Роковое желание (гет)

На следующий день Кэти забрали в больницу свя­того Мунго. К этому времени известие о том, что она угодила под проклятие, разнеслось по всей школе, хотя подробностей никто не знал. Похоже, только Белле, Гарри, Рону, Гермионе и Лианне было известно, что целью покушения была не Кэти.

— Ну, и Малфой, конечно, знает, — сказал Гарри Рону и девушкам, которые упорно держались новой методики — притворялись глухими всякий раз, как Гарри заводил речь о своей теории «Малфой — По­жиратель смерти».

Вечером понедельника он отправился к Дамблдору.

На следующее утро первым уроком у них была травология. За завтраком Гарри ничего не говорил друзьям о вчерашнем уроке у Дамблдора — бо­ялся, что кто-нибудь услышит. Зато он все расска­зал им по дороге к теплицам. Как директор пришел за юным Томом Марволо Реддлом, ныне Тот-чье-имя-нельзя-называть, чтобы забрать его в Хогвартс.

Ветер, бушевавший все выходные, наконец-то утих, вернулся загадоч­ный туман, и пришлось дольше обычного искать нужную теплицу.

— Ух ты, жуткое дело — Сам-Знаешь-Кто в де­тстве! — тихо сказал Рон. Четверо друзей окружили уз­ловатый пень растения цапень из семейства беше­ных огурцов, которое проходили в этом полугодии, и принялись натягивать защитные перчатки. — Но все-таки непонятно, зачем Дамблдор тебе разные такие штуки показывает. То есть все это, конечно, очень интересно и так далее, но для чего это нужно?

— Не знаю, — ответил Гарри, вставляя в рот за­щитную пластинку для десен. — Он говорит, что эти уроки очень важны и каким-то образом помогут мне выжить.

— А по-моему, возвращаться в прошлое ужас­но интересно, просто дух захватывает, — азартно воскликнула Беллатрикс. — Вполне логично — как можно больше узнать о Волан-де-Морте. Как иначе ты найдешь его слабые места?

— Как прошла последняя вечеринка у Слизнорта? — спросил Гермиону Гарри. Он говорил невнятно из-за пластинки.

— На самом деле там было довольно весело, — ответила Гермиона, нацепляя защитные очки. — То есть он, как обычно, нудно бубнил про своих знаме­нитых учеников, и к тому же он без ума от Маклаггена и от его высокопоставленных знакомых, — Белла презрительно скривила лицо, вспомнив события, произошедшие несколько недель назад, — зато уго­щал разными вкусностями и познакомил нас с Гвеног Джонс.

— Гвеног Джонс? — глаза Рона расширились за стеклами защитных очков, которые он тоже успел на­деть. — Та самая? Капитан «Холихедских гарпий»?

— Точно, — подтвердила Гермиона. — Мне лич­но она показалась немного зазнайкой, но…

— А ну-ка, прекратили разговоры! — строго ска­зала, подходя к ним, профессор Стебль. — Не отста­вайте, все давно приступили к работе. Невилл уже добыл первый огурец!

Друзья оглянулись. Ну, точно, Невилл сидел с раз­битой губой и глубокими царапинами на физионо­мии, сжимая в руках неприятно пульсирующий зе­леный плод размером с грейпфрут.

— Да-да, профессор, сию минуту начинаем! — сказал Рон и прибавил вполголоса, как только про­фессор Стебль отвернулась: — Эх, Гарри, надо было применить твое заклятие «Оглохни!».

— Нет, не надо! — сразу же вскинулась Гермио­на, как всегда страшно рассердившись при намеке на Принца-полукровку и его самодельные чары. — Ладно, хватит болтать. Давайте работать.

Она обреченно взглянула на Рона и Гарри. Все четверо сделали глубокий вдох и ринулись в атаку на корявый пень. Пень моментально ожил: из него выметнулись длинные колючие побеги, со свистом рассекая воз­дух. Один запутался в кудрявых волосах Беллатрикс, Рон от­хватил его секатором. Гарри изловчился перехватить два побега и связать их узлом. Среди шевелящихся, словно щупальца, ветвей открылось отверстие, Гер­миона бесстрашно запустила туда руку, и края отвер­стия тут же сомкнулись, защемив ей локоть. Гарри и Рон, всем весом повиснув на ветках, раздвинули края дырки. Гермиона выдернула руку, сжимая в ку­лаке раздутый огурец вроде того, что добыл Невилл. Колючие побеги сразу втянулись обратно, и вот пе­ред ними снова стоит узловатый пень, с виду без­обидный, как обыкновенный старый чурбан.

— Знаете что? Когда у меня будет собственный сад, я в нем такие сажать не стану, — объявил Рон, сдви­нув защитные очки на лоб и утирая потное лицо.

— Дай сюда миску, — попросила Гермиона, держа пульсирующий плод на вытянутых руках.

Гарри подставил миску, и Гермиона с отвраще­нием плюхнула туда огурец.

— Фу! — воскликнула Белла, заглянув в миску.

— Нечего привередничать! Выдавливайте сок, это лучше делать, пока плод совсем свежий! — крикнула с другого конца теплицы профессор Стебль.

— И вообще, — сказала Гермиона, продолжая раз­говор с того места, на котором он прервался, как будто им минуту назад и не грозил увечьем трухля­вый пень, — Слизнорт устраивает прием по случаю Рождества, Гарри, Белла, и уж на этот раз вы не отвертитесь, потому что он специально просил меня уточнить ваше расписание, чтобы назначить вечеринку на тот день, когда вы наверняка сможете прийти.

Гарри застонал. Беллатрикс страдальчески закатила глаза. Рон, который в этот момент пы­тался раздавить огурец в миске, нажимая на него обеими руками, сказал со злостью:

— Очередная вечеринка только для любимчиков Слизнорта, так?

— Да, только для членов Клуба Слизней, — ска­зала Гермиона.

