Сталь и серебро (гет)

Шаги Тауриэль гулко разносились по подземелью. Она посветила себе факелом: он полоснул толстые стены, каменную кладку и наконец задержался на дальней решетке.

Узница сидела в углу, лицом к стене, сгорбив худую израненную спину.

Тауриэль осторожно опустилась на ступеньки рядом с темницей.

На секунду эльфийке показалось, что она не в Ривенделле, а в Эрин Гален, а за решеткой — не гномья девчонка, а Кили. Тауриэль сжала в кармане черный камешек и что было силы впилась короткими ногтями в ладонь.

— И как тебя зовут на самом деле? — спросила она.

Девчонка вздрогнула, подернув плечами, и медленно обернулась.

— Поешь, — Тауриэль просунула через прутья решетки кусок хлеба. — Это лембас. Поддержит твои силы.

Девчонка протянула руку, схватила хлеб и проглотила не жуя.

— И вода, — Тауриэль пропихнула в камеру плоскую флягу, и узница осушила ее одним глотком.

— Так как тебя зовут? — повторила эльфийка.

Ответа не последовало.

— Долго будешь молчать?

— Какой смысл говорить с теми, кто упрятал меня в темницу, — бросила девчонка, вытерев губы грязной ладонью.

— Между прочим, я пытаюсь помочь.

— И это странно. Почему ты мне помогаешь? — она подняла на Тауриэль зеленые глаза. — Твой король что-то не слишком любезен.

Глаза — единственное, что оставалось на ее лице живым. Остальное напоминало огромный опухший блин, фиолетовый из-за кровоподтеков.

Тауриэль снова нащупала в кармане черный камешек. Объяснишь тут, почему.

Потому что в этой девчонке — даже сейчас, когда оказалось, что она девчонка, а не парень — есть что-то от Кили.

Может, отчаянье. Тауриэль затруднялась сказать.

— Это мое дело, почему, — отрезала она. — Так скажешь правду? Кто ты такая и как оказалась в лесу? И кто этот Скафти, внук Нара?

Девчонка помолчала, разглядывая тени, которые отбрасывал фонарь.

— Меня зовут Сигни, — сказала она тихо. — А все остальное и так правда. Орки пришли в Железные холмы. Убили всех, кто там был. Я убила Болдога…. Того, кто отрезал голову Даину.

— А Скафти?..

— Мой брат, — произнесла Сигни еще тише. — Погиб. Это он сказал, что нужно в Ривенделл за помощью. Не знаю, зачем…

— Почему ты сказала, что ты — это твой брат? — спросила Тауриэль.

— Долго рассказывать, — ответила Сигни. ­— Но я подумала, так меня хоть кто-то послушает. Эльфы. Король. И поможет мне.

— Послушает, если ты будешь… мужчиной?

— Да, — Сигни кивнула. — Тебе-то хорошо. Тебе не понять.

— Что не понять?

— Ты стражница, — Сигни пожала плечами. — А меня к границам даже не подпускали. А Скафти… его слушали…. Если бы он не умер, он бы стал…

— Королем-под-Горой, — закончила за нее Тауриэль.

— Точно, — усмехнулась Сигни.

— Я знаю, — Тауриэль перешла на совсем тихий шепот, — что случилось в Эреборе.

Сигни прижалась перебитым носом к решетке.

— Несколько дней назад туда из Гундабада пришел отряд племянников Азога — Болдога и Луга. Орков сто.

— Зачем? — выдохнула Сигни.

— Мстить, — шепнула Тауриэль. — За убийство Азога. А знаешь, как мстят орки? Они грабят могилы. Даже если враг умер…. Они будут издеваться над трупом, пока от него не останется одно кровавое пятно.

Сигни в ужасе отпрянула. Было видно, что слова глубоко ее потрясли.

— ­Почему они не отстанут от него, — произнесла она еле слышно. — Почему они не оставят его в покое. Он умер, так найдите себе живых врагов.

Тауриэль ничего не ответила. Она поняла, что Сигни говорит о Торине — говорит с такой чудовищной болью, словно он был для нее больше, чем легенда. Словно в его смерти было что-то личное.

— Они не нашли его, Сигни, — сказала Тауриэль. — Могила была пуста. Ни Торина, ни Оркриста, ни Аркенстона.

— Почему?

— Наверное, гномы перепрятали тело. Чтобы орки не нашли.

Сигни кивнула.

— Я знаю, что было дальше, — сказала она. — Они не нашли тело. Они подумали… что он жив и где-то прячется. Обыскав Эребор, они пришли в Железные холмы. Где ваш Король-под-Горой — вот что они кричали. Вот… что они кричали….

