Проклятые дети - работа над ошибками. Часть II - Девять и три четверти (джен)

Северус не знал, что и думать. Он снова развернул небольшой лист бумаги и ещё раз вчитался в строки, написанные знакомым почерком — почерком его матери:

«…Милый, в этой посылке ты найдёшь уникальную реликвию нашего древнего рода — копию знаменитого кольца Певереллов и, главное, воскрешающего камня в нём. Это кольцо создал Уилберфорс Принс пять веков назад, и с тех пор оно хранилось в нашей семье. Нашему прославленному предку не удалось добиться полного сходства с кольцом Певереллов, души, которые приходят на зов этого камня далеко не всегда те, что хочет видеть призывающий их волшебник, но всё же — это великое достижение, и я хотела бы, чтобы кольцо хранилось у тебя. Я опасаюсь, что твой отец может отнести его в ломбард, как это не раз случалось с другими ценными вещами в нашем доме, поэтому я оставлю его у надёжного поверенного, который перешлёт его тебе в оговоренный заранее срок…».

Он перечитывал эту часть письма снова и снова. В неё так хотелось, и так сложно было поверить. Чтобы Эйлин Принц сохранила семейную реликвию — не продала в тяжёлые времена, сумела уберечь от пьяницы-мужа? Да и вообще получила то, что не должно было достаться предательнице крови, вышедшей за маггла — возможно ли такое?

Запершись в кабинете, Северус то придирчиво исследовал письмо, то сосредотачивал всё своё внимание на кольце. Он несколько раз проверил подлинность листа и почерка — к бумаге определённо не применялись никакие чары, и почерк определённо принадлежал его матери. (Поиск в архивах образца почерка Эйлин Принс оказался для команды Скорпиуса гораздо более сложной задачей, чем его подделка — с этим, как и со многим другим, что требовало использования тренируемых навыков, а не силы магии, Альбус справился без труда).

С момента получения загадочного подарка Северус ощущал на себе чей-то пристальный взор, что-то смотрело на него из окружающей пустоты, наблюдало за ним… Северус поёжился.

Седрик вжался в стену и в очередной раз поправил перчатку облегающего костюма невидимости. Этот костюм придумал Альбус, подсмотревший похожую технологию у магглов. В отличие от привычной мантии, дезиллюминационный костюм не мог внезапно сползти или раскрыться от ветра в неподходящий момент, как это происходило с мантиями-невидимками, а свобода движений Седрику была нужна как воздух.

Он внимательно вслушивался в бормотание Снейпа, но понимал, что не может толком разобрать заклинаний, которыми тот проверял кольцо — скорее всего, на наличие тёмной магии. Диггори уже начинал скучать, когда Снейп внезапно фыркнул, выругался, быстрым жестом схватил кольцо, надел его на указательный палец, встал посреди комнаты и повернул камень. Комнату озарил луч света, бьющий из кольца. Седрик сосредоточился, вспоминая инструкции Альбуса, и запустил навстречу первому потоку второй — свой, который при пересечении с первым создавал в воздухе объёмную фигуру.

Снейп во все глаза смотрел на замершего перед ним полупрозрачного Седрика, и Седрик настоящий поразился тому, какая глубокая грусть отразилась на лице ненавистного большинству школьников слизеринского декана.

— Значит, всё же… — прошептал он, нахмурился, глубоко вздохнул, на секунду прикрыв глаза, и заговорил громче, приняв свой обычный хмурый и бесстрастный вид:

— Значит, вы всё же мертвы, Диггори. Расскажете, как это произошло?

Седрик отрицательно помотал головой.

— Нет, профессор, — тихо и медленно сказал он, следя за тем, чтобы голограмма не отставала от звука его голоса — больше всего Альбус опасался, что изображение зависнет, и эта его тревога передалась Седрику. — Я пришёл говорить не о своей смерти, а о вашей. Вернее, о вашем спасении от верной смерти.

— Вот как? — Снейп выгнул бровь и прищурился. Седрик поёжился при виде этой знакомой, не предвещающей ничего хорошего гримасы. Он напомнил себе, что для Снейпа он уже мёртв, и тот вряд ли примется вот прямо сейчас снимать с Хаффлпаффа балы и назначать отработки.