Бешеный овощ выскользнул из-под рук Рона, ра­кетой взлетел вверх, ударился о стеклянную кры­шу теплицы и, отскочив, сбил с профессора Стебль старую заплатанную шляпу. Гарри бросился подби­рать его, а вернувшись, услышал, как Гермиона го­ворит:

— Слушай, не я придумала такое название — Клуб Слизней…

— «Клуб Слизней», — повторил Рон, скривив губы в издевательской улыбке, совсем как Малфой. — Про­сто плакать хочется! Ну, надеюсь, вы приятно про­ведете время. Ты там попробуй закадрить Маклаггена, может, тогда Слизнорт объявит вас королем и королевой Слизней…

— Нам разрешается приводить с собой гостей, — сказала Гермиона. — Я думала позвать тебя, но если, по-тво­ему, это так уж глупо, не буду навязываться!

Белла вдруг пожалела, что не пошла вместе с Гарри ловить огурец, лишь бы не сидеть сейчас рядом с этой парочкой. Воспользовавшись тем, что они не обраща­ют на них внимания, Гарри и Белла схватил миску с бешеным огурцом и принялись вскрывать его, прилагая массу усилий и производя как можно больше шума, но все-таки по-прежнему слышали каждое их слово.

— Ты хотела пригласить меня? — спросил Рон совершенно другим тоном.

— Да! — сердито ответила Гермиона. — Но раз тебе хочется, чтобы я закадрила Маклаггена… Хотя этому придурку лучше по лицу пару раз дать.

Наступила пауза. Гарри сосредоточенно колотил совком упругий плод.

— Нет, мне совсем не хочется, чтобы ты кадрила Маклаггена. Но зачем давать ему по лицу? — очень тихо сказал Рон. Гарри промахнулся мимо огурца, попал совком по глиняной миске, и она раскололась.

— Репаро, — торопливо произнесла Беллатрикс, ткнув че­репки волшебной палочкой.

Черепки соединились, и миска снова стала целой. Громкий треск, похоже, напомнил Рону и Гермионе о том, что из друзья сидят рядом. Гермиона тут же за­суетилась и кинулась листать справочник «Плото­ядные деревья всего мира» в поисках правильного способа добычи сока из плодов цапня. У Рона вид был донельзя глупый, но в то же время чрезвычай­но довольный.

— Дай сюда, Гарри, — затараторила Гермиона, — тут сказано, что его надо проткнуть чем-нибудь ос­трым…

Гарри отдал ей миску с огурцом, а Белла поделилась с ней своим кинжалом. Они с Роном еще раз надвинули на глаза защитные очки и по но­вой набросились на пень.

— Ага, попался! — завопил Рон, вытаскивая из се­редины пня второй огурец.

Гермиона к этому времени справилась наконец с первым плодом, и в миске теперь копошились изви­вающиеся семена, похожие на зеленых червяков. О вечеринке у Слизнорта больше не вспомина­ли до самого конца урока.

Даже спустя несколько дней Кэти Белл все еще держали в больнице святого Мунго и выписывать пока не собирались, а значит, многообещающей команде гриффиндорцев, которую Гарри так старательно тренировал с самого сентяб­ря, не хватало одного охотника. Гарри все отклады­вал поиски замены для Кэти в надежде на ее возвра­щение, но матч против команды слизеринцев, пер­вый матч сезона, неумолимо приближался, и в конце концов Гарри пришлось смириться с мыслью, что Кэти не успеет вернуться до игры.

Гарри чувствовал, что не вынесет еще одних пол­номасштабных отборочных испытаний. Однажды после урока трансфигура­ции отвел в сторонку Дина Томаса. Класс уже поч­ти опустел, только под потолком еще кружили не­сколько щебечущих желтеньких птичек — результат творчества Беллы и Гермионы; никому, кроме них, не удалось сотворить даже перышка.

— Тебя еще интересует возможность сыграть за охотника?

— Чего? А ну да, еще бы! — разволновался Дин. У него за спиной Симус Финниган с кислым ви­дом запихивал учебники в сумку. Гарри еще и по­тому не хотелось приглашать Дина на игру, что он знал — Симусу это не понравится. С другой сторо­ны, нужно было в первую очередь думать о поль­зе для команды, а Дин на испытаниях летал луч­ше Симуса.

— Тогда считай, что ты в игре, — сказал Гарри. — Тренировка сегодня в семь.

— Понял, — сказал Дин. — Ура, Гарри! Ух ты, ско­рей расскажу Джинни!

Он вылетел из комнаты. Гарри и Симус остались вдвоем. Момент был неловкий, и им не стало легче оттого, что одна из Гермиониных канареек, проле­тая, какнула Симусу на голову.

Не только Симус был недоволен выбором заме­ны для Кэти. В гостиной гриффиндорцев многие ворчали, что Гарри взял в команду уже двух своих однокурсников. Гарри это не особенно беспокои­ло — за время учебы ему случалось слышать о себе кое-что и похуже, но все же такие разговоры силь­но давили на психику. Матч со слизеринцами нуж­но было выиграть во что бы то ни стало. Гарри знал, что, если Гриффиндор выиграет, все тут же забу­дут свои критические настроения и будут готовы клясться, что всегда знали, какая у них великолеп­ная команда. А вот если проиграет…

В тот вечер Гарри не пришлось пожалеть о сво­ем выборе: Дин отлично сработался с Джинни и Демельзой. Загонщики, Пикс и Кут, с каждой трениров­кой играли все лучше и лучше. Единственной про­блемой оставался Рон. Гарри с самого начала знал, что Рон играет не­ровно, сильно нервничает и страдает от неуверен­ности в себе. К несчастью, в ожидании первой игры сезона у него проснулись все прежние страхи и за­скоки. Пропустив для начала с полдюжины мячей, причем большинство из них забила Джинни, Рон стал играть в каком-то совершенно безумном сти­ле и в конце концов заехал атакующей ворота Демельзе Робинс кулаком в лицо.

— Я нечаянно, прости, Демельза, прости меня, по­жалуйста! — кричал Рон ей в спину, пока она зигзага­ми спускалась на землю, вся в крови. — Я просто…

— Распсиховался, — сердито закончила Джин­ни, приземляясь рядом с Демельзой и осматривая ее распухшую губу. — Придурок ты, Рон, посмотри, в каком она состоянии!

— Я сейчас поправлю!

Гарри приземлился рядом с девочками, нацелил волшебную палочку в лицо Демельзе и сказал: — Эпискеи! А ты, Джинни, кончай обзывать Рона придурком, ты не капитан команды!

