Кто, если не я? (гет)

— Смотри еще раз. Репаро! — демонстрирует Гермиона.

Черенок с легкостью воссоединяется со своей металлической частью и превращается в грабли.

Арчибальд хмурится, слишком сильно сжимает волшебную палочку в руках, как замечает Гермиона, и командует, наводя ее на сломанную пополам ветку:

— Репаро!

Но ничего не происходит.

— Постой-постой, — спешит успокоить его Гермиона. — Плавнее движение. Вот так. Да. Попробуй еще раз.

— Репаро!

Ветка с негромким щелчком «склеивается», и у Арчибальда расширяются глаза от радости. Он, как маленький, смеется и кричит: «Получилось, получилось!». Гермиона радуется вместе с ним.

— Научите еще чему-нибудь!

— Лучше закрепи это заклинание, как и Вингардиум Левиоса, — советует Гермиона. — Профессор Флитвик, у которого я училась, всегда так говорил. Нужно, чтобы оно отскакивало от зубов. Чтобы, если тебя разбудить среди ночи и попросить что-нибудь починить, ты это сделал без промедления с закрытыми глазами. Тренируйся. Найди и почини в сарае еще каких-нибудь десять предметов. Но помни, что на крупные поломки это заклинание не распространяется.

Арчи кивает и моментально исчезает в деревянном сарае.

Гермиона улыбается и закрывает глаза, вдыхая свежий осенний воздух.

— Гермиона, — окликает ее Элисон через несколько минут. В голосе чувствуются нотки недовольства.

Гермиона отрывается от мыслей и оглядывается на хозяйку дома.

— Можно тебя на пару слов?

Грейнджер кивает и с охотой подходит к молодой женщине.

— Послушай, — начинает та, отводя взгляд куда-то в сторону. — Мне не очень нравится, что ты учишь Арчи и Эбби всяким фокусам.

Но Гермиона не теряется. Она с готовностью защищает свои действия:

— Элисон, это не фокусы, а волшебство. У обоих хорошая предрасположенность к магии, что очень здорово в наше время. Эббигейл нужно будет купить палочку, когда ей исполнится одиннадцать лет. Пока она занимается с палочкой Арчибальда. И у нее успехи. Она очень любопытная, все быстро схватывает…

— Ты тут всего лишь гостья, Гермиона, — напоминает Элисон, и тон у нее становится угрожающим. — Я хозяйка. И я лучше знаю, что нужно для моего брата и сестры. Мы замечательно справляемся и без магии.

Гермиона сжимает губы, сдерживает себя. Элисон с одной стороны права, говоря, что этот дом — ее владения, но с другой — не права. Зачем лишать Эбби и Арчи такой замечательной возможности? Да разве она не понимает, насколько важно развить магический потенциал в волшебнике? Если она сама привыкла жить без волшебства, то почему не считается со мнениями других? Ее сестре и брату по вкусу изучение магических предметов.

— Хорошо, я не буду их учить, — неохотно соглашается Гермиона. — Но разве ты не видишь, что им это нравится и что у них получается… — она замирает на мгновение, видя в серо-голубых глазах Элисон растерянность, сменившуюся на боль и злость. — Ты… ты сквиб, — догадывается Гермиона и закрывает себе ладонью рот. Она не хотела произносить это обидное слово, но уже поздно. Слово — не воробей. Гермиона мысленно ругает себя на чем свет стоит. Надо же было ляпнуть! Есть же множество других альтернативных слов. Но через несколько секунд самобичевание уступает место осознанию реакции собеседницы. Элисон не отрицает. Значит, она действительно не может творить магию. — Прости…

— Не вмешивайся не в свое дело. Убирайся отсюда.

Элисон разворачивается и скрывается в доме, а Гермиона растерянно смотрит ей вслед. Она стоит долго, солнце уже давно скрылось за горизонтом, и в сумерках она вскоре различает маленькую фигурку Эббигейл, стоящую на пороге сарая. Гермиона начинает быстро моргать, чтобы прогнать внезапно выступившие слезы, и идет прямо к девочке. Кладет ей руку на голову и гладит волосы.