— Да, сэр, — Седрик старался говорить уверенно. — Что вам известно о яде Нагини? Она покусала Артура Уизли, но целители нашли противоядие, вы знаете, какое?

— Допустим, — холодно ответил Снейп.

— Тогда, допустим, вы выживете. Вас, возможно, такой ответ устраивает, но мне нужно знать точно.

Снейп хмыкнул.

— С чего вдруг такой интерес к моей персоне?

— С того, что с вашей жизнью связаны и другие, они зависят от вас.

— Думаю, я даже догадываюсь, о ком речь, — скривился Снейп. («А вот и нет! А вот и нет!» — мысленно поддразнил его Седрик, но сумел удержать серьёзное выражение лица). — Гарри Поттер, его вы оберегаете?

— Отчасти, — схитрил Седрик. — Но не только его.

«Что, интересно, ты бы сказал, — думал он при этом, — если бы рядом с фамилией «Поттер» я упомянул бы Малфоя?»

— Итак, мне предстоит пережить укус Нагини, — невозмутимо констатировал Снейп. — Когда?

— Нескоро, — туманно ответил Седрик. Они не договаривались о том, что можно рассказывать Снейпу о дне его предполагаемой смерти, решили, что сначала нужно узнать всё о противоядии, и недооценили слизеринского декана с его способностью вести беседу в стиле допроса. — Я сообщу вам об этом ближе к самому событию, но, чтобы спасти вас, я должен знать — нужна ли вам помощь с противоядием.

Снейп фыркнул как рассерженный кот.

— Смерть сделала вас глупее, Диггори! Да к тому же нахальнее. Разумеется, если уж целителям Мунго известен антидот, я в неведении не остался.

— Как быстро он работает?

— Сейчас для выздоровления требуется несколько дней, но я доработаю формулу — будет действовать мгновенно.

— Вам нужна какая-то помощь в доработке? Редкие книги, рукописи?

— А вы можете мне их достать? Как удобно — личное привидение-библиотекарь!

— Я не ваше личное привидение! — искренне оскорбился Седрик, так, словно действительно принадлежал к некой элитной корпорации духов. — Я пришёл на зов артефакта, чтобы спасти вашу жизнь, но ваше хамство терпеть не стану. Я вам больше не ученик.

— Да уж, — помрачнел Снейп. — Преимущества загробного существования… Мне нужен ещё месяц, чтобы доработать зелье.

— Хорошо, — кивнул Седрик. — Я вернусь через месяц. Не трудитесь задействовать кольцо — оно срабатывает один раз для одного человека, чтобы спасти его жизнь. Вашу я теперь буду спасать, даже если станете сопротивляться.

— Не стану, — усмехнулся Снейп и ехидно добавил: — И мне не помешал бы третий том Гримуара Короля Рудольфа*.

Седрик задумался — ему было велено узнать, какая информация необходима профессору, но пообещать ему конкретную книгу, к тому же такую редкую, он не мог.

— Я посмотрю, что я могу сделать, — уклончиво ответил он.

Снейп криво ухмыльнулся, но в этот момент камин полыхнул зелёным. Снейп быстрым движением повернул камень в кольце, Седрик последовал его примеру — его прозрачная копия исчезла. Настоящий Седрик затаил дыхание.

— Северус, будьте любезны, — зазвенел высокий, почти девичий, но крайне неприятный (Седрик не узнавал его) голосок, — зайдите в кабинет директора.

— Вы имеете в виду кабинет Дамблдора, — ласковым тоном опасного маньяка поинтересовался Снейп, — или тот, в котором вы в настоящее время работаете?

— Я имею в виду МОЙ кабинет, Северус! — истерично взвизгнул камин. — И вы прекрасно знаете, о чём я говорю!

— Прошу прощения, мадам, — сказал Снейп таким тоном, что Седрик содрогнулся — если бы у него так попросили прощения, он принялся бы извиняться сам, — я привык оперировать точными определениями и избегать двусмысленных формулировок.

— В МОЙ КАБИНЕТ!!! — заверещал камин. — Немедленно!

— Тогда будьте любезны отойти от камина, — устало, давая понять, как осточертел ему этот разговор, вздохнул Снейп, — мне бы вовсе не хотелось при выходе наступить на ваше лицо.