— Так ведь ты у нас очень занят, все никак не со­берешься ему сказать, что он придурок, должен же кто-нибудь…

Гарри с неимоверным трудом удержался от смеха.

— Все по метлам, продолжаем! В целом это была чуть ли не самая неудачная тренировка за все полугодие, но в преддверии мат­ча Гарри считал, что честность — не лучшая поли­тика. — Отлично поработали, все молодцы! Я думаю, мы размажем слизеринцев по стенке! — воодушевил он игроков, и в результате охотники и загонщики ушли из раздевалки вполне довольные собой.

— Я играл, как мешок с драконьим навозом, — глу­хо сказал Рон, когда за Джинни закрылась дверь.

— Ничего подобного, — твердо ответил Гарри. — Ты лучший вратарь из всех, кого я видел на отбо­рочных испытаниях. У тебя единственная пробле­ма — нервы.

Он без устали подбадривал Рона всю дорогу до школы, и к тому времени, как они поднялись на третий этаж, Рон самую чуточку повеселел. Но ког­да Гарри в очередной раз повернул, они обнаружили перед собой Эрни Макмиллана, который стоял почти вплотную к Белле и держал ее руки.

Гарри показалось, что в животе у него завороча­лось что-то громадное и чешуйчатое, раздирая ког­тями внутренности. Кровь горячей волной хлыну­ла в мозг, все мысли угасли, осталось только дикое желание превратить Эрни в студень. Рон схватил Гарри за руку и потащил в гостиную, но тот стоял словно вкопанный наблюдая за парой. Они спрятались за стенкой и стали прислушиваться.

— …С того момента, как я впервые увидел тебя в Большом зале на распределении, ты не выходила из моих мыслей. Ты удивительная, и… Я люблю тебя, — сбавив тон до шепота, произнес Эрни. — Ты будешь моей девушкой?

Глаза Беллы округлились и она смотрела на него с немым шоком. Гарри сжал руки в кулаки, всем сердцем желая накинуться на Макмиллана и разбить ему что-нибудь. Но он прорычал какое-то ругательство себе под нос и сорвался с места. Рон, удивленный увиденным и поведением друга, не сразу понял, что он уже ушёл. Подобрав челюсть с пола, он побежал за Гарри.

Беллатрикс бегала взглядом по пустому коридору, будто моля его о помощи, но тот был абсолютно безмолвен. Краем глаза она заметила какую-то тень за стеной. За ними наблюдали. Собравшись с духом и глубоко вздохнул, она выдернула свои ладони из его рук и посмотрела на парня.

— Я… Эрни, прости меня, но я не могу.

— Почему? Ты уже помолвлена? — спросил разочарованный Эрни, который явно не собирался так просто отступать.

— Нет, то есть да. То есть… Дело вовсе не в этом. Ты хороший парень, Эрни, правда, но… Я… — мысли путались. Белла не знала, как правильно отказать ему, чтобы не сильно его обидеть, но, судя по всему, это уже не удалось. — Мне кажется… Я думаю, мне нравится другой.

— Так тебе кажется или нравится?

— Я не знаю! — воскликнула Белла. Она действительно не знала, что чувствует к Гарри. Вроде бы они просто друзья, но ей хочется, чтобы он как можно чаще был радом с ней. Разговаривал с ней, обнимал, гладил по волосам… Белла тряхнула головой, прогоняя навязчивые мысли о зеленоглазом парне. — Наверное, нравится. Но я не хочу быть с тобой, Эрни. Прости меня, пожалуйста…

Макмиллан опустил взгляд в пол, пытаясь переварить отказ. Несколько минут они стояли неподвижно, когда Эрни вновь посмотрел в глаза Белле и дотронулся до её щеки. Брюнетка испуганно отшатнулась, подумав, что он, как и остальные, решит поцеловать её без согласия. Или ещё хуже: начнет лапать её. Но Эрни недоуменно посмотрел на девушку и тихим голосом произнёс:

— Если девушка говорит «нет», значит «нет». Но позволишь хотя бы раз обнять тебя? — с надеждой и тоской в глазах спросил Эрни. Беллатрикс не смогла ему отказать, а потому кивнула. Парень сжал её в своих объятиях, но через минуту отпустил. — Ну что ж. Удачи тебе разобраться в своих чувствах, и чтобы они оказались взаимными.

— Спасибо… — прошептала Белла.

Эрни кивнул головой и удалился. Она действительно была благодарна ему за понимание и за то, что не стал приставать к ней. В её времени, ей не раз признавались в любви и всегда она отказывала. Но многие, к сожалению, не понимали слова «нет».

Рон в это время еле нагнал Гарри и схватил его за локоть. Поттер с силой вырвал руку из хватки друга.

— Да что с тобой, Гарри?

— Ничего, — буркнул он и медленно поплелся по коридору.

— Погоди-погоди! Ты ревнуешь?!

— Я? — Гарри резко остановился так, что Рон, не успев затормозить, впечатался ему в спину. — Какая ревность, Рон? О чём ты? Мы просто друзья.

— Да ладно тебе! Белла ведь нравится тебе. А я-то всё понять не мог почему ты так на неё смотришь в последнее время!

— Как я на неё смотрю? Никак я на неё не смотрю, — невнятно пробормотал Гарри, залившись краской и опустив взгляд в пол.

— Не отрицай, Гарри, я ведь твой лучший друг! Я всё вижу. Ты влюбился.

Гарри вдруг понял, что Рон прав. Он действительно влюбился в эту кудрявую фурию, едва ли не с первого взгляда. Когда он видел ее слёзы, ему хотелось прижать её к себе, защищая от всего мира, и никогда не отпускать. А когда она улыбалась, у него на душе становилось удивительно тепло. А ещё у неё была милая привычка чесать свой носик, когда она о чем-то напряжённо думала.

— Это уже не важно. Белла наверняка начнёт встречаться с Эрни, — разочарованно произнёс Гарри.

— А я думаю, она откажет. Мне кажется, она к тебе тоже не равнодушна.

— Тебе кажется.

Гарри отвел в сторону гобелен, чтобы, как обыч­но, подняться в башню Гриффиндора напрямик по потайной лестнице, как они застали Дина и Джинни, тесно обнявшихся и слившихся в неистовом поцелуе, как будто склеившись друг с другом.

