Один из нас (джен)

Каэдэ Аоки стояла в школьном дворе и смотрела на заросший пруд. Ей было холодно, пар валил изо рта при каждом выдохе, и она не понимала, как могла забыть надеть куртку потеплее, прежде чем выходить на улицу. Дрожа и пытаясь вспомнить, зачем пришла сюда, девушка побрела к старому корпусу. Никого не было поблизости. Наверное, уроки уже закончились, и все ученики разошлись кто куда: домой или на занятия кружка. Но почему так тихо и холодно во дворе?

Внутри здания было немногим теплее улицы. И по-прежнему ни одного человека вокруг. Каэдэ обошла весь этаж, но классы и библиотека были заперты. Она поднялась выше, всё время с опаской оглядываясь. Не хотелось встретить здесь кого-нибудь из безопасников или Одзаву-сэнсэя.

Она не знала, как относиться к нему теперь, как вести себя при встрече. Да, он убил человека, но не в корыстных целях и не из-за кровожадных желаний. Или всё-таки... Каэдэ прекрасно видела лицо своего дяди: ему понравилось то, что он услышал от себя из прошлого. Он хотел отомстить, и у него это получилось.

Пытаясь отделаться от этих печальных мыслей, она дошла до класса 3-3, и дверь оказалась незаперта. Там, в полном одиночестве, сидел Тибики-сан и просматривал классный журнал. Обрадованная Каэдэ подбежала к учительскому столу.

— Тибики-сан, это вы! Как здорово, что мы встретились!

Он оторвался от своих занятий и посмотрел на ученицу.

— Кто же ещё здесь может быть? Ты что-то хотела?

— Мне нужно попросить у вас совета... Недавно мы с ребятами узнали кое-что важное: «лишний» оставил для нас послание, где говорил, что их было двое в нашем году, и второй до сих пор здесь. Мне кажется, я знаю, кто это.

— Ты уверена? Расскажи мне подробнее.

Каэдэ взяла один из стульев и села рядом с Тибики-саном.

— Я долго обдумывала это. Всё началось, наверное, с того, что я увидела, кто столкнул псевдо-Ариту с крыши...

— Псевдо-Ариту?

— Ну да. Ой, вы ведь тогда уже уехали. В конце мая кто-то вычислил первого «лишнего» и убил его. Все забыли об этом, кроме меня. Я помнила, кто он такой. Он притворялся другим учеником.

Тибики-сан достал чистые листы бумаги и что-то быстро записал на них.

— Вот как... Другим учеником...

— Да, поэтому мы стали называть его псевдо-Аритой. Я в тот день была на футбольной площадке и видела, как псевдо-Арита упал с крыши. А когда посмотрела вверх, то увидела там фигуру... Было далеко, но я уверена, что это была Идзуми-тян. Только она ходит с двумя хвостиками и любит упирать одну руку в бок, когда серьёзно настроена и что-то обдумывает. Но я никому не сказала, что видела её.

— Почему?

— Я не знала, как правильно поступить. И решила, что Идзуми-тян, если захочет, сама всё расскажет другим. Может быть, она не хотела, чтобы кто-то узнал, что это она... А потом она перестала ходить в школу, и Накамура-кун предложил навестить её. Я тоже пошла и надеялась, что Идзуми-тян всё объяснит нам, но она не стала... Она соврала, сказав, что не знает никакого Ариту и ничего не помнит про тот день. Когда мы уходили, я нарочно оставила в гостиной свою сумку, как будто забыла, а потом вернулась за ней, чтобы поговорить с Идзуми-тян наедине.

Она ждала меня и была очень сердита. Наверное, потому, что догадалась о моей уловке. Я сразу объяснила, зачем вернулась: хочу поговорить, потому что видела её на крыше, но никому не рассказывала, а мальчики знают только, что «лишним» был Арита. Она ничего не сказала о том, что на самом деле это совсем не Арита, а кто-то другой. Но тогда я не придала этому значения и подумала, что Идзуми-тян действительно могла не знать настоящего Ариту. Она не захотела рассказывать, как поняла, кто «лишний». Тогда я спросила, почему она соврала Накамуре-куну. Она ответила, что не хочет, чтобы все считали её убийцей, и взяла с меня обещание, что я буду молчать об этом. Мне пришлось согласиться и, наверное, это было ошибкой...

