У моей печали вкус полыни, у твоей любви вкус корицы  (гет)

Бегония — будь осторожен

Драко вернулся поздно вечером из французского офиса фирмы. Он был вымотан до предела. В глубине души Малфой тихо начинал ненавидеть Рождество, до которого оставались считанные дни. Его раздражало, как оно действует на окружающих, сводя их с ума. Драко шёл по коридору в спальню и невольно остановился возле студии Астории. Тихая музыка и просачивающийся из-под двери свет указывали на то что его жена была там. Драко вошёл в убежище Астории. Она стояла к нему спиной и наносила последние поправки в эскиз будущей картины. Почувствовав присутствие мужа, Астория обернулась. Робкая улыбка тронула лишь её губы, не отразившись в васильковых глазах.

— Ты вернулся, — мягко сказала она. — Я думала, что ты вернешься из Франции завтра.

— Дела уладились быстрее, — ответил Драко. Подошёл вплотную к супруге и, чуть прищурив глаза, он добавил: — А ты не рада, дорогая?

— Как тебе такая глупость пришла в голову? — возмутилась она.

Его губы растянулись в кривоватой ухмылке. Внимание Малфоя переключилось на эскиз. На нем было изображено распахнутое в сад окно, на подоконнике которого стоял горшок с цветущим комнатным растением. На его маленьких цветочках, похожих на розочки, раскинув большие узорчатые крылья, сидела бабочка.

— Опять будешь рисовать, как магл, — Драко не интересовался, а утверждал. В его тоне сквозило пренебрежение. — Что это за цветок?

— Бегония, — ответила Астория. — Это подарок на Рождество, — невольно обмолвилась.

— Мама и я предпочли бы узнать о наследнике.

Слова Драко до щемящей боли в сердце укололи девушку. Лучше бы он ударил её. Подавив эмоции, Астория ровным голосом ответила:

— Я пишу картину не для тебя и не для Нарциссы.

— А для кого же? — спросил Драко, пристально глядя на жену.

— Она для… — она сделала небольшую паузу, — для больницы Святого Мунго.

Она почти не соврала Драко. Картину Астория хотела подарить Алисии, а, следовательно, она будет находиться в её палате. Невилл обмолвился как-то в разговоре, что его мама любит бегонии.

— Весьма похвально, — кисло выдавил Драко.

— А над наследником мы можем сейчас пойти и похлопатать, — игриво предложила она.

— Мне нравится твоё предложение, но дела во французском офисе меня вымотали, что боюсь, что едва окажусь в постели, то тут же усну.

— Тогда, дорогой, тебе нужно пойти и как следует отдохнуть. А я с твоего позволения ещё поработаю над картиной.

— Только не задерживайся надолго.

* * *

Гермиона стояла над котлом с бурлящим зельем и наслаждалась процессом. Наконец-то Снейп снял её с письменной каторги. После того как бывший профессор начал ходить — нынешнего зелья хватало примерно на час — его общее настроение значительно улучшилось. Колдунья с большим бы удовольствием развела огонь под котлом всеми теми записями, которые обработала за последний месяц. Сейчас Гермиона варила не просто зелье, а экспериментальный образец, и эмоции, вызванные этим фактом, кипели внутри нее не слабее, чем в котле перед ней. Она даже начала мурлыкать мотив одной из песен Дэвида Боуи.

Зелье было наполовину готово. Гермиона сверилась с инструкцией и закинула в него горсть порошка из моржового бакулюма. Она уже потянулась к котлу с деревянной ложкой, чтобы как следует размешать колдовское варево, как ощутила крепкую хватку на правом предплечье. Кто-то потянул её к себе. Колдунья неловко развернулась и увидела Снейпа. В то мгновение, когда лицо Гермионы уткнулась в грудь Северуса, за её спиной из котла вырвался столб огня. Они некоторое время простояли в позе, так похожую на объятья, что сердце в груди Гермионы сделало попытку перестроиться под ритм другого. Смущение охватило её и расцвело пунцом на её щеках. Северуса близость молодой женщины тоже не оставила равнодушным. И по этой причине он отстранился первым, пытаясь вернуть хладнокровие.

— Кажется, я переборщила с бакулюмом, — виновато призналась Гермиона. — Спасибо, что спасли мои брови, профессор.

— В следующий раз будьте внимательнее к ингредиентам, мисс Грейнджер, — менторским произнёс Снейп и направился к выходу из лаборатории. Но на пороге Северус задержался и почти мягко добавил: —Пожалуйста, будь осторожнее, Гермиона.

Он ушёл, оставив её в полной растерянности.