— Эй!

Дин и Джинни отскочили друг от друга и огля­нулись.

— Что тебе? — спросила Джинни.

— Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех!

— Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! — сказала Джинни. Дин выглядел смущенным. Он трусливо улыбнул­ся Гарри.

— Э-э… пошли, Джинни, — пробормотал Дин, — давай вернемся в гостиную…

— Ты иди, — ответила Джинни. — А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу!

Дин ушел, явно радуясь возможности уклонить­ся от скандала.

— Так, — сказала Джинни, отбросив с лица длин­ные рыжие волосы и гневно глядя на Рона, — давай-ка, Рон, договоримся раз и навсегда: тебя не касает­ся, с кем я встречаюсь и чем я с ними занимаюсь…

— Нет, касается! — Рон разозлился не меньше нее. — Думаешь, мне хочется, чтобы в школе гово­рили, что у меня сестра…

— Кто? — завопила Джинни, выхватывая волшеб­ную палочку. — Ну, говори — кто?

— Он ничего такого не хотел сказать, Джинни, — машинально встрял Гарри, не желая смотреть на разборки брата и сестры.

— Нет, хотел! — сказала она, сверкнув глазами на Гарри. — Только потому, что сам ни разу в жизни ни с кем не целовался, потому что никто не станет с ним целоваться, кроме нашей тетушки Мюриэль…

— Да замолчи ты! — заорал Рон. Он был уже не красным, а бордовым.

— Не замолчу! — вне себя от злости кричала Джинни. — Я видела, как ты пялишься на Флегму, все надеешься на поцелуй в щечку, смотреть против­но! Пошел бы да сам с кем-нибудь полизался, тог­да хоть не будешь так переживать, что все осталь­ные это делают!

Рон тоже выхватил волшебную палочку. Гарри быстро встал между ними.

— Много ты понимаешь! — вопил Рон, пытаясь прицелиться в Джинни из-под мышки у Гарри, ко­торый заслонил от него Джинни, широко расставив руки. — Если я не занимаюсь этим на публике…

Джинни пронзительно захохотала и попыталась оттолкнуть Гарри в сторону.

— С кем же это ты целовался, со своим Сычиком? Или, может, у тебя под подушкой хранится фотогра­фия тетушки Мюриэль?

— Ах ты…

Струя оражневого света ударила из-под левой руки Гарри и чуть-чуть промахнулась мимо Джин­ни. Гарри прижал Рона к стене:

— Слушай, не дури…

— Гарри вот целовался с Чжоу Чанг! — выкрикну­ла Джинни, чуть не плача. — А Гермиона целовалась с Виктором Крамом! Даже Изабелла наверняка с кем-то целовалась! Один ты, Рон, ведешь себя так, будто целоваться — это какая-то гадость, а все пото­му, что опыта у тебя, как у двенадцатилетнего!

С этими словами она кинулась прочь. Гарри вы­пустил Рона; лицо у того было как у человека, го­тового совершить убийство. Они стояли, тяжело дыша, и тут из-за угла показалась Миссис Норрис, кошка смотрителя Филча. Ее появление разрядило атмосферу.

— Пошли отсюда, — сказал Гарри. За углом уже раздавались шаркающие шаги школь­ного смотрителя. Рон и Гарри бегом взбежали по лестнице и по­мчались по коридору восьмого этажа.

— Кыш с дороги! — рявкнул Рон на какую-то ма­лявку.

Девочка подпрыгнула от испуга и выронила бу­тыль с жабьей икрой. Гарри едва расслышал звон бьющегося стекла, он был совершенно сбит с толку, голова у него шла кругом. Наверное, что-то похожее чувствуешь, если в тебя ударит молния. Из его головы не выходили слова Джинни: «Даже Изабелла наверняка с кем-то целовалась!». Он представил как в это самое время она и Эрни стоят посреди темного коридора, тесно прижавшись друг к другу, и страстно целуются.

Но тут перед ним возникла непрошеная картина: тот же пустой коридор, только на этот раз не Эрни, а он сам целует Беллу… Чудовище у него в груди замурлыкало…

— Ты думаешь, Гермиона правда целовалась с Кра­мом? — неожиданно спросил Рон, когда они уже по­дошли к Полной Даме. Гарри виновато вздрогнул, с трудом прогнав об­раз коридора.

— Что? — очумело спросил он. — А… Ну-у…

Честнее всего было бы сказать «да», но Гарри не хотелось этого говорить. Впрочем, Рон, как видно, и сам догадался по его лицу.

— Лабардан, — угрюмо сказал он Полной Даме, и оба они забрались через проем в гостиную.

Больше они не говорили ни о Джинни, ни о Гер­мионе, ни о Белле. Они вообще почти не разговаривали в тот ве­чер и улеглись в кровати молча, погруженные каж­дый в свои мысли. Рон громко всхрапнул. Гарри ткнул кулаком подушку, устраиваясь поудобнее, и стал ждать, пока придет сон, тем вре­менем прилагая все силы, чтобы его мысли не взду­мали приближаться к Белле.

На следующее утро Гарри проснулся слегка ошарашенный своими снами, где Эрни и Белла встречались, а он бегал за парнем с битой, пытаясь отвадить от девушки. Но к полудню Гарри предпочел бы эти сны реальности, где Рон демонстративно не замечал Джинни и Дина, но еще и третировал с ледяным и надменным безраз­личием бедную Гермиону, которая страшно обиде­лась и никак не могла понять, в чем дело. А Белла предпочитала делать вид будто бы вчера вообще ничего не произошло. Ей не признались в любви и она не согласилась встречаться с Эрни. Хотя, может, Рон был прав. Она действительно отказала ему. Потому что счастливой и влюбленной девушка не выглядела.

Рон стал невероятно дерганым и чуть что кидался на людей почище какого-нибудь соплохвоста. Весь день прошел у Гарри в безуспешных попытках при­мирить Рона и Гермиону, а сам при этом старался не пересекаться с Беллой, чем теперь мало отличался от Рона. Она так же, как и Гермиона, не понимала холода со стороны друга и сильно расстроилась. В конце концов они обе в расстроенных чувствах удалились в спальню для девочек. Рон тоже отправился спать, обругав по до­роге нескольких малолетних первокурсников за то, что они на него смотрели.

