Седьмая Звезда (гет)

Камин в гриффиндорской гостиной излучал необыкновенное тепло, тем более, если ты только что вернулся после длительной прогулки по ежедневно расчищаемым дорожкам Хогвартса. Ноябрь миновал. И в свои владения вступил декабрь, застилая землю большими белыми пчелами, неспешно кружащимися в легком танце северо-западных ветров. За окном уже сгустились вечерние сумерки. И отблеск золотистого сияния свечей и камина, падающий на стекло, не давал разглядеть сидящим в мягких потертых креслах гостиной, какой удивительный начался снегопад, как только они покинули улицу. Джинни радостно щебетала что-то Гарри, глаза которого лучезарно сверкали из-за круглых стекол очков. Рыжеволосая девушка распустила длинные волосы, чтобы просушить их после забавной детской проделки – снежных ангелов, которых она сделала штук пять в первом попавшемся сугробе, как только вышла на улицу. Рон внимательно слушал Сейфера, последний, прислонившись к дивану, растянул ноги на ковре у камина, говоря что-то о квиддиче. Изредка тот бросал взволнованные взгляды на Гермиону, как будто бы тревожился, не ушла ли она куда-нибудь. Но девушка, подогнувшая под себя ноги, удобно устроилась в кресле, облокотившись и подперев кулачком щеку. Порой, ловя на себе эти странные взгляды, она тут же в спешке рассеянно улыбалась ему, тем самым успокаивая парня и вызывая ответную светлую улыбку. И все же мысли ее были слишком далеко… Сейчас, найдя подходящий момент, когда, уставшая от прогулки, но довольная, она сидела возле камина, а вокруг стоял полушепот, порой клонивший в дрему, но никто не мешал никакими вопросами и допросами, можно было все спокойно обдумать, расставить по местам каждую мысль или факт по нужным полочкам… Итак. Ей, Гарри и Рону как-то не удавалось за последнее время вместе обсудить то, что поведал им Дамблдор. И все же девушка не могла забыть слов профессора: «Невозможно предугадать дату, когда он (Волан – де – Морт) подаст им всем (этой грязной нечисти) клич выйти из своего сумрачного логова и пролить море крови… Знаем только одно – скоро. Но как скоро?..». И всё… На том и кончилось это «скоро». Прошел почти месяц от их разговора с директором школы и почти месяц полного — «ничего». Как будто их встречи и не было. Гермиона внимательно следила за своими однокурсниками, особенно за гриффиндорцами. В тайне она надеялась, что хоть кто-то, да выдаст себя; хоть кто-то, кто согласился участвовать в этой таинственной и опасной компании, чем-то выдаст себя в надежде найти других, таких же. Но, увы, кроме каких-то странных улыбочек и ужимок Невилла Долгопупса она ничего так и не заметила. Учебные дни шли своим чередом, шли недели, прошел и месяц… Но всё было спокойно, слишком спокойно, до омерзения тихо… Но так не бывает! Мозг десятки, сотни, тысячи раз твердил: «Так не бывает!» Затишье перед бурей… Как еще это можно было назвать? И все же среди этого напряженного спокойствия, готового в любую секунду взорваться фонтаном крови и криками ужаса, девушка находила одну отдушину… Сейфера. Теперь это были не просто дружеские отношения… Каждый день начинался с мимолетного поцелуя перед дверью в Большой зал, спеша на завтрак, и заканчивался страстным, обжигающим душу поцелуем в библиотеке вечером, когда почти весь Хогвартс расходился по своим гостиным. И каждое утро вся она, без остатка, стремилась к нему… И душой, и телом… Сидя за столом в Большом зале, украдкой девушка бросала взгляд на стол Когтеврана. Ловя на себе приветливый, ласкающий взгляд его нежных, синих, как глубокое море, глаз, она чувствовала, как начинает задыхаться, становилось слишком жарко… Потом уроки, кажущиеся нескончаемыми, обед – опять его горящий взгляд… Она замирала, когда он внезапно подходил к ней сзади и легко прикасался к ее руке... потом обнимал за талию и что-то шептал на ухо… Она почти не могла разобрать его слов, да они и не нужны были! Достаточно, что он был рядом, он не бросал её в трудную минуту, ему не было наплевать на её чувства, как… Малфою… Гермиона иронично улыбнулась при воспоминании о Малфое. «О, да, святой Малфой! Как же я могла о нем забыть!» — девушка вновь тихо усмехнулась. — Что?.. — её смешок привлек внимание друзей, Сейфер, улыбаясь, спросил. — Что ты нашла такого смешного?