Тысяча признаний (гет)

— Что будем делать?

— Не знаю, Лилс. Жить дальше. Можем попробовать сбежать куда-нибудь из страны. Ты не думала о переезде в Америку? Тебе ведь нравится Нью-Йорк.

Девушка прикрыла ладонью глаза, вглядываясь в большое пышное облако, белоснежное, как сахарная вата из парка аттракционов в Лондоне, в котором она так любила бывать в детстве. Все сокрушалась, что никак не удавалось попасть туда вместе с Северусом. Ей так хотелось, чтобы он тоже повеселился вместе с ней, а Снейп вечно был занят для веселья. Сейчас, конечно, она понимала, что дело было в том, что у ее лучшего друга просто не было денег на все эти обычные для нее детские развлечения, но тогда она обижалась на него, дулась и была уверена, что он не хочет проводить с ней время, потому что предпочитает ей компанию слизеринцев где-нибудь в Лютном переулке.

Обычное облако. Никакой причудливой формы, ничего не напоминающее. Как и все остальные облака на голубом небе, лишь слегка подернутом где-то вдалеке у горизонта розовыми разводами заката. Вероятно, она стала слишком взрослой после всего пережитого, чтобы видеть что-то кроме этой белой ваты, потерявшей всякое очарование, или была слишком истощена.

— Америка? А это вариант. У меня там крестные родители и родственники по линии отца. Думаю, они бы не отказали в помощи.

— Все хорошо?

— Да. Наверное. Я просто устала, Сев. Устала.

Они лежали на траве рядом. Лили прятала свою ладонь в его руке, наслаждалась его теплом, и осознавала, что уже очень давно не чувствовала такого умиротворения. Совершенный в своем безразличии ко всему Северус успокаивал ее. Ни страха, ни тревоги, ни боли. Только безграничное спокойствие, на фоне которого выделялось физическое и моральное истощение их обоих. Война вымотала до предела и не ясно было, смогут ли теперь они вернуться в норму.

Слишком молодые, слишком глупые, слишком упертые, слишком максималисты. Теперь Лили больше не задавалась вопросом, что она сама сделала не так, и почему Снейп в итоге стал тем, кем стал. Их дружба была обречена, стиралась об их характеры, им было не дано понять друг друга тогда, потому что в их головы никто не пытался вложить что-то иное, а самим им было просто не додуматься — мозги были заняты совсем другими вещами.

Теперь Лили понимала и видела в нем что-то большее, чем тогда, в школе, которая казалась теперь такой далекой, хоть и на деле была окончена совсем недавно. Северус умел любить, умел быть верным, нежным и заботливым, и ни чуть не хуже любого другого «своего» условно светлого. И она сама раскрыла в себе что-то совсем новое. Сначала ей казалось, что она просто безгранично благодарна лучшему другу за спасение семьи, пусть и в конце концов развалившейся, и за то, что в итоге, когда она оказалась в настоящей опасности, Снейп пренебрег собственными принципами и предал Темного Лорда, чтобы только спасти ее.

Но странное чувство не проходило, оно росло, просачивалось гибкой лозой через все события, и когда Лили попыталась найти источник этого чувства, то поняла, что тянется оно откуда-то из самого детства, с тех времен, когда Северус был единственным человеком, который понимал ее, поддерживал во всех начинаниях. Он был другом, настоящим другом, несмотря ни на что из происходившего на фоне. С остальными было все не то. Ни с подругами, ни с Джеймсом не было такой особенной связи, преисполненной доверия и граничащей с братской любовью, куда более крепкой и прочной, чем любое возникавшее в ней когда-либо романтическое чувство.

Северус поднялся на локтях и поцеловал девушку в лоб.

— Я люблю тебя.

Видеть его улыбку все еще было странно. Она так привыкла к угрюмому Снейпу-старшекурснику, и вечно поглощенному своими мыслями Снейпу-шпиону Ордена, что совсем забыла о его умении улыбаться, и за эту улыбку Лили бы сама бросилась под Аваду.

— Так значит Америка? — спросил парень, накручивая на палец ее рыжий локон.

— Внесем ее в список вариантов. Пока что я не хотела бы уезжать, честно признаться. Мы можем пожить в доме родителей первое время. Дамблдор обещал помочь с работой…

— Ты обратилась к нему за помощью?

— Почему нет? Мы многим ему обязаны. Как и он нам, в общем-то. Одними орденами нам, как героям войны, не отделается. Мы заслужили шанс пожить нормальной жизнью двух нормальных людей.

— Ну ты скажешь тоже. Нормальные люди… были бы мы еще с тобой нормальными. А то посмотри только на историю наших взаимоотношений. Хоть книгу пиши, — усмехнулся он.

— Кстати, хорошая мысль. Я ведь хотела когда-то стать писательницей, — задумчиво сказала Лили.

— Я думал о том, чтобы варить зелья на заказ. В конце концов, больше я ничего не умею.

— Глупости. Ты можешь все, — девушка села.

Из коляски, что стояла чуть поодаль от них, раздался плач.

Северус поднялся на ноги первым и в несколько широких шагов оказался у коляски. Он отбросил тонкий белый тюль и взял ребенка на руки, принимаясь успокаивать его. Мальчик быстро затих, оказавшись с одним из родителей, положил голову парню на плечо и теперь смотрел внимательно на торопящуюся к ним девушку. Лили улыбнулась сыну и поцеловала маленькую ручку.

— Выспался, мой хороший? Теперь всю ночь опять нам спать не дашь, да? — спросила она, чмокая Гарри в маленький нос.

Снейп довольно наблюдал за этим, а потом и сам прижался к виску мальчишки губами.