Хроники Кенгуру (джен)

Недавно ко мне подселилось Кенгуру. Оно просто перетащило все свои вещи и сказало:

— Ты же не против?

Я ничего тогда не ответил. Оно же всё равно всё время здесь.

— Так холодильник ближе, — добавило оно тогда. С тех пор оно полностью заняло под себя гостиную, повесило посреди комнаты боксёрскую грушу и гамак в котором спало в углу. Сейчас оно сидит за кухонным столом и напевает:

— Есть, есть, есть и пить! Есть, есть, есть и пить!

— Ты посмотри, — говорю я, — и вот я должен подскочить и готовить есть.

— Да. Иначе я тебя побью, — заявляет Кенгуру.

— Нее, так не пойдёт.

Кенгуру бьёт меня в плечо.

— Ай! Так поступать нехорошо! — протестую я.

— А, хорошо, плохо… это обывательские понятия, — оно ещё раз бьёт меня в плечо.

— Эй, насилие — это язык дураков!

— Нее, — Кенгуру задумывается на секунду, — английский.

— Как-как?

— О, экскьюзми, ду ю спик инглишь? Вас уже ваши хьюман ресурсез забрифили, что вас из-за стэйк-холдеров зааутсорсили и задэмпили вашу з\п? О, бай зэ вэй, сеньор-ассистант-менеджер-директор должен уапдэйтить хэд-оф-чистоделатинга, что во время брейнсторминга я завомитил.

— Ты как всегда со своим тонким анти-американизмом, — качаю я головой.

— Он не тонкий, — говорит Кенгуру, — он доооолготянущийся.

— Всё равно это неправильно.

— Правильно, неправильно — это обывательские поня…

— Да-да.

— Давай готовь уже, а то на следующем митинге твой контроллер зарепортит твои эффордсы как олл-тайм-ловые. И ремембер, комочки муки в тесте эбсолютли ноу-гоу. Соу иф ю сии самфинг, ю сэй самфинг, — и оно ещё раз тычет мне в плечо.

— Вот теперь хватит, — говорю я и бью черпаком.

— Эй! — кричит Кенгуру, — насилие — это язык дураков!