Я не люблю (гет)

В разрушениях

Есть глубокий и вечный смысл неизбежного возрождения.

И на сто расставаний по статистике есть одна, но великая встреча.

Потому и бегу, и жгу, и бросаю — мы друг другом бессрочно помечены.

(С) Стерха

Джинни похожа на разъяренную львицу, прайд которой подвергся какой-то страшной угрозе. Даже за несколько футов Гарри чувствует её тяжелое дыхание. Грудь высоко вздымается, и каждый поток воздуха она выталкивает из себя чуть ли не с ненавистью. И он не может понять: почему Джинни — его Джинни так ведет себя. Он не может понять: откуда она знает про Малфоя, ведь он никому ничего не рассказывал.

Гарри так и замирает на диване, шокировано глядя на неё.

«Подстилка! — проносится в голове у Гермионы. — Малфоевская подстилка!».

Джинни будто бы окатила её помоями, после её слов хочется принять душ, чтобы струи воды забрали всю эту грязь с собой, в водосточные трубы, в канализацию, где ей самое место. В голове Гермионы взрывается целый фейерверк из эмоций, захватывая свою обладательницу в сумасшедший водоворот из обиды, злости, отчаяния, горечи. Эти чувства разрывают изнутри.

Она резко подскакивает. Голос чеканит каждое слово. Она словно снова в Хогвартсе, отчитывает младшекурсников. Только вот сейчас всё намного серьезней.

— Прежде чем говорить что-то про меня, — произносит она. — Подумала бы над тем, как ты проводишь время, и над тем, что об этом могут знать другие.

В следующее мгновение знакомый рывок уносит её далеко от гостиной дома на площади Гриммо. Она не сбегает, нет. Просто чувствует, что больше не может там находиться.

Гарри Поттер же будто играет сам с собой в игру «Замри-Отомри». Вот сейчас внутренний голос шепнул заветное слово, и Гарри встает с дивана. Словно шестеренки в наручных часах, что-то в голове начинает живо работать, и вопросы приходят сами собой.

— Откуда ты знаешь про Малфоя?

Гарри подходит вплотную к своей девушке. За столько лет он изучил её — знает, что означает каждый жест, каждая эмоция. Он знает, что Джинни закусывает губу когда сильно рада чему-то и теребит прядь волос — когда ей страшно.

— Я, в отличие от неё, не напивалась до поросячьего визга и всё помню! — восклицает она.

Большие пальцы девушки зажаты в кулаках — волнуется.

— Ты же сказала, что не помнишь?

— Да! Ну и что, Гарри! Я же не думала, что она поступит... Так!

Возмущению Джинни, кажется, нет предела. Но что-то не позволяет поверить ей. На каждое сказанное ей слово у Поттера появляется новый вопрос, и каждый раз справедливый.

— То есть ты помнишь о том, что вы сидели с Малфоем и Забини?

— Я... — она запинается и замолкает. — Я отошла в туалет, а когда я вернулась, они уже были там! Я тут не причем!

— Почему вы их не прогнали? — продолжает допытываться Гарри.

Вся ярость Джинни исчезает, сдувается, как воздушный шарик, который слишком долго висел под потолком. Кажется, если бы она могла уменьшиться, на маневр этого шарика, она бы так и сделала. Её взгляд непрерывно двигается. Вот она смотрит на Гарри, потом куда-то в угол, себе под ноги, снова на Гарри...

— Гермиона уже тогда... Ну... Напилась, — мямлит она.

Когда Джинни лжет, её зрачки становятся огромными и бездонными, как два пустых колодца. Сейчас янтарную радужку глаз почти невидно. Гарри тяжело вздыхает: что-то не так в этой истории, чего-то в ней явно недостает. А чего — он еще узнает.

— Ты сказала мне, что вы пили коктейли. Коктейли не дали бы такой сильный эффект, что она бы ничего не помнила.

Джинни молчит. Молчит, пятясь назад, пока не встречает на своем пути преграду — стенку. Молчит, на этот раз не сводя взгляда с Гарри, который сейчас очень рассержен.

— Это не я! Это бармен!

Она всхлипывает, закрывая лицо руками. Девушка продолжает что-то причитать сквозь слезы, медленно сползая по стене вниз, но слова совсем невозможно разобрать. Все происходящее внезапно напоминает сцену из слезливой мыльной оперы. Гарри подхватывает Джинни и переспрашивает:

— Что бармен?

Она, наконец, отрывает руки от раскрасневшегося лица и срывающимся голосом отвечает:

— Он дал ей какой-то Беркут!

— Что? Что это?

У девушки вновь льются слезы, будто подводя итог беседе. Занавес, поклон, аплодисменты.

— Говори, где этот бар! Я сам все узнаю.

— Гарри...

— Лучше скажи сама.

Поттер думает о том, что он обязательно восстановит недостающие в истории детали. Восстановит детали — восстановит честь Гермионы, которая опять пропала. Нужно найти её.

