Нэй. Сердце Власти (гет)

— Кто знает, что такое гномья пыль?

— Некая субстанция, применяемая преступниками для совершения преступления, обмана гончих и обхода законов, — очень витиевато, но так, что все заслушались, проговорил Артур.

Даже у Нэя глаза немного округлились от удивления:

— Любопытное определение…

— А… — Артур махнул рукой. — Мои преподаватели детства любили длинные, красивые фразы, которые никогда не объясняли, и которые — фразы — ничего сами толком не объясняли. Я знаю, что такое гномья пыль, но не знаю, что она такое на самом деле.

— Твоя мысль понятна, — Нэй принял пару ложек отвара. — На самом деле определение Артура верно по определению — извините за тавтологию, — но исторически гномья пыль, конечно же, создавалась не для этого.

Ее создали гномы после того, как над ними нависло проклятье Сигизмунда, так называемый «Сигизмундов меч». Они применяли ее, чтобы отвлечь преследователей, если таковые имелись, или исчезнуть, если кто-то пытался причинить им вред. В первые века после Последней войны было убито довольно много гномов, случайно или намеренно, или даже по незнанию, вышедших за пределы Сигизмундова меча. А уже потом они вдруг поняли, что можно с гномьей пыли поиметь и хорошую прибыль, продавая ее человеческим преступникам. При этом осознавая, что это еще сильнее может озлобить людей по отношению к их расе, гномы сделали так, что гномья пыль стала этакой привилегией, эксклюзивной вещицей, за которую требовалось заплатить очень большие деньги. Впрочем, это того стоило, и многие преступники тратили последние деньги, чтобы заполучить этот товар, считая, что он поможет им в осуществлении их главной воровской мечты. То есть гномья пыль — очень дорогое удовольствие, хотя создается из мелочных ингредиентов, но соединение которых совершенно невозможно представить. Атан подтвердит, что рецепт гномьей пыли просто логически не поддается объяснению из-за своей простоты, наподобие Арки Благородства, в которой тоже все состоит из невозможностей. Но как Атан не пытался — у него ничего не вышло! Это я к тому, что гномью пыль могут делать только гномы и несколько гениальных человеческих алхимиков, постигших их, гномов, понимание рецепта.

Поэтому гномью пыль так просто не найти в продаже, так просто не сделать и тем более не продать и не купить.

Ко всему прочему, гномья пыль странно действует на людей. Они чувствуют некую эйфорию, все понимают, все осознают, действуют, но именно так, как нужно гномьей пыли и тем, кто ее применил. И люди под ее воздействием удивляются, когда эффект ее действия заканчивается, что это они делали, что думали и как себя вели. Вроде все как обычно, но оказывается, что совершенно иначе.

Даже на гномов она действовала и действует так же, поэтому к ней они еще и создали антидот, который следует применять во время применения гномьей пыли. Но антидот для гномов имеет совершенно иной состав и воздействие, чем для людей. Поэтому гномы сварили еще антидот и для людей. То есть существуют только два антидота, созданных гномами: для самих гномов и для людей. Все остальные антидоты если и созданы, то не в лабораториях гномов. Я знаю, что есть антидот для орчей, и эльфы вроде работали над ним, но, по словам Элли, он оказался недостаточно эффективным.

Как вы поняли, антидот для человека не очень пригоден для гнома и для любого другого разумного, не принадлежащего к человеческой расе. Он даже может быть опасен для кого-то, кто решит применить гномью пыль, воспользовавшись, например, антидотом для человека…

— Вы хотите сказать, — проговорила Кари, — что мой отец решил использовать гномью пыль и выпил антидот для человека?

— И ещё тяжелая вода сыграла свою роль. Ансортия и тяжёлая вода, на самом деле, вещи несовместимые. Но при этом на начальном этапе происходит усиление всех функций организма, но потом после нескольких приемов, глотков начинается откат, можно сказать, смертельный для того, кто употребляет эту неправильную ансортию. Как наркоманы, которые теряют контроль и организм которых разрушается, но при этом внешне кажется, что все хорошо и даже слишком хорошо. Там вообще много чего смешалось воедино.

Но гномья пыль вполне способна обмануть и самих ее создателей — гномов. Но при прямом столкновении она вряд ли могла помочь. Тут уже визуальный контакт, а гномья пыль не отводит взглядов, хотя и обманывает мозг.

Впрочем, что на самом деле представляет из себя гномья пыль, никто не знает, даже сами гномы. Может, это вообще наши выдумки или просто желаемое за действительное. Я еще не видел ни одного труда изучателей, научников и ученых, кто бы подробно изучил феномен гномьей пыли. Даже странно это как-то. Может, ее вообще не существует? И это лишь наши галлюцинации?

Помолчал, при этом в зале стояла полная тишина.

— Вурх, — продолжил Нэй, — я должен извиниться перед тобой и твоим кланом.

 

История Бобо МальТукса и… Попо Дриллена.

Тридцать шесть дней назад.

2 июля (ир) 1440 года от Пришествия Скирии.

Утро.

Город Некрон.

Старший лейтенант Казир ди Лорн не любил эту службу.

Точнее, он служил с упоением и с желанием, ведь Чистильщик или Меченосец — звучало гордо. Но вот конкретно эту службу, на воротах и в патруле города Некрон, можно сказать, просто ненавидел.

Ему претили эти странные, свихнувшиеся на смерти жители Некрона. Ему осточертело каждый день проверять обозы, сравнивая количество трупов в фургонах с накладными. Это жутко! Трупы людей как товар! И он лейтенант, должен следить за тем, чтобы этот товар дошел до адресата, указанного в накладной! Что может быть унизительней?

А эти все разномастные алхимики и чокнутые колдуны, постоянно что-то химичащие в своих лабораториях? Как вообще город еще не взлетел на воздух от всех этих экспериментов?