По его интонации Седрик сделал вывод, что Снейпу этого как раз очень хотелось, причём, он (вероятно, не без удовольствия), проделал бы этот трюк с лицом неизвестной истерички несколько раз подряд.

Пламя в камине потухло. Снейп взял горстку летучего пороха, шагнул, согнувшись, в небольшой камин, и чётко выговорил: «Кабинет Долорес Амбридж». Для Седрика это была невероятная удача — появилась возможность позвать Фоукса, не рискуя привлечь внимание Снейпа.

* * *

Несколько секунд в пламени феникса, и он снова стоял в кабинете Снейпа в подземельях, на этот раз в окружении команды Скорпиуса.

— У кого-нибудь из вас найдётся третий том Гримуара Короля Рудольфа? — без особой надежды спросил он.

— А посох Мерлина тебе не нужен? — скептически поинтересовалась Роуз. — Ну, так, заодно, чтоб два раза не ходить за мифическими артефактами.

— Мифический или нет, но в нашей библиотеке такой имеется, — горделиво отозвался Люциус.

Все, кто хоть немного понимал, о какой редкости речь, потрясённо воззрились на Люциуса, но только Роуз, несмотря на изумление, ехидно уточнила:

— «Он» — это посох или всё же Гримуар?

— Гримуар, — с достоинством ответил Люциус. — Но, если вас очень интересует посох, я думаю, смогу его достать.

— А достаньте, в самом деле, — поддразнила его Роуз. — Для чего-нибудь да сгодится, в крайнем случае, им можно двери подпирать.

Гермиона посмотрела на неё осуждающе, а Рон подмигнул — так, мол, держать, не давай спуску всяким спесивым негодяям. Роуз адресовала отцу короткий, но лучезарный взгляд — спасибо за поддержку.

— Необычное предложение, — тем временем отозвался Люциус, — но, уверяю вас, в моём доме все двери исправны, подпирать их посторонними предметами нет никакой необходимости. Впрочем, если в доме Уизли не хватает…

— Всего у нас хватает, — резко перебил его Рон. — А вы, Люциус, если страдаете от избытка барахла, так можете пробежаться до своей библиотеки и поделиться этим гримуаром.

— Барахла не держу, — поджал губы Люциус, — а перед тем, как куда-то бежать, я хотел бы для начала уяснить, зачем юному мистеру Диггори требуется такая редкая и опасная книга.

— Имейте в виду, — тут же стал оправдываться Седрик. — Это всё Снейп! Он сказал — ему нужно, чтобы доработать зелье. Хотя, по моим ощущениям, вовсе он ему не нужен, просто хотел надо мной поиздеваться. Кажется, предположение, что он не сможет без посторонней помощи закончить антидот, не вызвало у него симпатии.

— Да уж, — хмыкнула Гермиона. — Такой, как он, скорей удавится, чем обнаружит свою слабость.

— Какое счастье, что все мы понимаем, как глупо вести себя подобным образом, — демонстративно не глядя на Гермиону и едва сдерживая улыбку, заметил Рон. Гермиона надулась, но не столько сердито, сколько обиженно — понимала, что шпилька, пущенная в неё мужем, справедлива.

— Если вы всё же хотите передать ему этот гримуар, то можно перенести книгу прямо в тот момент, из которого я исчез, — продолжал Седрик. — Думаю, с этим Фоукс даже без нас справится, верно?

Птица благосклонно кивнула.

— Когда мы со Снейпом почти закончили разговаривать, нас прервали по каминной связи. Кстати, весьма невежливо — что это ещё за Амбридж? И почему она требовала считать свой кабинет директорским?

— О-о-о… — согласно протянули представители старшего поколения, имевшие «счастье» знать Амбридж лично, и Скорпиус, встречавшийся с её полновластной директорской версией.

— Амбридж — это долгая и страшная история для вечера в тепле и уюте, например, у камина, — наконец ответил Седрику Гарри.

— Чувствую, много мне ещё таких вечеров предстоит, — вздохнул Седрик. — Столько пропустил…

— Поверь, в данном случае жалеть не о чем! — горячо заверил его Гарри. — Я бы сам с удовольствием её пропустил.