А с Джинни он еще успеет поговорить. Когда она успокоится.

Перед тем как аппарировать Гарри вдруг вспоминает последнюю фразу Гермионы. Вспоминает — и не может понять, что в ней ему так сильно не понравилось.

* * *

— Мистер Поттер, — Люциус делает одну из коронных пауз, содержательных и призванных рассказать собеседнику об истинном положении дел. Увы, когда собеседник невнимателен или просто глуп, ему уже ничего не поможет. — Гарри. Ты позволишь мне уточнить твои слова?

Гарри нетерпеливо кивает, чувствуя неловкость перед этим человеком — гордым, надменным, идеально выправленным даже для своих лет. Он мельком оглядывает свою одежду на предмет неряшеств, но тут же одергивает себя.

— Ты ввалился в мой дом, — спокойно продолжает старший Малфой. — Чтобы узнать адрес маггловской квартиры Драко, потому, — еще одна многозначительная пауза и внимательный взгляд в глаза собеседнику, — что мисс Грейнджер расторгла свою помолвку с Уизли и теперь живет с моим сыном?

— Ну не то что бы живет, но вполне возможно, что она там, — бубнит Гарри себе под нос, отводя взгляд от серых глаз Малфоя.

Гарри думает о том, что, правда, не стоило вламываться вот так в чужой дом и выкрикивать угрозы на всё поместье. Сейчас ему стыдно за свой порыв. Больше всего стыдно перед Нарциссой — он живо представляет себе, как она холодно отчитала бы его за такой поступок. Но Нарциссы больше нет, и от этого горько. По-настоящему горько.

Когда в твоей жизни минимум людей, готовых поддержать тебя, любить — по-настоящему, бескорыстно, просто за то, что ты есть, начинаешь ценить любое проявление тепла и участия. После того, что произошло на битве, Гарри изменил свое мнение о Нарциссе Малфой, изменил свое мнение о её семье.

Он изменил свое мнение о её муже, который хотел лучшего для своей семьи. Который совершал все свои поступки с мыслями о жене и сыне, об их благополучии и их положении.

Он изменил свое мнение о Драко. Он изменил его еще на войне.

Жители поместья даже привыкли к визитам Гарри Поттера на субботний пятичасовой чай. Нарцисса любила старые английские традиции.

— А ты ничего не употреблял? — Люциус вскидывает бровь — еще один коронный жест.

— Что? Нет!..

— Просто то, что ты говоришь — абсурд.

— Но мистер Малфой!..

— Тебя должно быть кто-то разыграл, — выносит хлесткий вердикт старший Малфой, тоном, не терпящим возражений. — Зачем моему сыну связываться с Грейнджер?

— Я пока не знаю, но я думаю, что он хочет сделать какую-то гадость!

Гарри почти выкрикивает эту фразу. Люциус Малфой не дает ему вставить ни слова.

— Хорошенько подумай, Поттер, прежде чем оскорбить честь представителя семьи Малфой.

Когда Малфою что-то не нравится, когда Малфоя что-то злит, когда Малфоя что-то раздражает — он называет Гарри по фамилии. Намек на то, что их сомнительное перемирие может легко пошатнуться.

— Но... — следующие слова Поттер подбирает особо тщательно. — Послушайте! От нее уже отвернулись все Уизли, и я до сегодняшнего дня тоже не слишком хорошо о ней думал...

— Значит, скоро он потеряет к ней интерес! Все, Поттер, ты отвлекаешь меня от дел.

Люциус Малфой показывает глазами на крепкую дубовую дверь кабинета. Еще один намек. Люциус любит намеки почти столь же сильно, как фамильные коронные жесты.

Иногда он удивляется этому мальчишке. Поттер шлялся в менор к Нарциссе. Раз в неделю, иногда даже чаще, Люциус лицезрел его лохматую макушку, совершенно не вписывающуюся в интерьер гостиной. Две головы — черная и растрепанная мужская и светлая, тщательно уложенная женская — две противоположности склонялись над книгой из библиотеки его поместья, чьей-нибудь родословной, а то и старыми отчетами, найденными Нарциссой в кабинете. Люциус так и не узнал, откуда его жена столько знала о финансах.

Поттер продолжал шляться в менор даже после её смерти. По привычке он справлялся у Люциуса о его делах, рассказывал о вложениях, книгах, которые прочитал, новых законах, с которыми не согласен...

Сегодняшнее появление разительно отличается от всех предыдущих.

— Так вы дадите мне адрес вашего сына? — упрямо спрашивает Гарри.

— Нет. Зная тебя, ты вломишься к нему домой, так же, как и сюда. Так что я уберегу и тебя, и его от непредвиденных последствий. Но я обязательно ему передам твое желание с ним увидаться.

Гарри слышит в его голосе типичные малфоевские назидательные нотки. Он со вздохом отправляется к двери, понимая, что сегодня точно ничего не добьется, даже если начнет спекулировать своим орденом Мерлина первой степени.