Единственная радость, что это все-таки не постоянное место службы, а только полугодовая сменяемая должность. Главная Комендатура Города Некрон находилась вне Города Некрон, и, конечно, главным в ней являлся не какой-то там старший лейтенант ди Лорн, а Полковник Томас фон Ринх, который, в отличие от того же ди Лорна, обожал эту службу и, кажется, наслаждался запахами города и самим городом, когда появлялся здесь с инспекциями — раз в месяц. Впрочем, если за три года ди Лорн не станет хотя бы капитаном, то его снова могут отправить сюда служить в очередную ротацию, если, конечно, он останется в Комендатуре Города.

Господи, великий Скирия! Как он мечтал стать капитаном и перевестись куда подальше, только бы не видеть помешанных обитателей этого города, не проверять мерзких обозов и не лицезреть этих жутких черных стен города каждый день и каждую ночь!

Вот так и сидел в размышлениях, пока в караулке не прозвенел звоночек, означающий, что возле городских ворот появился посетитель, гость, житель города, возвращающийся из деловой поездки, ну, или обоз. В общем, кто-то, кому требовалось попасть в город Некрон…

В отличие от всех других городов Каракраса, Ворота Некрона всегда были закрыты — и утром, и днем, и вечером, и особенно ночью. Чтобы никто не сбежал!

Случаи были, когда ворота плотно не закрывали или калитку в них, и потом Чистильщикам приходилось прочесывать ближайшую местность в поисках жутких тварей, созданных не менее жуткими маньяками от непонятно чего, но явно не от магии или науки. И в этом случае доставалось и создателю твари, и тому, кто не уследил за ней. То есть дежурному по городу — ди Лорну везло, еще никто, скорее, «ничто», в его дежурство не сбегало из города. От чего ди Лорн вообще не любил открывать ворота. И была бы его воля…

Но открывать приходилось, так как обозы были неотъемлемой частью жизни этого жуткого, сумасшедшего и мерзкого во всех отношениях города!

Хотя сейчас было около девяти утра и никаких обозов не предвиделось, даже этапов не должно было быть.

И кого тогда принесла нечистая?

Вот именно что нечистая, потому что по нормальному, здравому поводу приходить в Некрон могли только… Казир даже не знал, как назвать таких людей. Ну, вот что может забыть здесь, в Некроне, вполне нормальный человек?

Разве что в поисках трупа своей бабушки заглянуть. Был тут, пару натир назад, такой случай, правда, парень, ищущий тело своей «любимой бабушки», на поверку оказался ненормальным — вот вам и нормальность, и у него было больше галлюцинаций, чем нормальных мыслей в голове.

Звоночек тренькнул еще несколько раз, и старший лейтенант ди Лорн понял, что кроме него, сегодня утром некому встать и открыть ворота; все его бойцы, мягко говоря, были не в форме. Вот именно из-за этого он так же не любил службу в Некроне — потому, что командовал каким-то отребьем, по чистой случайности являющимися Чистильщиками — и это благородные и дворяне! — и которым, в отличие от него, очень здесь нравилось служить. До начальства было так далеко — Комендатура располагалась в десяти верстах от ворот города, — что можно было пить хоть каждый день. Дни инспекций были известны заранее, и к этому времени все дежурные готовились так же заранее.

И авторитет старшего лейтенанта никак не способствовал дисциплине. Даже его попытки объяснить положение вещей в Комендатуре — когда он не дежурил, он жил в форте, небольшой, но крепкой крепости при комендатуре, — натыкались на полное безразличие командиров более высокого ранга. Главное, говорили они, чтобы не было всяких неприятных чрезвычайных происшествий, как когда-то лет десять назад, когда чистильщики несколько дней шерстили Некрон в поисках неучтенных некромантов, трупов и другой гадости и нечисти. И это всего лишь из-за одной докладной записки такого же, как ди Лорн, лейтенанта! При этом нашли столько всего, что постарались побыстрее забыть об этом. и теперь пусть хоть пьют, но чтобы все было спокойно.

Впрочем, через пару часов, когда появится, как часы, первый обоз, ди Лорн применит силу и поднимет их всех, но сейчас они вряд ли встанут. Поэтому придется идти самому открывать калитку.

Ди Лорн вздохнул, встал и направился из караулки к воротам. И сначала по инструкции приоткрыл наблюдательное окошко с невидимым стеклом — на тот случай если вдруг кто-то попытается прыснуть что-либо в лицо или пырнуть ножиком. Ну, хоть определенная безопасность тут была на хорошем ур...

Вот же!

Открыл окошко и выругался, так как на невидимом стекле уже засохла огромная клякса какой-то блевотины, мерзкой и вонючей.

Поскорее бы закончились оставшиеся два месяца…

Так что пришлось открывать сразу дверь калитки. Открыл и немного оторопел от увиденных гостей.

Четверых!

Два человека, причем очень похожих друг на друга — но мысль о том, что эти двое близнецы не возникла; при этом один был вполне благородных кровей, а вот второй явно сошо, но одет опрятно и держался довольно независимо.

Орч, огромный и огненно-красный, с не менее огромной золотой цепью на шее…

И, удивительное дело — эльфа! Красивая и просто светящаяся властью!

— Чем могу служить? — старший лейтенант явно спрашивал эльфу.

Но ответил сошо:

— Приветствую, лейтенант! Нам бы в город по делу…

— Э… — немного сбился с ритма ди Лорн, субординация у него была в крови, и как-то было странно, что отвечает самый низший из всей четверки.

— Что-то не так?

Вопрос сошо окончательно сбил лейтенанта с толку, но ему на помощь наконец пришла эльфа.

— Какие-то проблемы в городе? Эпидемия, запрещение, карантин?