— Но не в тот день, когда Фред с Джорджем устроили фейерверк, — хихикнул Рон. — Такую феерию грех было бы пропустить!

— День, когда они сбежали, был не хуже, — фыркнула Гермиона, — помните, какое лицо было у Амбридж?

— Посмотреть бы, — пробормотал Скорпиус. — Столько разговоров об этом побеге…

— А ведь это, пожалуй, можно устроить, — задумчиво пробормотал Альбус. — Если мистер Малфой не будет возражать.

— Я?! — изумился Драко. — Признаю, я тогда был не на высоте, и совершил в те дни много глупостей — кто, скажите, в здравом уме стал бы гоняться за взрывающимися фейерверками или пытался бы догнать на своих двоих волшебников, улетающих на мётлах? Но именно поэтому не отказался бы теперь посмотреть — со стороны наверняка было забавное зрелище, а мне было не до смеха.

— Да нет, не вы, Драко, — отмахнулся Альбус, — это разработка, которую мы с дедушкой делаем для корпорации вашего отца. Строго говоря, это пока секретная интеллектуальная собственность, но, — он бросил на Люциуса осторожный взгляд, — мы ведь должны проводить тестирования? Если мы все подпишем договор о неразглашении?

Люциус посмотрел на него с сомнением, но затем махнул рукой:

— Делайте всё, что нужно, мистер Поттер, но чтобы секреты корпорации оставались секретами.

— Спасибо! — расцвёл Альбус. — В общем так, мы с дедушкой Артуром соединили Омут памяти с маггловским телевизором.

Услышав это, загалдели все.

— Если вы не сделаете нас своими эксклюзивными поставщиками… — угрожающе обратился Рон к Люциусу.

— Это же потрясающий уровень магии! — восхищалась Гермиона.

— А он работает только с воспоминаниями, или с фантазиями тоже? — требовательно вопрошала Лили. — Есть у меня один сюжет…

— Ха! Пусть только мама хоть раз ещё посмеет сказать отцу, что его увлечение ни к чему хорошему не приведёт! — ухмыльнулась Джинни.

— А ведь через такую штуку намного проще будет объяснять схему игры, — задумчиво пробормотал Джеймс. — Но как же ты обошёл парадокс самоосознания?*

__________

*Парадокс самоосознания — понятия не имею, что это за штука. Спросите у Джеймса, он в курсе)).

__________

Гарри со Скорпиусом молчали, но дружно хлопали Альбуса по плечам: Гарри по правому, Скорпиус по левому, так что тот чуть не упал. Выглядели при этом так, будто Альбус был их новёхоньким сияющим орденом Мерлина.

— Где бы нам найти место, чтобы устроить этот секретный просмотр? — проворчал Драко, но так тихо, что его не услышал никто, кроме Невилла. — Чтобы он уж точно остался секретным — видок у меня, подозреваю, в этих воспоминаниях будет тот ещё…

— Да, в моём кабинете, пожалуй, всей толпой будет неудобно, — согласился Невилл, чьё рабочее и личное пространство за последние дни неведомым образом превратилось в штаб команды Скорпиуса. — Но ты не переживай, — утешил он Драко. — У меня есть просторная и хорошо защищённая теплица — для самых ядовитых растений, к ней так запросто не подберёшься. А уж там главное — на грядки не лезть, все, вроде, люди взрослые, сообразят.

Драко ответил ему скептическим взглядом, но возражать не стал.

Условившись в ближайшее время собраться на закрытый показ воспоминаний, компания стала выходить из кабинета Снейпа.

— Кто-нибудь всё-таки скажет мне, — потребовал выходивший одним из последних Седрик, — что такое этот маггловский телезинер?

— Телевизор, — автоматически поправила его Роуз. — Это вроде ящика с колдографиями, только люди там ещё и говорят, и само движение не повторяется, а развивается — примерно как спектакль через волшебное зеркало смотреть. Папа тебе может подробнее объяснить.

— Звучит круто! — оживился Седрик и умчался вперёд к Рону.

— Не могу не отметить, — тихо сказал Люциус, шедший последним — прямо за Роуз, — у вас удивительный талант к точным описаниям и формулировкам. Это врождённая способность или результат длительных тренировок?

