Visitation (джен)

Примечания:

Бечено

Наш репортер была взволнована, прогуливаясь в тот день по улицам Лондона, размышляя, что ей следует обсудить в своей следующей статье, когда мимо прошли не кто иные, как Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер. Именно так, дорогие читатели. Гарри Поттер, наш спаситель и герой волшебного мира, и его лучшая подруга Гермиона Грейнджер шли по дороге бок о бок, очевидно, погруженные в личную беседу, если судить по цвету щек мисс Грейнджер. И еще более интересной была рука мистера Поттера, которая лежала на плечах мисс Грейнджер!

Итак, теперь мы в «Ежедневном пророке» спрашиваем себя: происходит ли между двумя спасших волшебный мир голубками нечто большее, чем мы думали до недавнего времени?

Во время четвертого курса обучения Гарри Поттера в Хогвартсе один из наших репортеров написал о возможном любовном треугольнике между самым завидным и сексуальным волшебником в мире Гарри Поттером, болгарским красавчиком Виктором Крамом и умной, но непримечательной девушкой рядом с Гарри Поттером, Гермионой Грейнджер.

В то время все участники отрицали какие-либо «обвинения» и требовали, чтобы их оставили в покое. Но ведьмы Великобритании теперь снова столкнулись с важным и не менее неприятным вопросом: одинок ли Гарри Поттер?

Именно на этот вопрос упомянутый волшебник ответил очаровательным румянцем и немедленным побегом сразу после того, как мы спросили его, кто была его дамой сердца на последнем благотворительном мероприятии. Означает ли эта реакция, что он увлечен, но не хочет делиться этим с миром? Или можем ли мы, одинокие женщины волшебного мира, по-прежнему надеяться, что легендарный волшебник Британии все еще доступен?

Что ж, на этот вопрос мы, ведьмы, хотим знать ответ. Была ли эта прогулка — чем? — Совместной прогулкой близких друзей, у которых долгое время не было возможности побыть друг с другом в тишине, или наш репортер действительно стал свидетелем романтической прогулки по улицам Лондона? Прогулки молодых влюбленных, которые не хотят афишировать свою любовь?

Мы в «Ежедневном пророке» будем следить за новостями и разгадаем тайну самого завидного волшебника Британии!

Гарри в ужасе уставился на газету, лежавшую перед ним. Что, черт возьми, он только что прочитал?

Его глаза пробежались по плотному пергаменту, когда он снова перечитывал статью. Почему репортеры не оставят его в покое хотя бы на один день? На протяжении всей своей жизни ему приходилось соответствовать их, главным образом, приукрашенным и полностью высосанным из пальца басням; год за годом очередное сумасшедшее «открытие» о жизни знаменитого Гарри Поттера попадало на первую полосу, и в девяноста процентов — хотя нет — девяносто пяти процентов это было ложью.

Расстроенный, Гарри застонал. Они никогда не оставят его в покое. Они никогда не оставляли его в покое раньше и никогда не сделают этого в будущем. Почему он думал, что с падением Волдеморта о нем тоже забудут?

— Чего ты качаешь головой? — раздался веселый голос позади него, который заставил его подпрыгнуть.

— Мама! — вздрогнув, он обернулся и спрятал «Ежедневный Пророк» у себя за спиной. — Ч-что ты здесь делаешь?

— Разве мне не позволено присматривать за своим сыном? — ее глаза озорно сверкнули, когда она медленно подплыла к нему. — Что ты там прячешь? — спросила она, поскольку Гарри продолжал просто смотреть на нее, сбитый с толку и слегка запаниковавший.

— Ничего!

Словно ужаленный пчелой, Гарри вскочил и невинно улыбнулся Лили.

— Только газета, ничего больше. Статьи полны чепухи. Как обычно. Ничего важного. Что ж, пойду я поищу Гермиону. Ты случайно не знаешь, где она, нет? Ладно, я сам ее найду. В конце концов, дом не слишком большой; по крайней мере, недостаточно большой, чтобы в нем потеряться. Ну, пока… Я пошёл, — он застенчиво рассмеялся и нервно провел рукой по волосам. Лили подняла бровь.

— Увидимся, — со свекольно-красными щеками он исчез из кухни, буквально взбежав по лестнице.

Лили засмеялась, глядя ему вслед. Хихикая, она покачала головой и оглядела кухню. Гарри оставил свою пустую кружку на столе. Может быть, попробовать очистить ее с помощью магии? Лили нахмурилась. Она очень давно не пыталась что-то сдвинуть с места, не говоря уже о том, чтобы использовать магию.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. Если бы она только представила, как поднимает чашку в воздух и очищает ее заклинанием… В конце концов, это же сработало с очками Гарри, не так ли?