— Нет, Аоки, ты ни в чём не виновата. Тебе хотелось защитить её от других ребят.

— Да, хотелось... Я боялась, что они неправильно поймут её поступок, хотя сама не понимала её... Уж хотя бы нам она могла честно признаться во всём. Вот с этого начались все мои сомнения. Я всё думала, что же заставляет Идзуми-тян врать и отмалчиваться? Накамура-кун тоже думал, что с «лишним» и его исчезновением что-то не так. Потом мы нашли послание от псевдо-Ариты. В нём он говорил, что «не единственный», что есть ещё один «лишний». И тогда я поняла всё! Идзуми-тян и была этим вторым «лишним»! Но я не знаю, что теперь делать. Я чувствую, что не должна молчать, но не хочу навредить...

Каэдэ взглянула на Тибики-сана и в ужасе вскрикнула. Вместо него за учительским столом сидела сама Идзуми Акадзава. Она медленно встала и двинулась на Каэдэ. Бедная девушка вскочила и стала отступать.

— Так ты поняла... — глухо пробормотала Идзуми, подходя всё ближе. — И что ты теперь хочешь, Каэдэ? Выдать меня? Подставить? Чтобы меня убили?

— Н-нет, Идзуми-тян, я...

— Ты хочешь стать такой же, как твой дядя. Убийцей. Но ты слышала его рассказ? После этого никто не будет считать тебя героиней. Ты останешься одна!

— Неправда! — закричала Каэдэ. — Я никому не желаю зла!

Она бросилась прочь от одноклассницы и выбежала в коридор. Скорее вон отсюда, на свежий воздух!

Но у лестницы она споткнулась и упала, чуть не покатившись вниз по ступенькам. Кто-то склонился к ней, и она узнала Накамуру-куна. Он с презрением взглянул на неё.

— Аоки, ты предала меня. Если бы ты была честна со мной до конца, мы давно разобрались бы с Акадзавой. Я ненавижу тебя. Исчезни.

Каэдэ сжалась в комочек и заплакала. Всё погрузилось во тьму.

Когда она успокоилась и вытерла слёзы, то увидела, что сидит уже не на лестнице, а во дворе у заросшего пруда. Рядом стоял Мисаки Ёмияма и смотрел на вход в старый корпус.

— Вы все глупцы, — сказал он, повернувшись к ней. — Никогда не думаете о последствиях. Заставляете себя и других страдать.

— Тогда... ты знаешь, как мне поступить, чтобы никто не пострадал от моего решения?

— Уже поздно. Но кое-что можно сделать: найди того, кто виноват в ваших несчастьях, и приведи его ко мне.

— Кто это? И куда мне его привести?

Парень усмехнулся, ничего не ответив.

Каэдэ проснулась с мокрым от слёз лицом. Поискала в потёмках часы — было полседьмого утра. Она ложилась спать с надеждой, что отдохнёт и утром придумает, как быть дальше. Но недавний сон окончательно запутал её.

Чувствуя, что больше не уснёт, она встала, умылась и включила мобильный телефон. Пусть Накамура-кун хоть задушит её, но она обязана поделиться с ним тем, что знает.

* * *

В полседьмого утра поиски Йокоямы-старшего всё ещё продолжались. Такаси был у своих друзей — они решили, что ему ни в коем случае нельзя оставаться одному в пустом доме. Он позвонил Казуо ещё вечером и объяснил, что его отец исчез, оставив после себя записку, в которой намекал, что собирается совершить самоубийство.

Сиро Коикэ со своим дедушкой, Казуо с отцом и несколько соседей из их квартала присоединились к добровольческому поисковому отряду и всю ночь безуспешно прочёсывали город и ближайшие леса. Недавно они встретили Уэду, его старшего брата и Ёсиду, который сделал вид, что не узнал Казуо.