— Я бы предпочла, чтобы это считалось исключительно моим достоинством, — то ли вздохнула, то ли фыркнула Роуз, — но с такой яркой наследственностью… — она печально кивнула в сторону матери.

— Яркая наследственность — вовсе не повод недооценивать собственные усилия, — назидательно проговорил Люциус. — Наследственные таланты, развитию которых не уделяется должного внимания, не стоят ровным счётом ничего. Природные задатки к определённому роду деятельности не обесценивают труда по их оттачиванию и превращению в мастерство. И уж, разумеется, не стоит огорчаться оттого, что у вас есть природная, унаследованная основа для развития. У многих таких задатков нет — не думаю, что это делает их счастливыми.

— Спасибо, — церемонно ответила Роуз. — Я это запомню.

За толпой, вышедшей из бывшего и, хотелось бы верить, будущего кабинета Снейпа наблюдало четыре пары любопытных глаз. Хьюго, Фред и Панчжу Уизли, а также Аннабель Люпин в «Команду Скорпиуса» по малолетству не попали (что, разумеется, считали несправедливым — Лили-то взяли!), и теперь пользовались любой возможностью добыть как можно больше информации о происходящем.

— Вот Роуз даёт! — восхищённо присвистнул Хьюго. — Мне таким целеустремлённым никогда не бывать.

— Это ты о чём? — нахмурилась, не понимая его, Аннабель.

— Чёрт, извини, вырвалось — не могу объяснить, — стушевался Хью.

— Боишься, Роуз голову оторвёт? — понимающе отозвался Панчжу.

— Да ладно бы Роуз, — пожал плечами Хьюго, — я отцу обещал не выдавать её секрет никому. В детстве случайно кое-что увидел — не должен был. Не спрашивайте, ладно?

— Не будем, — твёрдо сказал Фред. — Дядя Рон всегда держит свои обещания, и мы будем. Если обещал ему — нам не говори.

Хьюго одарил Фреда благодарным взглядом: как бы он ни любил подшучивать над не в меру любознательной сестрой, всему есть предел.

* * *

Вернувшись после изнурительного разговора с Амбридж, Северус Снейп с удивлением обнаружил на своём столе помянутый в разговоре с призраком Диггори — больше из природного ехидства, чем по реальной необходимости — Гримуар с запиской от Люциуса Малфоя:

«Я никогда тебе этого не посылал. Ты никогда его от меня не получал. Записку сожги. Книгу после прочтения положи в Гринготтс, в свой сейф».

Удивительным в книге было всё: её редкость, обстоятельства её появления в его кабинете, внезапная щедрость Люциуса, но больше всего Северуса поразило то, что в присланной Малфоем книге обнаружилось перо феникса, поразительно похожее (по распределению окраски на волосках от основания к кончикам) на те, что частенько валялись в кабинете Дамблдора — директор охотно отдавал их Северусу для его зелий. Находка эта пришлась как нельзя более кстати — именно этого компонента не хватало для совершенствования антидота, а кабинет Дамблдора, после невероятного побега директора, оставался под замком.

Едва ли не впервые в жизни Северусу показалось, что удача на самом деле встала на его сторону — не ради каких-то чужих целей и жизней, а ради него самого.

* * *

Старое кресло в гостиной единственного обитаемого дома в Паучьем тупике протяжно скрипнуло, когда Северус устало упал в него. Жуткий был день! Или жуткая неделя? Или месяц? Или год? Северус сбился со счёта, думая о тех днях, когда казалось — хуже некуда! И всегда почему-то выяснялось — очень даже есть куда. Сегодня, например, пало Министерство Магии, был убит старый пройдоха Скримджер. Не то чтобы Северус был его большим поклонником, и всё же… И всё же.

Конечно, он знал, что там будет, был в самом центре подготовки ко вторжению, но… По-глупому, как какой-нибудь чувствительный дурак, вроде Сириуса Блэка, надеялся. Надеялся, что в Министерстве найдётся сила, способная противостоять Лорду? — Разумеется, нет. Надеялся, что наполненное шпионами и марионетками самого сильного тёмного мага, оно устоит? — Он не сумасшедший. И, тем не менее, сейчас он чувствовал разочарование от неоправдавшейся надежды неизвестно на что, и злился на себя за это.