Она подняла голову вверх и беззвучно заплакала.

— В Эреборе сейчас лорд Элронд, — объяснила Тауриэль. — Вроде там пятнадцать выживших. Тело пока не нашли. Скорее всего, тот, кто прятал, погиб.

— Даин, — всхлипнула Сигни. — Дядя Даин… Дядя… Он бы придумал… куда спрятать…. Он бы… Он бы….

Она опустилась на пол и уткнулась носом в колени. Тауриэль смотрела, как дергаются худые плечи Сигни, как сжимаются маленькие ладони в кулаки.

— Послушай, — Тауриэль кашлянула. — С орками не так просто.

— Это ясно, что непросто, — Сигни подняла красное лицо.

— На Эребор напали внезапно — поэтому они не отбились. После бойни большая часть орков с Лугом отступила в Гундабад. Видимо, несколько отделились и пошли на Железные холмы вместе с Болдогом.

— Когда я убила Болдога, они ушли…. Они не убили меня.

— Правильно, — кивнула Тауриэль. — законы мести. Теперь ты добыча Луга.

— А те, что в лесу?

— А эти пришли со стороны Дол Гулдура. Туда после Битвы два месяца назад отступил один из приближенных Азога, Хартог. И… если он или его люди, а не Луг убьют тебя первым, то предводителем орков станет Хартог. Убийца Болдога — самая желанная добыча сейчас.

— Может, меня никто не убьет, — усмехнулась Сигни.

Тауриэль улыбнулась в ответ. Ненормальная, отчаянная девчонка. Кажется, она уже знает, что все, даже самые храбрые, смертны, но еще не совсем верит, что смертна она сама.

— Эй, — Тауриэль вытащила из-под плаща топор. — Возвращаю.

В зеленых глазах Сигни мелькнул счастливый блеск. Она протянула пальцы и кое-как протащила топор в камеру.

— Спасибо! — она помахала оружием, вытащила руку обратно и, примерившись к замку, начала его сбивать.

— Ты… Прекрати сейчас же! — шикнула Тауриэль.

Лязгало ужасно громко.

Тауриэль схватила Сигни за запястье.

— Не собьешь ты замок!

— Почему?

— Эльфийский. Только стражников разбудишь. Тогда я уже тебе ничем не помогу.

— Извини, — Сигни стряхнула руку эльфийки и продолжила, — спасибо за помощь, но дальше я как-нибудь сама. Я ухожу.

— Я только что сказала, что за тобой гоняются два предводителя орков, а ты хочешь уйти? Что делать-то будешь?

— Именно поэтому и хочу, — Сигни снова долбанула по замку. — Пойду в Гундабад.

Тауриэль не выдержала и рассмеялась.

— Одна что ли?

— А что, есть еще желающие? Им нужна я — они меня получат. И, может, когда они меня получат, больше ни на кого не нападут. Какое-то время. Хотя бы какое-то время.

— Сигни, это безумие, — покачала головой Тауриэль. — Чтобы идти на Гундабад, нужна армия. Ты погибнешь еще до того, как доберешься туда.

— Ты не понимаешь, — Сигни наконец прекратила долбить по замку. — Не понимаешь. Они все… погибли из-за меня.

В ее глазах плясал нездоровый огонь.

— Почему не понимаю?

— Да откуда тебе знать, — шепнула Сигни, — что это такое — когда кто-то умер из-за тебя. И ты должна отомстить за них! А то, что их кровь на мне, я всегда буду помнить! Моего брата, всей моей семьи! Торина.

Последнее имя — Торин — она произнесла еле слышно, на выдохе.

— Их всех убили орки, Сигни, — ответила Тауриэль, помолчав. — Не ты. И если ты думаешь, что я не знаю, как это — винить себя в чьей-то смерти, то ты ошибаешься.

Тауриэль незаметно коснулась камешка. Она не перестанет винить себя за смерть Кили. Никогда не перестанет.

Она отпустила камень и пошарила в поисках связки ключей на поясе.

— Я тебя выпущу, — сказала она тихо. — Только ты не пойдешь в Гундабад. Не сейчас. Вместо этого мы пойдем в Эребор.

— Мы? — переспросила Сигни, поигрывая топором. — Не обижайся, подруга, но мне компания не нужна. Да и опасно со мной — видишь, где я, там орки.

— Ты не пройдешь одна через лес, — отрезала Тауриэль. — Или будешь плутать неделю, или сгинешь. Так-то, подруга, — добавила она издевательским тоном.

— Ну хорошо, и что мы, — Сигни посмотрела на эльфийку исподлобья, — будем делать в Эреборе?