— Не ожидал увидеть тебя здесь! — воскликнул Казуо, когда вместе с Коикэ наткнулся на одной из лесных троп на своего бывшего соперника.

— Когда мы так и не смогли найти Ёко-тян, я подумал, что вступить в поисковый отряд — отличная идея, — пояснил Уэда. — Так я хоть кому-нибудь помогу. Или найду какую-нибудь зацепку, пока буду искать других пропавших людей. Как там Йокояма?

— Безутешен... Ясуо приглядывает за ним, пока мы здесь.

— Я всё думал над сообщением этого мерзавца, которого вы зовёте псевдо-Аритой. Храм он не просто так упомянул... Может, съездить туда и осмотреть местность в округе?

— Да, так и поступим. Сыграем с самозванцем в «угадайку».

Вскоре после этого разговора Казуо позвонили.

— Аоки? Что случилось? — он даже не представлял, что ей может быть нужно от него в такое время.

— Накамура-кун, прости, что звоню так рано... Надеюсь, я тебя не разбудила.

— Я и не ложился, не переживай.

— Ой! А я тоже плохо спала ночью... Мне нужно кое-что тебе рассказать. Это очень важно. Очень-очень важно!

— Настолько важно, что не может подождать до вечера?

— Не знаю... думаю, что у нас каждая минута на счету. Лучше тебе узнать это как можно раньше.

— Хорошо. Я безумно устал, поэтому приедешь сама ко мне домой. Записывай адрес.

* * *

«Да, все мы одиноки в своей печали, и Такаси нужно время, чтобы оправиться, — думал Ясуо. — Но почему я ничего не могу сделать, чтобы помочь ему? Почему он решил, что самый лучший способ пережить случившееся — это уйти в себя?»

Сначала Такаси держался молодцом. Несколько раз повторял для следователей одну и ту же историю, отвечал на множество вопросов, но как только его оставили в покое — сник и перестал реагировать на происходящее. Он не сопротивлялся, когда Ясуо вёл его к ним домой, усаживал на диван, кормил ужином и уговаривал хотя бы немного поспать. Вместо живого человека в их гостиной сидел робот. Впав в отчаяние, Ясуо оставил попытки растормошить друга и вывести его из оцепенения.

Незаметно для себя самого он задремал, а когда проснулся, уже рассвело. На часах было около девяти утра. Такаси спал на соседнем диване. Это успокоило Ясуо: хоть какой-то прогресс. Он боялся, что тот так и будет сидеть неподвижно, уставившись в одну точку.

Тётя Аико, судя по запахам с кухни, уже встала и готовила завтрак. Ясуо ненадолго оставил Такаси, чтобы заглянуть к ней.

— Тётя, вы давно проснулись? Кажется, я сам не заметил, как задремал.

— Касуми беспокойно спала, вот я уже и на ногах, — ответила та.

Казуо с отцом ещё не вернулись. Ясуо уже собрался было искать телефон, но его отвлёк звонок в дверь.

На пороге внезапно оказалась Каэдэ Аоки, да ещё и не в школьной форме, а в обычной летней одежде.

— Доброе утро! Извини за неожиданное вторжение, твой брат разрешил мне прийти к вам в гости.

— А... да, конечно, проходи.

Такаси всё ещё спал, поэтому Ясуо привёл девушку на кухню. Тётя обрадовалась гостье и стала хлопотать вокруг неё, предлагая чай с вкусностями.

Уплетая пирожки, Каэдэ с интересом осматривалась, а потом спросила:

— А где Нака... ой... Казуо-кун?

— Наверное, ты ещё не слышала последние новости. Вчера вечером пропал отец Такаси. Казуо с нашим папой сейчас ищут его. Думаю, они скоро вернутся.

Каэдэ с беспокойством посмотрела на Ясуо.

— Папа Йокоямы-куна пропал? Плохо, это очень плохо!

