Гарри Поттер и Тень Алхиноя (гет)

Гарри открыл глаза. Темный, немного обшарпанный потолок, стены со старыми непонятными обоями и никакой мебели. Парень повернул голову: Ида спала рядом, сделав из руки юноши подушку и прижавшись к нему всем телом. Гарри осторожно вынул руку из-под головы Лаврионы, встал и стал одеваться, попутно собирая раскиданную по всему полу одежду. Когда все эридины вещи были собраны и лежали аккуратной стопочкой на краю кровати, маг вновь вернулся на прежнее место своего временного пристанища. Посмотрев на спящую Иду, он вдруг подумал, что во сне она еще красивее.

-Нам пора, — промурлыкал Гарри, убирая пряди золотых волос за ухо и целуя Иду в открывшуюся синюю жилку. Девушка повернулась на спину и обвела руками его шею.

— А это обязательно?

— Будь моя воля, нас бы здесь вообще не было. Ты же знаешь, как мне все это надоело.

— Знаю, — Эрида отпустила Гарри и начала одеваться. — Именно поэтому я и остаюсь с тобой до конца.

Через десять минут пара покинула комнату и отправилась вниз, к входу.

Там были все остальные ребята.

— Смертофалды могут напасть в любую минуту. Хоть они и ночные твари, неизвестно, как их натренировал Волдеморт, — начал Гарри, как только ребята подошли ближе. — Если увидите, без всяких промедлений вызывайте патронуса. Никакие другие заклинания с ними не справятся.

— Гарри! — Позвала Гермиона, которая отошла к входу в замок и теперь смотрела в распахнутые двери. — Идите все сюда.

— Ого! — воскликнул кто-то.

— Это круто, — вымолвил Дин Томас. Отряд смотрел на просто ОТРОМНУЮ каменную стену, возведённую вокруг замка.

— Смертофалдам на неё по барабану, — ответил Поттер, не отрывая глаз от ограды. Он был немного ошарашен ее размерами. — Они могут пройти через что угодно.

Гарри развернулся обратно к ребятам:

— Теперь посты несколько поменяются. Ида, Гермиона, Рон, Джинни, Невилл, Дин, Симус, Лиза, Голстейн, Чжоу остаются здесь, внизу, — ему хотелось оставить с собой рядом самых талантливых в Защите ребят. — Остальные, по своему усмотрению. Снейп, судя по всему, полезет наверх. Сам возьмет себе помощников. Но на тех, кто будет на стене лежит большая ответственность. Не надо объяснять, в чем она заключается? — волшебник обвел всех своим мудро-холодным взглядом.

— И еще, — Гарри считал очень важным сказать это. — Откажитесь от всего этого, пока не поздно, — он тяжело вздохнул. — Каждый из вас понимает, что может не вернуться.

Все молчали.

— Волдеморту нужен только я. Зачем вам жертвовать своей жизнь ради какого-то мальчика в круглых очках и со шрамом на лбу.

— Чего ты здесь раскудахтался, Поттер? — заговорил Молфой. — За тобой полмира пойдет, только позови. И неужели ты думаешь, что я стал бы спасать тебе жизнь, будь ты полным придурком?

— Это стоит принимать как комплимент или как повод для драки? — усмехнулся Гарри.

— Набить друг другу морду мы всегда успеем. А сейчас пора забыть старые обиды.

Молфой протянул руку, и Гарри с удовольствием ответил на рукопожатие.

— Что вы тут застряли? Немедленно по своим местам! — прошипел Снейп, который вместе с Тонкс появился из своих подземелий. Учителя быстро прошли мимо, забрав с собой на стену половину отряда и по пути раздавая каждому по несколько шаров с зелёной жидкостью внутри из большого деревянного ящика.

— Уроните хоть один, живыми не останетесь, — проговорил Снейп и исчез вместе с ребятами.

Остальная часть, возглавляемая Гарри, отправилась следом. Стоило ребятам только выйти за пределы замка, как они увидели, что сквозь стену начала просачиваться непонятная тень.

— Проклятье, — прошипел Гарри и уже громко воскликнул:

— Экспекто Патронум!

В эту же секунду со всех сторон послышалось то же самое. Отовсюду поскакали и полетели самые разные виданные и невиданные серебряные животные. Они достигали смертофалдов и исчезали там, пытаясь спасти жизнь своим хозяевам.

— Их слишком много, — обреченно прошептал юноша, смотря, как его олень, поборов нескольких тварей, исчез в серебряной дымке. На замок надвигалась огромная черная туча, стелящаяся по земле.

