Выживает сильнейший (гет)

«Перевоспитать для своих целей. Перевоспитать для своих целей! И кто меня только дернул взять этого наглеца в свою команду!» — с негодованием думал полковник Мустанг после очередного спора с Эдом. Совершенно не поддающийся воспитанию и дрессировке юнец почти всегда обсуждал приказы и постоянно поступал по-своему. Раздраженный полковник только успевал отправлять обоих Элриков гонять всякую шушеру, лишь бы эта мелкая фасолина не мозолила ему глаза. Кроме всего прочего, Эдвард наотрез отказывался от бумажной работы, и отчеты из него приходилось вытягивать по несколько дней. Однако при этом полковник прекрасно понимал, что Эдвард Элрик был очень ценным сотрудником. Вместе с Альфонсом он быстро ловил преступников разного калибра, даже не пользуясь пистолетом. Частенько, появляясь в штабе с утра, братья не брали под роспись табельное оружие и отправлялись на очередное задание без него, за что каждый раз выслушивали долгие устные выговоры от полковника Мустанга.

— Я не собираюсь ни в кого стрелять! — с наглой физиономией заявлял Эд. — И без ваших хлопушек могу прекрасно справиться. Одно дело — мишени, и совсем другое — люди, пусть и преступники!

— Дурачье! Вас же так однажды пристрелят, и ваши принципы никого не спасут! — искренне возмущался полковник, уже не выбирая выражений. В его глазах братья Элрики были еще совсем детьми. Хотя сам полковник по возрасту не так уж далеко от них ушел и тянул только на старшего товарища.

Когда взвинченный Эд вошел в кабинет, в котором работали его коллеги, младший лейтенант Хавок добродушно поинтересовался:

— Ну что, Эд, уже с утра воюешь с полковником?

— Это обязательный ритуал, — подметил фельдфебель Фьюри, не отрываясь от своих бумаг.

— Да уж, точно! — буркнул Эдвард и, опустившись на свой стул, спросил: — Ал еще не появлялся?

— Нет, — ответила старший лейтенант Риза Хоукай — единственная женщина в команде Мустанга. Всегда подтянутая, собранная и внимательная, она стала почти что тенью полковника. Мустанг мог положиться на свою подчиненную во всем. Только никак не хотел признаваться ей в своих личных чувствах, пряча их в самые темные уголки собственного сердца. Риза, в свою очередь, давно призналась себе, что влюблена в Мустанга, но ничего от него не ждала. Так они и зависли где-то на грани между деловыми и личными отношениями, что практически невозможно было скрыть от окружающих.

— Альфонс вчера в конце рабочего дня отпросился у полковника на сегодняшнее утро. Разве он тебе не сказал? — продолжила старший лейтенант, глядя на Эда.

— Сказал, — ответил Эд уклончиво. Он знал, что Ал договорился с Хоэнхаймом о встрече еще две недели назад, и теперь просто ждал, волнуясь за эмоциональное состояние младшего брата после его первой встречи с давно пропавшим отцом.

Альфонс явился на работу через несколько часов. Парнишка выглядел мрачнее грозовой тучи.

— Эд, можно тебя на минутку? — с порога обратился он к брату, а потом поздоровался с коллегами. Понимая, что произошло что-то незапланированное, Эд без слов вышел с Алом в коридор.

— Наш отец пропал, — коротко и совсем не громко произнес Ал, чтобы его не было слышно никому, кроме брата. Эд почему-то мало удивился подобной новости:

— Для него это нормально. Хотя странно, что он не пришел на встречу с тобой.

— Я ходил в институт. Там мне сказали, что он уволился, и дали его адрес. А его соседи сказали, что он съехал с квартиры.

После этих слов Эд всерьез заволновался.

— Уволился, съехал и нам ничего не сообщил, — задумчиво произнес он. — Почти так же он ушел, когда мы были детьми. И куда его постоянно несет?!

Ал почувствовал, что братец начинает закипать, и озвучил свое опасение:

— А вдруг с ним что-то случилось?!

— Вдруг! А может, нет! Может, он просто не умеет жить с семьей! — отчеканил Эд, снова вспомнив о маме.

— Что будем делать? — спросил Альфонс, не обращая внимания на высказывание старшего брата.

— Ждать, когда он снова соизволит объявиться! — резко отрезал Эд и уже собрался возвращаться в кабинет, когда Ал остановил его, положив руку ему на плечо.