— Э… нет… Все в порядке, — лейтенант наконец ожил. — Вы можете пройти в город, но нужно записать вас и цель вашего визита в Некрон.

— Без проблем, — снова вступил сошо.

Люди и эльфа прошли в дверь, а для орча пришлось приоткрыть сами ворота, уж больно он был огромен, да и вообще орчи были тут редкими гостями. В обозах при хриках разве что, а вот в самом Некроне ни одного орча не было.

Ну и правильно, нормальному человеку и разумному здесь делать нечего!

А зачем они, кстати, пришли?

Визит к Бобо МальТуксу?

Хм…

За гномьей пылью, что ли, пришли?

Впрочем, даже если он и знает цель визита, то вряд ли что сможет сделать. Обыскивать визитеров можно только в особых случаях, когда точно уверен, что подозрения будут подтверждены. Но подозревать — это одно, а быть уверенным — это совсем другое. К тому же тут эльфа, вот как ее обыскивать? Это же эльфа! Потом по рукам так дадут, что останешься здесь вечным дежурным!

Нет. Нет. Ничего он делать не будет. Ну, может, сообщит в Комендатуру, что приходили некто Нэй Вейн и Комис ди Комис за гномьей пылью, а куда она ушла и где применена, это уже его не будет касаться.

Он сейчас просто сядет в караулке, закроет глаза и до обоза его ничто не будет волновать, даже пьяный храп его сослуживцев. И визитеры тоже, ну, пока уйти не захотят из города.

Некрон был довольно большим городом по площади, окруженный высокой, в пятнадцать ярдов, черной стеной из труфа, хорошо поглощающего магию, что для защиты было очень полезно, но жителей в нем было немного. Тысяч десять, не больше. Здесь не было особой плотности застройки. Был рабочий квартал, состоящий из доходных домов, в которых жили подмастерья и обслуга всяких магов, некромантов и алхимиков. Но в основном у каждого мастера были отдельные строения, в которых и располагались всевозможные лаборатории, магазинчики и жилые помещения.

Впрочем, как таковой торговли тут не было, все товары привозились специальными обозами по заказам клиентов, это касалось и продуктов питания и специфического товара — трупов людей и других разумных, по возможности. Так же эти обозы вывозили в города Каракраса товар, произведенный мастерами; сами они редко выезжали за пределы Некрона, полностью доверяя торговцам за пределами города. Впрочем, слава о Некроне шла не то чтобы дурная, но довольно пестрая и темная, поэтому мало кто из торговцев желал обмануть мастеров города. А вдруг болезнь какую-нибудь напустит или наколдует, что вся торговля развалится?

Нэй и его друзья об этом, конечно, знали, но не думали, что Некрон встретит их удивительной чистотой, спокойствием и тишиной. Что касается запахов, то, видимо, привыкший с детства к Аркету Нэй особо ничего не унюхал. Врут о формальдегиде, или день сегодня не такой мертвый?

Слухи о том, что по Некрону и днем, и ночью гуляют ходячие мертвецы, были всегда. И чем они страшнее, слухи, тем дальше от города находился их распространитель.

Поэтому увидеть чистоту, ощутить спокойствие и услышать тишину, даже если ты и знаешь об этом, все равно довольно удивительный факт.

И шли они по пустому городу, так никого и не встретив на своем пути.

Как нашли дом Бобо МальТукса?

По карте. В Аркете была лавка, которая продавала изделия гномов — в основном, лекарственные средства от… хм… всяких монстрячих болячек, или, точнее, если человек боялся стать монстром, то он бежал в такую лавку и пил настойку из диких мухоморов с сахаром, и если выживал, то мог забыть о монстрах раз и навсегда.

Так вот в этой лавке была карта, как найти дом Бобо МальТукса, чтобы и клиенты, и торговцы знали, где его искать, если что.

Нэй очень быстро и четко ее перерисовал, но оказалось, что она была не совсем правильной. Или, как говорится, совсем неправильной. Или они просто свернули не в тот переулок…

Тут же не было ни названий, ни обозначений улиц. Для жителей города это, видимо, значения не имело, а для гостей… Раз пришли гости в город, то пусть сами и ищут!

Ну, вот вроде правильный переулок и вот наконец ворота с довольно странной эмблемой на них. Если улицы и не были обозначены и поименованы, то у каждого хозяина дома была своя эмблема или герб.

Вот у Бобо МальТукса было…

Нэй удивленно почесал затылок потому, что на чуть потертой от времени эмблеме явно различались микроскоп и гвоздь!

Причем первое забивало второе!

Микроскопом по гвоздю?

Где-то Нэй уже слышал эту шутку…

Огляделись. Никаких шнурков и звоночков. Значит, стучать в дверь.

Постучали.

Через какое-то время собрался Нэй постучать еще раз, но не успел, так как из-за ворот послышалось басовитое:

— Входите, гости дорогие.

Калитки никакой тоже не было, и Нэй потянул ворота на себя. Они спокойно, но со скрипом, поддались и открылись.

И все четверо предстали перед хозяином дома. Или хозяин перед ними.

Гном сидел на скамейке напротив воротъ и сосал трубку, пуская ртом дымные колечки. Этакая умиротворяющая картина отдыхающего разумного.

Нэй так себе и представлял этого гнома. Низкорослого и очень мускулистого, как маленький шкаф. На голове жуткая прическа и совершенно безбородый подбородок, но усатый рот. Глаза, чуть сощуренные, следили за вошедшими с нескрываемым удивлением, любопытством и заинтересованностью. И нос картошкой.

— Курить вредно, грыыхх! — вырвалось у Нэя вместо приветствия.

«Грыыхх» — «уважаемый мастер» на гномьем языке.