— Ой, да ничего такого! Так… всего лишь мысли… Гермиона натянуто улыбнулась. Но Сейфер уже встал и, подойдя сзади, облокотился о спинку кресла, нагнулся и хрипловато тихо прошептал:— Порой за мысли приходится платить… Гермиона подняла голову: в его глазах плясали лукавые огоньки. Девушка нервно заерзала в кресле и слегка покраснела. Чуть сдавленным голосом она так же тихо переспросила: — И какова же плата… если не секрет? Казалось, Сейфер задумался. Он устремил свой хитрый взгляд на её губы. В свете камина они горели огненно-алым всполохом… Потом он, встретившись с ней взглядом, медленно начал опускать свой взор сначала на белоснежную шею, затем на ее грудь… Гермиона замерев, ошарашено следила за его всепоглощающими глазами. Губы юноши подернулись в странной усмешке, он не отрывался от достаточно-таки большого, как тут же показалось Гермионе, выреза кофточки секунд пять. Девушка почувствовала, как кровь тут же хлынула к лицу, а сама она густо краснеет… — Я многого не потребую… Всего са-а-мую малость… — промурлыкал Сейфер, но в его глазах явно читалось нечто большее, чем просто жадное желание поцелуя. В этих омутах синевы, которые сейчас превратились в черные блюдца, горело не что иное, как… желание! Желание обладать действительно нечто большим… Тут Гермиона резко встала и, бросив быстрый взгляд на друзей, запинаясь, проговорила: — Ладно, ребята, вы как хотите, а я – спать. Завтра тест по истории магии… и все такое… Быстро ретировавшись, она уже было отошла от них на достаточное расстояние, занося ногу, чтобы подняться по лестнице, как к её досаде раздался голос Рона. Он недоуменно спросил: — Разве по истории будет тест, я не слышал, чтобы профессор Бинс…— Кажется, Рон. Мне так показалось… — Гермиона смущенно взглянула на друга, умирая от стыда за ложь. И она, повернувшись, пошла наверх, на мгновение задержав свой взгляд на Сейфере. Тот, прислонившись на спинку кресла, скрестил руки на груди и, слегка наклонив голову на бок, улыбался… Показалось ли Гермионе, но на самом деле милая, нежная улыбка, посылающая приятные, добрые сны на ночь, имела совершенно другое значение и смысл: «Я подожду… я привык ждать, но помни – недолго. А потом… хм… ну а потом ты увидишь все сама…»* * *

В спальне для девочек никого не было, что само по себе являлось событием удивительным. Возможно, что все разбрелись по укромным уголкам замка, и где-нибудь в незапертом классе можно было увидеть двух воркующих голубков. А может, одна подружка-говорушка засиделась в гостиной другой. Как бы то не было, Гермиона быстро переоделась в пижаму, почистила зубы и, юркнув под теплое, мягкое одеяло, с блаженной улыбкой опустилась на не уступающую по мягкости подушку. Пролежав с закрытыми глазами минут десять, девушка быстро сообразила, что уснуть ей не удастся еще долго… И этому была очевидная причина – Сейфер. Нужно было хоть как-то отвлечь от него свои мысли… Нащупав в темноте волшебную палочку, она зажгла ею настольную лампу, положила под спину подушку и со вздохом окинула тумбочку равнодушным взглядом. На тумбочке стояли старенькие часы, валялись кусочки сломанного пера, чистые пергаменты и книга… «Ага, так Джинни все же принесла мне её!» — Гермиона взяла обещанный недавно подругой роман. Самую обычную обложку бульварного магловского романа украшала большая золотистая надпись: «Идущая в ночи». На фоне же надписи расположились два страстно целующихся героя в средневековых одеждах. Гермиона скептически осмотрела обложку, уже предвкушая сплошную «мыльную оперу» в бумажном переплете… Открыв книгу, она принялась читать: «Энн Мейкллер, как и любая юная особа дворянского происхождения, уже как полтора часа тряслась в стареньком экипаже в сопровождении своей компаньонки – Эви, молоденькой служанки из таверны на Бейжерс стрит. Она была нанята, чтобы последовать с госпожой на северо-восток Англии в небольшое поместье графа Уильяма в тридцати милях от деревушки Кэнж, откуда они и держали путь. В окне экипажа то и дела мелькали по очереди нескончаемые зеленые луга, чуть реже пшеничные поля и мостовые небольших серых городков. Гортензия