Гарри окончательно загрустил, видя, что за по­следующие дни свирепое настроение Рона нисколько не улучшилось. Сам Гарри так и не поговорил с Беллой, продолжая её избегать, боясь услышать, как она счастлива рядом с Эрни. Вдобавок Рон стал еще хуже играть в квиддич, а от этого еще больше злился, и в итоге на последней тренировке перед субботним матчем не смог взять ни одного мяча, зато так на всех орал, что довел Демельзу Робинс до слез.

— А ну заткнись, оставь ее в покое! — закричал на него Пикс, который был ростом примерно на треть меньше Рона — правда, в руках зато держал тяжелую биту.

— ХВАТИТ! — заорал Гарри.

Он заметил, с какой злостью Джинни смотрит на Рона, и, вспомнив ее репутацию непревзойден­ного мастера по Летучемышиному сглазу, примчал­ся с другого конца стадиона, чтобы вмешаться, пока не дошло до беды.

— Пикс, уложи бладжеры в ящик. Демельза, ус­покойся, ты сегодня играла просто замечательно. Рон… — он дождался, пока остальные игроки уйдут подальше, и только тогда закончил: — Ты мой луч­ший друг, но, если ты будешь так себя вести, мне придется выгнать тебя из команды.

На мгновение ему всерьез показалось, что Рон сейчас его ударит, но тут произошло кое-что похуже: Рон, сидя на метле, как-то обмяк, растеряв весь свой боевой пыл, и сказал:

— Я сам уйду. Я бездарный вратарь.

— Никакой ты не бездарный, и никуда ты не уй­дешь! — яростно крикнул Гарри и сгреб Рона за ворот мантии. — Ты, когда в форме, любой самый трудный гол можешь взять, у тебя только с психи­кой проблемы!

— Хочешь сказать, что я псих?

— А может, и да!

Они злобно сверлили друг друга взглядами, по­том Рон безнадежно покачал головой:

— Я знаю, у тебя уже нет времени искать другого вратаря, так что завтра я буду играть, но если мы про­играем, а мы точно проиграем, я ухожу из команды.

Что Гарри ему ни говорил, толку не было. За обе­дом Гарри продолжал всеми средствами внедрять в Рона уверенность, но Рон ничего не восприни­мал. Ему было не до того — он дулся и рявкал на Гер­миону. Вечером в гостиной Гарри возобновил свои попытки, но его заверения, якобы вся команда бу­дет в страшном горе, если Рон их покинет, звуча­ли несколько слабовато, учитывая, что вся команда сидела тут же в уголке, явно обсуждая Рона и бро­сая на него враждебные взгляды. Под конец Гарри опять позволил себе раскричаться в надежде вызвать у Рона хоть какой-то отклик и, может быть, разбу­дить в нем спортивную злость, но этот метод тоже не подействовал. Рон поплелся в спальню все такой же унылый и обреченный.

Гарри снова долго лежал без сна в темноте. Ему очень не хотелось проиграть предстоящий матч. Это был его первый матч в должности капитана команды, а кроме того, он твердо решил побить Драко Малфоя в квиддич, раз уж не получается до­казать свои подозрения против него. Но если Рон будет играть, как на последних тренировках, шан­сов на победу у них совсем мало…

Если бы можно было хоть как-нибудь добиться, чтобы Рон взял себя в руки… Чтобы он сыграл в пол­ную силу своих возможностей… Хоть что-нибудь, что­бы ему выпал по-настоящему удачный день…

И тут Гарри осенило. Ответ пришел к нему в блес­ке внезапного озарения.

Завтрак на следующее утро, как всегда в день мат­ча, проходил бурно. Как только кто-нибудь из гриффиндорской команды появлялся в Большом зале, слизеринцы начинали громко свистеть и улюлю­кать. Гарри бросил взгляд на потолок и увидел яс­ное голубое небо — хороший знак. Гриффиндорцы в красном с золотом встретили Гарри и Рона дружными приветственными криками. Гарри, улыбнувшись до ушей, помахал рукой. Рон че­рез силу скривил лицо и покачал головой.

— Держись, Рон! — крикнула ему Лаванда. — Я знаю, ты сыграешь блестяще!

Рон не реагировал.

— Чаю? — предложил ему Гарри. — Кофе? Тык­венного сока?

— Все равно, — угрюмо ответил Рон и хмуро над­кусил гренок. Через несколько минут Гермиона с Беллой остановились возле них по дороге к своим местам — Гермиона так уста­ла от постоянного хамства Рона, а Белла от игнорирования Гарри, что они завели привыч­ку завтракать отдельно.

— Как настроение, мальчики? — осторожно по­интересовалась Гермиона, глядя Рону в затылок.

— Отличное, — сказал Гарри, пододвигая Рону стакан тыквенного сока. — Держи, Рон. Выпей.

Рон поднял стакан к губам, но тут вдруг Гермио­на резко сказала:

— Рон, не пей!

Гарри и Рон оглянулись на нее.

— С чего это? — спросил Рон. Гермиона смотрела на Гарри, словно не верила своим глазам.

— Ты что-то добавил в стакан!

— Что ты сказала? — спросил Гарри.

— Что слышал! Я видела, ты что-то подлил в сок. Пузырек и сейчас еще у тебя в руке!

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — буркнул Гарри и быстро сунул флакончик в карман.

— Рон, я тебя предупреждаю, не пей! — повтори­ла Гермиона в тревоге, но Рон схватил свой стакан и залпом проглотил сок со словами:

— Нечего тут командовать, Гермиона!

Гермиона смотрела на них, потрясенная до глу­бины души. Наклонившись к уху Гарри, она заши­пела.

— Тебя за такие дела надо бы исключить! Не ожи­дала от тебя, Гарри!

— Кто бы говорил, — шепнул он в ответ. — Давно ни к кому не применяла заклятие Конфундус?

Гермиона в гневе зашагала прочь. Гарри смотрел ей вслед без всякого сожаления. Гермиона никогда не понимала, какая важная вещь — квиддич. Гарри оглянулся на Рона — тот облизывал губы. Но спустя мгновение поймал на себе осуждающий взгляд Беллы. Ему вдруг стало жутко стыдно за своё отношение к ней. Встречается она кем-то или нет, они всё ещё друзья. Гарри уже хотел пригласить Беллу сесть рядом с ними, когда совы уронили перед ней большой свёрток, а последняя кинула на него небольшое письмо. Парни быстро пересели к ней, желая посмотреть что же ей прислали.