— Ты станешь Королем-под-Горой. Соберешь армию, договоришься с эльфами и пойдешь на Гундабад.

Сигни уставилась на Тауриэль, как на сумасшедшую.

— Что? — рассмеялась она. — Я не могу править гномами. У меня нет права на корону.

— Неправда, — заявила Тауриэль. — Если Скафти — твой брат, то ты тоже внучка Нара. Наследники Нара получили право претендовать на престол. У тебя есть еще родственники?

— Нет, — ответила Сигни. — Мы со Скафти — последние внуки Нара. Только у гномов женщина не наследует престол. Никогда. Ни за что. У Торина осталась сестра, Дис. Как ты думаешь, почему Даин стал королем, а не Дис — королевой? Не знаю, какие правила у эльфов, но у гномов, — Сигни усмехнулась, — правителем скорее сделают чьего-нибудь пятиюродного племянника, чем женщину королевских кровей.

— Возможно, — согласилась Тауриэль. — Но кроме меня пока никто не знает, что ты — это ты. Все думают, что ты — это Скафти.

— Они догадаются, — засомневалась Сигни.

— А если нет? Эльфы гномьих женщин в глаза не видели.

— Гномы догадаются.

— Похоже, те, кто хорошо тебя знал, уже мертвы. А остальных — и тех, кто остался в Эреборе, и тех, кто придет туда из других мест, мы обманем.

— Это нечестно, — Сигни сунула оружие в ножны и поправила его на поясе. — У меня нет прав на эту гору. Я не хочу быть королем. Или королевой.

— А чего ты хочешь?

— Я хочу, — Сигни шумно вздохнула, — хочу, чтобы они умерли! Все умерли, все! Все, кто убил гномов Железных холмов! Кто убил Скафти! Даина! Гунвор, Ове, всех!

— Так это твой шанс, — Тауриэль тряхнула ключом.

Вдруг со стороны лестницы послышались шаги.

— Тауриэль? — спросил кто-то негромко.

— Ладно, открывай, открывай сейчас же, — проговорила Сигни.

Тауриэль вставила ключ в замок и несколько раз повернула.

— И почему все-таки ты мне помогаешь, — покачала головой Сигни.

— ­Давай быстрее, — шикнула эльфийка, оставив вопрос без ответа. — Потом как-нибудь обсудим.

Сигни выскользнула из камеры, и Тауриэль, схватив ее за руку, устремилась вперед.

* * *

Темные подземелья остались позади, и вскоре забрезжил скудный лунный свет и пахнуло сеном. Тауриэль вытащила Сигни на улицу и, подгоняя, нырнула за малоприметную дверь.

Они оказались в конюшнях.

— Давай-ка, — Тауриэль ловко взобралась на гнедую лошадь и протянула руку Сигни.

Та кое-как подтянулась и с третьего раза смогла сесть сзади эльфийки. Сигни заметила, что через спину лошади перекинуты две дорожные сумки.

— Только не говори, что ты планировала побег, — покачала головой Сигни.

— Ходить по лесу с яблоками и отрезанными волосами — плохая идея. Но, поехали!

Тауриэль натянула поводья. Лошадь вскинулась, заставив Сигни крепче вцепиться эльфийке в спину, и вдруг замерла.

Дорогу преградили двое стражников со стрелами наготове. Один, тот, что повыше, заговорил, но Тауриэль промолчала.

Прошла минута — эльфы оружие не опускали.

— Будут стрелять? — шепотом спросила Сигни, и эльфийка чуть пожала плечом — кто знает.

Сигни еще раз бросила взгляд на стражников, оценивая, что случится, если она пошевелится и сколько у нее времени на маневр. Заметив, что правый стражник на секунду опустил лук, Сигни выхватила топор.

— Не шевелись, — шепнула она, приставив топор к горлу Тауриэль. Сигни держала оружие совсем близко: видно было, как на напряженной шее эльфийке бьется тоненькая жилка.

— Выстрелите, — Сигни подняла глаза на стражников, — и она умрет первой.

Стражники не пошевелились. Видно было, что в блеф они не верят, но и рисковать не хотят: а вдруг? Мало ли что у этих гномов на уме.

Время тянулось медленно, как похоронная процессия. Наконец тот, что справа, опустил лук, и затем то же самое сделал второй.

Сигни убрала руку с топором. Не дожидаясь, пока эльфы раскусят обман, Тауриэль направила лошадь в сторону леса.

Стрела просвистела где-то сбоку, затем другая, но

вскоре все затихло — остался только хруст льдистой корки под копытами лошади и завывания ночного ветра.