадцать лет назад Упивающиеся смертью, чтобы избежать Азкабана, усиленно отрекались от своего господина, а Эйвери делал это особенно рьяно и даже озвучивал пожелание лично казнить Волдеморта, попадись тот ему в руки. Сейчас он уже не чаял остаться в живых, и очень хотел, чтобы все обошлось долгой пыткой.

В воспоминаниях Эйвери Волдеморт изредка наказывал слуг «круциатусом», но до такого заклинания министр решил не опускаться. Но наказать Эйвери следовало — положение обязывало. Нужный настрой создался быстро — как только Реддл увидел воспоминание о некоторых акциях Упивающихся, у него тотчас же пропала всякая жалость к ним и наоборот, откуда-то изнутри поднялась темная волна гнева.

— Простить?! — Реддл резко взмахнул палочкой, и вырвавшийся из её кончика хлыст ударил Эйвери, тут же испустившего вопль. — Простить?! — на Упивающегося посыпался град ударов, он корчился под ними, прикрывая руками голову и выкрикивая в перерывах «Господин! Господин!»

— Встань, Эйвери! Лорд Волдеморт ничего не прощает! — произнес Реддл, окинув взглядом Упивающихся Смертью. — Но вы можете искупить свою вину! Четырнадцать лет долгой, верной службы — и я забуду о ваших прегрешениях!

Министр снова прошелся вдоль шеренги, порой задерживаясь у пустых мест. Упивающиеся вздрагивали, когда он обращал на них свой взор, у многих в голове мелькали мысли о том, что господин выбирает наказание для своих слуг. На самом деле он размышлял, что еще стоит сказать. Реддл не знал пока, как следует использовать наследство Волдеморта, но своя тайная организация однозначно будет полезной. Главное, чтобы не вернулся её истинный хозяин. Хотя всегда можно что-нибудь придумать. Например, объявить самозванцем Волдеморта, и все согласятся с этим, если, конечно, обращаться с подчиненными гуманнее, чем он и предоставлять лучший социальный пакет — больше зарплата, отпуск, выгодные условия страховки…

У самой большой прогалины в круге Реддл остановился и повернулся к слугам.

— Не хватает многих. Я всегда помню тех, кто пал за меня, и буду заботиться об их семьях. Стены Азкабана — ничто предо мной, очень скоро они падут! Те, кто предпочли пойти в ад Азкабана, но не отречься от меня, будут вознаграждены так, как не могли и мечтать! Предатели… предателям так же воздастся по заслугам.

— Вы все отвратительно себя показали. Я разочарован, — Реддл выдержал паузу, и кладбище окутала зловещая тишина. — Но Лорд Волдеморт милостив! Я дарую вам второй шанс. И в ознаменовании этого, мы переименуем нашу организацию! Сегодня Вальпургиева ночь… Отныне мы будем именоваться Вальпургиевыми рыцарями!

Идея переименовать организацию родилась у Реддла спонтанно. Название Упивающиеся смертью ему не понравилось, он так и не сумел представить, как это — упиваться смертью?

— Наш прежний знак, Черная Метка, запятнана предательствами, и посему мы изменим её! На колени! — громко скомандовал Том Реддл. Двигаясь по кругу, он коснулся палочкой плеча каждого слуги, активируя невидимую нить, связывающего его метку и метку Упивающегося и затем встал в центр.

Сложное, очень сложное заклинание, и над кладбищем пронесся стон. Все слуги скорчились от боли в предплечьях. Несколько секунд — и метка каждого изменилась. Кроме черепа и змеи, там добавился меч. Но внешние изменения — не самые важные. Изменилась и суть меток, теперь они были подчинены Тому Реддлу и ему одному, а вызов со старой метки Упивающиеся никак не заметили бы. Свой знак министр менять не стал и просто сотворил еще один, на свободном плече. Он рассчитывал вернуться домой и использовать старую метку по назначению, для связи с друзьями, а новую всегда можно убрать.

— Разумеется, вам интересно как я сумел вернуться. Четырнадцать лет назад я пришел в дом Поттеров. Там меня ждала ловушка. Но я глубоко ушел в познание самых сокровенных тайн магии. Меня нельзя убить. Я стал чем-то вроде призрака, тенью… У меня не было сил на простейшее заклинание! Если бы мои верные Упивающиеся нашли меня, я бы вернулся в тот же день. Но нет — мне пришлось существовать бесплотным духом долгих четырнадцать лет, пока я не собрался с силами и не провел сложнейший магический ритуал, и не обрел плоть.