Медленно она протянула руку к чашке и попыталась сосредоточиться исключительно на эффекте заклинания, на ощущении, которое вызовет фарфор в ее руке, на покалывании, которое ощущаешь, произнося заклинание. Она почти могла почувствовать это — легкое прикосновение холодного фарфора к ее ладони, теплое покалывание в венах, когда магия текла через…

Она нерешительно открыла глаза и нахмурилась, увидев грязную чайную чашку на деревянном кухонном столе. «Воспоминания», — разочарованно подумала она и протянула руку, чтобы взять кружку. Рука прошла насквозь. — «Ничего, кроме воспоминаний».

* * *

Колеблясь, Гарри открыл дверь в библиотеку и заглянул внутрь. Гермиона сидела, как и предполагалось, за старым деревянным столом с книгой перед ней. Когда она услышала, как открылась дверь, она обернулась.

— Гарри. — улыбаясь, она отложила перо в сторону и встала. — Проходи, проходи.

— Ты уже прочитала «Ежедневный пророк»? — Гарри изо всех сил пытался остановить прилив крови к щекам — без особого успеха. Он прочистил горло и застенчиво улыбнулся ей.

Гермиона моргнула. — Нет, я не читала. Почему ты спрашиваешь? Что там написано?

Она слегка нахмурилась, наблюдая, как Гарри заламывает руки и нервно переступает с ноги на ногу, казалось, не замечая своего поведения. Ухмыляясь, ее взгляд переместился с черноволосого волшебника на стопку пергаментов, которые он сжимал в руках, и обратно. С каждой секундой он становился все краснее.

— Ничего. В любом случае, ничего важного, — он сложил руки за спиной и кивнул. — На самом деле, просто сплетни. Просто обычное дерьмо.

— Если там нет ничего важного, я уверена, ты не будешь возражать, если я прочитаю, не так ли? — забавляясь, она подняла брови, когда Гарри начал заикаться.

— Не нужно это читать. Я имею в виду, что всё равно это чепуха. Ты знаешь «Ежедневный пророк». С уходом Скитер статьи точно не стали лучше или правдивее. Если бы там было что-то важное… эй!

Гермиона прыгнула на него и попыталась дотянуться до газеты за спиной Гарри, но он держался за нее, как за спасательный круг.

— Хватит. Отпусти!

— Ну уж нет!

Гарри попытался стряхнуть Гермиону, которая теперь прибегла к нечестным средствам и начала старательно щекотать его.

— Хватит! — закричал он, смеясь и отчаянно извиваясь в ее объятиях. — Хватит!

— Не-а! — Гермиона хихикнула, когда Гарри попытался оттолкнуть ее локтем, все еще держа руки за спиной.

Гарри, чьи глаза были зажмурены, хихикнул, когда ее руки отпустили его талию. Хa! Спасен, торжествующе подумал он и медленно открыл глаза…

… и уставился в самый красивый коричневый цвет, который он когда-либо видел.

Гермиона стояла самое большее в двадцати дюймах от него, ее дыхание было прерывистым, глаза широко раскрыты, зрачки слегка расширены. Он поперхнулся. Он не был так близок к ней с тех пор, как… он покраснел. С того единственного случая с Джинни. Боже, это было неловко.

Гарри сглотнул, Гермиона сделала то же самое. Дрожа, он попытался оторвать руки от газеты, как-то ослабить хватку, которой он сжимал пергамент, настолько сильным было желание обнять ее, прижать к себе, почувствовать ее тело рядом со своим, ее тепло в его объятиях, ее мягкие губы на…

Охваченный ужасом, он покачал головой и поспешно попятился. Смутившись, он откашлялся и взлохматил волосы. То, что было сейчас, это же не было тем, о чем он подумал? Он моргнул, глядя на Гермиону. Ее глаза были широко раскрыты от шока, ее безупречная кожа над нежными скулами слегка покраснела, окрасив их в красивый румянец. «Возьми себя в руки, Гарри! Это Гермиона, о которой ты только что подумал все это, черт возьми!»

Его сердце колотилось в груди так, словно в любой момент могло выпрыгнуть из грудной клетки. Теплое покалывание разлилось по его венам, сопровождаемое таким сильным теплом, которое он чувствовал в последний раз… в последний раз он чувствовал это, когда целовал Джинни в Общей комнате Гриффиндора. О боже, нет! Нет! Нет, этого не могло быть. Гермиона была ему как сестра. Ни при каких обстоятельствах он не мог на самом деле испытывать чувства к своей сестре — романтические чувства к своей семье? Нет! Нет, это было невозможно… верно?

Обескураженный, он посмотрел на свою подругу, которая что-то отчаянно бормотала себе под нос. Ее щеки становились все краснее и краснее с каждым словом.

Он прочистил горло. С тихим писком Гермиона развернулась и уставилась на него широко раскрытыми глазами. «Ежедневный пророк» лежал забытый на полу между ними.