-Миллениум, — услышал Гарри голос Иды и, повернув голову, встретил её немного озверевший взгляд. «Да — согласился с ней юноша. — Против такого огромного количества нечисти ничего лучше и не придумаешь». Ида кивнула, и они разом подняли руки вверх и растопырили пальцы.

— Патронус Чарм! — крикнули двое одновременно. В воздухе над их поднятыми руками стал нарастать синий туман, постепенно превращавшийся в густой, обволакивающий дым. Среди клубней промелькнуло несколько голубых и серебряных молний. Раздался треск, и резные линии вырвались наружу, взрывая и уничтожая все на своем пути. Молний становилось все больше и больше, они летели все дальше и дальше, погребая за собой смертофалдов одного за другим целыми кучами. Гарри понял, что постепенно слабеет, что руки стало ломить, но старался не обращать на это внимания. Все его мысли были сосредоточены в другом месте. Мимо летали все те же патронусы, вызванные уже не по первому разу. Где-то вдали раздавались звуки взрывов, визги, крики и заклинания. Появились мракоборцы, пришедшие через Тайную комнату.

— Лишь бы стена выдержала! — молила Лавриона.

— Откуда их столько? — прошептал маг, все еще направляя в дым свои пальцы, постепенно начавшие неметь.

— Гарри! — разнесся по ветру отчаянный вопль. Сердце мага рухнуло куда-то вниз. Он резко развернулся, даже не заметив того, что уже не возрождает в густом синем тумане голубые молнии. Время вокруг Гарри застыло. Все как в замедленной до предела съемке. Этот наводящий ужас крик принадлежал Гермионе, которая замерла на мгновение, глядя вперед полными ужаса глазами, и стала медленно падать на землю. Упавший с ней вместе смертофалд стремительно уползал прочь. Заклинание, вспышка — и тварь исчезла.

«Нет» пронеслось в голове. Гарри со всех ног бежал к своей подруге.

— Гермиона! — прошептал он, подлетая к девушке. Рядом оказались Ида, Рон и Молфой. — Гермиона.

Гарри смотрел в карие, наполненные ужасом глаза. Он боялся к ней прикоснуться, как будто Гермиона состояла из хрусталя. Его ладонь колебалась над лицом девушки, словно гладила что-то очень нежное.

— Нет. Только не она, — снова прошептал Гарри.

— Она мертва, Гарри! — трепещущим тонким голосочком прошептала Эрида, по её щекам побежали слезы. Молфой судорожно сглотнул.

— Нет! — закричал Рон и стал трясти Гермиону за плечи. — Нет! Гермиона! Нет! Очнись! Ты не можешь так умереть!

Гарри не обратил на Уизли внимания и повернулся к своей девушке:

— Но ты же можешь ее спасти!

— Это отнимет слишком много наших сил, — Ида замерла со страшным ужасом на лице, осознав, какую глупость она сказала. Какая к черту сила, когда твой лучший друг умирает! И уже в следующую секунду, одарив напоследок разъяренного Гарри испуганным взглядом, прикоснулась к груди Гермионы и закрыла глаза.

Волшебник взглянул на лежащую на земле волшебницу и повернулся к друзьям:

— Она будет жить.

Парень выпрямился и огляделся. Все по-прежнему сражались со смертофалдами. Их было просто невероятно много. Но среди выкриков заклинаний слышался странный звук, похожий на звук, с которым ветка рассекает воздух. Гул усилился. Поттер обратил внимание на стену — та мелко колебалась.

— О, нет, — Гарри настиг очередной приступ ужаса. — Уходите! — закричал он и замахал руками. — Она сейчас обвалится! — из последних сил завопил он. Все бросились врассыпную. Стена, охраняющая Хогвартс начала пустеть со скоростью звука. Гарри почувствовал, что она вот-вот рухнет, и отправил в неё очередное заклятие. Как только последний человек (им оказался Невилл) покинул свое место пребывания и оказался на безопасном расстоянии, Гарри до этого поддерживающий заклинание, опустил руку. Камни, которые примыкали друг к другу так, что между ними и иголки не просунешь, покрылись мелкими и частыми трещинами. Еще секунда, и стена обрушилась, оставляя после себя только гору мелкой гальки. На неё ступили пожиратели. Много пожирателей. Очень много пожирателей. Среди восклицаний появились новые заклинания. Битва началась с новой силой. Гарри хотел было ринуться в бой, но чуть не упал от содрогания земли. Почва начала трястись от чей-то тяжести. Еще и еще раз. Раздался треск поломанных и поваленных деревьев, затем просто дикий нечеловеческий рык, и людям пришлось прижать к ушам ладони, чтобы не оглохнуть.