Упивающиеся смертью напряженно слушали своего самозваного господина. Они все еще опасались кары за свое бездействие…

— В ближайшие дни я буду призывать вас, и каждый расскажет, как он провел последние четырнадцать лет, — мысленно Том Реддл улыбнулся, вспомнив Лукрецию, писавшую в маггловской начальной школе сочинение «как я провела лето». — Все вы должны подготовить отчет о вашей деятельности за последние годы и состоянии дел в той сфере, которую я ранее поручил вам. Люциус, останься, — Малфой вздрогнул и согнулся в раболепном поклоне. — Остальные свободны!

Раздалась серия хлопков аппарации, и на кладбище осталось лишь трое. Реддл, Малфой и еще один Упивающийся Смертью. Он стянул маску, и министр с изумлением узнал Северуса Снейпа, одного из зельеваров больницы св. Мунго, а в этом мире, судя по воспоминаниям Грейнджер и Поттера, — преподавателя Хогвартса и доверенного лицо Дамблдора. Шпион? Но чей?

— Мой господин…

— Мы поговорим об этом завтра! — произнес грозным голосом Реддл, и Снейп аппарировал. Министру было очень интересно, о чем хотел поговорить Упивающийся так сильно, что даже нарушил приказ своего господина, но он предпочел отослать Снейпа прочь. Со шпионом лучше говорить, уже выяснив о нем как можно больше. Интересно, кто он? Двойной агент? Хорошо внедренный шпион Волдеморта? Или же человек Дамблдора? Впрочем, это не важно. Никакие клятвы, никакие проверки не могут дать абсолютную гарантию, кому верен Северус Снейп. А значит, надо считать его двойным агентом, работающим на обе стороны, и использовать для передачи фальшивой информации противнику. Враг, разумеется, будет делать то же самое. Том Реддл улыбнулся — в будущем его ждет интересная игра.

Министр взглянул на часы. До вечера время еще много, но уже пора искать ночлег. В простой гостинице слишком опасно, как и в особняке Реддлов — могут нагрянуть авроры.

— Люциус… — министр пристально посмотрел на съежившегося Малфоя. — Ты мне откроешь свою память и покажешь, что стало с нашими финансами, и что ты сделал с моим дневником.

— Мой господин, разумеется, я не смею…

— Но не сейчас и не здесь. Малфой-менор достаточно велик. Думаю, у тебя найдется комната для своего господина…

— Конечно, мой лорд! Для меня великая честь принимать вас у себя дома! — Малфой склонился в раболепном поклоне, но Реддл почувствовал — он лжет и очень боится.

— Надеюсь, у тебя есть друзья в Департаменте магического правопорядка, и они предупредят, если аврорам вздумается провести рейд. Авроры мне не страшны, но я не хочу бросать тень на твое имя и превращать столь прекрасный особняк в поле боя, — произнес Реддл и засомневался. Вдруг Малфой решит его убить или сдать аврорам? Подумав, министр решил перестраховаться. — В любом сражении место нелепым случайностям, и я могу временно покинуть нас. Ненадолго, на пару дней. Но те, кто помог мне вернуться, могут превратно истолковать мое исчезновение и решат «отомстить» за господина. Мне не хотелось бы терять такого ценного слугу, как ты.

— Мой лорд, о рейде мне станет известно за час-два, я трачу большие деньги на улучшение отношений с чиновниками. Вы сможете скрыться в любом тайнике или же покинут поместье.

— Ты предусмотрителен, Люциус. Аппарируй, но не прямо в Малфой-менор, а через несколько промежуточных точек — за этим местом могут следить.

* * *

С утра у Темного лорда Волдеморта болела голова, и лезли какие-то посторонние мысли. Возможно, принятая вчера рюмочка огневиски была лишней. Затем обитателей особняка Реддлов перепугали сигнальные чары, предусмотрительно наложенные Волдемортом. Чары сообщили, что какой-то волшебник аппарировал в Литтл-Хэнингтон. Темному лорду пришлось изрядно поволноваться и понервничать. Свою злость он выместил на Петтигрю, слишком медленно, по мнению Волдеморта собиравшему вещи. Впрочем, сигнальные чары, лежащие непосредственно около особняка Реддлов молчали, неизвестный не спешил нанести визит Темному Лорду.