Хилли, тетушка Энн, пригласила погостить свою любимейшую племянницу на месяц-другой в поместье своего мужа, в надежде, выезжая по несколько раз в неделю на балы в Карлайл, подыскать племяннице какого-нибудь титулованного молодого человека с достойным состоянием…» Как ни странно, но роман настолько поглотил Гермиону, что она каждый раз с трепетом переворачивала следующую страницу, переживая каждое несчастье, обрушившееся на хрупкую девушку, стойко переносившей его. Как показывал далее роман, никакой «титулованный молодой человек с достойным состоянием» не ждал Энн Мейкллер ни на одном бале в Карлайл, кроме престарелых вдовствующих герцогов за семьдесят и лысеющих толстяков с мясистыми липкими руками и большими животами. И вот, казалось бы, счастье улыбнулось молоденькой наивной Энн. Она встречает молодого графа, который при их второй же встрече признается ей в страстной любви. Юноша увлекает Энн в сад и там… целующуюся пару застает леди Блекморт, дама бальзаковского возраста с острым язычком… Теперь Энн скомпрометирована. Её будущее: ни шагу ни в один великосветский салон, ни одного доброго слова со стороны подруг, только жалостные, сострадательные, а то и злобные взгляды! И только одна надежда – молодой граф должен жениться на ней, чтобы смягчить известие о ее позоре. Но ни о какой женитьбе молодой аристократ даже и не помышлял, он лишь присоединился к остальным и с жалостью взирал на бедняжку Энн… Девушка тут же покидает поместье графа Уильяма, возвращаясь обратно домой. Но каков ужас! Отец отказывается от родной дочери!.. Почти половина книги была прочитана, а сама книга лежала на груди мирно спящей Гермионы… Девушка не почувствовала, как кто-то из девушек положил книгу на тумбочку и потушил свет… Часы негромко пробили час ночи… * * *

— Эй, Гермиона! — кто-то уже с минуту беспринципно тряс её за плечо. — Вставай же! Ну!.. — Какого... Ну дайте поспать по человечески! — Гермиона хрипло промямлила неизвестному в темноту и потянула на себя одеяло. «В темноту… Вот именно!» — последняя мысль, и она снова окунулась в объятия сна… — Вставай немедленно!!! — в сознание с оглушительным ревом ворвался возглас Джинни Уизли. Гермиона резко поднялась с кровати, тут же свесив ноги.— Что за…? — перед глазами поплыли черные пятна: кто-то зажег свет. Щурясь, она пыталась разглядеть, что творится вокруг… Мимо бегали её соседки по комнате: Парвати и Лаванда. Как она успела заметить, они ошалело бросали в свои чемоданы одежду, обувь, книжки – в общем, все те пожитки, с которыми приехали в начале учебного года. Джинни же нагло схватив Гермиону за ноги, потянула их в сторону и, порывшись под кроватью пару секунд с охами и ахами, вытащила на свет потрепанный чемодан подруги. Пока до Гермионы дошло, что сейчас не было и трех часов ночи, рыжеволоса девушка быстро выдвигала все ящики тумбы и с такой же неимоверной скоростью принялась выгребать оттуда все содержимое, бросая в чемодан. Когда, наконец, Гермиона смогла прийти в себя, она, потянув на себя одеяло, протяжно спросила:— В чем дело? Что такое? Джинни лишь мельком взглянула на нее и, ухмыльнувшись, вдруг серьезно проговорила: — Вставай, Гермиона! Сама не знаю, но похоже дело дрянь… Весь Хогвартс уже на ногах! Последние слова насторожили девушку. Взглянув в окно, она увидела лишь тьму зимней ночи. — Так что случилось? Объяснит мне кто-нибудь?.. Джинни уже успела добраться до шкафа: она выглянула из — под кучи вещей, которую тут же горой бросила в чемодан. — Ух! — только переведя дух, она тут же захлопнула чемодан и, придавив его сверху коленкой, принялась закрывать. — В общем, через двадцать минут подадут кареты… Мы уезжаем из Хогвартса… Поторопись же! — Что?! — но этот возглас остался без ответа. Джинни уже толкала подругу в ванную, и пока та наспех чистила зубы и умывалась, сделала ей крепкий хвостик, сбегала за оставленными вещами: каким-то нижним бельем, носками, джинсами и кофтой. Пуховую куртку она оставила на кровати. — Давай, Герм, поторапливайся. Рон сейчас придет за чемоданом. — Я просто… Да что случилось?! — Гермиона наконец-то могла думать, как здравомыслящий человек, последние остатки сна покинули её, душа стала наполняться