— Я… эм… Вообще-то, я собирался спросить тебя кое о чем, — смущенно пробормотал он и снова откинул непослушные волосы с глаз. Он подавил стон, когда они снова упали на стекла очков.

— Ч-что? — Гермиона слегка покачала головой, чтобы рассеять поток мыслей, пронесшийся в ее голове. Сейчас было неподходящее время беспокоиться о ее отношениях… эм… дружеских отношениях с Гарри.

— Я только что кое о чем подумал — с усилием он поднял глаза и посмотрел в ее карие глаза. Он сглотнул. «Сосредоточься, Гарри». — Сегодня утром, когда я проснулся… ну, может быть, мне это только показалось, но это прозвучало так, как будто ты могла видеть мою маму. Ну помнишь, — добавил он, когда Гермиона подняла брови, по-видимому, сбитая с толку, — ты сказала: «Я дам вам двоим немного времени побыть наедине» или что-то в этом роде. Мне просто было интересно, если… ну, ты понимаешь…

Гермиона вздохнула, повернулась и медленно села обратно. Ее сердцебиение начало успокаиваться, но она чувствовала себя так, словно только что участвовала в особенно изнурительном марафоне.

Она заправила вьющуюся каштановую прядь волос за ухо и подняла глаза. Сердце Гарри подпрыгнуло, когда ее карие глаза встретились с его зелеными. Он не мог точно определить выражение в них.

— Я могу предположить, где она находится. — Гермиона глубоко вздохнула и села прямее. — Честно говоря, я думаю, что знаю, что ты видел каждый раз, когда все это началось. Ты говорил, что какое-то видение или что-то блестящее следовало за тобой повсюду, верно? Что ж, я знаю, где сейчас находится твоя мать, потому что я тоже вижу нечто подобное, когда она рядом.

Гарри удивленно моргнул, глядя на нее. — Значит, ты можешь ее видеть?

— Нет, по крайней мере, не напрямую, — она терпеливо улыбнулась ему, когда он схватил стул, стоявший у стены, подтащил его к столу и сел рядом с ней, не сводя с нее глаз.

— Я не знаю, аура ли это или какая-то ее телесная часть, но есть кое-что, что я могу видеть. Очертания размываются, а цвета становятся более тусклыми всякий раз, когда она оказывается там. И поскольку ты всегда смотрел в этом направлении всякий раз, когда разговаривал с ней, я подумала, что на самом деле я не схожу с ума, а действительно могу — каким-то образом — увидеть, где твоя мама.

Гарри медленно поднял брови, переваривая сказанное. Итак, Гермиона могла видеть, где была его мать. Конечно, она не видела того, что видел он, но это было больше, чем он смел надеяться.

Как раз когда он сделал глубокий вдох, чтобы сказать ей, насколько это было потрясающе, его прервал голос, доносившийся с кухни.

— Гарри? Ты дома, дорогой?

Озадаченный Гарри по-совиному заморгал, глядя на Гермиону. Она пожала плечами и направилась, сопровождаемая Гарри, на кухню.

Молли Уизли стояла в комнате с улыбкой на лице, ее старая потрепанная сумочка лежала на кухонном столе. Она просияла, увидев, что они вдвоем вошли в комнату.

— Привет, — она бросилась к смущенным друзьям и заключила их обоих в материнские объятия. — Как у тебя дела? Я так давно ничего о тебе не слышала! Это действительно позорно, как ведут себя Джинни и Рон!

Гарри посмотрел через плечо миссис Уизли на свою мать, которая стояла рядом с камином с грустной улыбкой на лице. Гарри неуверенно улыбнулся в ответ.

Как сильно он хотел иметь возможность обнять свою маму… Но он боялся, что никогда не сможет этого сделать. До сих пор он прожил свою жизнь, не будучи в состоянии вспомнить ни единого момента, когда его мать обнимала его. Конечно, он был уверен, что таких моментов действительно было много, но неспособность вспомнить не означала, что это было менее болезненно, особенно теперь, когда стало так ясно, чего ему не хватало — и все еще было.

С тех пор как он начал свой первый год в Хогвартсе, его чаще обнимали. Не регулярно и даже не очень часто, но в его жизни все еще были люди, которые хотели обнять его. Но ощущения того, что его укачивают на руках родители, он не знал. Ближе всего к тому, чтобы познать это чувство, он когда-либо был в объятиях своего крестного отца.

— Что вы здесь делаете, миссис Уизли? — вежливо спросил Гарри, высвобождаясь из объятий. Ему было не по себе от мысли, что мать его бывшего лучшего друга с любовью обнимает его, когда в той же комнате находится его собственная мать, явно обиженная тем фактом, что именно миссис Уизли заключила своего сына в объятия, а не она.