А затем… предплечье Петтигрю ожгло огнем, и он с изумлением уставился на господина, гладящего Нагайну.

— Мой лорд, вы звали меня?

— Нет! Ты уже покормил Крауча? Или ждешь, что тобой покормят Нагайну?!

— Мой господин, но Метка ожила…

— ЧТО?! — Темный лорд от изумления даже выронил волшебную палочку. — Покажи!

Петтигрю обнажил предплечье, на котором Волдеморт с изумлением увидел Темную метку, яркую, как до рокового Хэллоуина. Но метка не просто горела, она сияла, как в те моменты, когда господин созывал своих слуг… Волдеморт начал водить кончиком палочки над меткой и шептать диагностические заклятья. Очень быстро он убедился в двух парадоксальных фактах. Кто-то действительно созвал Упивающихся смертью, и этот кто-то — он, Темный лорд Волдеморт, и никто иной. С другой стороны, Темный лорд был уверен, что он — это он, и что слуг он не созывал.

Прошипев пару ругательств, Волдеморт продолжил исследовать Метку. Как выяснилось, точка сбора Упивающихся смертью лежит недалеко — кладбище Литтл-Хэнглтона.

— Неси меня на чердак! — приказал Темный лорд, и Хвост принялся левитировать кресло вместе со своим господином. Это оказалось не очень удачной идеей — заклинание левитации требует большой аккуратности, а её всегда не доставало Петтигрю. На первом же повороте кресло въехало в дверной косяк.

— ИДИОТ! Круцио! — произнес Волдеморт, ощупывая левой рукой свой лоб. И тут же рухнул вместе с креслом на пол — Петтигрю, попав под пыточное проклятье, потерял концентрацию, и заклинание левитации оборвалось. — КРУЦИО!!!

— Простите, мой лорд. Простите! Я все исправлю! — запричитал Петтигрю. Не желая более доверять ненадежному «мобиликорпусу», он применил иное заклинание, формула которого неожиданно всплыла в памяти. — Левикорпус!

— ИДИОТ!!!! — завопил Темный лорд, когда обнаружил, что болтается в полутора метрах над полом, подвешенный вверх ногами, а над ним парит перевернутое кресло. — КРУ… — Волдеморт покосился на кресло над своей головой и осекся. Заново изготавливать тело ему не хотелось. — Кретин! Поставь меня на место!

— Мой лорд! — Петтигрю осторожно вернул тельце Темного лорда в нормальное положение, получил несколько пыточных проклятий и потом, взяв на руки своего господина, поднялся на чердак.

— К окну! — Темный лорд указал крохотной ручонкой на слуховое окно, выходящее в сторону кладбища Литтл-Хэнглтона. — Трансфигурируй мне кресло… Нет! Лучше я сам! Открой окно!

В этот раз Петтигрю справился с заданием без ошибок. Волдеморт устроился в кресле у окна, наколдовал себе бинокль и уставился в сторону видневшегося вдалеке кладбища. Через несколько минут Хвост принес Темному лорду подушку под спину, тарелку с печеньем и чай.

На кладбище творилось нечто странное. Кто-то расхаживал в круге Упивающихся смертью и, судя по всему, произносил перед ними речь. При этом Упивающиеся не возражали, а стояли смирно, как перед своим господином. Значит, выступает не кто-то из них, решивший стать новым Темным лордом, а самозванец. Наглый, бесчестный самозванец!!!

Когда последний Упивающийся смертью вместе с самозванцем аппарировал, Лорд Волдеморт швырнул в Хвоста подзорную трубу и дал волю своему гневу:

— Ненавижу! Ненавижу! Будь ты проклят, гнусный самозванец! Выродок!..

Во все стороны полетели проклятья, Темный лорд стал с яростью крушить чердак дома Реддлов. До спрятавшихся в нескольких комнатах от него Петтигрю и Нагайны доносились ругательства: вначале обычные, которые можно было часто услышать среди волшебников, затем Темный лорд перешел на змеиный язык, а потом посыпалась отборная маггловская брань. Наконец, Волдеморт затих. Но ненадолго.

— ХВОСТ! — раздался вопль Темного лорда. — Готовься к ритуалу! Немедленно!