— Элис плачет, — жалуется девочка. — Что случилось?

— Все скоро пройдет, — натянуто улыбается Гермиона. — Давай зайдем в дом.

На кухне сидит хмурый Арчи и ковыряется ножом в деревяшке. Он не поднимает глаз на вошедших.

— Иди поиграй в свою комнату, — говорит Гермиона Эббигейл.

— Я не хочу играть! Мы еще не ужинали… и Элис плачет!

— Иди, Эбби, я скоро приду к тебе, принесу кое-что интересное. И ужин разогрею.

Эбби растерянно смотрит на нее, но затем кивает и скрывается у себя. Гермиона молча садится напротив Арчибальда и смотрит на него.

— Ты не хочешь успокоить сестру? — интересуется она после двух минут молчания.

Арчибальд отвечает не сразу.

— Поплачет и успокоится. Иногда такое случается.

— Плохо, что ты даже не пытаешься…

— Она не пускает никого к себе! — на повышенном тоне говорит Арчи, на секунду подняв гневный взгляд на Гермиону.

— Она от рождения не может колдовать? — задает следующий вопрос Гермиона, не отнимая взгляда от лица парня.

Тот лишь сухо кивает и хмурится еще больше.

— Разогрей ужин сестре, а я пойду к Элисон.

— Она пошлет вас куда подальше, — кидает ей вслед Арчибальд.

Гермиона пропускает сказанное мимо ушей и направляется в комнату к Элисон. Стучит. Всхлипы на несколько секунд прерываются.

— Уходите! — кричит хозяйка дома.

— Это я, Гермиона.

— Ты еще здесь?!

— Я уйду сегодня же. И больше никого из твоей семьи не побеспокою. Но, пожалуйста, выслушай меня напоследок. Мне, правда, очень нужно тебе кое-что сказать.

Гермиона покорно ждет около двери. Через минуту замочная скважина скрипит, и дверь открывается.

Элисон подходит к окну и встает, провожая взглядом тающие теплые краски на небе. Гермиона окидывает взглядом быстро комнату — достаточно просторную, с темной резной мебелью. Внезапно она начинает нервничать. Куда делась смелость, которой она всего лишь несколько секунд назад была переполнена? В комнате мрачно, пахнет отчаянием и несбыточностью блеклых надежд.

Гермиона делает шаг в направлении Элисон, но замирает, не в состоянии двигаться. Сглатывает ком, подступивший к горлу. Она должна что-то сказать. Лишь бы голос не дрогнул. Гермиона взывает к покровителю ее факультета, чтобы дал ей сил сказать то, что навязчиво крутится в голове уже несколько минут. Зудит, вырывается наружу, но все же боится оказаться на воле. Она делает глубокий вдох и начинает:

— Элисон… — затем опять надолго замолкает. Та не откликнулась, лишь сильнее обняла себя. — Послушай… Ты права, я здесь никто, чтобы менять уклад вашей жизни. Но просто знай, что несмотря на то, что ты… что ты не можешь колдовать, — Гермиона сделала передышку, потому что ее голос обрел высокие ноты, — твои брат и сестра могут это делать. Ты должна не быть эгоисткой и дать им шанс. Неужели ты не видишь, как загораются глаза Эббигейл, когда она прикасается к волшебству, к миру, для которого она была рождена? Прошу, не обрекай ее на такую судьбу… Это несправедливо. Она подает надежды. А Арчи… Я вижу в нем самоотверженность. Он храбрый, — она горько усмехается. — Попал бы в Гриффиндор. Он любит тебя, именно поэтому запрятал подальше свою волшебную палочку. Ради тебя. Чтобы ты не чувствовала себя ущербно. Но все-таки поддался соблазну, когда я предложила его научить кое-чему, что помогло бы в хозяйстве. Должно быть, он слышал наш разговор, потому что сидит сейчас хмурый и злой. Злой на себя. Пожалуйста, подумай над этим.