Беллатрикс порвала обёртку и увидела свою гитару, а в резонатором отверстии лежали её любимые цветы — нарциссы. Она приказала эльфу купить ей музыкальный инструмент, когда ей было всего девять, и начала учиться играть. А ещё она нарисовала на нижней деке «Беллатрикс Блэк», чтобы все знали чья это гитара. Белла аккуратно вытащила букет цветов, перевернула её и увидела, что надпись ещё сохранилась. Она непроизвольно вздрогнула, испугавшись, что теперь все поймут кто она, но парни похоже вообще не обратили на это внимания. Девушка перевернула гитару обратно и взяла в руки письмо.

Здравствуй, Белла,

С днём рождения тебя! Желаю тебе счастья, здоровья, успехов в жизни и во всем, чем ты занимаешься. Пусть все твои мечты исполнятся.

Надеюсь, очень скоро мы с тобой встретимся и о многом поговорим, как в старые добрые времена.

Очень люблю тебя!

P.S. На рисунке специальное заклинание, поэтому видеть его будешь только ты.

Дочитав письмо, Белла улыбнулась и поняла почему парни не отреагировали на нарисованную надпись.

— От кого? — спросил Гарри.

— Не знаю, письмо не подписано, — ответила Белла, хотя прекрасно знала, что это подарок от её сестрёнки.

— А в честь чего тебе прислали гитару?

— У меня сегодня день рождения, Рон.

— Да? Почему ты не сказала? Мы бы подарки подготовили, — с наигранным возмущением сказал Гарри.

— Я ненавижу свой день рождения.

— Почему?

— Это не важно. Пойдёмте, уже пора, — Белла быстро перевела тему и парни это поняли, поэтому не стали настаивать.

— Сыграешь нам как-нибудь?

— Может, мне тебе ещё польку сплясать, Поттер? — огрызнулась девушка и зашагала прочь из зала.

Гарри вдруг понял насколько сильно обидел её своим молчанием и решил, что после матча обязательно с ней поговорит.

Сухая трава похрустывала под ногами, когда они шли на стадион.

— Удачная сегодня погода, правда? — сказал Гарри.

— Ага, — отозвался Рон.

Он был бледен и, похо­же, его подташнивало. Джинни и Демельза дожидались в раздевалке, уже одетые в спортивные мантии.

— Погодные условия идеальные, — сказала Джин­ни, не глядя на Рона. — Представьте себе, слизеринский охотник Вейзи вчера на тренировке получил бладжером по голове и теперь не может играть! А еще того лучше — Малфой тоже заболел!

— Что?! — Гарри резко повернулся, уставившись на нее. — Заболел? Что с ним такое?

— Понятия не имею, но для нас-то это здоро­во, — радостно ответила Джинни. — Вместо него выпустят Харпера, он на том же курсе, что и я, пол­ный идиот.

— Странно как-то, правда? — тихо спросил Гар­ри Рона. — То, что Малфой не играет?

— Я бы сказал, удачно, — слегка оживился Рон. — И Вейзи не будет, он у них лучший бомбардир. Я и не надеялся… Эй! — воскликнул он вдруг и замер, не на­тянув до конца вратарские перчатки и вытаращив глаза на Гарри.

— Что?

— Я… ты… — Рон понизил голос; вид у него был од­новременно испуганный и взбудораженный. — Мой стакан… Тыквенный сок… Ты же… Не может быть?!

Гарри поднял брови, но сказал только:

— Обувайся живее, через пять минут начинаем.

Они вышли на поле под оглушительный рев три­бун и свистки болельщиков команды противника. Одна половина стадиона была красной с золотом, другая — сплошь зеленое с серебром. Многие пуффендуйцы и когтевранцы тоже болели за ту или дру­гую команду. Среди воплей и хлопков Гарри ясно раз­личил рычание знаменитой шляпы Полумны Лавгуд в виде львиной головы. Гарри подошел к судье матча, мадам Трюк. Она стояла на поле, готовая выпустить мячи из ящика.

— Капитаны, пожмите друг другу руки, — сказа­ла она, и пальцы Гарри хрустнули в мощной лапе Урхарта, нового капитана слизеринцев. — Все на метлы! По свистку… три… два… один…

Прозвучал свисток. Гарри и другие игроки с си­лой оттолкнулись от мерзлой земли и взвились в воздух. Гарри кружил над стадионом, выискивая снитч, и заодно приглядывал за Харпером, который выписы­вал зигзаги далеко внизу. И вдруг раздался голос, на­столько непохожий на привычный голос их бессмен­ного комментатора, что это просто резало слух.

— Ну вот, игра началась, и я думаю, нас всех уди­вил состав комады, которую Поттер собрал в этом году. Многие считали, что Рональд Уизли не войдет в команду, учитывая его крайне неровные выступ­ления в качестве вратаря в прошлом сезоне, но, ко­нечно, тут сыграла свою роль давняя личная друж­ба с капитаном…

Слизеринская половина трибун встретила эти слова издевательскими выкриками и аплодисмента­ми. Гарри вытянул шею, стараясь рассмотреть ком­ментаторскую площадку. Там стоял высокий худой светловолосый мальчик со вздернутым носом и го­ворил в магический рупор, когда-то принадлежав­ший Ли Джордану. Гарри узнал Захарию Смита, иг­рока из команды пуффендуйцев, который был ему глубоко несимпатичен.

— А вот и первая атака слизеринцев, Урхарт мчит­ся через поле и… — у Гарри екнуло под ложечкой. — Уизли берет мяч. Что ж, должно же ему когда-нибудь повезти…

— Это точно, Смит, должно, — пробормотал Гар­ри, усмехаясь про себя, и нырнул в гущу игроков, высматривая, не мелькнет ли где-нибудь неулови­мый снитч.