— Мистер Малфой, а вы знаете, что такое Беркут? — спрашивает он у самого выхода.

— Да, знаю. Птица, — сухо отвечает Люциус.

— Нет! Я имею в виду... — Гарри задумывается на несколько секунд. — Может это какой-то маггловский препарат?

— Я не знаю ни о чем маггловском! — возмущенно отзывается Малфой — Сходи в библиотеку!

— Ладно, — вздыхает Гарри.

Он аппарирует в Лондон, собираясь воспользоваться советом Малфоя-старшего.

* * *

Гарри никогда раньше не бывал на Кларкенуэлл-роуд, но название на уличной табличке кажется ему смутно знакомым. И — да, в книжке, прочитанной когда-то давно, на этой улочке жил доктор; чем таким знаменательным занимался тот таинственный врач, память Гарри не сознается, зато услужливо подкидывает ему информацию о том, что здесь должно быть много мастерских по ремонту часов. И типографий, обязательно маленьких, незаметных, скрытых в переулках. Ничего из этого он поблизости не замечает, но вот бар «Пыль» находит сразу.

Легкая на вид дверь не поддается — слишком рано для посетителей. Но Гарри Поттер — волшебник, а волшебникам известно нечто, открывающее любые замки.

Створка тихо скрипит, впуская нежданного гостя. Помещение тонет в полумраке и Гарри приходится подождать несколько секунд, прежде чем глаза привыкнут к темноте. Он различает силуэты столов, которые чуть тронул искусственный отпечаток времени, округлые стулья, бра на стенах, призванные давать самый минимум света.

— Эй, парень! — чей-то грубый голос отвлекает его от созерцания помещения. — Ты как сюда попал?

Гарри замечает барную стойку прямо напротив себя и бармена за ней. При ближайшем рассмотрении им оказывается высокий молодой брюнет с гвоздиком в ухе. Его руки ритмично протирают высокий пивной стакан, а челюсти столь же ритмично, в такт мощным рукам жуют жвачку. Поттер отмечает, что бармен не намного старше его — самое большое лет на пять. И решает сам задать тон дальнейшему общению.

— Тебя как зовут? — спокойно спрашивает он.

Бармен окидывает его снисходительным взглядом, прежде чем ответить.

— Боб, — и усмехается. Наверное, чему-то своему, барменскому. — Вообще-то бар закрыт.

Гарри невольно задумывается о том, почему у всех барменов непременно короткие имена: Том, Джек, Боб. Короткие и звучные, как щелчок пальцами.

— Ты работал здесь в субботу, Боб?

— Я здесь каждый день работаю. А что?

Внутри у Гарри вскипает ярость. Из-за этого насмешливого тона, из-за наркотиков, из-за Гермионы, наконец. Он, еле сдерживая себя от того, чтобы врезать по лицу с трехдневной щетиной, подается вперед, опираясь руками на гладкую лакированную поверхность стойки и медленно, тщательно проговаривая каждое слово, произносит:

— Или ты мне рассказываешь, что здесь было в субботу, или я сообщаю в полицию о том, что ты распространяешь наркотики класса «А».

Бармен чуть заметно бледнеет.

— Какие наркотики?

К этому Гарри подготовлен. Полдня наедине с маггловским изобретением — Интернетом дали свои плоды. Он смотрит на левую ладонь, на которую записал название — чтобы не забыть:

— Метилтиоамфетамин [1].

Боб не сразу соображает, что этот странный паренек с растрепанными волосами имеет в виду.

— У тебя нет доказательств, парень, — говорит он, понижая тон голоса. Гарри знает, что так легче контролировать себя.

— У меня есть свидетель. А полицию я могу вызвать прямо сейчас. С обыском.

Бармен шумно выдыхает.

— Ладно, что тебе нужно от меня?

Ему еще неизвестно, что странный паренек всё равно сообщит в полицию о нем, только вот когда узнает нужную информацию. Гарри достает из кармана немного помятую фотографию, сделанную на обычный фотоаппарат. Джинни и Гермиона — счастливые, радостно улыбающиеся — и показывает её бармену:

— Узнаешь их?

Тот хмыкает, а выражение лица вновь принимает прежний насмешливый оттенок.

— Ну кто же здесь не знает Джинни? — елейно тянет он, поигрывая бровями.

_____________________________________________________________________________________

[1] 4-MTA (вид амфетамина)(класс A) Происхождение: Производная амфетамина.

Представляет собой белый кристаллический порошок. Оказывает мягкий стимулирующий эффект, длящийся от 8 до 12 часов. По ощущениям напоминает действие амфетамина или экстази, но гораздо слабее. Из-за негативных побочных воздействий препарат не получил широкого распространения. Был популярен в Европе в 1990е годы.

Также известен, как Flat liners ( Плотский лайнер), Golden eagle (Беркут, используется в тексте).