Глупо! Как же глупо! Как хотел бы он не иметь этих человеческих слабостей, которые так ценил… он. Северус почувствовал предательское жжение в глазах при воспоминании о погибшем — убитом! — друге, и крепко зажмурился, растирая двумя пальцами переносицу. Попытался сосредоточиться на настоящем — на насущных проблемах. Нужно собраться с силами и хотя бы что-то съесть. Не хватало ещё свалиться в голодный обморок посреди… Да чёрт его знает, чего! О том, какие ещё «развлечения» заготовили для него Тёмный Лорд и судьба, лучше не думать.

Концентрируясь на окружающем мире, он ощутил нечто странное — чьё-то присутствие, внимательный взгляд. Он быстро вскочил, выставив перед собой палочку и явно собираясь произнести «Хоменум ревилио». Седрик, прятавшийся в тёмном углу в костюме невидимости, не мог этого допустить — ещё не хватало, чтобы Снейп понял, что имеет дело с живым человеком, а не с призраком!

— Профессор Снейп! Не беспокойтесь, это я — Седрик Диггори, — быстро проговорил он, приложив к губам небольшой динамик — так его голос рассеивался по комнате, и его положение в пространстве невозможно было определить.

Снейп замер, всё ещё хмурясь, озираясь по сторонам и не опуская палочки.

— Простите, что больше не могу показываться вам, но, я думаю, вы помните — мои возможности ограничены, я ведь не обычный призрак. Кстати, как вам Гримуар? Довольны?

Снейп опустил палочку — очевидно, упоминание Гримуара доказало ему, что он имеет дело с тем же — не человеком, явлением, с которым говорил об этой книге. Больше о Гримуаре не знал никто, кроме Люциуса Малфоя, а что касалось Люциуса… Жалкий, впавший немилость, лишённый палочки, он отсиживался в своём фамильном гнезде, которое стало для него тюрьмой почище Азкабана, учитывая, что он должен был смотреть на страдания близких и терпеть в их присутствии унижение.

Вспомнив, зачем в прошлый раз приходил к нему Диггори, Снейп криво и мрачно усмехнулся:

— Что, час пробил? День моей казни близок?

— Нет, профессор. Не близок. И я не собираюсь сообщать вам конкретной даты — это может нарушить ход истории, человек не должен заранее знать дня своей смерти. Но с этого момента мне сложнее будет связаться с вами, поэтому я дам вам все необходимые сведения сейчас. Вы воспользуетесь ими, когда придёт время.

— А что, если я не захочу? — спокойно поинтересовался Снейп. В его голосе не было ни обречённости, ни пафоса. Был лишь вежливый интерес.

— Не захотите? — не понял Седрик.

— Не захочу. Не захочу предпринимать шаги для собственного спасения, — пояснил Снейп всё с тем же вежливым спокойствием. — В прошлый раз вы дали мне понять, что от меня зависят другие. Я думал, речь идёт о сыне Лили Эванс, но, очевидно, я ошибся. Дамблдор утверждал, что мальчик должен умереть. И — считайте меня сентиментальным идиотом, если хотите, — но у меня нет большого желания выжить, зная это. Я буду охранять его, их, пока могу, но я устал стоять на этом посту, особенно после… — он не договорил, но Седрик понял: речь идёт о смерти Дамблдора. Гарри постарался ввести его в курс дел как можно полнее, не зная, какая информация пригодится при разговоре с профессором, известным своей неуступчивостью.

Седрик ожидал каверзных вопросов, подвохов, недоверия, чего угодно, но не этого — не равнодушия Снейпа к собственной судьбе. А ведь, казалось бы — мог догадаться, учитывая, что Гарри ему рассказывал. С другой стороны, Гарри узнал всё это только потому, что Снейп верил — он умирает (во всяком случае, так считал Гарри), и именно поэтому поделился самыми сокровенными воспоминаниями, которые иначе вряд ли бы отдал. Седрик оказался перед сложной дилеммой, и ему хотелось бы хорошенько обдумать, что теперь со всем этим делать, но времени не было, и он заговорил по наитию.