тревогой. — Не спрашивай – я все равно ничего не знаю. Примерно полчаса назад в спальню ворвалась МакГонагалл, мы так перепугались! Она была бледна, словно мертвец, стала кричать, что б мы поскорей собирали вещи и спускались в холл… Приказала разбудить остальных… Герм…— Ммм? — промычала девушка, натягивая ботинки. — Мне, кажется,.. война началась… — Джинни тяжело вздохнула и потупила взгляд, уставившись куда-то в пол. Как только Гермиона зашнуровала последний ботинок, послышался стук в дверь. — Это Рон, я открою, — рыжеволосая девушка поспешно засеменила к двери. Действительно, это был он. Нахмуренный, казалось, Рон избегал взглядов присутствующих, только когда вошел, кивнул в знак «доброночного» приветствия Гермионе, продолжая хмуриться и о чем-то думать. Тем временем Джинни уже успела всучить ему чемодан подруги и, закрывая дверь, быстро протараторила вслед: — И прихвати мой чемодан на лестнице!..—Что?! — раздался недовольный приглушенный возглас Рона, но Джинни уже успела закрыть дверь. Повернувшись к подруге, она тяжело вздохнула и, выдавив улыбку, мягко заметила: — Ладно, одевай куртку и пойдем. Гермиона беспрекословно подчинилась её словам, сама же Джинни в два счета застегнула пуговицы своего черного шерстяного пальто и обвела комнату грустным взглядом. Девушка явно была уверенна, что больше никогда не вернется сюда… —Пойдем? — Гермиона осторожно дернула подругу за рукав. Что-то промычав, та открыла дверь и исчезла в темноте лестничного коридора. Уже закрывая дверь спальни, Гермиона сама на мгновение замерла, поглощая взглядом каждый уголок комнаты, где она провела столько времени своей жизни… Через пять минут Гермиона стояла в Большом зале возле своих друзей. Почти весь Хогвартс собрался, а каждый факультет «скучковался» на своей территории. Уже принялись проводить перекличку, начиная с младших классов. Порой в Большой зал вбегал тот или иной ученик, испуганно ища взглядом своих однокурсников, и, наконец, облегченно вздохнув, продвигался вдоль стенки к своим… Как ни странно, но на лицах однокурсников, как и почти всех обитателей Хогвартса, не читалось ни капли раздражения… Только пугливая тревога и застывшее недоумение… Периодически то слева, то справа слышался чей-то взволнованный шепоток: «А что?.. А как?.. Да почему?..». И если раньше Гермиона могла услышать чьи-то нелепые предположения, то теперь то тут, то там мелькали фразы: «Началась война!.. Уверен, здесь стало опасно находиться… Школу закрывают…» и т.п. Девушка и сама думала именно так. Теперь наступила очередь Хогвартса… «Если и эта школа закрывается, то в скором времени закроют и Шармбатон» — предположила Гермиона. «Ну вот, пришло это долгожданное и неожиданное скоро… Так, хорошо, Дамблдор обещал все уладить с родителями, теперь, по логике вещей, мы должны куда-то ехать… Где будут собираться эти самые… батальоны…» — Гермиона вдруг усмехнулась собственной мысли. «Боже, мы даже не знаем с чем столкнемся! Куда нас повезут? Зачем нас повезут?! Какой-то кошмар!..» — девушка с тяжелым вздохом посмотрела на впереди стоящих друзей. Они казались спокойными на первый взгляд, но Гарри хмурился, видно не от приятных мыслей, Рон задумчиво уставился в одну точку. Гермиона быстро пробежала глазами все факультеты, когда её взгляд остановился на когтевранских учащихся. «Сейфер, Сейфер… где же он?!» — глаза тревожно искали знакомое лицо. Наконец, девушка вонзилась в него взглядом. На вид он был совершенно спокоен: ни тени тревоги не залегло ни в одной черточке его лица. Он внимательно слушал декана факультета, иногда лишь приподнимая брови в удивлении от его слов. Как же ей порой хотелось рассказать парню всю правду, спросить его совет. Она не сомневалась, что он обязательно поможет! Рассказать все: и про Министерство Магии, и про Орден Феникса и то, во что их хотят вовлечь… «Стоп! А что если… ведь ему так же могли предложить стать… Как же я раньше не подумала! Дамблдор наверняка мог и ему сделать подобное предложение пройти ускоренное обучение и войти в противоборствующий отряд против Пожирателей!» — прикусив губу, Гермиона стояла, переминаясь с ноги на ногу, сожалея о том, что раньше не пораскинула мозгами над