-Недоносок, — выругался Гарри вслух. — Он бы еще троллей позвал.

Из леса показались первые великаны. Заклинание, еще заклинание. Гарри выбросил руку вперед, и тот синий дым, давно прекративший выпускать молнии, направился в сторону зеленого чудовища. Долетев до великана, Миллениум просочился сквозь него и двинулся дальше, на следующего гиганта. Земля вновь содрогнулась под тяжестью убитой громадины.

— Гарри! — кричал Хагрид, со всех ног бежавший ему на встречу. — Ты всех уничтожишь! Прекрати это!

— Они сделали свой выбор, — проговорил колдун, даже не думая останавливать волшебный дым.

Гарри отправил заклинание собственного изобретения в одного из пожирателей. Сражение было в самом разгаре. Кругом мелькали разноцветные лучи и вспышки, по ветру разносились крики и вопли. Гарри казалось, что сюда действительно прибыло полмира, о котором говорил Молфой. Рядом была уйма совершенно незнакомого народа. Ведун смог подумать об этом за секунду, которая была дана ему на отдых. И вновь пришлось отбиваться от очередного смертельного проклятия. Поттер прорывался в самое сердце схватки, кидая во врагов самые разные заклинания. Он работал, как машина, совершенно не замечая отсутствия сил, истраченных на спасение жизни Гермионы, и появления новых ран.

И вот, он столкнулся нос к носу с тем, кого ненавидел каждой клеточкой своей души. Напротив него остановился лорд Волдеморт собственной персоной.

— Здравствуй, Гарри, — как всегда ледяным тоном прошипел Темный лорд.

— Неужели ты хочешь, чтобы я здравствовал? — голосом, которому позавидовал бы сам Король тьмы, ответил Гарри.

— Нет. Но о приличиях не стоит забывать даже в бою.

— С каких это пор ты стал задумываться о приличиях? — что еще можно делать двум кровным братьям, с легкостью читавшим друг у друга мысли, как не разговаривать?

— В жизни все может пригодиться.

— Только не в твоей.

— Откуда столько хладнокровия? — улыбнулся своим безгубым ртом Волдеморт. — Неужели я так постарался?

— Еще как постарался, — Гарри не сводил с лорда глаз, ожидая нападения в любой момент.

— Да. Ты действительно парень, который достоин такой чести, как я.

— Зато мне такой чести не нужно.

Мимо пролетел оранжевый луч, и обоим собеседникам пришлось от него отмахиваться.

— А зря. Мы бы хорошо спелись, не будь ты занозой у меня в заднице. Даже твои родители были достойны моего внимания, и оно не было излишним.

— А по-моему было, — сквозь зубы прорычал Гарри, взбешенный упоминанием мамы с папой.

-Разве? Мое внимание никогда не бывает лишним. За исключение тебя, пожалуй. И раз я здесь, то… Авада Кедавра!

Гарри устал слышать эти слова. А, может, просто устал. Сил не было никаких. Но, тем не менее, он стоял и перебирал в уме все заклинания, способные отразить это и выбирал лучшее из них. Вдруг перед глазами что-то мелькнуло, преграждая зеленому лучу путь. Волшебник проморгался и с ужасом осознал, что у него на руках оказался человек, девушка, его девушка. Тот же ужасный взгляд, те же пустые глаза, как у Седрика, те же приоткрытые губы, с которых не успел сорваться последний крик. Гарри с Эридой на коленях осел на землю. Боль, невероятная боль, нечеловеческая боль. И пустота. В голове что-то заклинило, сломалось. Хотелось кричать, но боль мешала. Все вокруг куда-то неслось, мелькало, но Гарри ничего не слышал и не видел. Он стал убаюкивать Иду, как маленького ребенка, которого мог разбудить малейший шорох. Он ждал. Ждал, когда она откроет глаза, порывисто встанет и, смахнув с лица волосы, вновь ринется в бой или весело расхохочется и скажет, что все это просто сон. «Я не вернусь. Я не вернусь» стучало в голове. Последнее, что он слышал перед тем, как потерять сознание, ледяной смех Волдеморта.

* * *

Гарри опять стоял посреди уже знакомого длинного коридора, конец которого оканчивался ярким белым светом. И рядом опять стояла Лавриона.

— Мы снова здесь, — обратился он к девушке, не отрывая взгляда от манящего сияния. — Зачем?

— Потому что мне надо идти.

Гарри молчал. Он не мог поверить услышанному.