— Да... Зачем тебе, кстати, Казуо?

— Для важного разговора. Я должна вам рассказать то, что скрыла, — сказала девушка, понурив голову. — Всё это очень плохо... Я должна была рассказать раньше. Тогда с папой Йокоямы-куна ничего бы не случилось.

— Уж не знаю, что там у тебя за новости, но вряд ли ты хоть немного виновата в случившемся.

Отец Такаси давно задумал умереть. В записке, оставленной сыну, он написал, что решился покончить с жизнью, так как больше не видит в ней никакого смысла и хочет воссоединиться со своей покойной женой. Месяц назад он втайне от Такаси уволился с работы, уладил все дела и закрыл все долги. Он просил сына не сердиться на него и начинать новую жизнь. Но Такаси не мог исполнить его просьбу.

Позже пришли мокрые и потрёпанные Казуо с отцом, чьи поиски не принесли никаких результатов. Такаси всё ещё спал. Его осторожно перенесли в комнату к Ясуо.

— Ну, Аоки, выкладывай, что там у тебя, — обратился к девушке Казуо, когда они втроём разместились в гостиной.

Она рассказала им о своих сомнениях, реалистичном сне, вызванном ими, и о предположении, что Идзуми Акадзава — второй «лишний ученик».

— Я, пожалуй, готов согласиться с тобой. Акадзава вчера вела себя странно. Она знает больше нас. Я давно подозревал, что она что-то скрывает.

— Только... мне кажется, она не хотела ничего дурного... Так вышло. Я уверена, она на нашей стороне!

Ясуо фыркнул:

— Не на нашей, а то бы уже призналась во всём.

— А вдруг у неё есть причины, о которых мы не знаем? Она сама разобралась с псевдо-Аритой. Стала бы она это делать, если бы не хотела, чтобы всё закончилось? Всё может быть сложнее, чем мы себе представляем.

— Зачем ты так стремишься защитить и оправдать её? — устало спросил Казуо. — Никто не собирается бежать к ней с огнём и поднимать её на вилы. Мы сейчас всего лишь говорим о том, что она — главная подозреваемая.

— Не хочу, чтобы мы кого-то убивали...

— Давай не будем паниковать раньше времени. Мы ведь даже с Акадзавой ещё не поговорили, не послушали её мнение. А сейчас извините, я пойду немного посплю. Иначе отрублюсь в середине разговора. Потом продолжим обсуждение.

— Можно мне посидеть у вас, пока ты не выспишься? Родители думают, что я в школе, но мне туда не хочется.

— Ладно, оставайся, — разрешил Казуо. — Вон в том шкафу у нас книги, почитай что-нибудь, если хочешь.

— Большое спасибо, Накамура-кун, ты очень добрый!

Ясуо, не желая оставаться наедине с этой чудаковатой девушкой, тоже засобирался.

— Пойду-ка проверю, как там тётя управляется с сестрой...

Аоки, наглость которой уже росла в геометрической прогрессии, переключилась с книжного шкафа на него.

— Ой, а можно мне с тобой? Я ещё не видела вашу сестрёнку!

— Только не проси потискать её и поносить на ручках.

— Вообще-то я знаю, что младенцы — не котята, — обиделась девушка.

* * *

В два часа Казуо проснулся с тяжёлой головой и полным отсутствием мыслей. Пока он спал, Аоки успела налюбоваться их младшей сестрой, достать Ясуо восторженными разговорами о ней, почитать пару книжек, и теперь помогала тёте Аико на кухне и пыталась расшевелить Такаси, который сидел там же. Словом, делала, что хотела, и ни в чём себе не отказывала.

Стоило Казуо показаться на кухне, как она тут же подлетела к нему.

— Накамура-кун, ты наконец-то проснулся! Мне недавно звонила Аюми-тян и спрашивала, почему мы не в школе.

— И что ты ей ответила?

— Что вы искали папу Йокоямы-куна, а я пришла помочь.

— Сойдёт. Кто-нибудь ещё прогулял занятия?