— Мой господин, но…

— Возьмем Крауча! До крови Поттера я потом доберусь, сейчас важнее самозванец! Он посмел присвоить себе мое имя! Имя величайшего волшебника, Темного Лорда Волдеморта!!! Он решил присвоить мое имя и славу! Я отомщу, я покажу ему и этим глупым баранам, выбравшего себе ложного господина, кто такой — Лорд Волдеморт!

Темный лорд еще не знал, что самозванец присвоил себе не только его имя, но и слуг, и что на его призыв не откликнется никто, и что на его стороне только двое — Петтигрю и Барти Крауч-младший.

— Интересно… Чрезвычайно любопытно, — произнес Дамблдор, отпивая чай. — Волдеморт менее эмоционален…

— Сэр! — возмущенно воскликнул Снейп.

— Мальчик мой, ты только что видел Волдеморта вживую, только что говорил с ним. Неужели после этого ты боишься его имени? — Дамблдор посмотрел на Снейпа поверх своих очков-половинок, в глазах его плескалось веселье.

Повисла неловкая пауза, профессор зельеварения не нашел, что возразить.

— Итак, он менее эмоционален, не использовал «Круциатус», хорошо выглядит, предпочитает мантию министерского покроя, в первую очередь его заинтересовал Люциус Малфой, а не ты или кто-либо другой... Ты заметил что-нибудь интересное в его поведении? Жесты, походка?

— Мне трудно сказать за давностью лет, но, по-моему, Темный лорд в этом плане не сильно изменился. Моторика та же самая. Внешность поменялась, жесты нет.

— Верно… — Дамблдор еще отпил чай и, коснувшись виска волшебной палочкой, вытянул из головы серебристую нить воспоминаний и поместил её в Омут памяти. Потом еще несколько. Затем провел ладонью над гладью омута.

Повинуясь его жесту, из омута поднялось шесть полупризрачных фигур в темной мантии. Снейп вздрогнул под взглядом шести Темных лордов.

— Это тот, с кем ты беседовал сегодня. — Дамблдор указал на одну из фигур, а потом на вторую. — А это молодой и амбициозный политик лорд Волдеморт… Это воспоминания 1960 года. Видишь, они похожи?

— Да. А остальные?

— Вот он же перед падением. Более смазанные черты лица, менее человеческая внешность…

— Я его узнал, профессор, — отрезал Снейп.

— Повернитесь теперь, повернитесь… — сказал Дамблдор, и фигуры перемешались, стоявшие сзади вышли на передний план. Две были абсолютно одинаковы, точь-в-точь как тот Темный лорд, с кем Снейп увиделся сегодня днем. Третья фигура внушала ужас одним своим видом. Бледное лицо, алые глаза-щелки, вместо носа — две щели…

— Кто это?

— Первый замечен сегодня в министерстве, второй около Хогвартса.

— Да, вы мне показывали воспоминания идиота-Фаджа и Грейнджер. Это одно лицо! Но кто третий?

— Я тоже склонен считать, что Темный Лорд в Министерстве, в Хогвартсе и на кладбище — одно лицо. А последний… Его видели сегодня в Литтл-Хенингтоне. Авроры с моей подсказки решили наведаться туда и нашли на известном тебе кладбище следы темного ритуала и этого субъекта, вместе с… — Дамблдор провел рукой над омутом и из него всплыла еще одна фигурка, при виде которой в глазах Снейпа полыхнула ярость.

— Питер Петтигрю!

— Да, он! После короткой схватки оба сбежали.

— И кто это, профессор?

— Том Реддл, он же Лорд Волдеморт!

— Сэр! — снова воскликнул Снейп и взмахом палочки убрал разлитый чай. — Но с кем я тогда сегодня, по-вашему, встретился?!

— Ты беседовал с лордом Волдемортом. И это лорд Волдеморт.

— То есть, выходит, у вас два Волдеморта? — Снейп посмотрел на Дамблдора, как на умалишенного. Профессор зельеварения настолько волновался, что не заметил, как выговорил запретное имя.

— Выходит, два, — легко согласился Дамблдор и снова отпил чай.

— Профессор, вы давно показывались мадам Помфри?

— В прошлом месяце. Ничего особенного не нашла.

— Почему вы решили, что это Волдеморты?! Второй больше на рептилию похож. Неудачная подделка. У кого-то было «Отвратительно» по трансфигурации человека.