Миссис Уизли с любовью улыбнулась ему и тоже обняла Гермиону. — Я просто хотела зайти, чтобы навестить тебя, так как в последнее время мы видимся не часто.

Гермиона смущенно рассмеялась. — Извините, миссис Уизли.

— О, пустяки! Тебе не нужно извиняться. В конце концов, это не твоя вина. — она покачала головой и разочарованно вздохнула. — Я полагаю, что двое моих младшеньких не связывались с вами?

Она фыркнула, когда два младших волшебника кивнули. — Я не могу в это поверить. Это возмутительное поведение! Я не знаю, от кого они этому научились. Конечно, не от меня! Нужно думать, что эти двое достаточно взрослые, чтобы время от времени выходить за рамки своих собственных ожиданий и желаний и отбросить в сторону свои безответные чувства ради вашей дружбы. Но, очевидно, мнение большинства решает только тогда, когда речь заходит о законе.

Громко вздохнув, она села на стул за кухонным столом и прикрыла глаза рукой, чтобы успокоиться. Гермиона и Гарри обменялись взглядами.

— Сегодня приходил Рональд, — пробормотала миссис Уизли и медленно опустила руку на колено, чтобы понаблюдать за их реакцией.

Брови Гермионы взлетели вверх. Ее глаза были холодны. Гарри сглотнул. Эта ее сторона редко проявлялась, и он был благодарен за это — это было просто пугающе.

— Он буквально умолял меня пойти и поговорить с тобой еще раз, чтобы изменить твое решение, но я сразу же сказала ему, — поспешно добавила она, когда глаза Гермионы раздраженно вспыхнули, — что я не та, кто должна поговорить с тобой. Я на твоей стороне, Гермиона, дорогая. То, как вел себя Рон, честно говоря, действительно паршиво, и он вел себя как полный придурок.

У Гарри отвисла челюсть до земли. Пораженный, он уставился на миссис Уизли, ту самую женщину, которая всегда казалась такой спокойной и контролировала себя. Единственный раз, когда он видел ее покрасневшее и слегка покрытое пятнами лицо, было, когда она накричала на близнецов. Гарри моргнул. Фред и Джордж… Нет, он не будет думать о Фреде и о том, что теперь стало с Джорджем!

— Что ж, это правда. Я учила своих детей приносить в отношения любовь и уважение, а не одержимость и агрессивность! Или, в случае Джинни, навязчивость и невежествo. Она ведь тоже еще не была здесь, не так ли?

Гарри покачал головой. — Не после того, как я выгнал ее, когда она сообщила мне о своем мнении… довольно грубо, — закончил он, взглянув на Гермиону, чьи щеки приобрели восхитительный розовый оттенок.

Глаза Лили вспыхнули. О, она слишком хорошо помнила тот момент. Она была так счастлива за них, что они наконец нашли друг друга и Гарри получит заслуженный шанс на счастливую жизнь — Джеймс с самого начала говорил, что Джинни не подойдет их сыну, и она полностью согласилась с ним. Но у всех были временные увлечения, и их сын-подросток не был исключением. Они не могли держать на него зла за это. Но когда упомянутая ведьма ворвалась в зал и начала оскорблять Гермиону и высмеивать ее, мнение Лили о ней упало в бездонную яму, без малейшего шанса когда-либо выползти из нее обратно.

Гарри подавил улыбку, когда увидел, как глаза его матери потемнели и сузились. Тепло разлилось по его телу, когда он снова осознал, что он больше не один.

— Как на неё это похоже, — фыркнула миссис Уизли, резко выдернув Гарри из его мыслей. Он резко повернул голову, как раз вовремя, чтобы увидеть, как рыжая ведьма приближается к нему и делает движение, чтобы снова его обнять.

— Боюсь, мне пора идти, мои дорогие. У меня дома горстка ленивых людей, которые хотят, чтобы еду им готовила любящая мать.

Она раздраженно закатила глаза, в последний раз обняла Гермиону и подошла к камину, где исчезла в ярко-зеленом пламени.

Моргая, Гермиона уставилась на пламя, которое вернулось к своему обычному, теплому оранжево-красному цвету.

— Что ж, это было недолго, — пробормотала она.

Гарри мог только согласиться с ней.

— Скажи, а разве завтра не пробы в национальную команду? — она усмехнулась, когда глаза Гарри резко расширились, и он уставился на нее.

— О Боже, я совсем забыл об этом!

— Ну, тогда тебе лучше позаботиться о том, чтобы ты помнил об этом до завтра. — ухмыльнувшись, она направилась к лестнице, которая вела на первый этаж, вероятно, возвращаясь в библиотеку.

Подойдя к двери, ведущей на лестницу, она обернулась в последний раз с лучезарной улыбкой на лице. — В конце концов, я хочу жить вместе со всемирно известным игроком в квиддич, или ты уже забыл?