Гном усмехнулся:

— Знаю, сошо. Но дед мой курил, отец курил, и я вот с восьми лет курю. Скоро пятьсот лет стукнет, а я все курю, — в Каракрасе не было табака как такового, была смесь из особых душистых трав, но на самом деле не менее вредная, чем табак из мира Учителя. Но главное, что эта привычка не была здесь сильно распространена. Здесь с курением изначально боролись очень жестко. Вот только гномы и курили.

И тут совершенно неожиданно. Совершенно другой голос! Как будто.

«Посмотри, Бобо, какие к нам интересные гости заглянули. Да, да! Очень интересные гости! Очень! Четыре разумных — и четыре расы. Да, да! Четыре расы!» — голос звонкий, чуть ли не детский.

Нэй даже заозирался во время этой фразы, по сторонам ища источник этого голоса. Но никого на дворе не было, кроме гнома и Нэя с друзьями.

И у Нэя снова вырвалось:

— Четыре расы?

Гном положительно мотнул головой, и из его горла вновь зазвучал бас:

— Именно, что четыре, — он указал мундштуком дымящейся трубки на Нэя. — Ты, сошо — человек, — перевел мундштук на эльфу. — Эльфа — властительная и прекрасная! — сказал он и чуть склонил голову в вежливом поклоне. — И при этом… О! Она еще и Охотник на Демонов! «Ох, боюсь, боюсь!» — снова послышался звонкий голосок. — Орч, который, на удивление, не таскает тяжести, но носит на груди огромную золотую цепь. Сошо, ты его нурч? И… хм… я их видел всего пару раз… тафгур… «Да-да, тафгур, тафгур!» — снова звонкий голосок.

Чревовещание, или в голове гнома и в самом деле кто-то сидел? Впрочем, это Нэя мало удивляло, если считать, что происходит в его голове. Как он еще не сошел с ума — непонятно. Хм… А может, уже сошел? Вон голоса мерещатся…

— Может, и тафгур, но хочется все-таки остаться человеком, — чуть философски и немного грустно проговорил Комис.

— К сожалению, ты уже изменился. Ты еще не тафгур, но уже и не человек. У меня дар, — пожал гном плечами, — точнее, у Попо — это мое второе «Я». «Да, да! Я его второе "Я"! Я, я!» Он, мы, видим расы, даже под маской от нас не скрыться. Иногда помогает, но на самом деле больше мешает. Это как заглянуть в душу, не хочешь, а все равно смотришь. «Да-да! Порой очень неприятно смотреть в душу! Да, да! Но мы не читаем мысли, нет, нет! Читать не дано, но видеть — видим!» — понятно, кто добавил эту фразу в монолог.

— Но это можно как-то решить? — с надеждой спросил Комис.

— Ты хочешь вернуть человека? — удивленно проговорил Бобо МальТукс.

— Хочу, чтобы во мне любили человека, а не монстра, — Комис боялся, что Изабелла уже привыкла к монстру внутри его. Любовь — это, конечно, прекрасно, но потерять себя он не хотел…

— Ну, — задумался гном, — ты уже прошел слишком длинную дорогу. Ты можешь оставить в себе человеческое начало и таким образом остаться человеком. Но вернуть тебя в начало пути даже я уже не в состоянии. «Нет такого зелья, что способно повернуть время вспять. Да, да, нет. Хотел бы помочь, но не могу. Нет, нет, не могу. Извини. Извини», — звонкий голосок был несколько обескуражен и сверкал сожалением…

Нэй усмехнулся. Их все-таки двое. Поэтому стоит обращаться к ним к двумя. Хм… К двум?

— Если не можешь победить зверя, стань ему другом, — так же философски проговорил Нэй.

— Но не забывай посматривать за спину, иногда зверь может и укусить, — добавил гном.

Оба улыбнулись. Но следующую фразу проговорил звонкий Попо: «Но вы ведь не на философский диспут ко мне, к нам, пришли? И не за зельями, так как ты, — он указал трубкой на Нэя, — уже давно понял, куда ушел твой друг?» — гном, оставаясь сидеть, принялся выбивать трубку о край скамейке, где уже образовалась небольшая горка старого пепла.

— Я надеялся, что можно вернуться…

Гном отрицательно мотнул головой и тут совершенно неожиданно проговорил:

— Это просто поразительно! — хлопнул свободной ладонью по колену. — Ты сошо, но командуешь ими всеми… — трубка в его руке снова превратилась в указку и указала на троих друзей Нэя, стоящих рядом с ним. — Даже эльфой! «Поразительно, да, Бобо?!» И ей это явно нравится — Элли покраснела. — Хм… «Неужели любовь?» Молчу, молчу. Не мое дело. Но все равно любопытно, — немного помолчал, засунул трубку в рот, понял, что она пустая, вытащил, посмотрел на нее. — Дурацкая привычка. Куришь как паровоз, а толку никакого.

— Так бросайте, грыыхх!

Гном с усмешкой посмотрел на Нэя:

— Курить бросить легко — сам бросал сто пятьдесят раз, — и грустно пожал плечами. «Не люблю, когда он курит, да, да, очень не люблю, но ничего не могу с этим поделать. Да, да, ничего, совсем ничего!» — произнес звонко Попо, а гном при этом снова виновато пожал плечами…

Встал, и он оказался не таким уж и низкорослым, всего-то на полторы головы ниже Нэя.

— Прошу извинить моего хм… «внутреннего друга» — Попо Дриллена за некоторую вольность в общении. Я даже сам удивлен его такому откровению сегодня, потому что во множестве дней он сидит тихо и голос не подает… — «Очень любопытные гости, в них есть удивление! Да, да. Удивление!» — гном пожал плечами. — Он любопытен и много мне помогает, хотя иногда и появляется желание остаться одному! «Ой, не смеши мои седые волосы!» — гном мотнул головой и прикрыл глаза рукой. Вздохнул. Собрался с мыслями:

— Я приветствую, — усмехнувшись, мотнул головой, — мы приветствуем гостей, посетивших наш дом. Я, Бобо МальТукс и Попо Дриллен, — «Ну как тут без меня!», — к вашим услугам! — и склонил голову в знак приветствия.