— Только Уэда-кун, все остальные на месте.

— Отлично. Пора сходить проветриться, у нас ещё есть время до конца уроков, успеем перехватить Акадзаву.

Ясуо решил остаться дома и присмотреть за Такаси. Аоки спохватилась, что не взяла с собой школьную форму.

— Не обязательно говорить с Акадзавой в школе, — успокоил её Казуо. — Подождём её у входа.

Акадзава сама заметила их, когда вышла из школы, и подошла к ним. Под её глазами пролегли глубокие тени, как будто она не спала всю ночь.

— Такано-сан рассказала нам об отце Йокоямы... мне очень жаль... — она говорила совершенно искренне, и Казуо это покоробило.

— Мы пришли, чтобы поговорить с тобой о втором «лишнем», Акадзава. Пройдёмся.

Он повёл девушек к реке.

— Я знаю, что вы оба собираетесь мне сказать... — внезапно сама начала разговор Акадзава. — Мне нет прощения. Нужно было объяснить всё, не дожидаясь того послания от псевдо-Ариты. Это я столкнула его с крыши. И я — тоже «лишний ученик».

Казуо остановился и посмотрел на Акадзаву. Она выглядела сломленной и пристыженной.

— Ты знала об этом с самого начала? Так же, как и он?

— Нет. Меня долгое время мучили головные боли, а потом настоящие воспоминания начали возвращаться ко мне. Не все и не сразу... Я вспомнила немного, когда прочитала дневник Коити Сакакибары. Он был моим одноклассником. И Мотидзуки-сан тоже... Это я вспомнила... вернее, осознала вчера, после того, как Такано-сан прочитала нам расшифровку.

— У меня к тебе много неприятных вопросов, Акадзава. Например, первый: почему ты решила избавиться от псевдо-Ариты?

— Он пришёл сюда с недобрыми намерениями. Если не возражаешь, я хотела бы объяснить всё по порядку, а потом уже отвечать на ваши вопросы.

— Валяй. У нас весь вечер впереди.

* * *

Прочитав дневник, Идзуми обнаружила, что описанное ей знакомо. Она могла детально представить себе гостиницу «Мемориал Сакитани», и несколько событий так чётко и живо рисовались в её воображении, как будто она была их непосредственным участником. Воспользовавшись компьютером в кабинете отца, Идзуми нашла фотографии гостиницы и её окрестностей. Они полностью совпадали с её представлениями. Зайдя как-то в городскую библиотеку и просмотрев подшивки газет за девяносто восьмой год, она убедилась, что сообщения об отдельных смертях, упомянутых Коити Сакакибарой, и новостные статьи о резне в гостинице знакомы ей. Это могло означать две вещи: либо она что-то знала об этом до прихода «лишнего», либо сама была «лишней». Последнее предположение не казалось ей слишком уж безумным. Её мучили головные боли — как это было с тётей Коити; она не помнила приёмного брата; смутно могла вспомнить жизнь до перехода в класс 3-3. Многие страницы в дневнике были испорчены в самых интересных для Идзуми местах и наверняка могли скрывать что-то знакомое и известное ей.

От неё словно ускользало нечто важное. Она снова и снова перебирала в памяти всё, что узнала, всё, что происходило с ними за эти месяцы. И внезапно её осенило.

Такео Арита. Самый подозрительный её одноклассник, который иногда удивлял всех своими познаниями. Она стала присматриваться к нему, изучать его поведение. Он всегда держался обособленно, практически не пользовался техникой вроде компьютеров и мобильных телефонов, никогда не участвовал в обсуждениях современных фильмов, игр, да и вообще всего, чем увлекалась молодёжь. Конечно, это ни о чём не говорило. На свете много разных людей, не всем нравится следить за новинками и тратить деньги на модные вещи. Но Арита не только вёл себя старомодно, но и мыслил так, будто жил в другом времени. Он с лёгкостью и достоверно мог рассказать, каким был Ёмияма много лет назад, лучше всех знал историю Северного Ёми и класса 3-3.