Через полчаса после начала игры Гриффиндор вел в счете: шестьдесять — ноль. Рон несколько раз красиво брал голы, иногда дотягиваясь до мяча са­мыми кончиками пальцев, а Джинни забила четыре гола из шести. После этого Захария перестал громко спрашивать, не присутствуют ли брат и сестра Уиз­ли в команде только благодаря своей дружбе с Поттером, зато теперь он взялся за Пикса и Кута.

— Разумеется, у Кута не самое подходящее те­лосложение для загонщика, — свысока заметил За­хария, — как правило, у них мускулатура более раз­вита…

— Врежь ему бладжером! — крикнул Куту Гарри, пролетая мимо, но Кут, широко улыбаясь, напра­вил очередной бладжер на Харпера, который толь­ко что разминулся с Гарри.

Гарри с удовольствием услышал глухой удар, говоривший о том, что блад­жер попал в цель. Можно было подумать, что гриффиндорцы се­годня просто не могут сделать ни одной ошибки. Снова и снова они забивали, а на противоположной стороне поля Рон снова и снова легко и как будто без усилий брал мячи. Теперь и он начал улыбать­ся, а когда толпа встретила особенно эффектный его бросок хоровым исполнением любимой старой песенки «Рональд Уизли — наш король», он сделал вид, что дирижирует, зависнув в воздухе.

— Воображает о себе невесть что, — послышался ехидный голос, и Гарри чуть не свалился с метлы — Харпер сильно и явно умышленно его толкнул. — Твой дружок, предатель чистокровных…

Мадам Трюк в этот момент смотрела в другую сто­рону, а когда оглянулась на гневный рев гриффиндорских болельщиков, Харпер уже умчался. Гарри погнался за ним, горя желанием дать сдачи.

— По-моему, Харпер из команды Слизерина за­метил снитч! — сказал Захария Смит в мегафон. — Да, он определенно что-то увидел, пока Поттер хло­пает ушами!

— «Смит и в самом деле идиот», — подумал Гарри. Не видел, что ли, как они с Харпером столкнулись? Но тут же ему показалось, что он рушится с небес на землю — Смит был прав, а Гарри ошибался. Харпер не случайно понесся прочь, он углядел то, чего не заметил Гарри: высоко над ними яркой искор­кой на фоне чистого голубого неба стремительно летел снитч. Гарри наддал ходу. Ветер засвистел в ушах, заглу­шая комментарии Смита и вопли толпы на трибунах, но все-таки Харпер опережал его, а преимущество Гриффиндора составляло пока всего лишь сотню оч­ков. Если Харпер успеет первым, Гриффиндор про­играет… Харперу оставалось до снитча каких-нибудь несколько футов, он уже протянул руку…

— Эй, Харпер! — заорал в отчаянии Гарри. — Сколько Малфой тебе заплатил, чтобы ты сыграл вместо него?

Он сам не знал, что его дернуло сказать так, но Харпер словно споткнулся в воздухе, снитч проско­чил у него между пальцами, Гарри рванулся вперед и схватил крохотный крылатый мячик.

— ЕСТЬ! — завопил Гарри. Сделав разворот, он устремился к земле, держа снитч в высоко поднятой руке. Когда зрители осо­знали, что произошло, их рев почти заглушил фи­нальный свисток.

— Джинни, ты куда? — крикнул Гарри, на кото­рого набросилась с объятиями вся команда, не дав ему спуститься на землю. Но Джинни пролетела мимо и с жутким треском врезалась в площадку комментатора. Под визг и хо­хот толпы команда гриффиндорцев приземлилась возле кучи досок, под которыми слабо барахтался Захария. Гарри слышал, как Джинни преспокойно объясняет разгневанной Макгонагалл:

— Извините, профессор, забыла затормозить.

Задыхаясь от смеха, Гарри вырвался из рук осталь­ных игроков и крепко обнял Джинни, но сразу же отпустил. Всякие внутренние распри были забыты, команда Гриффиндора ушла с поля в обнимку, радостно потрясая в воздухе ку­лаками и махая своим болельщикам.

В раздевалке царила приподнятая атмосфера.

— Будем праздновать в гостиной, Симус мне ска­зал! — вопил Дин, не находя себе места от избытка чувств. — Пошли, Джинни, Демельза!

Рон и Гарри задержались позже других. Они уже собирались уходить, когда в раздевалку вошли Белла и Герми­она. Шатенка нервно теребила гриффиндорский шарф, вид у нее был расстроенный, но решительный.

— Гарри, мне нужно с тобой поговорить, — она глубоко вздохнула. — Зря ты так поступил. Ты же слышал, что сказал Слизнорт, это незаконно.

— И что ты сделаешь — донесешь на нас? — с вы­зовом поинтересовался Рон.

— Ребята, вы о чем? — спросил Гарри, отвернув­шись — вроде бы повесить мантию, — чтобы дру­зья не видели, как он улыбается.

— Ты прекрасно знаешь о чем! — пронзительно вскрикнула Беллатрикс. — Ты за завтраком добавил Рону в стакан зелье, приносящее удачу! «Феликс Фе-лицис»!

— Не-а, не добавлял, — сказал Гарри, повернув­шись к ним лицом.

— Нет, ты добавил, Гарри, поэтому все и шло так замечательно, и у слизеринцев двое игроков забо­лели, и Рон брал все мячи!

— Ничего я туда не наливал! — сказал Гарри, улы­баясь во весь рот. Он сунул руку в карман и достал флакончик, который Гермиона увидела у него утром. Флакончик был полон золотистой жидкости, и зали­тая воском пробка была нетронута. — Я хотел, что­ бы Рон подумал, будто я так сделал, вот я и притво­рился, когда увидел, что ты подходишь. — он по­смотрел на Рона. — Ты брал все мячи, потому что был уверен в своей удаче. А на самом деле ты все сделал сам!

Гарри снова спрятал флакончик в карман.

— На самом деле я пил простой тыквенный сок? — спросил ошеломленный Рон. — А как же хорошая погода… И Вейзи не смог играть… Ты правда не да­вал мне никакого зелья?

Гарри покачал головой. Рон смотрел на него, ра­зинув рот, потом повернулся к Гермионе и передраз­нил:

— «Ты за завтраком добавил Рону в стакан «Фе­ликс Фелицис», потому он и брал все мячи!» Видишь, я и без посторонней помощи умею брать мячи!

— Я не говорила, что не умеешь… Рон, ты же и сам думал, что выпил его!