Нэй поклонился в ответ.

— Меня зовут Нэй Вейн. Прекрасную и Властительную эльфу — Элли Нум. Орча, да, вы правы, я его нурч, зовут — Сэм Киботург. И… Комис ди Комис.

— Нам нужна информация, — проговорил Нэй после официального приветствия и вытащил кошелек с деньгами.

Гном усмехнулся:

— У меня этого добра полные подвалы, не знаю, куда девать, может, банк открыть? Хотя тут в каждом доме банк можно открывать. «Но у нас золота больше, да, да больше! Но вот куда потратить…»

Нет, не чревовещание. В голове гнома и в самом деле уживались два разумных существа или сущности! То есть для психолога просто непочатый край в изучении! Но Нэю нужен был результат, а не изучение феномена раздвоения личности. Хотя Атан Селистер был бы в полном восторге!

Впрочем, как было видно, сущности друг другу не мешали, а даже дополняли друг друга. Действовали в одном ключе, без всяких там конфликтов интересов. Удивительно!

— Тогда назовите свою цену, грыыхх!

— Это удивительно! — гном подошел к Нэю очень близко, но посмотрел очень пристально, хотя и снизу вверх, но чувствовалась в его взгляде сила. Но Нэй был тоже не из робкого десятка: — Потрясающе! Попо, ты видишь? «Да, да, Бобо! Внешне он всего лишь пыль под ногами, а внутри кремень! Поэтому и сила в нем огромная! Отчего и командует он ими!» Честно говоря, я даже боюсь предлагать свою цену. Торговаться будет тяжело с тобой.

Нэй улыбнулся:

— Даю слово, торговаться не буду, приму как есть, грыыхх.

Гном снова засунул трубку в рот, просто пососал мундштук, но перед тем, как говорить, трубку вытащил.

— Да, это очень любопытно — твое несоответствие внутренней силы с внешней общественной слабостью, — и подошел еще ближе и почти шепотом добавил: — «Но мне кажется, тебе очень нравится быть сошо? Я вижу, что прав». Но не беспокойся — это долго не продлится, — и заговорщицки так подмигнул, и продолжил уже громко: — А цена проста: аккумы — вот главная ценность в этом мире! Скоро даже золото станет вторичным потому, что главным станет энергия! Именно энергия двинет прогресс… «Без дымных труб!» И… информация — без нее никуда. Энергия и информация — вот столпы, на которых будет держаться мир. И кто этого не поймет, превратиться в пыль, как золото… «Кто владеет информацией, тот правит Миром!»

А ведь гном и его второе «Я» правы!

Элли неожиданно сделала шаг вперед и протянула вперед руку. Разжала кулак, и на ее ладони все увидели аккум — как ждала этого ответа гнома, впрочем, она же эмпат, вполне возможно, и ждала.

Темный аккум был на ее ладони.

— Этого хватит?

Бобо МальТукс, и, кажется, Попо тоже, даже закашлялись от удивления — было немного странно слышать и басовитый кашель, и звонкий. Причем крепко они закашлялись, так что пришлось Нэю подойти и по спине гнома хлопнуть.

«Ах…»

— Ы-р-р… — вырвалось из гномьего горла, но кашлять он(и) перестал(и). — Это даже больше, чем мы думали. Так что все, что мы знаем о том, что пока не знаю, что вы хотите знать, — расскажу, — и неожиданно сделал шаг в сторону Элли. — И… я надеюсь, что не стану объектом охоты Охотников на Демонов? Здесь в Некроне это в порядке вещей, а вот вне города двойные голоса могут быть проблемой. «Я не хочу быть проблемой!»

— Я не связываю ваше раздвоение личности ни с шизофренией, ни с демонами. Хотя Попо — явно пришлый голос.

— Вы правы Властительная. Я подхватил его в подземельях гномов, когда изучал э… одну проблему. Ему нужна была помощь, и я ему помог. «Да, да. Очень мне помог! Очень!» Ну а он помог мне.

— Эрибур? — проговорила Элли и ответила на немой вопрос Нэя: — Потерявшийся дух. Не путать с нормой, у которой сущность демонская. Эрибур — просто дух обычного мира, без всяких демонских штучек. Хотя они разные есть. Одни вполне безобидные, ну, видимо, как Попо, но есть и смертельно опасные.

— Вы и в самом деле Великая! — гном снова поклонился эльфе, но теперь уже с большим почтением. — Идемте.

Они подошли к открытому проходу, который, оказалось, ведет в подвал.

— Дед всегда считал, что стоит все строить с размахом, чтобы не было неловко в неловкие моменты. Видимо, это комплекс всех низкорослых рас — строить все огромное и массивное. Поэтому дед и построил все проходы, двери и помещения под высоких разумных. Надеюсь, орч пройдет.

— Не сомневайся, грыыхх, пройду.

Прошел. Правда, подвал хоть и был с высоким потолком, но все же орчу пришлось пригнуться, чтобы не биться головой о потолочные брусья.

Это был коридор, ярдов в двадцать длинной и шириной ярда три, с несколькими дверьми по стенам, но на которые гном в этот раз не обратил внимание — все шли в конец коридора. Время от времени Бобо стукал по стене слева от себя, и тогда впереди ярдах в двух зажигался очередной фаер, при этом позади идущих фаер выключался, как сказал гном, все это ради экономии.

Коридор закончился массивными раздвижными металлическими дверьми слева и справа. И первое. куда они зашли, была комната справа.