Гермиона умолкает и быстро выходит из комнаты, идет к себе, чтобы собрать вещи. Вскидывает палочку, заставляя их кружиться в диком плясе, перед тем как те уложатся аккуратно в большой потертый чемодан, еще со школьных времен. Она делает его легким с помощью магии, затем уменьшает и кладет в свою бисерную сумочку. В руках у нее книга для детей о волшебных созданиях. Когда-то это была ее книга. По ней она обучала Эббигейл. Она оставляет ее под дверью девочки и молча уходит. Арчибальда нет на кухне. Дом как будто уснул.

* * *

Гермиона никогда не видела столько снега. Даже в зимнюю пору в Хогвартсе его было меньше. Он кружился, и многочисленными разнообразными снежинками ложился на землю, создавая сугробы. Гермиона ловит одну крупную снежинку на шерстяную варежку и замирает, глядя на это чудо. Маленькая шестиконечная причудливая звездочка. Она не сразу тает.

Воздух не холодный, не морозный. Но все равно Гермиона любит бегать к Невиллу в теплицы — греться. Иногда она застает там класс, иногда просто парня, склонившегося над рыхлой грядкой. Невилл не против. Наоборот, он всегда рад друзьям. Они перебрасываются фразами, затем оба молчат. Невилл — потому что занят работой, и полностью с мыслями погружен в нее, а Гермиона — потому что ей нравится лицезреть пышные грядки и знакомые волшебные растения. На какой-то миг она переносится мысленно в Хогвартс. Нет-нет, она вовсе не бежит от реальности, ей просто нравится тепло, дружелюбие Невилла и спокойная обстановка.

На стекле в ее комнате волшебные узоры. Гермиона иногда часами сидит и смотрит на них. В классах весело потрескивают камины во время занятий, дети одеты в теплую шерстяную одежду. Некоторые умудрились заболеть, простыть. Она была свидетельницей, как директор Снейп варил для них в пустом классе бодроперцовое зелье.

В один из зимних дней ей принесли письмо. От Джинни. Гермиона так сильно обрадовалась, что не могла дождаться конца занятия, чтобы прочесть его. Письмо пахло приятно. Корицей. Должно быть, рыжеволосая волшебница уронила на него какой-нибудь десерт или просто варила вместе с Гарри глинтвейн. Она читала строчку за строчкой, медленно, наслаждаясь ровным красивым почерком подруги.

Дорогая Гермиона!

Как ты там поживаешь? Есть ли успехи? Ну конечно есть, я это знаю. Ведь у тебя не может их не быть. Как Невилл? Уже, наверное, освоился.

Может быть, ты хочешь приехать к нам с Гарри на рождественские каникулы? Мы никуда не собираемся, будем дома, на Гриммо. И с удовольствием тебя примем! Рождество будем встречать в Норе. Присоединишься? Рон тоже будет.

С нетерпением жду ответа.

Твоя Джинни.

Гермиона перечитала письмо. «Рон тоже будет», — пишет Джинни. К чему это она? К тому, что знает, что между ними было? Хочет вновь их помирить? Но ведь это слишком, слишком сложно. Практически невозможно.

Она думает над письмом весь день и плохо спит ночью, придумывая Джинни ответ. Стоит ли ей ехать? Здесь ее новый дом. А там? Как она будет смотреть на миссис Уизли, наверняка, та одарит ее немым упреком во взгляде. Как будет веселиться со всеми? От всей ли души? Не будет ли она чувствовать себя лишней?

Гермиона в очередной раз меняет положение тела на кровати, но уже секунду спустя с раздражением откидывает одеяло в сторону. Она уже не заснет. Живоглот сонно приподнимает морду и недовольно щурится. Мягко спрыгивает с кровати, почувствовав настрой хозяйки. Гермиона быстро одевается и бросает взгляд на часы. Почти пять утра. В это время деревенские жители давно на ногах, возможно, во всю работают. Это значит, что столовая должна быть открыта. Стоило выпить крепкого чая или кофе.

Гермиона кутается в теплый свитер и спускается вниз. Дергает ручку столовой, но она закрыта. Мерлин! Сегодня же воскресенье, вспоминает она. Столовая откроется не раньше чем через три часа. Плохо, что она не обзавелась друзьями в деревне. Даже не к кому сходить в гости. Луна и Невилл наверняка еще смотрят утренние сны.