— Чего? — бросил Эд, порядком расстроенный повторным исчезновением Хоэнхайма. Альфонс протянул брату маленький, сложенный в несколько слоев листок, и сказал:

— Это адрес Уинри. Ты же его запрашивал в адресной службе, помнишь? Я проходил мимо и забрал.

Эд забыл, как дышать. Уинри нашлась! Взяв у брата листок, Эдвард быстро развернул его и посмотрел на запись, выведенную аккуратным почерком Ала. Некоторое время Эд просто пялился на бумагу, не веря своим глазам, а потом посмотрел на младшего брата, который слегка улыбался ему.

— Спасибо, Ал!

— Теперь сам решай, что с этим делать.

До самого вечера Эд не мог работать. Из его головы не выходили мысли об Уинри. Он вообще с ума без нее сходил с тех самых пор, как ушел из интерната. А теперь у него появился шанс снова ее увидеть. Однако чем больше он размышлял, тем мрачнее становился. Его жизнь каждый день висела на волоске. Гоняя преступников, он в любое мгновенье мог погибнуть. К тому же Уинри была самым сильным рычагом воздействия на Эда. А если из-за него с ней что-то случится? Он же никогда не простит себе этого!

К вечеру Эд окончательно сломал себе голову. Он уже десять раз решился встретиться с Уинри и столько же раз отмел эту мысль. С работы он уходил с созревшим решением: «Пусть живет спокойной жизнью. От меня ей будет больше вреда, чем пользы».

Помимо этого Эда не отпускало волнение за Хоэнхайма. Парень просто не мог понять его мотивов. В последнее время у Хоэнхайма была хорошая работа, он нашел своих сыновей. Что еще ему было нужно?! «А если я отделался армией только потому, что Хоэнхайм занял мое место?!» — эта мысль прогрохотала в голове Эда подобно грому среди ясного неба.

— Братик, — голос Ала, идущего рядом, вернул Эда к реальности. — О чем именно ты так напряженно думаешь?

Парни направлялись в квартиру, которую на двоих получили от военных. Эд даже не заметил, как на улице потемнело.

— Я думаю о Хоэнхайме. А если он в лаборатории фюрера вместо меня?! — ответил Элрик-старший, доставая из кармана белые перчатки и натягивая их на замерзшие руки. Альфонс согласно кивнул и произнес:

— Вероятно, братик. Только нам с тобой туда доступ закрыт. Я думаю, что он закрыт даже для полковника.

Заметив, что Эдвард еще больше помрачнел, Ал поспешно добавил более оживленным и бодрым голосом:

— А может, он вовсе не там! Просто снова отправился куда глаза глядят. Это же так на него похоже!

— Да кто его знает, этого Хоэнхайма! — буркнул Эд.

Толпа рабочих неукротимым потоком выливалась на темные улицы города. Уинри, как всегда торопящаяся на железнодорожный вокзал, терпеливо шла вместе со всеми настолько долго, насколько было возможно. Она совсем не стремилась искать себе приключений в городе поздним вечером. В лицо девушке дул промозглый ветер, беспощадно трепавший белые длинные волосы, собранные в высокий хвост. Вздрогнув от холода, Уинри поплотнее обвязалась толстым шарфом и спрятала в него нос. Когда народ начал расходиться в разные стороны, девушка прибавила шаг, продолжая идти по освещенной центральной улице. Закоулками и дворами можно было намного быстрее добраться до вокзала. Именно такой маршрут Уинри выбирала, когда заканчивала третью смену утром. Но в темное время суток она старалась держаться исключительно освещенных мест. Неохотно снимая перчатку, Уинри достала небольшие карманные часики и, взглянув на циферблат, ужаснулась. Еще немного, и она опоздает на последний поезд!

— Ничего не поделаешь! Не трусь, заяц, ты же спортивная девушка. Если что, отобьешься! — пробормотала она себе под нос и нырнула в темный переулок.

Душераздирающий женский вопль донесся до ушей Эда и Ала. Бросив друг на друга беглый взгляд, братья помчались в ту сторону, откуда, как им показалось, они услышали крик. Недолгая пауза сбила их с пути. Остановившись и бестолково оглядываясь вокруг, Эд думал: «Крикни еще раз. Давай!» Очередной вопль прозвучал совсем неподалеку, и Элрики снова сорвались с места. Девушка еще некоторое время не замолкала, но потом все звуки резко оборвались, будто их выключили. Когда братья, наконец, добрались до малоосвещенного переулка, то остановились как вкопанные, с леденящим душу ужасом глядя на труп и разливающуюся лужу крови. Девушка лежала лицом вниз. Распахнутые полы пальто придавали телу почти что бесформенный вид. Из-под объемного шарфа, небрежно наброшенного на голову жертвы, виднелся длинный блондинистый хвост. Эд и Ал уставились на волосы девушки. У каждого из них в жилах стыла кровь. Эда начала бить мелкая дрожь. Ему казалось, что он не сможет сдвинуться с места, даже если по нему начнут палить из пулемета.