Арита постоянно подкидывал им какие-то идеи. На собрании двадцать третьего мая он с умным видом разглагольствовал о храме Ёмиямы и убеждал всех в том, что туда обязательно нужно съездить. Думая о храме, Идзуми вспоминала, какое жуткое, мрачное и тихое это место, хотя не могла припомнить, ездила ли когда-нибудь туда.

Она решила поговорить с Аритой наедине и, если потребуется, вытрясти из него всё, что он скрывает. Тридцать первого мая в перерыве между экзаменами она подбросила ему в сумку анонимную записку, в которой просила подняться на крышу корпуса «С» для разговора.

К большому её удивлению, Арита сдал свой экзаменационный лист раньше всех и быстро покинул класс. Сразу же после него из класса выскочила Каэдэ Аоки. Ничего не понимая, Идзуми последовала за ними.

Что случилось на крыше, о чём именно они говорили с Аритой и почему в конце беседы она столкнула его вниз — Идзуми забыла. В её памяти остались лишь злость и ненависть к Арите. Он сказал ей нечто такое, что вывело её из себя и заставило действовать агрессивно, словно хотел, чтобы его убили. Единственным свидетелем этой сцены была Каэдэ Аоки. Идзуми предполагала, что девушка захочет поделиться увиденным с главой безопасников, но как поступить с ней, не знала.

Содеянное сильно повлияло на душевное равновесие Идзуми. Её стали преследовать кошмары, иногда даже наяву. Она перестала ходить в школу, подозревая о себе самое худшее. Однажды она, не выдержав напряжения, пыталась покончить с собой, но ей помешал Хиро, неожиданно прибежавший в подвал, где она прикрепляла петлю к одной из деревянных балок. На ещё одну попытку её не хватило.

Шестого июня позвонил Казуо Накамура и спросил, могут ли одноклассники навестить её. Идзуми ничего другого не оставалось, кроме как согласиться и гадать, зачем они на самом деле хотели видеть её.

Одноклассники рассказали ей об исчезновении «лишнего», но Идзуми чувствовала, что они умолчали о чём-то. Может быть, Аоки рассказала им, что видела её на крыше, а может быть, и нет. Но потом Накамура спросил, знает ли она Такео Ариту, и по взгляду Аоки она поняла, что этот вопрос не входил в их планы. Поддавшись непонятному порыву, Идзуми соврала, ожидая, что её тут же обвинят во лжи, но ничего не произошло. Одноклассники спокойно ушли восвояси. Только Аоки вернулась через пять минут за «забытой» сумкой, и между ними состоялся неприятный для Идзуми разговор.

Аоки, скрывшись за маской невинной дурочки, сообщила ей, что видела её на крыше, но главе безопасников об этом не сказала. Он знал лишь о том, кем именно был «лишний». Идзуми ждала, что эта странная девушка скажёт ещё и что попросит за своё молчание. Но та лишь спросила, зачем она соврала. Вопрос, на который Идзуми не могла ответить даже сама себе, породивший ещё больше сомнений.

Через неделю безопасники разбирали сообщение псевдо-Ариты, как его называл Накамура, и оно открыло Идзуми глаза. Если кто и мог быть вторым «лишним», то только она.

Мучаясь от бессонницы, Идзуми вспоминала то, что не должна была забывать ни в коем случае: своё прошлое, свою цель и причину возвращения к жизни.

* * *

Идзуми Акадзава остановилась, переводя дыхание. Её голос охрип.

— И что за цель? — поторопил её Казуо.

— Не позволить самозванцу устраивать диверсии и вернуть его обратно. С первым я плохо справилась...

— Кто он такой? Зачем ему нужно было возвращаться сюда?

— На это я не могу ответить... Я лишь знаю, что он специально мешал нам раскопать правду и тянул время, не беспокоясь о гибнущих людях. Нам повезло, что дневник Сакакибары не попал к нему.

— Хорошо. Зачем тебе нужно было его останавливать?