— Я понимаю ваш настрой, профессор, но вы должны знать — есть шанс, что всё не так мрачно, как вам кажется. К тому же, я могу обещать вам, что ваша жизнь не останется прежней. Если вам удастся спастись, вам придётся начинать с чистого листа, у вас не останется здесь ни обязательств, ни связей, для этого мира вы всё равно, что умрёте. Вас должны будут считать мёртвым.

— Какая разница, кто и что будет считать! Я устал жить с этим адом в душе! Но, вы сказали — есть шанс. Поясните, пожалуйста, что вы имеете в виду? — ну, разумеется! Из всех его слов, Снейп вычленил именно то, что больше всего не стоило пояснять. Или всё же… Седрик решился:

— Есть шанс, что Гарри выживет. Но это во многом зависит от вашей смелости и откровенности. Я бы даже сказал, открытости.

— Откровенности? Открытости? Не понимаю, как это может ему помочь.

— Ну, вы же понимаете, что сейчас у Гарри Поттера, мягко говоря, не слишком много причин вам доверять.

— Мягко говоря, да, — скривился профессор.

— Наступит момент, о котором говорил Дамблдор. Момент, когда вам нужно будет сообщить Гарри, что он должен умереть. И имейте в виду — сам Гарри не должен ни в коем случае сомневаться в необходимости такого развития событий. Он не должен сомневаться ни на секунду — именно в его вере в отсутствии шансов и заключается единственный его шанс.

— Парадокс в стиле Дамблдора, — хмыкнул Снейп.

— Совершенно верно. Но чтобы Гарри поверил вам, чтобы не решил, что имеет дело с какой-то комбинацией Того-Кого-Нельзя-Называть, вы должны будете поделиться с ним доказательством вашей надёжности — должны будете показать, по какой причине охраняли его все эти годы. Без стеснения, без страха чрезмерно раскрыться перед посторонним. Вы должны будете открыть ему свою душу, поделиться самыми сокровенными воспоминаниями. И для него это будет выглядеть так, словно это действительно последнее, что вы успели сделать в жизни.

— Вы всё время говорите, что меня должны будут считать мёртвым. Должен ли я понимать это так, что кроме антидота к яду змеи, мне следует запастись Глотком Живой Смерти?

— Отличная мысль, сэр! Главное, чтобы они не вступили в какую-нибудь неожиданную реакцию между собой.

На лице Снейпа появилось то выражение, какое профессор обычно адресовал первогодкам, портящим зелья. Седрик невольно поёжился.

— Уж это я как-нибудь учту, — процедил Северус.

— И никто не должен заметить, как вы их принимаете, — продолжил Седрик.

— Это сложнее. Если бы вы всё же были столь любезны сообщить мне конкретную дату… Но вы отказываетесь.

— Да, я отказываюсь, потому что опасаюсь, что это сделает вас менее осторожным. Человек, решивший, что знает, когда и от чего он умрёт, может стать небрежен в вопросе собственной безопасности, — тут Седрик, конечно, цитировал Гарри-Главу-Аврората.

— Я и так могу стать небрежен во всём, что не касается проклятой змеи, раз уж вы мне о ней сообщили — эта нехитрая мысль не приходила вам в… Извините. Не хотел напоминать о вашей бестелесности.

Седрик замолчал, понимая, что Снейп прав, а мысль должна была прийти во вполне материальную голову, причём, не его, а того самого Главы Аврората.

— Хорошо, — решился он. — Я сообщу вам дату, но вы должны помнить, что будущее пластично. Оно может измениться, если вы будете небрежны. Я оберегаю вас от самой вероятной угрозы, но есть ведь и менее вероятные.

— Я обещаю быть благоразумным и вести себя так, будто меня может прикончить и обычная простуда, если вас это удовлетворит, — раздражённо фыркнул Снейп.

Седрик с удовольствием отметил эту перемену в его настроении. Информация о том, что у Гарри есть шанс, явно взбодрила Снейпа, обречённость и нежелание жить ушли.

— Начало мая, — сказал Седрик. — Ночь с первого на второе, точный час сказать не могу.

— Благодарю, — задумчиво проговорил Снейп. — Суток вполне достаточно, чтобы оба зелья подействовали в нужный момент.