— Не уходи, — прошептал он.

— Я должна.

— Ты никому ничего не должна.

— На этот раз я не могу вернуться.

— Почему? — снова спросил Гарри и обратил свой взгляд на ничего не выражающее лицо ведуньи.

— Во-первых, потому что у меня нет сил для этого: возвращение Гермионы к жизни и Авада отняли почти все, — Эрида развернулась лицом к юноше. — Ну, а во-вторых, потому что мое тело стало заразным для Тени Алхиноя. Я не сказала тебе самого главного: Тень может убить только собственный Хранитель. — Гарри был убит наповал.

— Почему ты не сказала мне раньше? — хрипло выдохнул маг.

— Не хотела. Я думала, это невозможно. Но… нет ничего невозможного.

— При смерти Меты, Тень лишилась оболочки…

— Тогда оболочка была железкой, висящей на шее, и потрескалась на мелки кусочки при потере. А я человек, и не могу просто так рассыпаться. Но стоит мне поранить палец, как Тень вылезет наружу, и тогда погибнешь и ты, и я, и Волдеморт в придачу. А ты должен жить, хотя бы ради своей мамы, которая пожертвовала своей жизнью ради твоей.

— Но я не хочу жить там без тебя! — воскликнул Гарри в отчаянии, понимая, что она уйдет и, предпринимая последнюю попытку, чтобы вернуть ее обратно. Свет в конце коридора засветился ярче.

— Мы еще увидимся. А сейчас я должна идти.

Ида сделала шаг навстречу Гарри и поцеловала в губы нежно-нежно. Так же мягко обняла и уткнулась лицом в грудь. Так они простояли, наверное, вечность, в последний раз наслаждаясь присутствием друг друга и не думая ни о чем.

— Отпусти меня, — прошептала Ида и начала медленно, нехотя, отстраняться от парня, делая маленькие шаги назад. Рука волшебницы медленно скользила по ладони юноши. Гарри не сводил с лица Лаврионы взгляда, утопая в двух бездонных океанах глаз. Последний пальчик оборвался с ладони Гарри, и он опустил руку. Ида медленно от него отдалялась.

— Я люблю тебя, — одними губами проговорил юноша. Лав улыбнулась своей неповторимой улыбкой и исчезла в ослепительной вспышке света.

* * *

Юноша проснулся и открыл глаза. Все куда-то поплыло. Голова не болела. Просто по всему телу разлилась невероятная слабость. Но Гарри было наплевать. Он все прекрасно помнил и понял. Иды больше нет. Она ушла. Ушла из-за него. Еще один человек, который пожертвовал своей жизнью ради него. Это несправедливо. Почему он, Гарри, просто не может быть счастливым? Вместе со всеми радоваться жизни и наслаждаться каждым солнечным днем? Почему он вынужден каждый раз терять дорогих себе людей, должен сражаться, толком не зная за что?

Дверь в больничное крыло открылась, и послышались шаги. К нему подошла Гермиона. Гарри понял это только по большому количеству волос.

— Здравствуй Гарри, — она постаралась сказать это как можно радостнее, но не вышло. — Рада, что ты к нам вернулся. Как ты себя чувствуешь?

— Тебе сказать правду или то, что ты хочешь услышать?

— Лучше правду.

— Погано. Слабость неимоверная, не вижу ничего…

Гермиона соскочила со стула и, бросив «я сейчас», вылетела из больничной комнаты. Прошло какое-то время. Появилась мадам Помфри, молча дала ему лекарство и снова исчезла.

— Держи, — вернулась Гермиона. Ведунья протянула очки и уселась на стоящий рядом стул. Гарри напялил их — зрение сразу восстановилось.

— Откуда? — удивился он, признав в них свои собственные.

— Прихватила с собой по дороге из замка, — ответила девушка. — Но тогда ты стал видеть без очков, и они все это время пролежали у меня на тумбочке.

Гарри приподнялся на кровати. После выпитого зелья силы стали постепенно возвращаться.

— Почему именно я, Гермиона? — спросил он, уставившись перед собой, думая о будущем. — Почему я постоянно теряю близких мне людей?

Гермиона, до этого смотревшая в пол, подняла на друга глаза.

— Теперь я остался один, — подвел итог Гарри.

— Вовсе не один. У тебя есть я, Рон и все остальные, — попыталась вывести Гарри из такого состояния Гермиона.