— Я, как и ты, была ответственной за безопасность. Борьба с феноменом и его последствиями стала моей навязчивой идеей. Даже когда я умерла...

— Значит, там, после смерти, что-то есть? — встряла Аоки. — И вы оба пришли из этого места к нам?

— Да, но я не уверена в этой части своих воспоминаний. Они как-то связаны с храмом Ёмиямы. Может быть, «лишние» приходят оттуда...

Казуо засомневался в словах девушки. Потусторонний мир? Существование после смерти? Но всё, что касалось класса 3-3, звучало и выглядело безумно. Он задал последний волнующий его вопрос:

— Вас точно пришло только двое?

— Скорее всего, да.

— Извини, но твой рассказ не внушает мне доверия, Акадзава. Я не уверен, что у тебя самой были исключительно добрые намерения. Псевдо-Арита ушёл, но ты осталась. И люди продолжили умирать.

Акадзава печально посмотрела на него.

— Да, но я не знала об этом! Я узнавала обо всём последней и не могу простить себя за нежелание взглянуть правде в глаза и надежду, что всё обойдётся... Очень сложно внушить себе мысль, что ты — лишний в этом мире, что ты давно умер... Я ощущаю себя живой, все вокруг тоже воспринимают меня живой и реальной. Я не помню, как умерла и что случилось со мной после, почему я знала, что Арита — не тот, за кого выдаёт себя... У меня нет никаких доказательств, и мне нечем защитить себя.

— Идзуми-тян, — обратилась к ней Аоки, — я верю тебе. Я чувствую, что ты не обманываешь нас и всегда была против псевдо-Ариты и того, что он замышлял! Не слушай Накамуру-куна, он думает, что обязан всех во всём подозревать и ждать только худшего.

— Я — глава безопасников, а значит, должен сомневаться. Ради вас же. Пока что в рассказе Акадзавы я не вижу ничего, что говорило бы в её пользу.

Акадзава вздохнула.

— Мне больше нечего сказать... Поступайте со мной как хотите. Я приму любое ваше решение.

— Вчера ты вела себя куда уверенней, на пару с Такано придумывая планы действий.

— Мне казалось, что новый «несуществующий» поправит дело. Особенно, если я возьму на себя эту роль. Но сегодня мы узнали об отце Йокоямы-куна, и это изменило всё... «Феномен» уже не остановить.

— Всему когда-нибудь наступает конец. У меня есть кое-какие мысли, но озвучу я их не раньше, чем мы найдём отца Такаси. До тех пор вы обе сидите по домам и самодеятельностью не занимаетесь. Если я узнаю, что кто-то из вас куда-то ходил, ослушавшись моего приказа, что-то делал или с кем-то говорил — пощады не ждите.

— В школу нам тоже не приходить? А с Одзавой-сэнсэем можно говорить? — спросила Аоки.

— Сидите дома. Нельзя говорить ни с кем из класса, кроме меня.

* * *

Придя домой, Казуо поделился новой информацией с братом.

— То есть, ты просто отпустил их обеих домой? — Ясуо посмотрел на него, как на идиота.

— Не держать же мне их, как собак, на привязи!

— А если Акадзава вам лапшу на уши вешала, и сейчас чемоданы пакует, чтобы смотаться из города?

— Нет, это маловероятно — ей незачем убегать от нас. Я специально не начинал разговор с главного. Она рассказала всё о себе и без этого, не притворяясь, что ничего не знает. Но могла что-то не договорить — и это меня беспокоит. И она, и Аоки вполне могут покрывать истинного «лишнего», совместно придумав истории, которые «скормили» мне сегодня. Вот почему я сказал им обеим сидеть дома и ни с кем не общаться.

— Пф. Думаешь, тебя послушают?

— Вот и посмотрим.

— Если они не врали, что тогда? Что делать с Акадзавой?

— Нас ждёт поездка к храму. А это... я ещё не решил.

— Если храм — ловушка?