— У меня есть кое-что, связанное с Волдемортом, — уклончиво ответил директор. — Судя по его данным, и то, и то — Волдеморт.

— Откуда взялся второй? Отпочковался? Насколько я могу судить по поведению мадам Лестрейндж, способ размножения Волдеморта не сильно отличается от принятого у простых людей. Ваш прибор просто барахлит!

— Почкование? Интересный термин, — Дамблдор улыбнулся и протянул вазочку с печеньем Снейпу. — Угощайся, мой мальчик.

— Нет, спасибо. Профессор, я жду объяснений.

— Все просто. Один Волдеморт настоящий, другой — не совсем. Том увлекался разными экспериментами в самых сокровенных областях магии, в тех областях, с которыми мало кто до него осмеливался соприкасаться… Мы имеем дело с результатом подобного эксперимента. Перед нами не Волдеморт, а его копия. Этот термин на самом деле не корректен, в основе лежит совсем иной процесс, но я воспользуюсь им. С одной копией мы уже сталкивались несколько лет назад. Именно она открывала Тайную комнату.

— Тогда из дневника, по словам мальчишки, вылез шестнадцатилетний Темный лорд… Воспоминание, способное колдовать, способное мыслить… Я до сих пор не могу понять, как такое возможно!

— Возможно. Впрочем, это из области такой темной магии, что о ней не хочется даже говорить. Перед нами еще одна копия! Она сделана давно, и поэтому Волдеморт моложе своих лет и не обезображен результатами темномагических экспериментов! Это несовершенная, неполная копия, слабое подобие оригинала. Он знает и умеет меньше, чем настоящий Том! Более того, его разум поврежден, об этом свидетельствует поход в министерство и разговор с Гарри. В его голову, очевидно, влились чьи-то еще воспоминания, возможно, того человека, которого он убил, дабы обрести плоть. Сегодня Волдеморт искреннее считал, что он работает в министерстве и у него есть дети.

— На собрании он вел себя адекватно, насколько этот термин применим к Темному лорду.

— Ты прав, Северус. Беспорядок в мыслях был вызван ритуалом возрождения, а к моменту собрания все улеглось, к нему вернулся, полностью или частично, разум.

— А палочка? Она у них одинакова! — Снейп указал на стоящие над омутом памяти фигуры двух Волдемортов.

— У Копии палочка настоящая — её проверяли при входе в министерство. Большая загадка, откуда она у него. У Оригинала палочка похожая либо иллюзия. Кстати, Северус, обрати внимание на левую руку каждого из них, — Дамблдор взмахнул палочку, заставив всех Темных лордов поднять одну руку. — У всех есть кольцо, кроме Оригинала и Волдеморта перед падением.

— И что это значит? Постойте! — на лице Снейпа возникло понимание. — В этом кольце и заключена копия?! Одна была в дневнике, эта в кольце?! Такое возможно?

— Да! — Дамблдор улыбнулся. — Подведем итог, мальчик мой. Сегодня произошло возрождение двух Волдемортов...

— Сэр?!

— Первый посетил министерство, окрестности Хогвартса и Литтл-Хенглтон, собрал Упивающихся и замкнул их на себя. Второй, по-видимому, давно ждал удобного случая обрести плоть, но каким-то образом узнал о появлении конкурента и поспешил. Знаешь, Северус, нам очень повезло…

— Вы считаете появление двух Темных Лордов вместо одного везением? — поднял бровь зельевар.

— Да! Они будут враждовать друг с другом! Мы имеем дело с двумя враждующими лагерями! И каждый — слабее, чем тот лагерь, что был до Хеллоуина 1981! Настоящий, сильный Волдеморт лишился своей организации, она досталась более слабому! И знаешь, что мы с тобой сделаем?

— Что?

— Твою метку изменили, но при желании можно отыскать настоящего Волдеморта. Северус, готов ли ты стать тройным шпионом? — Дамблдор отставил чай и пристально посмотрел на собеседника.

— Готов, — коротко кивнул Снейп, однако лицо его совершенно не горело энтузиазмом.

— Я не сомневался в тебе, мой мальчик. Нас ждут тяжелые, очень тяжелые времена. И интересные, — улыбнувшись, подытожил Дамблдор и, сняв обертку, закинул в рот конфету.