Гермиона выходит во двор и наколдовывает согревающие чары. Осматривается. Совсем скоро двор будет украшен рождественскими лентами и шарами. Совсем скоро уже праздник! На миг она утопает в теплых мыслях о Рождестве, но быстро вспоминает вчерашнее письмо. Оно гложет ее. Ей необходимо срочно принять решение и написать ответ Джинни, чтобы уже не думать обо всем этом. Под ногами у нее промелькнула рыжая шубка. Живоглот оставляет крошечные следы на блестящем снегу и фыркает, когда с ближайшей ветки на него падает комочек снега.

— Да, в Хогвартсе было не так заснежено! — говорит Гермиона и усмехается. Но внезапно настораживается, слыша голоса.

Не зная почему, но она ныряет под козырек сарая и прячется за небрежно наваленными досками, мысленно ругая себя: «Испугалась, как первокурсница!» Около ее ног трется Живоглот, и Гермиона шикает на него, отгоняя ногой. Кот может ее выдать. Во двор заходят Малфой и темноволосая сотрудница столовой, Джил. Уже не в первый раз она видит Драко с ней. Кажется, у них роман. Минуту спустя ее догадка подтверждается, молодые люди обнимаются.

Нехорошо, Гермиона, порицает она саму себя. Ой, как нехорошо. Разве можно подсматривать за другими? Но теперь уже ничего не поделаешь. Придется ждать, пока они уйдут. Иначе они засекут ее, решат, что шпионила, и будут правы. Гермиона слышит треск позади себя и испуганно поворачивается. Вглядывается в темноту.

— Кто здесь? — шепчет она.

— Это я, — так же тихо отвечает ей тоненький голосок. — Черри.

Гермиона оборачивается на парочку. Они ничего не слышали. Хорошо.

— Где ты?

— Наверху!

Гермиона поднимает голову вверх и охает. Черрити сидит на деревянной балке под потолком.

— Ты как туда забралась?! — ошеломленно восклицает Гермиона.

— Я тут прячусь, профессор Грейнджер.

Гермиона находит шаткую лестницу, крепко берется за деревянную перекладину, служащую ступенькой и, закусывая губу, поднимается наверх. Деревянная конструкция трещит, одна из «ступенек» ломается, и у Гермионы на миг перехватывает дыхание. Дальше еще хуже. Второй этаж, служащий чердаком, состоит из круглых маленьких по диаметру бревнышек, ничем не скрепленных друг с другом, и Гермиона боится, что пошатнется и упадет. Она будто находится в цирке и удерживает равновесие, стоя на мяче. Приходится встать на четвереньки, чтобы доползти до девочки. Черрити сидит еще выше. Под дырявой крышей на косой балке. Гермиона осторожно приближается к ней.

— Черрити, а ну слезай оттуда!

— Не хочу! — упрямится девочка.

— Почему? — снисходительно спрашивает Гермиона.

— Не хочу, чтобы у меня был новый папа.

— Новый папа? — переспрашивает Гермиона, а потом ее осеняет. — А! Профессор Малфой.

— У меня уже есть папа. Я хочу, чтобы мама с ним помирилась!

— Вот оно как, — задумывается Гермиона. Руки похолодели от мерзлой древесины. — Давай я поговорю с мистером Малфоем. А ты можешь замерзнуть и простудиться. Разве мама обрадуется, когда придется тебя лечить?

— Ей все равно до меня!

— Мисс Чейз! — строго говорит Гермиона. — Я думала, что вы подающая пример всем другим ребятам ученица. Разве ученица, на которую все должны равняться, может себя так вести?

В темноте Гермионе удается разглядеть округлившиеся глаза ребенка.

— Нет, — шепотом удивленно отвечает Черрити.

— Тогда ты должна быть умницей. Давай, слезай.

— Хорошо.

— Сейчас помогу.

— Я сама… А-а-а! — кричит девочка, хватаясь ручонками за выступ. — Профессор Грейнджер!

— Сейчас! — в панике кричит Гермиона и кидается на помощь ученице, но ее нога проваливается, наступая на дыру в полу, покрытую заледеневшей соломой, а секунду спустя круглые тонкие бревнышки отскакивают, и Гермиона падает вниз. С потолка на нее сыпятся гнилая древесина, солома, какие-то вещи, лежавшие на чердаке.