— Хорошо, — вздохнул Седрик. — К сожалению, я больше ничем не могу вам помочь, и время нашего разговора подошло к концу. Я не смогу больше прийти к вам. Мне жаль — я хотел бы, чтобы это было иначе… Вам предстоит тяжёлый год, — об этом он заговорил уже по просьбе Невилла. — Помните: те, кто вас ненавидит, однажды назовут вас героем. И чем больше они будут ненавидеть вас в этом году, тем больше будут благодарны потом. Вспоминайте об этом, когда будет совсем тяжело.

— Мне не привыкать.

— В этом году будет хуже. Именно поэтому я и предупреждаю вас — когда вам покажется, что обстановка совершенно невыносима, вспоминайте мои слова, помните, что это закончится.

— Благодарю, — повторил Снейп, и Седрик подумал, что ненавидимый в школьные годы профессор вовсе не так дурно воспитан, как ему всегда казалось.

Теперь оставалось только исчезнуть, но Седрик не представлял, как это сделать неслышно.

Внезапно за окном раздался шум, и показались языки пламени.

— Займитесь этим, — воскликнул Седрик, — не медлите! Прощайте, сэр и удачи вам!

Снейп коротко кивнул пустоте перед собой и выбежал прочь. Пламя за окном тут же исчезло, феникс вспыхнул посреди гостиной, и унёс Седрика назад в будущее, где его ожидал отдых и фильм с аналогичным названием — младшие Поттеры всерьёз взялись за его образование.

___________

*Король Рудольф — император Священной Римской империи, эрцгерцог Австрии Рудольф II (1552 — 1612 гг.). Прославился своей эксцентричностью, склонностью к оккультизму и покровительством наукам и искусствам. Его резиденция в Праге была главным центром европейской алхимии того времени. Собирал редкие и диковинные артефакты для своей кунсткамеры (среди прочего ему принадлежала знаменитая «рукопись Войнича»). В общем, персонаж не менее легендарный, чем Николас Фламель. Чтобы оценить неординарность личности этого монарха, можно взглянуть на его портрет кисти одного из тех художников, которым король покровительствовал, — Джузеппе Арчимбольдо:

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%BE%D1%80%D1%82%D1%80%D0%B5%D1%82_%D0%B8%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0_%D0%A0%D1%83%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%84%D0%B0_II_%D0%B2_%D0%BE%D0%B1%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B5_%D0%92%D0%B5%D1%80%D1%82%D1%83%D0%BC%D0%BD%D0%B0

Уважаемые читатели!

На этом заканчивается готовая часть истории. Как вы понимаете, дальше запланировано много приключений и спасений, и даже настоящий Воскрешающий Камень ещё сыграет свою роль. Однако у меня застопорился процесс, главным образом потому, что я не очень понимаю, как отреагирует на своё спасение Северус Снейп. Вот намётки для начала 9-й главы, но я в них не уверена. Хотелось бы услышать ваше мнение — как будет реагировать Снейп, что у него будет на душе, как он захочет действовать. Что думаете?

Глава 9

— Мистер Поттер что, зачал, выносил и родил всех вас самолично? — скривился Северус Снейп.

Не такой реакции ожидал Альбус, когда представлял себя, брата и сестру очнувшемуся в Больничном крыле национальному герою.

— Нет, вторые имена я давала детям в честь своих больших влюблённостей, — фыркнула Джинни. Альбус и не заметил, когда она вошла.

— Что, и моё? — оживилась Лили.

— Разумеется, — кивнула Джинни. — Луна была необыкновенно хороша в противостоянии Кэрроу, попробуй не влюбись.

— А я, надо полагать, очаровал вас эстетикой грязных котлов, которые вы чистили на отработках? — хмыкнул Снейп. — Или внутренностями рогатых жаб, которых вы потрошили?

— О, нет, — покачала головой Джинни. — Я запала на ваше неподражаемое чувство юмора. И на манеру смотреть на студентов как на грязь под ногами. Это модно в дамских романах, знаете ли — влюбляться в язвительных мизантропов. Как вы себя чувствуете?

— Я бы ответил, но не могу так выражаться при студентах, — поморщился Снейп.

— Что-то болит или… — нахмурилась Джинни, но тут же одёрнула себя. — Впрочем, об этом вам лучше поговорить с мадам Помфри, полагаю.