Двери ужасно скрипнули при открывании, видимо, их давно не смазывали, что странно, если считать, что это владения гнома, и Нэй с друзьями оказались в помещении что-то вроде кабинета.

И тут гном проговорил, как будто отвечал на вопрос:

— Вы оказались как раз в тот момент, когда я, мы, вернулись из очередного путешествия. Дней десять как. Год дома не был точно. Так что вам повезло, что мы оказались дома. Или это не случайно?

Нэй только плечами пожал как бы говоря: все может быть.

Бобо при входе в комнату стукнул по стенке справа от себя. И спустя несколько секунд, чуть гудя, в комнате наконец-то включились два фаера, тусклых, но вполне сносно освещающих помещение.

Тут однозначно был бардак. Мусор на полу, шкафы с полуоткрытыми дверцами, хотя пара из них была закрыта на огромные висячие замки. И стол, вполне обычный, но дубовый, заваленный какими-то бумагами, пробирками, но был тут и строгий письменный прибор, очень дорогой, потому что в нем чувствовалось золото. И не гусиные перья, а перьевые ручки!

— Извините за беспорядок, но хаос меня успокаивает… «И меня тоже, очень-очень!»

Или это просто лень, подумалось Нэю…

Но садится за стол гном не стал. Он подошел к какой-то нише, дернул рычаг и, немного скрипнув — тут, кажется, все скрипело! — стенка повернулась, и все присутствующие увидели Весы Стоуна.

— Я не боюсь потерять золото, золото — всего лишь металл, который всего лишь деньги, но некоторые вещи здесь очень ценны, поэтому их стоит беречь, — проговорил гном и бросил темник в весы.

Аккум, как и полагается сначала упал на дно, а затем медленно начал подниматься, наконец остановившись где-то на середине:

— Просто великолепный аккум! — гном взял специальные щипчики и ловко извлек аккум из весов. — Как-то, давно, мой дед заполучил в руки сразу два темника! Как и где, так и осталось тайной. И на радостях соорудил он основной распределитель, который стал питать все помещения в этом доме. Помню, какая это была радость, когда не нужно было думать об экономии энергии! Потом отцу повезло, и он что-то где-то продал и стал обладателем еще одного темного аккума. И мы еще немного порадовались. А потом все закончилось, мы и в самом деле не экономили энергию. И с тех пор в каждом помещении свой маленький распределитель, хотя даже на них порой не хватает аккумов. Золото есть, но, чтобы купить аккумы, нужно сильно побегать. Или идти на Межевой вал. Но я «идущий». «А им редко везет в одиночестве. Очень, очень редко!» Но теперь мне повезло, и я стал обладателем темного аккума. И даже ума не приложу, что с ним делать.

Нэй подошел к столу и высыпал на него еще десяток синьки:

— Просто, порадуйтесь, немного забыв об экономии, — Нэй улыбнулся.

— Мы еще ничего не рассказали, а вы нас уже балуете. «Да-да, балуете!» Вы щедрый человек.

Нэй пожал плечами:

— Информация всегда стоит дорого.

— Так что вам рассказать? — проговорил гном и, открыв один из ящиков стола, положил туда темник, при этом синьку оставил лежать на столе.

— Нас интересует ваш поход к тяжелой воде, где вы повстречали не только эрибура, но и дюжину тафгуров. Ну и ваши эксперименты со свиньями, конечно же.

— Дядюшка Трюфо рассказал?

— Это тайна?

— Нет что вы! Просто мне всегда казалось, что об этом уже все забыли, — Бобо проделал какие-то манипуляции в ящике, потом задвинул его. Что-то где-то щелкнуло, и…

Фаеры неожиданно засветили ярче.

— Мило, — проговорил гном о фаерах и продолжил основной разговор: — Но, если считать, что среди вас тафгур. Не совсем еще, но уже трансформирующийся. То ваши главные вопросы вполне понятны. Впрочем, мы расскажем все что знаем. И даже покажем кое-что!

И он, направился к выходу из кабинета.

К металлическим дверям напротив.

— Отец всегда считал меня бездарем. Он был великолепным алхимиком, а у меня мало что получалось. Единственное, на что я стал способен и к чему отец так и не привык и так и не смог найти объяснение, это к тому, что я великолепно варил и варю до сих пор гномью пыль! Лучше его самого! Это его всегда раздражало, но, как говорится, что есть, то есть, — говоря это, гном раздвинул сначала одну скрипучую створку, а затем уже и вторую. — А после похода я еще стал чувствовать кровь, видеть расы и понимать, кто передо мной. Что позволило мне еще и заняться настойками. Но, конечно, большая заслуга в этом Попо, а не моя. «Ну, не все так плохо, Бобо! Просто, когда варим настойки — я у спиртовки. Когда варим гномью пыль, уже Бобо командует».

— Симбиоз в действии, — проговорил Нэй.

— Вот, вот. «Вы очень умны, человек-сошо!»

Створки открылись, и все оказались в полутемном, и в большем, чем кабинет, помещении, довольно прохладном, с запахом того самого формальдегида. И по этому запаху вполне можно было догадаться, куда они попали.

Но вот обстановка…

Войдя, гном чем-то щелкнул на правой стене, но ничего не произошло.

— Распределителю нужно время, чтобы расправить все энергетические плетения, — еще раз чем-то щелкнул. Выругался и в сердцах просто стукнул по стене кулаком. Вот именно это действие и возымело последствия.

Где-то что-то заурчало, и на потолке одна за другой стали, мигая и ворча, включаться очень длинные, немного неприятно-яркие лампы.

— Люминесцентные лампы? — проговорила удивленно Элли.