* * *

— Любопытно, а что бы делали авроры в моем мире? — мысленно спросил сам себя министр, наблюдая, как три человека в алых мантиях методично сканируют землю разными чарами.

— Какой же ты красивый! — произнесла девушка-аврор с розовыми волосами и нежно погладила Тома Реддла по голове. Министр чуть поудобнее устроился у неё на коленях и постарался изобразить, что ему нравится ласка.

Тонкс выглядела точь-в-точь как в его родном мире — от цвета волос до оттенка джинсов, немного торчащих из-под мантии. Она даже предпочитала отзываться на свою фамилию, а не имя! А Андромеда уже больше десяти лет винила Тома, мол, тот что-то не то сказал девочке, и ей разонравилось имя. Над именем этой Тонкс что, тоже Волдеморт неудачно пошутил?!

В окнах Малфой-мэнора ярко горел свет; было видно переходящих из комнаты в комнату авроров и яркие вспышки диагностических заклятий. Проверяют, не прячется ли где-нибудь в потайной комнате, за портьерой или под сервантом с безделушками Темный лорд. Или он трансфигурирован в кактус? Или же в одну из книг в фамильной библиотеке? Впрочем, если верить Малфою, скоро авроры обойдут все помещения и спустятся в подвал. Они почему-то очень любят искать что-то запрещенное в винном погребе и даже берут образцы на анализ.

Обыск нагрянул внезапно, но не совсем. Когда стало известно о планах авроров, министр магии пил чай, слушал рассказы Люциуса Малфоя о том, как тот рад возвращению повелителя и аккуратно копался в памяти сидящей за столом Нарциссы.

Кое-какую информацию о Белле он уже успел выудить из разумов Упивающихся Смертью. Теперь же копал подробнее. Нарцисса некогда замучила супруга просьбами помочь сестре и вытащить её из Азкабана. В конце концов, Люциус выдал ей копию досье Беллатрикс, посоветовав изучить. Нарцисса все внимательно прочитала и пришла к выводу, что оправдания Беллы слишком сильно ударит по кошельку Малфоев, да и видеть рядом с собой такую сестру не очень-то и хочется.

— Неужели она могла? Неужели Белла способна на такое? — спрашивал сам себя Реддл, знакомясь с новыми эпизодами из жизни Беллатрикс. Осознавать, что любимая женщина, заботливая жена, верная помощница и отличная мать троих детей в иной реальности настоящее чудовище, было тяжело. Очень тяжело.

— Мы достойны друг друга, — решил Том Реддл. — Я мог бы стать террористом и бунтовщиком, серийным убийцей. Она — его верной помощницей. Но сложилось иначе! Я — не Лорд Волдеморт. Она — не Беллатрикс Лестрейндж, вернейшая и ужаснейшая гончая Темного лорда. Мы — то, что мы выбираем, то, кем мы делаем себя каждый день, каждую минуту.

— Если подумать, то сколько раз я стоял перед выбором между легким и правильным? Между казавшимся правильным и бывшим им? Сколько раз приходилось сдерживаться? За годы, проведенные на посту министра, приходилось трижды отказываться от планов переворота! Антонин до хрипоты убеждал разогнать шайку бюрократов и маразматиков под названием «Визенгамот» и навести порядок в стране. Дальше в программе Долохова почему-то шло сплошное развешивание чиновников на столбах, их утопление в Темзе, сжигание вместе с собственными циркулярами, инструкциями и постановлениями и прочие подобные мероприятия, несомненно порадовавшие бы простых граждан.

— Мы — то, что мы выбираем, — снова повторил сам себе Реддл. — В своем мире я выбрал одну дорогу, в этом — другую. Но дорог больше, чем две. Я когда-то мечтал стать священником, военным, исследователем, судьей… Быть может, и миров тоже не два? И где-то сейчас Том Реддл разбирается, какому представителю древнего рода должен принадлежать старинный чайник, где-то Том Реддл получает философский камень, ведет бойцов сквозь джунгли или, весь в орденах, читает лекции курсантам? А где-то падре нарушает обет безбрачия вместе с симпатичной прихожанкой со странным именем Беллатрикс. Миров, быть может, тысячи. И в них тысячи Томов Реддлов. Мне попался не самый лучший вариант. Но пользы от визита в этот мир больше, чем в какой-либо другой. Теперь, я знаю, кем мог стать, какие у меня задатки и теперь буду строже бороться с тьмой, что внутри меня.