подобным… «Дурья башка! Ну, чем ты думала!» — девушка негодующе нахмурилась. Вдруг послышался лязг открывающихся входных дверей. Все головы устремились к выходу. Неожиданно возникший, казалось бы, из неоткуда, Хагрид отворил двери и, отойдя в сторону, громко оповестил всех учащихся:— Это… на выход! Садитесь в экипаж… и… плотнее закрывайте за собой дверцы! Но прежде чем все ринулись к выходу, рассерженная МакГонагалл раздраженно шепнула что-то Хагриду на ухо, тот поспешно добавил:— Сначала идут первокурсники!.. Первокурсники, сонные, перепуганные, медленно засеменили к выходу, прижимаясь друг к дружке…— Живее, живее!.. — не выдержала вконец МакГонагалл. Наконец, дошла очередь второкурсников, третьекурсников… Кучки уже живее стремились к выходу, садясь в поданные у крыльца кареты, запряженные невидимыми существами. Наконец, группа семикурсников освободила зал, ринувшись к дверям… На выходе образовалась толкучка. Гермиона вдруг почувствовала резкую боль – кто-то очень постарался и наступил ей на ногу. Выругавшись про себя, девушка подтолкнула впереди шедшего семикурсника на улицу и сама нырнула в сумрак зимней ночи. Холодно… Как же холодно!.. Как только Гермиона пересекла порог замка, она тут же отскочила в сторону, ожидая друзей и дрожа всем телом… На небе мирно горели звезды, не сказать, чтоб уж так много, но порой этих блистательных светил было не насчитаться и десятка… А сейчас россыпи небесных изумрудов то тут, то там бросали свой безмятежный свет на землю, устланную зимним снежным ковром… И земля вся сверкала в этом свете миллионами алмазных отблесков!.. Замутненная луна скрылась где-то в проплывавшем темном облачке… Холодно, но спокойно… Холодно, но спокойно… Холодно, но спо-кой-но!.. Странное ощущение пробирало девушку. Мрак ночи и мороз окутывал словно женщина, убаюкивающая своего ребенка и укладывающая в колыбель… Холод пробирал душу, но тем самым замораживал все чувства, бушующие когда-то в ней… Душа имеет память… Человек не вспоминает чьих-то поступков, навеявших когда-то страх, боль, одиночество… Человек ощущает их снова, потому что душа имеет память… И снова боль, страх и одиночество… И слезы… Но холод имеет свойство замораживать всё это… — Гермиона, — знакомый голос окликнул ее совсем рядом. Вздрогнув, девушка посмотрела на Гарри и Рона.— Поторопимся! — воскликнул последний и мрачно кивнул на собравшуюся толпу. Каким-то чудом ребятам удалось занять третью карету, подъехавшую к парадному крыльцу. Первыми двумя, с наглостью присущей факультету, завладели слизеринцы. Как только Гермиона, Гарри и Рон сели, карета с толчком начала двигаться…* * *

Вокзал Кингс Кросс. Двумя часами позже… — Слушайте меня внимательно. — Хагрид беспокойно перевел взгляд с ребят на проходивших мимо учеников, спрыгнувших только что с Хогвартс-Экспресса, прибывшего пять минут назад. — Никаких вопросов. Сейчас пересечете платформу 9 и три четверти, добираетесь до «Дырявого котла», это не так далеко – в пятнадцати минутах ходьбы. Просто свернете со станции налево, пройдете площадь. На перекрестке снова налево, пять минут – и вы у «Дырявого котла»… Там вам уже заказаны комнаты…— Хагрид, комнаты… только нам? — Гарри явно выглядел взволнованным. Великан тяжело вздохнул и, еще раз бросив взгляд на проходивших мимо учеников Хогвартса, добавил: — Нет, должна появиться еще пара или тройка человек. — А кто..? — Никаких вопросов. Пожалуйста. Я больше ничего не знаю. Казалось, Хагрид посуровел, но как только он чуть повернул свое лицо к тусклому свету фонаря, сквозь его бороду стала заметна тревожная улыбка. Гермиона уверенно закивала: — Не беспокойся. Мы сделаем все как нужно. Рон что-то пытался промямлить «ободряющее», но по его кислой мине можно было сказать, что он бы с удовольствием, как многие его однокурсники, отправился с встречающими родителями домой, позавтракал (а нельзя забывать, что уже стало светлеть) сытным маминым свежеиспеченным пирогом и завалился в кровать, досматривать сны… Взяв свои чемоданы, ребята быстро направились к барьеру. Гарри чуть помедлил: — Хагрид, мы ведь еще встретимся?.. Великан лишь кивнул в ответ и сразу отвернулся. Сдавалось, он не хотел, чтобы видели его лицо.