— Нет, — ответил парень, переводя взгляд на подругу. — У меня никого нет. И не будет, пока эта сволочь будет жива. Я приношу людям только боль и разочарования. Рядом со мной оставаться опасно. Все, кто со мной был, рано или поздно погибают. Мама, папа, Сириус. А теперь еще и Ида. Ты сама чуть не погибла, причем не один раз. Джинни…

— Ты спас ей жизнь а не поспособствовал заточению в Тайной комнате!

— Допустим. А Седрик? Если бы я не предложил взять Кубок одновременно, он был бы жив. А Сириус?! Послушай я тебя тогда, он был бы жив! Сколько народу погибло вчера?!

Гермиона вновь опустила голову.

— И все они погибли из-за меня. Не будь меня…

— Мы бы не жили мирно целых тринадцать лет, — перебила его Гермиона. — Не глупи, Гарри. Волдеморт ломает судьбы одну за другой, и это не твоя вина.

— А чья? Дамблдора? Твоя, бомжа с соседней помойки? Чья?!

Девушка не ответила.

— Молчишь? Значит я прав.

— Нет, не прав! Ну не было бы тебя. И что?! — Закричала рассерженная Гермиона. — Мы бы жили каждый день, как последний! Прятались бы под столом от малейшего шороха! Война бы и не закончилась, а длилась и длилась неизвестно сколько! Не было бы у нас великого защитника, надежды бы не было! И не было бы у меня такого друга, как ты! Прекрати забивать себе голову чужими ошибками!

— Чужими ошибками?! — взорвался Гарри. — Ты хочешь сказать, что смерть мамы и папы чужая ошибка?!

— Я вовсе не это хочу сказать! — выкрикнула Гермиона. Её глаза наполнились слезами. — Я просто хочу сказать, что ты никогда не будешь один, — вдруг шепотом промолвила Гермиона и тихо заплакала. — Тебе не стоит наказывать себя одиночеством.

Гарри слез с кровати и прижал Гермиону к своей груди.

— Я должен, — также тихо ответил он, гладя плачущую Гермону по спине. — Если я этого не сделаю, то рискую потерять и тебя. И Рона, — после небольшой паузы добавил парень.

— А я этого не хочу.

«Как приятно, — вдруг промелькнуло в голове у Гермионы, и это не осталось для юноши тайной. Гарри испугался и отстранился от девушки. Гермиона опустила голову.

«Не вздумай читать её мысли, приятель — подумал Гарри. — Как учила Лав. Представь себе непробиваемую огромную стену, за которой осталось все остальное».

Гарри хорошенько сосредоточился, но ничего не вышло. Мысли Гермионы плавно перетекали в его мозг и парню становилось все хуже и хуже. Она жалела его.

«Он сейчас такой беззащитный, такой одинокий… и такой красивый. Боже, Гермиона! О чем ты думаешь?! Он же твой лучший друг! Прекрати немедленно!»

У Гарри сжалось сердце и захотелось плакать, к горлу подступил болезненный комок, мешавший дышать. Он снова вспомнил слова Лаврионы. Нет. Он не хочет, не может и не должен терять Гермиону. Ни её, ни Рона, ни кого другого. И не будет. Теперь он обязан отказаться от своих друзей, чтобы в очередной раз кого-нибудь не лишиться. А для этого надо покончить с Волдемортом. Только тогда он будет по-настоящему счастлив и сможет спокойно общаться со своими близкими, не ожидая нового нападения. И для осознания этого ему пришлось потерять ещё и любовь. И чтобы можно было ее вернуть, надо сражаться. Не потому, что так сказали, а потому что так надо самому Гарри. Он будет мстить, жестоко и беспощадно. И рано или поздно он наконец, сможет обрести свободу и счастье. Или здесь, или там. И уже с завтрашнего дня он начнет готовиться к Великой битве. Он будет увеличивать свои знания в Черной магии, по новой начнет изучение Древней, научиться в совершенстве владеть любыми видами холодного оружия, будет тренироваться без устали каждый день. Этим летом, ему есть, чем заняться. Ведь чтобы стать равным Сатане, надо быть Сатаной. И он будет. Завтра.

А сейчас он вместе с Гермионой направился в кабинет директора, чтобы объяснить, что он теперь не Хранитель, что все его возможности остались в прошлом, чтобы узнать, что после потери сознания сражение длилось еще очень долго, что погибло довольно много людей, но из детей погибших нет (кроме Эриды), что его с Идой Миллениум убил всех великанов и за счет него перебита уйма пожирателей, что остатки пожирателей бежали, прихватив с собой своего Хозяина, тоже потерявшего сознание, как и Гарри, и что завтра он поедет к себе домой, на площадь Гриммо 12.