Гном усмехнулся:

— Нежить жутко не любит их свет. Вот на фаеры внимания не обращает вообще, а люминесцентные лампы вызывают у мертвяков столбняк, так что, работая, можно не опасаться, что со спины труп какой-нибудь приблизится. Тут в Некроне иногда бывает очень весело. «Но стараемся сами справляться без Чистильщиков, а то после них как после потопа!»

Все понятливо закивали головой.

Освещенное помещение выглядело намного опрятней кабинета. Тут на удивление царили порядок и чистота. Даже пыли никакой, может, тоже какая-нибудь временна́я магия?

Вся стена напротив входа была уставлена горизонтальными холодильными шкафами. Двадцать штук — пять по горизонтали и четыре по вертикали. Много. Даже вспоминать Нэю особо не пришлось, где он их мог видеть — это криминальные детективы из мира Учителя. То есть, по-простому, это был морг. Только более цивилизованный, что ли — Нэй как-то заглянул на Северный погост, никакого сравнения с этой обустроенностью, — ну, или тут были уже другое время и другое пространство.

Вот еще бы гному достать бутылку пива из холодильника, и штамп детектива был бы стопроцентным!

Но пиво он доставать не стал, а, открыв сначала один из холодильников, выкатил носилки с телом, укрытым серой грязноватой простыней, а потом, повторив процедуру, выкатил еще одно тело.

Два тела.

— Холодильники — единственное место, которое является единой системой в Некроне. Нужен холодильник? Ставишь, подключаешь к системе и можешь не заботиться об их работе. Только оплату вовремя вноси.

— А если в отсутствие хозяина что-либо произойдет? Сломается, например?

— Да как-то не задумывался. Перед отъездом просто просишь, чтобы обновили плетения холода, и все.

Нэй стукнул себя по лбу.

— Ну да, конечно, здесь же магия.

— Но лампы настоящие! «И каждая стоит состояние!»

В голове Нэя где-то была их стоимость. Одной штуки, кажется, около тысячи дукатов. Ну, да деньги просто огромные.

Бобо наконец-то сдернул покрывала с голов трупов.

— Я захватил несколько трупов из того похода. Вот этот, — Бобо указал на более крепкого тафгура, хотя точно и не понять было, что и как, так как трупы были уже похожи на мумии, времени-то сколько прошло, — и был тем двенадцатым, кто еще жил при нашем появлении. Но и он вскоре умер.

— Как вам удалось их забрать? — проговорила Элли. — Как я помню, гномы не очень любят уносить трупы с места смерти. Даже тела своих сородичей погребают на месте.

— Вы правы, Властительная, но как оказалось, место смерти тафгуров должно было быть погребено под слоем тяжелой воды. Что-то у них там не срослось и пришлось всю воду из озера, которое обнаружил дядюшка Трюфо, вывести наружу. А может, просто решили перекрыть путь, по которому тафгуры приходили в восточные шахты Медных гор. Поэтому мне и разрешили забрать несколько тел. Да, и отец постарался, он всю жизнь изучал мозг разумных и тоже надавил куда следует. Ведь тафгуры — гномы их называют «воргуны» или «серые мерзавчики» — что-то новенькое в этом изучении. Правда, поставили условие, что только я один проделаю всю эту работу. То есть спустился, взял труп и поднялся. Вот в третий поход я и столкнулся с Попо, точнее, он мне в голову ударился, — усмехнулся. — Когда наверх поднялся, литра два первухи выпил и еще настоек кучу, пытаясь избавиться от навязчивого голоса! «И у него почти получилось, да-да, почти, если бы я не рассказал ему про тафгуров!»

— Ты знаешь тафгуров?

«Я не помню, откуда я появился, но в восточных шахтах оказался благодаря тафгурам. Точнее, был среди них сначала, но меня так никто и не заметил. А потом ощутил себя уже в этих шахтах. Сколько метался, и среди тафгуров тоже, не знаю, может, столетия, а может, только годы, а может, часы или минуты, но не одна голова не была мне мила. Но тут с Бобо столкнулся и рассказал ему про тафгуров, это их самоназвание, хотя они его не любят называют себя когтистыми», — зазвенел Попо.

Ну да об этом, кажется, уже все знали.

Нэй подошел к носилкам, которые оказались выдвинуты через одну секцию, так что он смог встать между ними.

Ну что можно было сказать…

Тафгур справа, которого Бобо назвал крепким, если стоять лицом к холодильникам, был стар. Истинный тафгур, доживший до великого возраста, в котором уважается уже даже не сама сила, а прожитые годы. Тело его уже давно превратилось в мумию, но его древность и мощь чувствовались даже сквозь смерть. Его лицо — или, может, уже морда лица — уже мало походила на человеческое, если, конечно, у тафгуров было что-то человеческое.

Резкие черты лица, выпяченный подбородок, специфические надбровные дуги, которые как бы защищали глаза и уменьшали их визуально. Зубы больше человеческих и острее. Но особо выделяющихся клыков не было. В общем, все, к чему приводит долгое и постоянное обращение из одной телесной структуры в другую. То есть чем чаще тафгур перевоплощался, тем сильнее менялось его тело вне ансортии, тем жёстче становились его черты лица. Так же удлинялись руки и ноги.

Нэй взглянул на Комиса, который был еще человеком и изменения еще его не затронули. Почти не затронули. Руки-то у него были уже жесткие, да и на ногах выдвижные когти появились. А если он продолжит тренировки и перевоплощения, хотя он этого и не хочет, не хотел до нападения на Изабеллу, то лет через пятьдесят ему уже точно не понадобится и обувь. Вон какие у древнего воина — Нэй решил древностью заменить старость — были лохматые ноги. Прямо как у хоббитов! Не у орчей, у них чистые ноги, а именно как у хоббитов. И, конечно, такой ступне обувь была совершенно не нужна.