Слышится пронзительный визг Черрити. Гермиона чувствует, как сильно ударяется затылком о твердый пол на первом этаже. Острой болью пронзает ногу. Как что-то тяжелое мешает ее легким дышать. Но первой мыслью после падения становится не забота о себе, а беспокойство о Черрити. Она все еще там, наверху. Может вот-вот упасть! Гермиона силится скинуть с себя хоть что-то, но руки тоже придавлены и совсем ее не слушаются. Казалось, из легких вышибло весь воздух при падении. Вместо крика слышится хрип.

Через какое-то время над ней нависает знакомое лицо.

— Драко! — хрипит Гермиона. — Черрити наверху…

— С ней все в порядке, — заверяет ее Малфой и хватается руками за бревно, которое лежит сверху над каким-то хламом на Гермионе. Бревно с конца придавлено еще чем-то, Драко не удается его стащить.

— Мерлин! Да просто убери все Мобиликорпусом, — в истерике говорит Грейнджер, ощущая, что нога горит.

Драко Малфой на секунду теряется, Гермиона сразу и не понимает, в чем проблема его медлительности. Поднимает глаза на бледное лицо. У парня растерянный и слегка испуганный вид.

— Я позову кого-нибудь, — отвечает он и моментально исчезает.

Гермиона рычит от негодования.

Через несколько секунд к ней подбегает Черрити и взволнованно оглядывает ее.

— Мисс Грейнджер! — пищит она.

— Черри, — радуется Гермиона, все еще не отошедшая от поступка Малфоя, не укладывающегося у нее в голове. — Палочка. Отскочила куда-то… Поищи вокруг.

Девочка кивает и через какое-то время вновь появляется в обзоре Гермионы с находкой.

— Отлично! Вложи ее в мою руку, — просит Гермиона, но девочка лишь хмурится, и секунду спустя на ее лице появляется решительное выражение.

— Вингардиум Левиоса! — произносит она, направляя волшебный проводник на учительницу.

Гермиона замирает, наблюдая за своей ученицей. Ничего не происходит, но Черрити не отчаивается, лишь вновь панически ее оглядывает и кричит:

— Вингардиум Левиоса!

Изогнутая железяка, мешающая Драко сдвинуть бревно, плавно поднимается в воздух.

* * *

Гермиона лежит в своей кровати и ловит себя на том, что уже несколько минут глупо улыбается, думая о Черрити Чейз. О том, что в девочке-сквибе проснулась магия. И она нисколько не жалеет, что это произошло именно таким путем. Пусть она и пострадала, пусть у нее на языке сейчас горьковатый привкус костероста, и нога в гипсе. На синяки и ушибы можно и вовсе закрыть глаза.

В обед ее второй раз навещают Невилл и Луна. Райвенкловка держит в руках поднос с дымящимся ароматным супом.

— Гермиона, ты как? — осведомляется подруга.

— Все замечательно. Невилл! — радостно восклицает Гермиона.

Лонгботтом немного теряется, но уже секунду спустя улыбается, видя, что Гермиона светится от счастья, и спрашивает:

— Гермиона, не в моем характере подкалывать, но ты что, сильно ударилась головой? Лежишь в бинтах и сияешь. Что случилось?

— Нам помешали в первый раз поговорить, — Гермиона на миг кривится, вспоминая, как Невилл и Луна зашли не вовремя, в тот момент, когда Снейп поил ее всяческими зельями и цыкнул на них, чтобы они не мешались. — Я же совсем забыла рассказать вам о Черрити!

— Мы знаем, — призналась Луна. — Она сама нам все рассказала.

— Правда?! — радуется Грейнджер. — Невилл, а помнишь ты рассказывал, как впервые в тебе проснулась магия?

— Ну да, — не понимая, к чему клонит Гермиона, откликается Лонгботтом и усмехается. — Меня случайно выкинули из окна.

— Вот именно! Ты испытал стресс. Черрити тоже! Она испугалась за меня. И за себя. Скорее всего, она и не была сквибом. В ней просто, как и в тебе, задержался первый выброс магии!