— Уинри, — чуть слышно выдохнул Ал.

Закусив нижнюю губу до крови, Эд медленно двинулся к трупу. Ал примерз к своему месту и не шевелился в мучительно долгом ожидании. Остановившись около мертвой девушки, Эд наклонился, опустил дрожащую руку на ее плечо и резко перевернул труп так, чтобы увидеть лицо. Большие остекленевшие глаза посмотрели на парня, и он отдернул руку, будто обжегся. Рухнув на колени около трупа, Эд оперся руками о брусчатку, с трудом борясь со спазмом, сжимающим горло. Ал в ужасе подскочил к брату:

— Держись, братик! — выпалил он и заглянул в лицо жертве. — Это не Уинри!

С трудом отдышавшись, Эд поднялся на ноги:

— Нет, не Уинри. Я пробегусь до телефонной будки. Надо наших вызвать и ребят со станции скорой медицинской помощи. Пусть забирают. Оставайся здесь, но будь осторожен. Вдруг убийца где-то близко!

Ал кивнул, и Эд помчался со всех ног к ближайшему телефону. Парню просто необходимо было проветриться. «Как глупо! Дорогого человека можно потерять в одну секунду. А я решил оставить Уинри одну. Идиот!»

Эд позвонил в штаб. Он знал, что застанет там полковника, который задерживался на работе.

— Это Элрик-старший. У нас убийство.

Вопросов полковник не задавал. Максимально быстро вся группа прибыла на место преступления. Полковник Мустанг прихватил по дороге старшего лейтенанта Хоукай, а с младшим лейтенантом Хавоком приехали прапорщик Фарман и лейтенант Бреда.

— Всем прочесать окрестности. А вы двое, — полковник Мустанг в упор посмотрел на братьев Элриков, — рассказывайте, как все было.

Глубокой ночью подчиненные Мустанга прибыли в штаб. Доложить начальнику было решительно нечего, кроме того, что жертва была зарублена топором, и смерть наступила мгновенно.

— Негусто, — мрачно заключил Мустанг, оглядывая уставших подчиненных. Он подметил, что в кои-то веки самым вымотанным казался Эд. Более того, на бледном, как мел, лице парня было выражение полной потерянности.

— Ты знал жертву лично? — обратился к нему полковник.

Эд отрицательно покачал головой. Полковник перевел вопросительный взгляд на Ала, который казался не менее бледным. Младший Элрик тоже только покачал головой.

— Это же не первый труп в вашей практике! Что происходит? — не унимался Мустанг.

— Ничего не происходит, полковник! — огрызнулся Эд.

Пропиливая братьев подозрительным взглядом еще некоторое время, полковник разрешил всем отправляться по домам.

— Утром продолжим работу, — сказал он.

Когда все начали собираться на выход, Эд подошел к полковнику.

— Разрешите мне взять автомобиль. К началу рабочего дня пригоню.

— И куда ты собрался в таком состоянии?! — попытался упрекнуть его Мустанг, но ключи все же протянул. Эд поблагодарил полковника и направился прямиком к выходу. В кабинете все еще толкались его коллеги.

— Куда ты, братик? — окликнул его Ал.

— К Уинри, — коротко бросил Эд в ответ, остановившись около двери и обернувшись к Алу и остальным.

— Но сейчас же ночь! — не унимался младший брат, не желающий отпускать старшего в столь расстроенных чувствах.

— Ничего страшного.

— А если у нее парень есть? Ты хоть выясни все для начала, — это был последний аргумент Ала.

— Если есть, то он уже бывший, — отрезал Эд и вышел из кабинета, захлопнув за собой дверь.

После некоторого молчания первым оживился Хавок. С широченной улыбкой он заявил:

— Вот это правильный настрой! А, полковник?

Мустанг на такой наглый намек никак не отреагировал, а только рявкнул:

— Все вон отсюда! Чтоб утром были бодрыми и на энтузиазме!

Подтянувшись, подчиненные отчеканили: «Так точно!» — и быстренько ретировались из кабинета.