— Мы примем меры предосторожности. Даже если Акадзава обманет нас, наше дело продолжат те, кто не будет участвовать в поездке. Мы передадим накопленные знания другим. Будем действовать сообща.

Такаси, тихо сидевший рядом с ними, внезапно ожил:

— Я тоже хочу поехать. У меня никого не осталось, кроме вас. Помирать — так вместе.

— Такаси, здесь никто не собирается помирать! — воскликнул Ясуо, недовольный их настроем.

Тот усмехнулся.

— Ясуо, ты действительно думаешь, что у нас есть шансы выжить?

— Никто не знает, что случится в будущем. Я о плохом думать не хочу.

— Смерть — не самое плохое, что может с нами случиться, — произнёс Казуо и поспешил добавить, пока Ясуо не объявил их сумасшедшими: — Нет-нет, мы постараемся выйти победителями из этой истории с классом и мертвецами. В конце концов, нам повезло больше, чем всем остальным: мы знаем больше, чем наши предшественники в такой же ситуации. И у меня есть план.

— Знаю я твои планы!

— Сперва послушай, а потом ворчи и критикуй хоть до утра.

Казуо озвучил им свои идеи, уже давно формировавшиеся в его мыслях.

* * *

Труп отца Такаси нашли рыбаки следующим утром недалеко от посёлка, расположенного вниз по течению реки. Версия полиции о самоубийстве подтвердилась, и дело закрыли. Такаси продолжал пребывать в своём «отсутствующем» состоянии с редкими просветами и никак не отреагировал на новость о нахождении тела его отца.

Тем временем Казуо всё не мог решить для себя, способен ли он лишить кого-нибудь жизни, если это потребуется. Он хотел поговорить с классным руководителем и выбрал для этого день похорон Йокоямы-старшего — пятницу.

Одзава-сэнсэй пришёл на похороны, и Казуо улучил минуту и подошёл к нему. Тот согласился поговорить и предложил прйтись по улице вдоль кладбища.

Казуо долго думал, стоит ли раскрывать Одзаве-сэнсэю личность второго «лишнего», но Ясуо посоветовал ему пока что не делать этого. Поэтому он задал абстрактный вопрос:

— Одзава-сэнсэй, если бы вы знали, кто второй «лишний», как бы вы поступили?

— Наверное, так же, как и много лет назад. Но мне кажется, что сообщение псевдо-Ариты — ложное. Он хотел посеять в нас сомнения и недоверчивость. Почему ты спросил именно это, Накамура-кун?

— Я всё думал, смогу ли при необходимости убить человека... Но не чувствую уверенности. Ни у кого нет права отбирать жизнь у другого. Даже если это «аномальная» жизнь, ошибка. И даже если я доверю это кому-нибудь другому, я всё равно останусь соучастником скверного дела.

— И парень из восемьдесят третьего года, и Сакакибара-кун, и я думали, что тем самым мы совершаем ужасный, но правильный поступок. Жертвуем одной жизнью (которую уже и жизнью-то нельзя назвать) ради других. Тех, кто дорог нам и имеет полное право жить...

— Да, понимаю. Я ни в чём не упрекаю вас. Но сам не могу поступить так же.

— Тогда ищи альтернативные способы. Но помни, что все мы несём ответственность за свои решения.

— Я всегда помню об этом, сэнсэй. Пока что я не сделал ничего достойного, но кое-что придумал. Мы с несколькими одноклассниками планируем осмотреть храм и местность вокруг него. Нам нужна ваша помощь в организации поездки.

— Хорошо, можете рассчитывать на меня. И я хотел сказать одну вещь, Накамура-кун... В тебе нет ненависти и эгоистичного желания мстить. Я вижу в этом хороший знак. Сам я в прошлом был слишком упёрт, импульсивен и не замечал иные, лучшие пути. Ты не такой, как я, у тебя больше возможностей. Воспользуйся ими разумно.

«Хотелось бы верить, что у меня это получится», — подумал Казуо, но вслух говорить не стал. Вместо этого он поделился с учителем своими соображениями насчёт поездки.