А вот молодой тафгур на вид выглядел еще человеком, почти как Комис, хотя уже и появились перовые признаки настоящих тафгуров — черты обрели начальную резкость.

И как раз тот тафгур, который напал на Изабеллу, был где-то посередине между этим молодым воином и этим воином из древности.

Хм…

Нэй еще мало знал о тафгурах, но он уже нащупал нить возможностей, но пока не было времени посветить ее изучению. Но кое-что он уже знал, что и помогало ему видеть и изучать.

— А их фляжки сохранились? — было очень любопытно взглянуть на них.

— Да, конечно, — проговорил Бобо, на пару секунд застыл, видимо, что-то вспоминая, потом резко подошел к одному из шкафов, не холодильных, покрутил что-то в замке и еще немного покопавшись в некотором бардаке внутри, выудил из него две двухгорлошковые фляжки. Ну да, без ансортии они представляли мало ценности.

Хотя…

На самом деле они были очень ценными! Даже удивительно.

— Эта блестючая — крепкого, менее потертая — молодого.

Блестючая, как сказал гном, была просто отполирована множеством лет, даже столетий использования! Металл явно нержавейка или… Неужели титан? Нэй даже закашлялся от этого предположения. Нет. Все-таки нет…

— Вы случаем не исследовали металл, из которого фляжка эта сделана блестючая?

Гном пожал плечами и ответил как-то буднично:

— Сталь, но с большим добавлением благородных металлов, почти как воздушный металл Де Вирши. Вот как раз фляга молодого и есть воздушный металл.

Вторая фляжка хоть и пролежала в этом подземелье гномов более сотни лет, выглядела почти как новая, и явно была мало в использовании. Видимо, воин только ее получил и ушел в поход, и в нем сложил свою голову.

Но самое примечательное: на фляжках были выгравированы надписи!

О!

На фляжке молодого было две надписи на двух языках. На ангулемском и на тафке — языке тафгуров. Спасибо Комису за то, что он хорошо учился и прекрасно воспринял знания бабушки Ан. Ну, а Нэй, изучив некоторые воспоминания Комиса, конечно, с его разрешения, сам неплохо стал разбираться в этом языке, точнее, алфавите.

Тафка имела двойной алфавит, общий и личный. И грамматику написания. То есть личный — это имена и обращения к именам, а общий — это все остальное. Поэтому в тафке было сразу понятно, что написано именно Имя, так как любое имя имело смысл и перевод, относящийся уже к общему алфавиту. Ну, например, если прочитать имя молодого тафгура на общем алфавите, то получится, хм… — Находчивый Ветер Севрюги. Полная и совершенно непонятная абракадабра. Но если прочитать личным алфавитом, то получиться уже — Нормух Нур Вирх. Точнее, это восприятие имени именно ангулемским, единым языком. В транскрипции которого и было выгравировано, второй раз, имя именно в такой форме — Нормух Нур Вирх. Что доказывает, что единый язык добрался и до таких затворников, как тафгуры. Ну или мастера, у которых заказывали эти фляжки, действовали в духе и в букве общего языкового закона Ликсии-Каракраса.

А вот с именем древнего тафгура было не просто интересно, а очень интересно! Злой Восточный Обвал — на самом деле эта фраза, все личные фразы, имели совершенно иной смысл, но для этого нужно знать язык, потому что иначе получалась как раз вот такая непонятная абракадабра буквального и бессмысленного на вид перевода — или…

А кого вытаскивать, как не его? Главного и страшного?

Курх Ворх Витух!

Отец Кари!

Отец Комиса-старшего!

И дед… Дед Комиса!

Как тесен мир.

— Комис, друг мой, вот, можешь посмотреть на своего деда! — Нэй специально старался говорить очень буднично, как будто ничего особенного не произошло.

А Комис даже вздрогнул от неожиданности и, хотя всем видом показал, что это его мало интересует, все же подошел к носилкам с древним тафгуром. Ничего, это скоро пройдёт, и ему станет интересен его новый мир.

А Нэй обратился к гному:

— Если не возражаете, грыыхх, мы заберем эти тела с собой?

Тот снова пожал плечами.

— Да пожалуйста! Я уже все, что мог, сделал и изучил. Всю их кровь выкачал, все внутренние органы, мозг. Это сейчас просто тело, оболочка, мумия. Даже не знал, для чего их храню.

— Видимо для нашей встречи, — проговорила Элли.

«Ну, видимо да. Ведь случайностей не бывает, так ведь?» — и неожиданно вступил уже Бобо:

— О! Молодой человек, я вижу, у вас при себе фляжка! Не поделитесь толикой вашей ансортии? Фляжки ваших предков уже совершенно пустые, просто сосуды, ждущие своего часа или забвения. И, — гном немного замялся, — и, если можно, от вашей крови я бы тоже не отказался. Немного, самую малость, — даже голос дрожал, как и у любого ученого, дорвавшегося до интересного объекта изучения.

— Он поделится, — Нэй улыбнулся. — Но мне хотелось бы тоже кое-что попросить и у вас, грыыхх. Немного ваших воспоминаний, ну и Попо тоже.

— Э… Как это? — Бобо-Попо застыл с небольшим шприцем в руках. Он уже был весь в изучающих мыслях.

Нэй усмехнулся:

— Вытяните руку, ладонью вверх, и представьте тот поход за тяжелой водой. Просто представьте, не надо напрягать память. А также представьте воспоминания о своих экспериментах со свиньями.

— Любопытно, — и тут же: — Представил, вспомнил. «Да, да, мы все вспомнили!»

Нэй положил свою ладонь на ладонь гнома, сделал рукой как бы зачерпывающее движение, сжал кулак, а затем, разжав свою ладонь, дунул на нее.

— Хорошие воспоминания.