Раздумья Тома Реддла прервал странный звон и упавший перед Люциусом Малфоем сложенный листок бумаги. Нарцисса встревожено посмотрела на мужа, министр почувствовал, что она очень испугана. Люциус скрывал страх гораздо лучше — Том ничего бы не заметил, не будь он настолько хорошим легилиментом.

— Мой Лорд, я плачу одному человеку из аврората, и он предупреждает меня об обысках и других неприятностях, — спокойно объяснил министру Малфой и, взяв листок, неспешно ознакомился с ним. — Скримджер приказал обыскать дома Упивающихся Смертью. Сейчас он выписывает постановления и ордера. У нас есть полчаса, мой Лорд. К моему прискорбию, милорд, мой дом не оборудован тайником такого размера, чтобы в нем мог спрятаться волшебник.

— Я покину вас, — министр задумался. Оставаться в поместье Малфоев нельзя, хотя бы потому, что Люциусу может прийти в голову мысль сдать своего господина аврорам. Где бы скрыться? Лучше всего вспомнить молодость, аппарировать в глухой лес, соорудить шалаш и провести так несколько дней, ожидая, пока пройдет волна обысков. Заодно можно будет все хорошенько обдумать и продумать.

— Мой лорд, мой дом всегда открыт для вас, вы для нас самый желанный гость! — Люциус встал и поклонился. — Если в Малфой-мэноре все в порядке, то в окне моего кабинета стоит белая герань, её легко заметить снаружи. Когда приходят авроры и прочие посторонние, я её убираю.

— Третий этаж, на углу?

— Да мой лорд, это то самое окно.

Распрощавшись с Малфоями, Волдеморт уже хотел аппарировать в лес Дин, но у него появилась другая идея.

И вот сейчас он сидел на коленках молодой и симпатичной курсантки аврората и оглядывался по сторонам. Тонкс периодически гладила его и пыталась выяснить, чем же питается министр магии, предлагая ему разную травку, листики и цветочки с огромной клумбы перед мэнором. Реддл, естественно, отказывался от всего.

— Но хлеб же ты должен есть! Таких, как ты, кормят хлебом! — воскликнула девушка, когда министр отвернулся от сэндвича. — Ну не совсем таких… ты гораздо симпатичнее! Хотя этот цвет так себе, лучше бы ты был розовым, или нет, пятнистым. Как магглы-военные. Давай? Только представь, какие будут лица у Малфоев, когда увидят тебя!

Том Реддл вздрогнул и попытался встать с колен, но Тонкс его удержала.

— Извини… я пошутила! О! — лицо девушки озарилось надеждой. — Может, тебе не нравится в сэндвиче сосиска? Я её сейчас вытащу!

Немного подумав, министр решил съесть сэндвич, чтобы, наконец, ему перестали предлагать разную гадость. Тонкс порой была очень упрямой и умела настаивать на своем, совсем как её мать. Или как Белла.

— Белла… Надеюсь, я увижу тебя, — подумал министр, с тоской вспоминаю жену. — Надеюсь. Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы вернутся домой. Возможно, мне потребуются годы. Но я вернусь.

— Курсант Тонкс! — раздался громкий голос, выдернувший Реддла из размышлений. Девушка аккуратно поставила министра на землю и вытянулась перед старшим аврором.

— Здесь, сэр!

— Осмотр хозяйственных построек закончен?

— Да, сэр! Ничего не найдено, сэр!

— Их проверяли? — аврор взглянул прямо в глаза министру.

— Да, сэр! На них чары медицинского характера и заклинание смены окраски!

— Аппарируй к Скримджеру. Доложи, что мы ничего не обнаружили. Никаких следов, Малфои утверждают, что Того-Кого-Нельзя-Называть тут не было. Затем аппарируй к особняку Ноттов, мы будем там.

— Есть, сэр!

— И не забудь его вернуть на место! — старший аврор указал на Реддла и ушел к границе антиаппартационной зоны.

— Прощай. Не хочу с тобой расставаться, ты мне понравился… Ничего, быть может, мы еще увидимся! — Тонкс подмигнула министру, поцеловала его в лобик и, осторожно взяв на руки, отнесла в вольер. — Пока! Не скучай тут и клюнь от моего имени тетю Нарциссу или Люциуса!