— Но, Гермиона, — перебивает коллегу Луна. — А как же те, кому уже по двенадцать и более лет? У них тоже задержался первый выброс?

— Не знаю, — по-прежнему улыбается Гермиона. — Возможно. Местные жители обходятся без магии. Неудивительно, что у их детей не развит магический потенциал. А остальные, прибывшие… Под влиянием войны — опять же стресс — они потеряли свои способности. Нужно вернуть их тем же путем!

— Ты предлагаешь перед каждым падать с чердака или выбрасывать их в окно? — пошутила Луна.

— Я что-нибудь придумаю!

* * *

Вечером, когда Гермиона лежит в полудреме, в ее комнату тихо стучатся. Гермиона с трудом разлепляет глаза. Снейп дал ей порцию слабого снотворного, чтобы она отдохнула. Она думает, что ей почудился стук. Гермиона ждет. Наверняка почудилось, решает вновь она, ведь стук не повторяется. Но все же внутри нее что-то не дает ей покоя, и она решает спросить, чувствуя при этом себя немного глупо:

— Кто там?

— Можно? — слышится знакомый голос.

Через секунду дверь отворяется, и на пороге появляется Малфой. Гермиона настороженно на него смотрит, с силой перебарывая сон. Он медленно, как будто нерешительно, входит и замирает возле ее кровати. Долго молчит.

— Ты, наверное, уже все поняла сама… — начинает он.

— Ты потерял способность колдовать, — кивает Гермиона.

Малфой, тяжело вздохнув, без спроса садится на краешек кровати, не глядя на свою коллегу.

— Я бы помог тебе, если б мог.

— Знаю.

Малфой вновь замолкает.

— От этого есть лекарство.

— Лекарство? — горько усмехается он. — Что-то вроде бодроперцового зелья?

— Нет, — улыбается Гермиона. — Черрити Чейз стала волшебницей. Все благодаря стрессовой ситуации.

— Хочешь вылечить всех стрессом? Как будто его нам мало, Грейнджер.

— Стоит попробовать, — упрямо встряхивает по привычке кудрями Гермиона, но уже через секунду жалеет — затылок простреливает болью.

— Только вот со мной такое не сработает.

Они снова молчат. Малфой сцепляет руки в замок, склоняет голову. Кажется, уходить он не собирается.

— Кто еще знает? — тихо спрашивает Гермиона. — Кроме Снейпа и меня, естественно.

— Никто.

— Понятно, почему он дал тебе вести такие дисциплины, — задумчиво бормочет Гермиона. — Слушай, что у вас с Джил?

Этот вопрос заставляет гостя встрепенуться и на секунду посмотреть настороженно на Гермиону.

— А тебе какая разница?

— Никакой, — Гермиона приподнимает ладони. — Просто Черри, судя по всему, страдает. У нее есть отец.

— Раз никакой разницы, тогда не спрашивай, — отрезает Малфой. — Снейп дает тебе завтра выходной.

— Обойдусь, — отмахивается Гермиона. — Буду завтра как огурчик.

— Ага, помятый и побитый жизнью огурец.

— Эй, — губы Гермионы расплываются в улыбке помимо ее воли, но она все еще сердится на Драко, что тот причиняет страдания Черри своим легкомыслием.

— Ладно, выздоравливай, — Драко поднимается и направляется к выходу, но задерживается около двери. — Грейнджер, только никому, ясно?

— Еще бы, — обещает Гермиона.

Дверь закрывается, и Гермиона перестает бороться со сном. Ей нужно поспать, чтобы завтра, как она пообещала Малфою, быть бодрой. Завтра ее ждут еще новые открытия. Завтра она обязательно начнет новую методику преподавания. Заразит ею всех, ведь она встала на верный путь. В таком случае, разве можно было уезжать отсюда на рождественские каникулы? Нет, завтра же она напишет Джинни. А ведь можно даже их позвать сюда на денек-другой! Вот будет весело! Главное, чтобы ее ничто не отвлекало от цели, тем более, что она уже нашла способы ее достижения.