Но Рон уже шагал к двери, вскинув метлу на плечо.

— Э-э… — сказал Гарри в наступившей тишине. Такого побочного эффекта он никак не ожидал.

— Ну что, пойдем на праздник, что ли?

— Иди! — сказала Гермиона, смаргивая слезы. — Меня от Рона сейчас просто тошнит. Не понимаю, что я опять сделала не так…

И она тоже выскочила из раздевалки. Гарри жалобно посмотрел на Беллу и медленно побрел вместе с ней к замку. Из толпы его окликали, поздравляли, но он шел с ощущением ужасного провала. Он был так уверен, что, если Рон выиграет матч, они с Гермионой сразу же помирят­ся.

Ребята не увидели Гермионы в гостиной. Когда они вошли, празднование было в самом разгаре. Гарри встретили новым взрывом приветствий и аплодис­ментов. Скоро его обступила толпа гриффиндорцев, наперебой поздравлявших его. Гарри хотел пой­ти поискать Рона, но для этого нужно было сперва отвязаться от братьев Криви, требовавших немед­ленного подробного разбора сегодняшней игры, и от группы девчонок, неустанно хлопавших рес­ницами и громко смеявшихся самым несмешным его репликам.

Наконец он кое-как вырвался от Ромильды Вейн, которая весьма прозрачно намекала, что не прочь пойти с ним на рождественский вечер к Слизнорту. Беллатрикс кинула на неё злобный взгляд. Пытаясь прошмыгнуть к столу с напит­ками, Гарри столкнулся с Джинни. На плече у нее си­дел карликовый пушистик Арнольд, у ног с надеж­дой мяукали Криста и Живоглот.

— Ищешь Рона? — спросила она, злорадно усме­хаясь. — Вон он, гнусный лицемер.

Гарри посмотрел, куда она показывала. В углу, на виду у всей комнаты, стояли Рон и Лаванда Браун. Они так плотно сплелись в объятиях, что трудно было сказать, где чьи руки.

— Он как будто съесть ее хочет, правда? — бес­страстно заметила Джинни. — Ну, наверное, ему нуж­но на ком-то отрабатывать технику. Хорошо сыгра­ли сегодня, Гарри.

Гарри отвернулся от Рона, явно не собиравшего­ся в ближайшее время выныривать на поверхность, и успел увидеть, как закрылся проем в стене. Со сжав­шимся сердцем он заметил, как в проеме метнулось и исчезло что-то очень похожее на непослушную гриву чёрных кудрей.

Гарри бросился вперед, вильнул в сторону, об­ходя Ромильду Вейн, и распахнул портрет Полной Дамы. В коридоре никого не было видно.

— Белла?

Он нашел ее в первой же незапертой классной комнате. Беллатрикс сидела на учительском столе, сов­сем одна, только над головой у нее кружила стайка щебечущих желтеньких птичек, которых она, по-ви­димому, только что создала прямо из воздуха. Гарри невольно восхитился тем, как четко она выполняет заклинания даже в такую минуту.

— Что ты здесь делаешь?

— Да так… Не люблю шумные вечеринки, не моё это, — Белла заправила прядь волос за ухо. — Возвращайся в гостиную. Там есть девушка, которая жаждет твоего внимания. Ромильда, кажется.

— Белла, я бы хотел извиниться перед тобой.

— За что? — девушка вкинула одну бровь.

— За то, что избегал тебя. Я просто… Я так забегался с Роном, тренировками, что…

— Что решил игнорировать меня, — перебила его Белла, хмыкнув. — Вас не учили, мистер Поттер, что врать не хорошо? Я прекрасно вижу, когда люди мне врут. Так в чём настоящая причина?

Гарри переминался с ноги на ногу, не представляя, что ей ответь. Не мог же он напрямую сказать, что она ему нравится и он ревнует.

— Просто… Я думал, что ты занята своими отношениями с Эрни, не хотел вам мешать.

— Какими ещё отношениями? Погоди! Это ты подглядывал за нами тогда! — догадалась Белла, Гарри смущённо кивнул. — Если бы ты задержался на минуту, то услышал бы, что я ему отказала.

— Отказала? А я думал, что вы теперь встречаетесь, — растерянно пробормотал Гарри.

Ну вот что ему стоило сразу поговорить с Беллой, а не ревновать, как оказалось, на пустом месте! Чувство стыда с новой силой захватило его. Всё это время он истязал не только себя, но и Беллу своим безразличием. Гарри сел на парту рядом с Беллой и что было сил обнял её. Где-то в глубине души вспыхнула маленькая надежда, что его чувства всё-таки могут оказаться взаимными.

— Прости. Прости меня, пожалуйста! — Белла ничего не ответила, только сильнее прижалась к нему. — Но… Почему ты отказала ему?

— Потому что… Мне нравится другой.

— Кто? — Гарри затаил дыхание.

Всё его нутро желало услышать своё имя. Он коснулся её щеки, заставляя смотреть на себя.

— «Ты», — про себя ответила Белла, но вслух ничего не сказала.

Девушка наконец осознала, что действительно влюбилась в этого зеленоглазого парня. А также, что, судя по всему, он тоже неравнодушен к ней. А вместе с этим пришло осознание невозможности их чувств. Рано или поздно она вернётся в своё время и им придется расстаться. Навсегда. Нет, она этого не выдержит. Лучше уж сейчас вырвать эту любовь из своего сердца, чем потом всю жизнь страдать и скучать по нему.

С мрачной решительностью Белла отстранилась от Гарри. Как раз вовремя, так как в этом момент дверь у них за спиной с грохотом открылась. К ужасу Гарри, в класс вошел Рон, он со смехом тя­нул за руку Лаванду.

— О, — сказал он, остановившись на всем ходу при виде Гарри и Беллы.

— Ой-ой! — сказала Лаванда и, хихикая, выско­чила из комнаты. Дверь за ней захлопнулась. Наступила жуткая, давящая тишина.

— Привет, Гарри! А я все думал, куда ты запро­пастился.

— Я… Пойду в гостиную, уже поздно, — сказала Белла и уверенной походкой вышла из кабинета, хотя душа её рвалась на части. Гарри злобно посмотрел на Рона и тоже вышел.