Министр кивнул и с грустью посмотрел в следу уходящей девушке. Тонкс — такая же, как в его мире, тоже пошла в Аврорат. Что ждет её тут? Лорд Волдеморт жив, он уже пробовал активировать метки — как хорошо, что Упивающиеся больше не чувствуют его зов! Он скоро вернется, и начнется война. Что ждет там Тонкс? А множество других авроров и простых обывателей?

— Это не мой мир, это не моя страна. Но здесь тоже живут люди, некоторые совсем другие, некоторые — такие же, как у меня. Было бы преступлением оставлять их наедине с Лордом Волдемортом. Если я найду способ путешествовать между мирами, то обязательно вернусь сюда и наведу порядок. Боюсь, что навести порядок придется раньше. Чтобы попасть домой, нужна помощь Отдела Тайн. Для этого надо стать Министром магии. И я им стану!

Том Реддл прошел в угол, где была закопана его волшебная палочка, смахнул с земли чье-то перо. Обменялся равнодушными взглядами с соседом и улегся. Прежде чем действовать, надо все хорошенькое обдумать, систематизировать знания о мире… и просто отдохнуть. К счастью, удалось найти хорошее место, где его никто не будет беспокоить, есть крыша над головой и бесплатное трехразовое питание. Отличное место! Министр прикрыл глаза и представил, как будет писать мемуары.

— Разумеется, авроры проверили всех нас. Но я был готов к этому и заранее наложил особые чары иллюзии. Их можно распознать с помощью специального детектора. Но такие детекторы очень дорого стоят, в моем Аврорате их было всего три. Таким образом, мой план полностью сработал, хотя однажды я был близок к провалу, когда Тонкс наложила на одного из нас «Фините Инкантатум». Выбери она меня, мне пришлось бы бежать, но, к счастью, она выбрала моего соседа.

— Следующие семь дней я провел, размышляя о судьбах Англии и строя стратегические планы. Хозяева и домовые эльфы нас не пересчитывали, и никто не заметил, что в Малфой-мэноре стало на одного белого павлина больше.

Солнце село за горизонт. Необычайный день из жизни одного министра завершился. Впереди его ждали многие испытания, дни горя и дни радости, дни скорби и дни счастья, дни расставаний и дни встреч. Но это уже другая история.

Конец.

P.S. Следующая глава — небольшое необязательное послесловие.

Руфус Скримджер раскрыл утренний выпуск «Ежедневного пророка» и с огромным удовольствием принялся читать передовицу, посвященную его назначению на пост Министра Магии. Вспоминать о своем недавнем триумфе было так приятно!

Новоиспеченный министр окинул взглядом свой кабинет и чуть вздохнул. Эксперты еще не закончили работу в кабинете Фаджа, и пока приходилось довольствоваться старой комнатой. И, к сожалению, это не было самой большой неприятностью. Тот-Кого-Нельзя-Называть так и не нашли. По горячим следам поймать его не удалось. Значит — война. Снова. И вряд ли на этот раз враг развоплотится, пустив смертельное проклятье в младенца.

В кабинет влетела сложенная самолетиком записка. На одном его крыле была пометка «Срочно». И три восклицательных знака.

«Господин министр! К вам идет Альбус Дамблдор. Он очень странный! Но он — это он!»

Судя по подписи, это был аврор, дежуривший у входа. Скримджер сжег записку, уничтожил пепел и стал ждать.

Вскоре дверь резко распахнулась и в неё вошел Дамблдор. Но…

Борода короткая, ровно подстрижена и из-за этого он выглядит немного моложе. На лице несколько лишних шрамов. Вместо обычной длинной фиолетовой мантии с блестками на нем черное одеяние, похожее на маггловский военный мундир. На груди коллекция орденов и медалей — министру удалось опознать только четыре ордена Мерлина первой степени, остальные были незнакомые. На воротнике, там, где магглы носят бабочку — еще один орден, черный крест с белой окантовкой.

— Руфус! Что случилось?! — на лице Дамблдора было выражение крайнего изумления. — Как это понимать?! Что вы сделали с министерством? Вместо мундиров переодели всех в устаревшие мантии, покрасили стены, убрали портреты… Что за бал-маскарад?! И как вы посмели заменить статую великого Геллерта Гриндевальда на скульптуру с изображением низших рас?!

Руфус Скримдер, вставший при появлении Дамблдора, схватился за сердце и опустился в кресло.

Конец.